них женщин.
Их медлительный шаг соответствовал медлительности рассказа, то и дело
прерывался маменькиной одышкой, и тогда Жанна мысленно опережала начатое
приключение и устремлялась к будущему, переполненному радостями, упива-
лась надеждами.
Как-то днем они сели отдохнуть на дальней скамейке и вдруг увидели,
что с другого конца аллеи к ним направляется толстый священник.
Он издали поклонился, заулыбался, поклонился еще раз, когда был в
трех шагах от них, и произнес:
- Как изволите поживать, баронесса?
Это был местный кюре.
Маменька родилась в век философов, воспитана была в эпоху революции
отцом-вольнодумцем и в церкви почти не бывала, но священников любила в
силу чисто женского религиозного инстинкта.
Она совершенно забыла про аббата Пико, кюре их прихода, и покраснела,
увидев его. Она поспешила извиниться, что не нанесла первого визита. Но
толстяк, по-видимому, и не думал обижаться; он посмотрел на Жанну, выра-
зил удовольствие по поводу ее цветущего вида, уселся, положил на колени
свою треуголку и отер лоб. Он был очень тучен, очень красен и потел
обильно. То и дело вытаскивал он из кармана огромный клетчатый платок,
весь пропитанный потом, и проводил им по лицу и шее; но едва только
влажная тряпица исчезала в черных недрах обширного кармана, как новые
капли испарины падали со лба на рясу, оттопыренную на животе, оставляя
круглые пятнышки прибитой пыли.
Он отличался терпимостью, как истый деревенский священник, был ве-
сельчак, болтун и добрый малый. Он рассказал множество историй об ок-
рестных жителях, сделал вид, будто и не заметил, что обе его прихожанки
еще ни разу не побывали у обедни, - баронесса от лености и маловерия, а
Жанна от радости, что вырвалась из монастыря, где ей прискучили религи-
озные церемонии.
Появился барон. Как пантеист, он был равнодушен к обрядности, но с
аббатом обошелся вежливо и оставил его обедать.
Кюре сумел быть приятным, ибо он обладал той бессознательной лов-
костью, какую привычка руководить душами дает даже людям недалеким, ког-
да они по воле случая имеют власть над себе подобными.
Баронесса обласкала его, - должно быть, ее подкупило сходство, сбли-
жающее людей одного типа: полнокровие и одышка толстяка были сродни ее
пыхтящей тучности.
За десертом он уже говорил без стеснения, фамильярным тоном, балагу-
рил, как полагается подвыпившему кюре в конце веселой пирушки.
И вдруг, словно его осенила удачная мысль, он вскричал:
- Да, кстати, ведь у меня новый прихожанин, виконт де Ламар. Надо
непременно представить его вам!
Баронесса как свои пять пальцев знала родословные всей провинции.
- Это семья де Ламар из Эра? - спросила она.
Священник утвердительно наклонил голову.
- Совершенно верно, сударыня, его отец, виконт Жан де Ламар, скончал-
ся в прошлом году.
Тогда мадам Аделаида, ставившая дворянство выше всего, забросала кюре
вопросами и узнала, что после уплаты отцовских долгов и продажи родового
поместья молодой человек временно устроился на одной из трех своих ферм
в Этуванской общине. Эти владения давали в общей сложности от пяти до
шести тысяч ливров дохода; но виконт был бережливого и рассудительного
нрава; он рассчитывал" скромно прожив два-три года в своем домишке, ско-
пить денег, чтобы занять достойное положение в свете, не делая долгов и
не закладывая ферм, и найти невесту с приданым.
Кюре добавил:
- Он весьма приятный молодой человек; и тихий такой, положительный.
Только невесело живется ему здесь.
- Приведите его к нам, вот у него и будет хоть изредка развлечение, -
заметил барон.
И разговор перешел на другие темы. Когда после кофе все направились в
гостиную, священник попросил разрешения пройтись по парку, так как он
привык гулять после еды. Барон вызвался сопровождать его. Они медленно
шагали взад и вперед вдоль белого фасада дома. Их тени, одна длинная,
другая круглая и как будто накрытая грибом, бежали то впереди них, то
позади, в зависимости от того, шли ли они навстречу луне или в обратную
сторону. Кюре вынул из кармана нечто вроде папиросы и сосал ее. С дере-
венской откровенностью он объяснил ее назначение:
- Это вызывает отрыжку, а у меня пища переваривается трудно.
Потом, внезапно взглянув на небо, где шествовало яркое светило, он
изрек:
- На это зрелище никогда не наглядишься.
И пошел проститься с дамами.
III
В следующее воскресенье баронесса и Жанна, из деликатного внимания к
своему кюре, отправились в церковь.
После обедни они подождали его, чтобы пригласить к себе на завтрак в
четверг.
Он вышел из ризницы с щеголеватым, стройным молодым человеком,
по-приятельски державшим его под руку. Увидев дам, кюре воскликнул с
жестом радостного удивления:
- Вот удача! Баронесса, мадемуазель Жанна, разрешите представить вам
соседа вашего, виконта де Ламар!
Виконт поклонился, сказал, что давно уже желал этого знакомства, и
принялся болтать с непринужденностью бывалого светского человека. У него
была счастливая наружность, неотразимая для женщин и неприятная для всех
мужчин. Черные волнистые волосы бросали тень на гладкий загорелый лоб, а
ровные, широкие, словно нарисованные брови придавали томность и глубину
карим глазам с голубоватыми белками.
От густых и длинных ресниц взгляд его был так страстно красноречив,
что волновал горделивую красавицу в гостиной и заставлял оборачиваться
девушку в чепце, идущую по улице с корзинкой.
Этот обольстительный нежный взор, казалось, таил такую глубину мысли,
что каждое слово приобретало особую значительность.
Густая холеная мягкая бородка скрадывала несколько тяжеловатую че-
люсть.
Обменявшись любезностями, новые знакомые расстались.
Два дня спустя г-н де Ламар нанес первый визит.
Он явился, как раз когда обновляли широкую скамью, поставленную в то
же утро под большим платаном напротив окон гостиной. Барон хотел, чтобы
поставили ей парную под липой, а маменька, противница симметрии, не хо-
тела.
Виконт, когда спросили его совета, принял сторону баронессы.
Потом он заговорил об их местности, заявил, что находит ее очень "жи-
вописной", так как обнаружил во время своих одиноких прогулок немало
"чудеснейших видов". По временам глаза его, будто случайно, встречались
с глазами Жанны; и ее непривычно тревожил этот быстрый, ускользающий
взгляд, в котором можно было прочесть вкрадчивое восхищение и живой ин-
терес.
Господин де Ламар-старший, скончавшийся за год до того, был знаком с
близким другом г-на де Кюльто, маменькиного отца; после того как было
установлено это знакомство, завязался нескончаемый разговор о свойстве,
родстве и хронологии. Баронесса обнаруживала чудеса памяти, устанавливая
восходящие и нисходящие родственные связи знакомых семейств и безошибоч-
но лавируя по запутанному лабиринту родословных.
- Скажите, виконт, вам не приходилось слышать о семействе Сонуа из
Варфлера? Их старший сын Гонтран женился на девице де Курсиль из семьи
Курсилей курвильских, младший же - на моей кузине, мадемуазель де ла
Рош-Обер, которая была в свойстве с Кризанжами. А господин де Кризанж
был приятелем с моим отцом, а потому, вероятно, знавал и вашего
- Совершенно верно, сударыня. Ведь это тот господин де Кризанж, кото-
рый эмигрировал, а сын его разорился?
- Он самый Он сватался к моей тетке после смерти ее мужа, графа
д'Эретри, но она ему отказала, потому что он нюхал табак. Кстати, не
знаете, что сталось с Вилуазами? Они выехали из Турени около тысяча во-
семьсот тринадцатого года, после того как семья их разорилась, и посели-
лись в Оверни; но больше я о них ничего не слыхала.
- Сколько мне помнится, сударыня, старый маркиз упал с лошади и рас-
шибся насмерть После него остались две дочери - одна замужем за англича-
нином, а вторая за неким Бассолем, коммерсантом, богатым человеком Он,
говорят, соблазнил ее.
И фамилии, слышанные от бабушек и запомнившиеся с детства, то и дело
всплывали в разговоре. Брачные союзы между родовитыми семьями станови-
лись в их воображении событиями общественной важности. О людях, которых
не видели никогда, они говорили так, словно коротко знали их; а эти лю-
ди, в других местах, точно так же говорили о них самих, и на расстоянии
они чувствовали себя близкими, чуть не друзьями, чуть не родными только
потому, что принадлежали к одному классу, к одной касте, были одинаковой
крови.
Барон от природы был нелюдим и воспитание получил, не соответствующее
верованиям и предрассудкам своей среды, а потому мало знал своих соседей
и решил расспросить о них виконта.
- Ну, у нас в округе почти нет дворянства, - отвечал г-н де Ламар тем
же тоном, каким сказал бы, что на побережье почти не водится кроликов, и
тут же привел подробности. Поблизости проживало всего три семейства:
маркиз де Кутелье, глава нормандской аристократии; виконт и виконтесса
де Бризвиль, люди очень хорошего рода, но довольно необщительные, и, на-
конец, граф де Фурвиль, - этот слыл каким-то чудовищем, будто бы жестоко
тиранил жену и жил у себя в замке Лаврийет, построенном на пруду, прово-
дя все время на охоте
Несколько выскочек купили себе имения в окрестностях и вели зна-
комство между собой Виконт с ними не знался.
Наконец он откланялся, последний взгляд он бросил на Жанну, как будто
говоря ей особое прости, более сердечное и более нежное
Баронесса нашла его очень милым, а главное - вполне светским Папенька
согласился:
- Да, конечно, он человек благовоспитанный.
На следующей неделе виконта пригласили к обеду. И он сделался у них
постоянным гостем.
Обычно он приходил днем, часа в четыре, отправлялся прямо на "ма-
менькину аллею" и предлагал баронессе руку, чтобы сопутствовать ей во
время "ее моциона". Когда Жанна была дома, она поддерживала маменьку с
другой стороны, и так, втроем, они медленно бродили из конца в конец по
длинной прямой аллее. Виконт почти не разговаривал с девушкой Но глаза
его, глаза как из черного бархата, часто встречались с глазами Жанны,
будто сделанными из голубого агата.
Несколько раз они спускались в Ипор вместе с бароном
Как-то вечером, на пляже, к ним подошел дядя Ластик и, не вынимая изо
рта трубки, отсутствие которой было бы, пожалуй, удивительнее, чем ис-
чезновение у него носа, заявил:
- По такой погодке, господин барон, не худо бы завтра прокатиться до
Этрета и обратно.
Жанна просительно сложила руки:
- Папа, ну пожалуйста!
Барон повернулся к г-ну де Ламар:
- Согласны, виконт. Мы бы там позавтракали.
И прогулка была тотчас решена.
Жанна встала с рассветом. Она подождала отца, который одевался не
спеша, и они вместе зашагали по росе, сперва полями, потом лесом, зве-
невшим от птичьего гомона.
Виконт и дядя Ластик сидели на кабестане
Еще два моряка помогали при отплытии. Упершись плечами в борт судна,
мужчины налегали изо всех сил. Лодка с трудом двигалась по каменистой
отмели Ластик подсовывал под киль деревянные катки, смазанные салом, по-
том становился на свое место и тянул нескончаемое "гой-го", чтобы согла-
совать общие усилия.
Но когда достигли спуска, лодка вдруг помчалась вперед и скатилась по
гальке с треском рвущегося холста
У пенистой каемки волн она остановилась как вкопанная, и все размес-
тились на скамьях Потом двое матросов, оставшихся на берегу, столкнули
ее в воду.
Легкий ровный ветерок с моря рябил водную гладь. Поднятый парус слег-
ка надулся, и лодка поплыла спокойно, еле качаясь на волнах.
Сперва шли прямо в открытое море У горизонта небо опускалось и слива-
лось с океаном У берега большая тень падала от подножья отвесного ска-
листого утеса, а склоны его, кое-где поросшие травой, были залиты солн-
