вечеру-то поспею? И гляди у меня!.. - с этими словами он приблизил ог-
ромный волосатый кулак к носу Яги.
Бабка с наслаждением обнюхала кулак и пробормотала, мечтательно прик-
рыв глаза:
- Русским духом пахнет!
Домкратий легким тычком вернул ее к действительности, потребовав в
проводники волшебный клубок, который бабка, куражась и торгуясь, тут же
выменяла на его богатырского коня. Конь в пояс поклонился Хряку и, пожав
плечами, на задних лапах отправился в конюшню, где призывно ржали ягины
кобылицы.
Утром Хряк выбрал лучшую лошадь и стал ее седлать, но Яга с криком
кинулась на него, однако упала, запутавшись в сене.
- Ты, бабка, брось, - поучающе сказал Домкратий, вскакивая в седло. -
Стара уже для этих дел!
Он швырнул клубок, гикнул, свистнул, взвился и упал с коня. Подняв-
шись с земли, Домкратий надавал коню (а заодно и Яге) тумаков за сквер-
ный нрав и галопом помчался в путь, который указывала ему заветная нить.
Время близилось к полудню, когда Хряк въехал в такую чащу, что не
знал, как оттуда выехать. Волшебный клубок давно кончился, стало быть,
богатырь уже находился в тридевятом царстве. Ванюша, протрезвев, вновь
высунулся из мешка и тревожно стрельнул вокруг мутными глазенками:
- Домуша, свистит кто-то! Аль не слышишь? Не к добру это!
Хряк, у которого уже давно стреляло и свистало в ухе после прощальной
попойки с Волобуевым и Андроном, досадливо запихнул было его обратно, но
и сам заметил в ветвях самого могучего дуба какое-то шевеление.
- Соловей-разбойник! - прошептал Ванюша и сам юркнул в мешок.
Действительно, это был Соловей. Он вил гнездо и посвистывал, прикидывая,
сколько соловьят может в нем поместиться.
Хряк остановился, снял со спины лук и послал пробную стрелу в самую
гущу. Каленая стрелка взвилась и скрылась в листве. Оттуда послышалось
шипение, посыпался сухой помет, и вдруг из ветвей выглянула разъяренная
морда Соловья. Домкратий, недолго думая, послал вторую стрелу. Соловей
заревел и, махая крыльями, коршуном кинулся на него, свистая изо всех
сил. Лошадь под богатырем заколдобилась, упала на землю и закрыла копы-
тами уши, морщась от омерзения. Домовой Ваня забился в бутылку и сам се-
бя заткнул изнутри пробкой. Хряку, хотя он и сильно испугался, деваться
было некуда: упавшая лошадь придавила ему ногу.
Домкратий зажмурился, уронил лук и ударил на звук кулаком. Он попал
по лошади, которая со страху орала громче Соловья. Лошадь брыкнула обеи-
ми ногами, и налетевший Соловей получил такой удар, что внутри у него
что-то оборвалось и заболело. Он попытался свистнуть, но с удивлением
обнаружил, что у него начисто пропал голос. Пустив петуха, Соловей ки-
нулся разбегаться для взлета, но крылья тоже отказали. Соловей попытался
удрать пешком, но тут Домкратий открыл глаза, отпихнул лошадь и, бога-
тырским прыжком достигнув Соловья, схватил его за хвост.
Соловей покорно упал, глаза его затянулись пленками. Богатырь, недол-
го думая, приторочил его к седлу вверх ногами, выпытал у него дорогу и
поехал дальше.
...Срок, назначенный Самославом, давно уже прошел, и владыка нервно
бродил по терему, сжимая в руках томик Пушкина. Челядь, пугаясь, слушала
голос князя, бессвязно бормотавший:
- Царевна! Свет Божий! Во лбу звезда! На кол!..
Иногда князь останавливался, тоскливо икал и требовал квасу, водки
или царевну. Если первое и второе удовлетворялось незамедлительно, то
взамен третьего ему подсовывали то кулачные бои, то масленицу, то снова
водку. Князь, на некоторое время забываясь, впоследствии начинал
буйствовать с новыми силами. Особенно доставалось друзьям Хряка - Воло-
буеву и Андрону, которых теперь по очереди пороли на конюшне. Никита,
сперва хвалившийся крепкой шкурой, через неделю приуныл и в перерыве
между очередными порками женился. Жена попалась настырная и уже через
месяц выхлопотала у князя прощение для мужа (а заодно и для Андрона) и
родила Никите сына, Никитича, которого в честь доброты князя решено было
назвать Добрыней.
Добрыня, мало того, что рос не по дням, а по часам, но оказался нео-
бычайно прожорлив и силен. Вскоре он пустил отца по миру, предварительно
поколотив его. Никита поменял фамилию и сбежал в храм к отцу Андрону,
который устроил его на полставки схимником. В свободное от работы время
Никита надевал дополнительные вериги, становился при входе и взимал ми-
лостыню с прихожан. Связываться с Никитой никто не хотел, поэтому подая-
ние поступало регулярно.
У отца Андрона родился очередной первенец. Андрон, наученный горьким
опытом Никиты, расстригся и бежал. Попович остался сиротой.
! Солнце склонялось к западу. Хряку на пути все чаще стали попадаться
обглоданные человеческие скелеты. Сначала Домкратий пытался не обращать
на это внимания, но когда дорогу перегородил завал из любовно высосанных
мозговых костей, он понял, что пора поворачивать назад. Он повернулся и
нос к носу столкнулся с громадным змеем. Аспид уже три версты на цыпоч-
ках шел за богатырем, стараясь не шуметь. Он опасался нападать: его сму-
щала волшебная кобыла.
- Горыныч, - представился змей. - Слезай с коня, лапотник, жрать хо-
чу!
- Это вы мне? - побледнел Хряк.
- Тебе, тебе. Давай шевелись.
- Сейчас, - ответил Хряк и ударил змея между ушей.
Змей растерялся: его еще никогда не били. Хряк ткнул его копьем в
глаз. Змей досадливо моргнул оставшимися пятью и выбил Домкратию два зу-
ба. Хряк, прикрыв рот щитом, снова ткнул его в глаз. Горыныч стал ку-
саться и ударил Домкратия хвостом. От удара разбилась бутылка с Ванюшей.
Больно порезавшись, Ванюша озверел и укусил коня. Бедная лошадь брыкнула
змея обеими ногами в пах. Горыныч взревел благим матом и, потеряв созна-
ние, тяжело завалился на бок.
Хряк, соскочив с коня, жесточайшим образом связал его, вывихнув змею
все лапы и шеи, дабы обездвижить пресмыкающееся до своего возвращения.
Замаскировав его веточками, Хряк двинулся дальше. Он нутром чувствовал,
что царевна уже недалеко.
Вместо царевны через полчаса ему попался Кощей Бессмертный. Он совер-
шал ежевечерний моцион по своим владениям, попутно измышляя и тут же ис-
полняя различные черные дела. Он был до того худ, что Домкратий сперва
его не заметил, тем более, что на Кощее была шапка-невидимка. Раздался
тихий хруст из-под копыт, и Кощея не стало. Хряк ничего не понял, пожал
плечами и остановился на ночлег.
...Царевна Несмеяна сидела со звездой во лбу. Звезда горела неровно и
то и дело тухла: у царевны с утра болела голова. Чтобы развеяться, она
принялась вышивать шелком по атласу, тяжко стуча кандалами. В темнице
было темно и скучно. В дальнем углу спаривались тарантулы. По заплеван-
ному полу с визгом бегали мокрицы. Параша под нарами нестерпимо воняла.
Бриллиантовые песочные часы, подарок Кощея, пробили полудень, показывая,
что скоро принесут похлебку. За похлебкой обычно следовала обязательная
прогулка, во время которой царевна постоянно пыталась убежать. Эти ежед-
невные попытки ей давно надоели; куда бежать, она тоже не знала, но уж
больно донимал проклятый Кощей, да и жить в сырости не хотелось.
Лязгнул глазок, и в камеру просунулся глаз дежурного надзирателя.
Несмеяна равнодушно воткнула в него иголку. За дверью завозились и зао-
рали. Глаз лопнул и прянул обратно. Двери бесшумно распахнулись, и два
чудовища, брезгливо кривясь, внесли лагун с баландой. Царевну мигом
стошнило, она утерлась и жадно принялась есть. Съев полную миску, отпле-
вываясь, она с отвращением попросила добавки, в чем ей было немедленно
отказано.
На прогулку царевна шла по сводчатому каменному коридору, в нишах ко-
торого стояли, плотоядно облизываясь, лупоглазые чудовища. В крохотном
дворике, обнесенном колючей проволокой и поросшем чахлыми кустиками ан-
чара, ползали отвратительные гады. Тут же, в анчарнике, за обе щеки с
чавканьем пожирали свежую падаль стервятники. Несмеяна не преминула при-
ласкать своего любимца - плешивого орла Федю - который узнал царевну и с
радостным клекотом клюнул ее в лицо.
Неожиданно во дворе появился витязь. Он схватил царевну за волосы,
бросил поперек седла, повернулся, пришпорил коня и был таков; проезжая
мимо начальника равелина, он мимоходом крепко ударил его между ушей.
Монстр ошеломленно захлопал глазами!
Хряк подъезжал к монастырю. Лошадь была в мыле: ей трудно было тащить
змея, который, за хвост привязанный к луке седла, болтая лапами и цепля-
ясь чешуей за неровности почвы, подвигался вперед, бороздя гребенчатой
спиной глубокую колею. Змей бы с большим удовольствием полежал на сол-
нышке без всякого движения, но выбирать не приходилось. Кроме змея, коню
приходилось тащить Хряка и краденую царевну, которая за последнее время
сильно растолстела.
Итак, Хряк подъезжал к монастырю. Монахи бросили молиться и на всякий
случай ударили в набат. Колокольня зашаталась и упала вместе со звона-
рем, произведя некоторое замешательство среди чернецов. Тем временем
Домкратий приблизился к воротам и вышиб их. Пришпорив коня, он хотел бы-
ло лихим аллюром влететь на подворье, но лошадь неожиданно дернулась и
остановилась.
С молодецким криком Хряк упал прямо под ноги игумену. Продолжая моло-
децки кричать, Хряк поднялся и выдернул из ворот застрявшего там змея.
Лошадь облегченно вздохнула. Игумен протянул Хряку хлеб-соль, которые
Горыныч из-за плеча богатыря тут же слопал, отхватив при этом монаху ру-
ки по локти. Игумен перекрестил локти и тихо отошел в небытие.
Хряк бросил змея посреди двора и направился в трапезную, прихватив с
собой царевну и коня. Наевшись и напившись (впрочем, большую часть съел
и выпил Ванюша, выбравшийся из торбы на запах съестного, чему Хряк нема-
ло изумился, так как считал, что нечистая сила должна чураться святых
мест), Хряк вызвал к себе заместителя игумена, которым оказался, к обо-
юдному восторгу, отец Андрон.
После взаимных объятий и дружеских тумаков Хряк спросил:
- Ты чего здесь делаешь, в глухомани такой?
- Грехи замаливаю.
- Какие ж у тебя грехи, святая душа?!
- Всякие! Один Бог без грехов. Я тут новый сан принял. Юродствую по-
маленьку!
- Ну, это дела ваши, духовные, - сказал Хряк. - А пока будешь игуме-
ном.
- Как так игуменом?!
- Сказал, будешь - значит, будешь. Я у князя-батюшки правая рука, так
что будь спокоен.
Новоиспеченный игумен обрадовался и вместо торжественного погребения
покойного устроил мерзкую пьянку на свой обычный манер, которую шумно
поддержали Хряк и Ванюша и к которой постепенно присоединились, поборов
природную скромность, царевна и змей Горыныч. Напоили даже Соловья-раз-
бойника.
Утром Хряк заявил Андрону о своем желании прославиться.
- Да куды тебе? - удивился Андрон. - И так уж славен! Змей вон! Реп-
тилия! Страшный какой. Ишь как пьет-то, в три горла! Да и нехристь этот,
Соловей!
- Да не то чтобы прославиться - увековечиться хочу. Для потомства, -
объяснил Хряк, искоса взглянув на царевну.
- А-а-а! Для потомства! Ну, это особа стать. Есть тут у меня один мо-
нашек, подкалымливает. Рублевым потому кличут. Ничего, усерный такой!
Непьющий, правда. Ну, да тебе с ним не меды распивать.
- Вас как, до пояса или в полный рост? - спросил богомаз, возникший
как из-под земли.
- Чего-чего? - недоверчиво переспросил Хряк.
- А может, бюст будем делать?
- Не, лучше икону! Только смотри, чтоб большую!
- Сделаем! Фас, профиль? Фон с пейзажем?
- С пейзажем! - сказал Хряк. - И спереду!
- Спереди, извиняюсь, змия не влезет.
- Тогда сбоку, и змея можно поменьше.
Считая дело улаженным, Домкратий повернулся, но живописец так не счи-
тал. Он вежливо тронул Хряка за рукав и улыбнулся.
- Какие деньги?! - заорал Домкратий и с разворота треснул его между
ушей.
- Помилуйте, как можно, я не о деньгах, а о натуре, - пояснил оскорб-
