первый мужчина. Когда он пробегал мимо комнаты с ожерельем, оттуда выбе-
гали посетители. И с ними один из двоих охранников, находившихся там на
посту. Они отпрянули, стараясь быть подальше от ножа, некоторые упа-
ли.Началась паническая свалка, которую пытался предотвратить второй ох-
ранник.
Тем временем на повороте во второй коридор убийца оказался лицом к лицу
с компаньоном женщины. Он ударил его, но промахнулся и побежал в оружей-
ную палату, а второй с ножом в руке гнался за ним.
Эти двое схватились и упали, покатившись по крытому плитками полу, каж-
дый старался ударить другого кинжалом. Со всех сторон бежали охранники и
посетители, и все превратилось в ад.
Все увидели, как взметнулась рука преследователя. Другой закричал - в
его сердце был нож!
Убийца вскочил и слепо бросился бежать. Преследуемый охранниками и посе-
тителями музея, он свернул в египетский коридор.
Его загнали в угол и свалили на пол.
Он был избит до потери сознания. Когда его несли в кабинет хранителя,
тело его вдруг обвисло и потяжелело. Его положили.
Он был мертв!
Его убил шок или какой-то быстрый и мощный яд, который он принял, убе-
дившись, что бегство невозможно. Что это было, покажет вскрытие.
Вся трагедия произошла за невероятно короткое время. Меньше пяти минут
прошло между первым криком женщины и третьей смертью.
Но этого было достаточно, чтобы похититель ожерелья воспользовался
представившейся возможностью.
Среди посетителей музея был мистер Джеймс Киркхем, известный исследова-
тель, который недавно привез в Америку знаменитые юнаньские нефриты, по-
даренные музею мистером Рокбилтом. Мистер Киркхем напяженно работает над
докладом о возможностях добычи полезных ископаемых в Китае для некоего
мощного американского синдиката. Последние два дня он работал особенно
сосредоточенно и почувствовал необходимость немного отвлечься. Он решил
провести несколько часов в музее.
Он зашел в египетскую комнату, где хранилось ожерелье, и рассматривал
витрину с амулетами, когда послышался женский крик. Он увидел, как все
побежали из комнаты, и последовал за ними. Убийства он не видел, но был
свидетелем поимки второго мужчины.
Занятый необходимостью закончить доклад и решив, что с него достаточно
"разрядки", мистер Киркхем пошел к выходу. Он уже подошел к дверям му-
зея, когда его охватило подозрение. Приученный своей работой к острой
наблюдательности, он вспомнил, что, когда он торопился к выходу из ком-
наты с ожерельем вслед за другими, кто-то мимо него прошел в комнату. Он
вспомнил также, что вслед за этим услышал резкий щелчок, как от сломан-
ного замка. Поскольку все его внимание было привлечено к событиям снару-
жи, он не придал этому значения.
Но теперь это показалось ему весьма подозрительным.
Мистер Киркхем немедленно вернулся назад и приказал включить сигнал тре-
воги, после чего двери музея сразу закрыли. Поскольку его хорошо знают в
музее, ему тут же подчинились.
Именно тренированная наблюдательность и быстрота реакции мистера Киркхе-
ма помешали вору."
Далее следовал рассказ об обнаружении вскрытой витрины, подтверждение
того, что ни один человек не вышел из музея ни во время, ни после беспо-
рядков, поголовный обыск в кабинете хранителя и вывод одного за другим
под наблюдением всех посетителей, чтобы никто не мог подобрать спрятан-
ное ожерелье. Мне интересно было прочесть, что я потребовал, чтобы меня
обыскали наряду с другими, несмотря на протесты хранителя.
Наконец я добрался до своего интервью, изложенного во всех газетах почти
одинаково.
"По правде говоря, - цитировались в газетах мои слова, - я чувствую себя
виноватым за то, что не сразу понял важность своих впечатлений и не вер-
нулся в комнату. Вероятно, я схватил бы вора с поличным. Но мозг мой на
девять десятых был занят этим проклятым докладом, который должен быть
закончен и отослан сегодня до полуночи. Мне кажется, что в комнате нахо-
дилось около дюжины людей, но я абсолютно не помню, как они выглядели.
Услышав женский крик, я будто проснулся. Двигался я к двери полуавтома-
тически. Только когда я уже почти вышел из музея, начала действовать па-
мять, и я вспомнил человека, прошедшего украдкой в комнату, и резкий
щелчок.
Оставалось только одно: никого не выпускать, пока не будет установлено,
что ничего не украдено. Наружная охрана заслуживает похвалы за быстроту,
с которой был включен сигнал тревоги.
Я согласен с хранителем, что между воровством и убийством нет никакой
связи. Да и какая тут возможна связь? Кто-то - не профессионал, потому
что профессионал знает, что такую вещь продать невозможно, - поддался
внезапному безумному искушению. Вероятно, он тут же искренне раскаялся и
попытался избавиться от ожерелья. Единственная проблема - найти, куда он
его засунул.
Вы говорите: музею повезло, что я оказался там, - улыбнулся мистер Кирк-
хем. - Что ж, еще больше повезло мне. Не хотел бы я оказаться в положе-
нии человека, первым вышедшего из музея, может быть, единственного вы-
шедшего."
При этих словах хранитель, несмотря на все свое беспокойство, от всей
души рассмеялся."
Было еще много, много другого, но я привел все слова, которые приписыва-
лись мне. Охранник, которого я видел лежащим на пороге, рассказал, как
его сбили с ног и "кто-то дал мне в ухо". Второй охранник участвовал в
погоне. В специальном выпуске одной из газет поместили ужасное рассужде-
ние о возможности того, что вор заполз в рыцарское вооружение и теперь
умирает там от голода и жажды. Очевидно, журналист представлял себе воо-
ружение рыцаря железным ящиком, в котором можно спрятаться, как в шкафу.
Все газеты соглашались, что вряд ли удастся установить личность убитых.
В их одежде или на них не нашли ничего, что могло бы привести к разгад-
ке.
Вот и все. Мое абсолютное алиби. Шахматные фигуры Сатаны заняли свое
место, включая тех троих, которые больше никогда не двинутся. Мне было
совсем не приятно читать об этом, вовсе нет. Особенно я морщился, читая,
как веселился куратор от предположения, что моя честность может быть
поставлена под вопрос.
Но мой двойник хорошо поработал. Это, конечно, он прошел мимо меня, ког-
да я нагнулся, завязывая шнурок; он спокойно занял мое место без всякого
перерыва. И это мимо него я прошел за обелиском и занял его место. Никто
не видел, как я спускался по лестнице и сел в автомобиль рядом с Евой.
Добавочной гарантией этого была отвлекающая драка. В алиби не было ни
щелки.
А трое мертвых, которые отвлекли внимание всех в музее и дали мне воз-
можность украсть ожерелье? Рабы загадочного наркотика Сатаны - кефта.
Доказательством служили описания их странных глаз и бледности - если мне
нужны были бы доказательства. Рабы Сатаны, послушно играющие отведенную
им роль в благословенной уверенности, что наградой им будет вечный рай.
Я перечитал газетные отчеты. В восемь часов ко мне впустили репортеров.
Я строго придерживался фактов своего прежнего интервью. Репортеры вскоре
ушли. В конце концов я немного смог им добавить. Доклад, который так за-
нимал меня, я оставил на виду, и они все могли его видеть.
Я пошел даже дальше. Поняв намек, содержавшийся в словах двойника, я за-
паковал доклад, написал адрес и попросил одного из репортеров бросить
его в ящик на обратном пути.
Когда все ушли, я попросил прислать обед ко мне в номер.
Но когда несколько часов спустя я лег в постель, где-то внутри было бо-
лезненное смутное ощущение. Больше чем когда бы то ни было я был склонен
поверить в рассказ Сатаны о его истинной сущности.
Впервые за все время я его испугался.
Глава тринадцатая
На следующий день рано утром меня разбудил телефон. Говорил портье.
Срочное сообщения для меня, посыльный ждет, когда я прочту. Я велел пос-
лать сообщение ко мне.
Это было письмо. Я вскрыл его и прочел:
"Хорошо сделано, Джеймс Киркхем. Я доволен вами.
Навестите своих друзей в музее согодня днем.
Дальнейшие инструкции получите от меня завтра. С."
Я позвонил портье, чтобы отпустили посыльного, а мне прислали завтрак и
утренние газеты.
Конечно, это была сенсация, и все за нее ухватились. Меня вначале удиви-
ло, что очень много писалось об украденном ожерелье и мало об убийствах
и самоубийстве. Потом я понял, что поскольку связи между этими проис-
шествиями нет, газетчики рассудили здраво. В конце концов что такое три
жизни для других миллионов? Они жили - и больше не живут. Есть еще мно-
жество людей.
А ожерелье уникально.
Я подумал, что Сатана, несомненно, рассуждал точно так же. Эти три жизни
казались ему чем-то ничтожным по сравнению с ожерельем. И, очевидно, га-
зеты были с ним согласны.
Три тела оставались в морге неопознанными. Музей после поисков, продол-
жавшихся всю ночь, не смог отыскать ожерелье. Таковы были новости, если
это можно назвать новостями.
Я спустился вниз и вступил в неизбежные обсуждения случившегося с други-
ми членами клуба. В час посыльный принес мне еще одно письмо. На конвер-
те был адрес влиятельной юридической конторы, которую возглавлял извест-
ный адвокат.
В письме чек на десять тысяч долларов!
В сопроводительной записке давалась высокая оценка моего доклада. Чек,
было сказано в ней, за эту и возможные последующие работы. За последую-
щие, разумеется, лишь как аванс. Они будут оплачены соответственно.
И вновь Сатана сказал правду. Он платил хорошо. Но что это за "последую-
щие работы"?
В три часа я пошел в музей. Без труда прошел заграждения. В сущности я
стал героем. Хранитель был расстроен, но полон надежд. Уходя, я чувство-
вал себя гораздо несчастнее его, а что касается возможности находки оже-
релья, тут у меня вообще надежд не было. С трудом я скрыл от него свое
состояние.
День прошел без известий от Сатаны или его служителей. Часы шли, и я все
больше и больше чувствовал себя не в своей тарелке. Предположим, это
единственное, что ему нужно было от меня. Выполнив поручение, я буду
отброшен в сторону! Может быть, его королевство - ад, но пока там нахо-
дится Ева, для меня он - рай. Я не хотел, чтобы его ворота захлопнулись
передо мной.
ный, я не смог бы пройти через них. Я даже не знал, где они находятся.
Сон у меня в эту ночь был беспокойным, я разрывался между бессильным
гневом и кошмарным ощущением невозместимой утраты.
Когда на следующее утро я вскрывал письмо Сатаны, у меня было чувство,
будто ангел с пылающим мечом отошел от закрытых врат рая и знаком приг-
лашал меня пройти.
"У меня прием, и компания для вас подходящая. Можете приказать, чтобы
вашу почту из клуба пересылали вам ежедневно. По зрелом размышлении, от-
каза я не приму.
В четыре часа вас будет ждать машина. С."
Внешне - сердечное настойчивое приглашение немного отдохнуть. На самом
деле приказ. Даже если бы я хотел, мне не стоило бы отказываться.
Совесть перестала меня мучить. С легким сердцем я упаковал дорожную сум-
ку, дал распоряжения портье и с нетерпением ждал, когда подойдет назна-
ченный час. Точно в четыре красивый лимузин остановился перед клубом,
так же красиво одетый в ливрею шофер вышел из машины, с почтением при-
ветствовал меня, как будто хорошо знал, взял мою сумку и сопроводил меня
в машину.
Тут я немедленно получил доказательство, что выдержал испытание, назна-
ченное Сатаной. Занавеси были подняты. Мне позволено увидеть, куда мы
направляемся.
Мы проехали по Пятой авеню и свернули на мост Квинсборо. По нему проеха-
ли на Лонг Айленд. Примерно через сорок минут мы оказались у въезда на
скоростную дорогу Вандербилта. За пятьдесят минут мы по ней проехали со-
рок пять миль до озера Понконкома. Далее свернули к заливу на север,
проехали Смиттаун и двинулись по дороге Норт Шор. Вскоре после шести мы
опять повернули к заливу и через несколько минут увидели узкую частную
