глаза, сердце, руки, создает предметы, которые несут на себе печать со-
вершенства, монополию на которое традиция приписывает тому самому небес-
ному сопернику - я его уже упоминал. Это может быть картина, статуя,
резное дерево, хрусталь, ваза, ткань - одна из десяти тысяч вещей. Но в
ней заключено существо красоты, которую человечество называет божествен-
ной и которую слепо, ощупью всегда ищет - потому что она забавна. Лучшие
из таких вещей я время от времени беру себе. Но - мне они интересны,
только если я приобретаю их по-своему. Тут возникает третий момент -
азарт, игра.
Например. По зрелом размышлении я решил, что Мона Лиза Да Винчи из Лувра
обладает качествами, которые мне желательны. Купить ее, разумеется,
нельзя; да у меня и нет желания покупать. Однако она здесь. В этом доме.
Я позволил Франции получить прекрасную копию, в которой мои эксперты в
совершенстве воспроизвели даже микроскопические трещины в краске. Только
теперь это начинают подозревать. Но уверенными никогда не будут - и это
забавляет меня больше, чем если бы они знали точно.
Джеймс Киркхем, люди по всей земле рискуют жизнями в поисках сокровищ.
Уверяю вас, что никогда, никогда за время существания человечества не
было сокровищницы, подобной этому моему дому. Десять богатейших людей
мира не могли бы купить ее. Она стоит больше, чем весь золотой запас
Англии.
Ее стоимость в долларах и фунтах - для меня ничто. Но обладать этой сущ-
ностью красоты, жить с нею - это... много! И знать, что плоды лучших
вдохновений, ниспосланных с древности моим небесным соперником, теперь
мои - забавно! Ха! Ха! - заревел он.
- Третье и последнее, - прервал он свой смех, - игра. Я коллекционер душ
и прекрасного. Но я еще и игрок, и такой же превосходный, как коллекцио-
нер. Именно риск обостряет наслаждение, которое приносят мне мои пьесы.
Он вносит последнюю "изюминку" в мои... приобретения. Я щедрый против-
ник. Ставки в игре, которые могут получить мои соперники, неисчислимо
выше, чем то, что могу приобрести я. Но играть со мной они - должны!
Несколько мгновений он смотрел на меня, выставив вперед голову.
- Что касается остального, - добавил он, - то, как вы уже сообразили,
меня не интересуют традиционные печи. Что произойдет с человеком, когда
он покинет этот мир, меня больше не занимает. Я сменил свое древнее вла-
дение на это, где я так хорошо забавляюсь. Но, Джеймс Киркхем, - голубые
глаза сверкнули, - тот, кто противоречит мне, обнаруживает, что я не ут-
ратил ничего из того древнего искусства, что создано адом. Теперь вы го-
товы отвечать?
- Вполне, сэр, - поклонился я. - Я буду играть с вами. И, проиграю я или
выиграю, вам не в чем будет меня упрекнуть. Но, с вашего разрешения, еще
один вопрос. Вы сказали, что тот, кто наступит на четыре счастливых сле-
да, может исполнить любое свое желание. Прекрасно, смогу ли я получить,
- я указал на Еву, - ее?
Я слышал, как перехватило дыхание у Евы, видел, как во взгляде Сатаны
появилась угрожающая холодность. Заговорил Консардайн:
- Послушайте, Киркхем, будьте разумны. Ева с вами была честна. Она очень
ясно дала понять, что вы нежелательный кандидат в супруги.
В его голосе звучало беспокойство, желание смягчить. Кого - меня или Са-
тану? Это меня крайне интересовало. Может быть, Консардайн...
- Выйти замуж - за вас? Ни за что на свете! Даже ради спасения жизни,
даже чтобы избавиться от пытки!
Голос Евы был полон гнева. Она вскочила на ноги, глаза ее гневно горели,
щеки раскраснелись. Я спокойно встретил взгляд Сатаны.
- Разве я упоминал ... брак? - вежливо спросил я.
Как я и думал, он принял самую дурную интерпретацию моих слов. Угроза и
подозрение исчезли так же быстро, как появились. Да, он принял худшую
интерпретацию - но не Ева.
- Сатана, - она топнула и отбросила от себя стул с такой силой, что он
полетел набок, - Сатана, у меня тоже есть вопрос. Если я поднимусь по
ступеням, вы позволите мне поступить с этим человеком, как я захочу?
Сатана переводил взгляд с нее на меня. Очевидно, ситуация его развлека-
ла. Голубые глаза сверкнули; когда он заговорил, в голосе звучали успо-
каивающие нотки.
- Вам обоим я должен сказать - нет. Нет вам, Ева, потому что Джеймс
Киркхем принял мой вызов. В этом случае я уже не могу отказаться. Если
он проиграет мне одну службу или целый год, я обязан защищать его. Я
обязан предоставить ему другие возможности, если он захочет. Но, Ева,
если он откажется играть... что ж, тогда спросите меня еще раз.
Он помолчал и посмотрел на меня. Я не сомневался в значении его взгляда.
- Нет и вам, Джеймс Киркхем, - сказал он, - потому что все, что я гово-
рил Еве о вашем положении, может быть применено к ней. У нее тоже есть
свое право на игру. Но, - голос его утратил доброжелательность и стал
угрожающим, - есть еще одна причина. Я выбрал для Евы высочайшее назна-
чение. Если она его выполнит... она будет вне досягаемости любого чело-
века. Не выполнит...
Он не закончил; только взглянул на нее немигающими, горящими глазами. Я
видел, как кровь отхлынула от ее щек, глаза опустились. Послышался рез-
кий треск и звон стекла. Консардайн держал в руке тяжелый кубок толстого
хрусталя; сжав руку, он смял его, будто кубок был из тонкой бумаги. Он
сунул руку в карман, но я успел заметить на ней кровь. Глаза Сатаны неп-
роницаемо устремились к нему.
- Сила, подобная вашей, Консардайн, - заметил он, - часто опасна... для
ее обладателя.
- Даю слово, Сатана, - с сожалением ответил Консардайн, - я размечтался,
и мне показалось, что в руках у меня шея.
- Я бы сказал, что это предупреждение... - спокойно сказал Сатана, - ос-
тавить эту шею в покое.
- У меня нет выбора, - рассмеялся Консардайн, - поскольку это шея моего
старого врага, которого уже десять лет нет в живых.
Сатана еще одно-два мгновения изучал его, но без дальнейших комментари-
ев. Затем повернулся ко мне.
- Вы приняли решение, - сказал он - Когда вы хотите подняться на ступе-
ни?
- В любое время, - ответил я. - Чем скорее, тем лучше. Прямо сейчас, ес-
ли это возможно. Я чувствую, что мне везет.
- Консардайн, подготовьте храм, - распорядился Сатана.- Ева, попросите
тех, кто есть в доме, собраться через полчаса.
Он смотрел им вслед. Девушка вышла через стену, ни разу не оглянувшись,
Консардайн - через дверь, ведущую в прихожую. Несколько долгих минут Са-
тана сидел молча, разглядывая меня. Я спокойно курил, ожидая, пока он
заговорит.
- Джеймс Киркхем, - сказал он наконец, - я говорил вам, что вы мне нра-
витесь. Все, что я с тех пор в вас увидел, нравится мне еще больше. Но
должен предупредить вас. Не допускайте, чтобы досада или чувство непри-
язни, которое вы испытываете к Еве Демерест, стали бы причиной хоть ма-
лейшего вреда для нее. Вы не такой человек, которому следует угрожать,
но... обратите внимание на это предупреждение.
- Я о ней и не думаю, Сатана, - ответил я. - Но признаюсь, меня интере-
сует, какое высокое предназначение ей уготовано.
- Высочайшая судьба, - снова в его голосе звучала неотвратимость. - Выс-
шая честь, которая может выпасть на долю женщины. Я расскажу вам, Джеймс
Киркхем, чтобы вы поняли всю серьезность моего предупреждения. Раньше
или позже я вынужден буду посетить свой другой мир. Когда это время при-
дет, этот мир я передам своему сыну и наследнику, и матерью его будет -
Ева!
Глава девятая
Считаю одним из своих величайших достижений то, что воспринял это адское
провозглашение с абсолютным внешним спокойствием. Конечно, я был подго-
товлен. Несмотря на кипевшие во мне гнев и ненависть, я умудрился под-
нять бокал, рука моя при этом не дрожала, а в голосе звучали лишь ес-
тественное удивление и интерес.
- Действительно, высокая честь, сэр, - сказал я. - Вы простите меня, ес-
ли я выскажу некоторое недоумение вашим выбором. Я думаю, для вас ка-
кая-нибудь императрица, по крайней мере особа королевской крови...
- Нет, нет, - прервал он меня, но я видел, что лесть он проглотил, - вы
не знаете эту девушку. Пристрастность вас ослепила. Ева так же совершен-
на, как те шедевры, что окружают меня. Ее красота сочетается с интеллек-
том. У нее есть смелость и индивидуальность. А если какие-то другие ка-
чества, которые желательны в моем сыне, в ней отсутствуют, я сумею их
дать. Он будет - мой сын. Его воспитание будет в моих руках. Он будет
таков, каким я его сделаю.
- Сын Сатаны! - сказал я.
- Собственный сын Сатаны! - в его глазах сверкнуло пламя. - Мой истинный
сын, Джеймс Киркхем!
- Вы понимаете,- продолжал он, - что здесь нет ничего вроде так называе-
мой... любви. Какая-то эмоция... да, но только такая, какие вызывают во
мне подлинно прекрасные вещи. В сущности это исключительно вопрос селек-
тивного отбора: у меня эта мысль давно, но в предыдущих отобранных об-
разцах мне... не везло.
- Вы хотите сказать...
- Рождались девочки, - хмуро сказал он. - Я был разочарован. Поэтому они
прекратили существовать.
Теперь под непроницаемой тяжелой маской лица я разглядел китайца. Отчет-
ливая раскосость глаз увеличилась, скулы стали еще больше выдаваться. Я
задумчиво кивнул.
- Но если вы снова... - я хотел добавить "будете разочарованы".
Он прервал меня такой вспышкой демонической ярости, какую я видел в эпи-
зоде с Картрайтом.
- Не говорите этого! Даже думать об этом не смейте! Ее первый ребенок
будет сыном! Сыном, я говорю!
Не знаю, что бы я мог ответить или сделать. Смертельная угроза, прозву-
чавшая в его голосе, и высокомерие, с каким он говорил, вновь разожгли
мой тлевший гнев. Спас меня Консардайн. Я слышал, как открылась дверь, и
угрожающий взгляд на мгновение оторвался от меня. У меня появилась воз-
можность прийти в себя.
- Все готово, Сатана, - объявил Консардайн. Я нетерпеливо встал, и эта
нетерпеливость не была поддельной. Я сознавал поднимающееся во мне воз-
буждение, безрассудный подъем.
- Ваше время настало, Джеймс Киркхем, - голос Сатаны был опять лишен вы-
ражения, лицо стало мраморным, глаза сверкали. - Еще несколько минут - и
я могу быть вашим слугой, а мир - вашей игрушкой. Кто знает! Кто знает!
Он отошел к дальней стене и отодвинул одну из панелей.
- Доктор Консардайн, - сказал он, - вы проводите неофита в храм.
Он взглянул на меня, почти ласково - скрытый дьявол облизал губы.
- Хозяин мира! - повторил он. - А Сатана - ваш верный раб! Кто знает!
Он исчез. Консардайн глубоко вздохнул. Заговорил он намеренно сухо.
- Хотите выпить перед попыткой, Киркхем?
Я покачал головой, возбуждение мое все усиливалось.
- Правила вы знаете, - резко заговорил Консардайн. - Вы выбираете четыре
из семи отпечатков. В любой момент вы можете остановиться и ждать пос-
ледствий. Один след Сатаны - и вы обязаны выполнить одну... службу; два
- вы принадлежите ему в течение года; три - вы его навсегда. В этом слу-
чае у вас больше шансов нет, Киркхем. Наступите на четыре счастливых - и
вы сидите над миром, как он вам обещал. Оглянетесь назад во время подъ-
ема, и вам придется начинать все сначала. Все понятно?
Идемте,- хрипло ответил я, в горле у меня внезапно пересохло.
Он провел меня через стену и один из выложенных мрамором коридоров. Из
него мы попали в лифт. Он пошел вниз. Скользнула в сторону панель. Вслед
за Консардайном я вступил в увитый паутиной храм.
Я находился у основания лестницы, в полукруге яркого света, который
скрывал амфитеатр. Оттуда доносился неясный шорох и бормотание. Как ни
глупо, но мне хотелось, чтобы Ева выбрала место получше. Я понял, что
дрожу. Выругавшись про себя, я овладел своим телом, надеясь, что дрожь
никто не заметил.
Взглянув на черный трон, я встретился с насмешливым взглядом Сатаны и
тут же успокоился, самообладание полностью вернулось ко мне. Он опять
