лела, а ты все гуляешь, нечистая сила!..
Утомившись, Хряк бросил домового, плюхнулся на лавку и захрапел. До-
мовой, обиженно шипя, пополз к сундуку, где у него на такие случаи лежа-
ла початая четвертинка живой воды. Приложившись, он с грустью обнаружил,
что она от долгого хранения утратила свои живительные свойства и даже
протухла. Охая и причитая, домовой направился к соседу одолжить свежей
живой воды или, на худой конец, крысиного яду.
Утром Хряк проснулся со страшной головной болью. Он огляделся, с тру-
дом припоминая, что он делал вчера. В хате неприятно воняло прелыми ону-
чами. На печи, угрюмо нахохлившись, сидел домовой.
- Доброе утро, Ваня! - слегка осипшим голосом проговорил Хряк. - А
что это у тебя за синячишки-то? - с неподдельным интересом спросил он.
Домовой зыркнул на Домкратия и с достоинством повернулся к нему задни-
цей. Хряк все понял. Он с кряхтением поднялся и принялся шумно пить рас-
сол; затем, отдуваясь, Домкратий оторвался от бочки и рассудительно ска-
зал:
- Ты, Ванюша, не серчай особо! С кем не бывает! Спьяна-то и не такое
натворишь! А больше я нигде ничего не делал? - осторожно спросил он. На
прошлую Пасху, когда Домкратий был особенно хорошо выпивши, он упал в
общинный деревенский колодезь с живою водою и испоганил ее, за что и был
жестоко бит мужиками.
- А тебе что, мало того, что ты дома вытворил? - озлобленно огрызнул-
ся домовой. - Вот уйду я от тебя! Живи, как знаешь!
- Ну, ты, Ванюша, брось! - встревожился Хряк. - Аль тебе у меня пло-
хо? Живу я один, без супружницы, никто тебя не обругает, слова плохого
впоперек не скажет. Да и как я тут без тебя? - подхалимским голосом про-
должал он. Домовой заулыбался, отмяк и упал с печки. Хряк ловко подхва-
тил его на лету и посадил на стул.
- А еще, Домуша, ты вчерась в дружину записался, к самому Красну Сол-
нышку, - ласково улыбаясь, сказал домовой. - Так что магарыч с тебя!
Этого Хряк не ожидал и не помнил, и слова Ванюши-домового неприятно
поразили его. Теперь перед ним открывалась дорога к славе, богатству и
скорой почетной смерти. Смерти Хряк боялся больше всего. Он побледнел,
но бодреньким голосом сказал:
- Ну что ж, собирай, Ванюша, харчи на дорогу, поедем, что ж де-
лать-то!
Теперь побледнел домовой, но перечить не решился.
Хряк, верхом на престарелой лошади, списанной из княжьего войска и
проданной ему маркитантом Равелем втридорога, с понтом подъезжал к кня-
жескому подворью. Лошадь узнала знакомые постройки и жалобно заржала.
Хряк молодецки ударил ее между ушей, отчего она скончалась, и вошел во
двор. Подьячие записали его в летопись и выдали ему кольчугу, в которой
напротив сердца зияла большая рваная дыра. Хряк заплатил две гривны и
принял присягу, после чего был брошен на очистку княжьих конюшен.
Когда Ванюша-домовой, весь в навозе, прибежал докладывать, что все
готово, Хряк доканчивал четвертый штоф водки.
- М-молодцом! - промямлил Хряк и ласково ударил его между ушей, но не
попал, а только зашиб себе руку о притолоку. Ванюша плюнул, выругался и
побежал к дядьке Антону, лешему Черниговского уезда, потешить душу и в
охотку попугать девок по омшаникам и буеракам. Когда он утром, избитый и
исцарапанный (девки попались бессовестные и наглые), приковылял к корчме
Бени Равеля, где догуливали ночь княжеские новобранцы, выяснилось, что
Домкратий проиграл его в бабки Никите Волобуеву. Ваня очень обрадовался
и подбежал к пьяному Никите.
- Так я теперь ваш, Никита Сергеевич?!
- М-м-мой, - промычал Никита и хозяйственно ударил его в зубы. Домо-
вой опешил и с перепугу очистил Никите карманы.
В это время во дворе заорали княжьи крикуны:
- Мать вашу так!.. Растак и перетак!.. Собирайся, дармоеды, война!
Корчмарь Беня Равель первым отреагировал на это известие, вдвое под-
няв цену на водку, за что и был тут же удавлен Никитой. Тридцатипятилет-
ний сынок Равеля Исаак философски отнесся к обрушившемуся на него удару
судьбы и, на полдня наняв Никиту с Домкратием вышибалами, еще раз поднял
цену.
! Князь Владимир Красное Солнышко вышел на крыльцо багровой тучей и
упал в обморок, не снеся воздуха после семи недель пьянства по случаю
собственной (четвертой по счету) свадьбы. Дворовые петухи торопливо по-
бежали выклевывать ему глаза, но не успели: князь, почесывая кусанную
клопами грудь, уже очнулся и сел, тупо глядя перед собой. Подоспевшие
дружинники древками секир били наседавших кочетов, отгоняя их на безо-
пасное расстояние. Красное Солнышко икнул и по-княжески выругался.
В это время в городе начался переполох. Забили колокола, завыли бабы.
Народ кинулся к воротам.
В город с хаканьем и молодецким свистом входила славная княжья дружи-
на, очередной раз побитая печенегами. Впереди на грязном белом коне ехал
воевода Святогор Клоп, по привычке высматривая по дворам девок. За ним
на веревке тащился в пыли печенежский хан, старательно увертываясь бри-
той головой от вонючих лаптей следовавшей за воеводой дружины. Хан был
случайно пленен на обратном пути молодым, почти насильно угнанным в
ополчение дружинником Домкратием Хряком, который теперь шел рядом с пра-
вым стременем воеводы в полном блеске славы; воевода извлекал выгоду из
присутствия Хряка, так как тот могучим торсом напрочь закрывал полное
отсутствие правой ноги воеводы. С левой стороны шел Никита Волобуев,
прикрывая отсутствие левой ноги. Ноги воеводе в целях издевательства от-
рубили печенеги.
Князь вылез из лужи, надел шапку и приосанился. Войско остановилось
перед княжьим крыльцом. Владимир помахал рукой, разгоняя мух и, с трудом
ворочая языком, сказал:
- Ой вы гой еси! Тьфу, черт! О чем, бишь, я? Да, как там дела наши
ратные?
- Мы и бились и ратались, князь-батюшка, да сила не взяла, - привычно
забормотал воевода. - Уж и живота не щадили. Жалованье дружине три меся-
цы не плочено! Вон супостата с собой привели. Че с ним делать-то? Может,
на кол? - оживившись, предложил он.
Солнышко подумал, побагровел, засучил ногами и приказал запороть вое-
воду Клопа кнутами. Потом плюнул, и пошел в терем к жене. Из спальни во
все стороны прыснули думные дьяки.
Великий князь давно уже скучал, а вернувшаяся из похода рать давала
повод к развлечениям. По настоянию жены, которая князю уже изрядно опос-
тылела, был объявлен пир. В подвалы были посланы слуги, которые выкаты-
вали бочки с сорокалетними медами. Кухарки на кухне сворачивали головы
лебедям и стерлядям. Срочно отлавливались и привязывались к наиболее
прочным пням в лесу медведи для псовой охоты. Княжеская дружина чисти-
лась, латалась и била вшей. Вши, однако, не бились, а скорее наоборот,
чувствовали себя неплохо, отдыхали от походной жизни и жирели на дармо-
вых харчах. Короче, все как умели готовились к празднику.
Вместо праздника в княжестве начался мор. Умирали организованно: в
городах - улицами, в деревнях - целыми деревнями. Старый князь ссутулил-
ся, пожелтел, бросил пить и тоже умер. Молодой князь Самослав Владимиро-
вич, похоронив папу и насыпав высокий курган, провел несколько неудачных
финансовых реформ. В результате одной из них разорился молодой ев-
рей-маркитант Исаак Равель. Следствием этого явилось полное отсутствие
наконечников стрел, копий и подков, чем и было обеспечено завоевание Ру-
си татаро-монголами. Таким образом, когда мор кончился, на Руси уже ви-
село ярмо Золотой Орды.
Князь жил припеваючи, несмотря на иго, и даже решил жениться. Сам он
ехать за невестой не собирался, так как невеста, по имеющимся сведениям,
проживала где-то в тридевятом царстве. Поэтому, посоветовавшись с бояра-
ми (из которых ехать тоже никто не согласился), князь решил послать че-
ловека подневольного. Выбор пал на героя недавней печенежской кампании,
молодого смышленого дружинника Домкратия Хряка, каковой и был немедленно
вызван к Самославу. Домкратия привел поп со странным греческим именем
Андрон, ибо сам Хряк идти уже не мог по причине крайнего опьяненения.
Держа Хряка за шиворот, поп браво выпятил живот и принялся есть гла-
зами начальство. Начальство назидательно подняло перст и по складам про-
читало из толстой книги:
- За мо-рем ца-ревна есть, что не мож-но! Гм! Хм! Ну и все такое. В
общем, ясно! Бери коня и езжай, вернешься без царевны - на кол!..
- Да игдеж она живет, стерва? - осоловело изумился Хряк.
- Я те дам стерва! - замахнулся князь. - Ясно сказано: за морем. Да-
вай-давай! И чтоб завтра к вечеру - нет, к утру! - царевна была здесь.
Хряк зачесался и пошел к двери. Князь, окинув внимательным взглядом
плечи Хряка и все остальное, вполголоса сказал ему в спину:
- И смотри у меня, чтоб без этого самого! Узнаю, шкуру спущу.
Хряк молча вышел, поддерживаемый Андроном.
Весь вечер, всю ночь и все утро (то, в которое он должен был привезти
царевну) Домкратий гулял с друзьями - Волобуевым, отцом Андроном и Ваню-
шей. Утром его кое-как посадили в седло, засунули в котомку бутылку вод-
ки и Ванюшу и отправили подальше от княжьего гнева.
Очнулся Хряк в поле. Заунывно пели жаворонки и крестьяне. Домкратий
подъехал к ближайшему мужику, который, впрягшись в соху, с грустной пес-
ней тянул борозду.
- Где тут море-то, мил человек? - спросил Хряк.
- Там, - неопределенно махнул рукой пахарь, не проявив ни малейшего
удивления и уважения к княжескому посланцу. Домкратий изо всех сил за-
думчиво ударил его между ушей и потрусил в указанном направлении. Мужик
смирно стоял по колено в земле, глядя из-под руки вслед удаляющемуся
всаднику.
По лесу шныряла нечистая сила. Шебуршились лешие, с весенним мявом в
кустах сигали черные коты. Где-то вдалеке голосили - к дождю, видать,
подумал Хряк - чем-то потревоженные русалки-мавки. Нечистые зыркали из
чащи и гулко клацали зубами. Домкратий дразнил их кукишем, а наиболее
обнаглевших стращал оторванным чертовым хвостом, который еще в незапа-
мятные времена добыл князь Трувор в битве со степными таврическими чер-
тями. Теперь хвост достался Домкратию от побратима, отца Андрона. Как
хвост попал к Андрону - неизвестно, но хвост был настоящий, ибо нечисть
при виде его плевалась, визжала и в ярости сучила копытами, не решаясь,
однако, до захода солнца губить божью душу.
Хряк приближался к опушке. Невдалеке показалась полуразвалившаяся из-
бушка на куриных ногах. Домовой Ванюша, который успел дорогой высосать
всю водку из бутылки, лежавшей рядом, высунулся из вещмешка:
- Домуша-а-а! Ты тут гляди! Эта-а! Ну, живет тута. Скажи: избушка-из-
бушка, повернись к лесу задом! Она и повернется. А лучше бы нам ретива-
ра! терирова! Тьфу! Удрать бы! Злющая старуха-то, поганая! Одно слово -
ведьма!
Домкратий, однако, ласково ударив его между ушей, продолжал движение.
Баба Яга жарила какого-то Иванушку-дурачка. Иван-дурак был не дурак,
вился вьюном и жариться не хотел. Отчаявшись разжалобить старую каргу
горючими слезами, дурак вылез из печи и принялся заталкивать туда расте-
рявшуюся старуху. Она попыталась удариться об пол, дабы обернуться кро-
кодилом, но впопыхах только сломала себе костяную ногу и, заорав от бо-
ли, до смерти перепугала дурака.
В это время приотворилась дверь и в избу просунулась морда Домкратия
Хряка. Морда повертелась в разные стороны, дверь распахнулась, и в избу,
гарцуя и постоянно поднимая коня на дыбы, с криком "так твою растак, са-
могону не найдется, бабка?!" - въехал богатырь. Курьи ножки подогнулись,
и избушка с кудахтаньем рухнула на колени. Дурак, чувствуя подмогу, сно-
ва набросился на бабку, но Домкратий неожиданно для самого себя ударил
его между ушей. Дурак упал. Выбравшийся из сумы Ваня кинулся вязать
злыдня.
Не найдя в хате самогонки, Хряк насел на Ягу:
- Сказывай, старая, где тут у тебя тридевято царство? Далеко ли? К
