я были ярко освещены. При этом свете семь следов загорелись еще ярче;
они будто натянули невидимую нить, которая не давала им устремиться к
хозяину. Немигающие глаза человека на черном троне и его двойника в кам-
не сверкали.
Я услышал негромкий шум, доносившийся от сидений. Множесто людей расса-
живались, слабо шуршали панели в черных стенах, открывая тайные входы
все новым и новым невидимым зрителям.
Кто они, каковы они - я не мог увидеть. Полукруг света, падавшего на
ступени и троны, образовал непроницаемый занавес, за которым - абсолют-
ная тьма.
Прозвенел гонг. Наступила тишина. Все двери закрылись; занавес готов был
подняться.
Я увидел далеко вверху, на полпути между полом и потолком, шар, напоми-
навший полную луну. Он был ярко-белым, но тут, пока я смотрел, половина
его потемнела. Правая сторона по-прежнему ярко светилась, а левая - чер-
ная - теперь была окружена узким кольцом свечения.
Неожиданно свет снова погас. Только мгновение храм находился в темноте.
Опять загорелся свет.
Но теперь тот, кто называл себя Сатаной, был на помосте не один. Рядом с
ним стояла фигура, которую сам дьявол мог вызвать из ада!
Это был чернокожий, нагой, если не считать набедренной повязки, человек;
с необыкновенно широкими плечами и длинными руками; на плечах и руках
вздувались мускулы, а вены выпирали, как толстые веревки. Лицо с плоским
носом, нижняя челюсть выдается, вся внешность напоминает обезьяну.
Обезьяноподобными были и близко посаженные маленькие глаза, в которых
горел дьявольский свет. Рот был похож на трещину, а на лице написано вы-
ражение хищной жестокости.
В руке он держал плеть с петлей, тонкую, длинную и витую, как будто
сплетенную из женских волос. Из набедренной повязки торчал нож.
В темноте за мной послышался вздох, одновременно вылетевший из десятков
пересохших ртов.
Снова прозвенел гонг.
В круг света вступили два человека. Один Консардайн; второй - высокий,
безупречно одетый и хорошо сложенный мужчина лет сорока. Он походил на
культурного английского джентльмена высокого происхождения. И когда он
встал перед черным троном, я услышал гул удивления и жалости скрытой ау-
дитории.
В его позе была галантная беспечность, однако я заметил, как дрогнуло
его лицо при виде ужаса, стоящего рядом с Сатаной. Человек достал сига-
рету из портсигара и закурил; в действиях его видна была выдававшая
страх бравада; не мог он сдержать и слабую дрожь руки, державшей спичку.
Тем не менее он затянулся и спокойно встретил взгляд Сатаны.
- Картрайт, - голос Сатаны нарушил молчание, - вы ослушались меня. Вы
пытались перечить мне. Вы осмелились противопоставить свою волю моей.
Ваше непослушание почти нарушило план, составленный мной. Вы пытались
пожать плоды и сбежать от меня. Вы даже задумали предательство. Я не
спрашиваю, делали ли вы все это. Я знаю, что это так. И не спрашиваю,
почему вы это делали. Вы сделали. Этого довольно.
- Я не собираюсь защищаться, Сатана, - достаточно хладнокровно ответил
человек, названный Картрайтом. - Могу, однако, заметить, что неудобство,
причиненное вам, целиком ваша вина. Вы утверждаете, что ваша мысль со-
вершенна. Однако вы подобрали плохое орудие. Если орудие, подобранное
ремесленником, не выполняет задачу, кого нужно винить: орудие или ремес-
ленника?
- Орудие винить нельзя, - ответил Сатана. - Но что делает ремесленник с
таким орудием? Не использует больше. Он его уничтожает.
- Нет, - сказал Картрайт, - хороший ремесленник использует его для рабо-
ты, которую оно может выполнить.
- Нет, если у него большой выбор хороших орудий, - ответил Сатана.
- Ваша власть,- сказал Картрайт. - Но я вам ответил. Я просто ошибка в
ваших рассуждениях. Если же ваши рассуждения безупречны, как вы хвастае-
те, значит вы сознательно выбрали меня, чтобы я потерпел неудачу. В лю-
бом случае наказывайте себя, Сатана, не меня!
Долгие мгновения одетая в черное фигура смотрела на него. Картрайт смело
встретил этот взгляд.
- Прошу только справедливости, - сказал он. - Я не прошу у вас милосер-
дия, Сатана.
- Нет ... пока, - ответил Сатана медленно, сверкающие глаза стали холод-
ными и суровыми, и снова вздох донесся до меня из темноты храма.
Наступила еще одна бесконечная минута тишины.
- Картрайт, вы дали ответ, - прогремел органный голос без всякого выра-
жения. - За этот ответ вы будете вознаграждены. Вы напомнили мне, что
мудрый ремесленник использует дурное орудие только для такой работы, ко-
торую оно может выполнить, не ломаясь. Я дам вам эту работу.
Вот мое решение, Картрайт. Вы наступите на четыре следа. Теперь же. И на
все четыре. Прежде всего вы получите шанс выиграть корону, скипетр и
земную империю, которую они несут с собой. Если четыре следа, на которые
вы наступите, все счастливые.
Если вы наступите на три счастливых следа и на один мой - я прощу вас.
Это признание определенной справедливости вашего сравнения с ремесленни-
ком и неудачно подобранным орудием.
Я видел, как уменьшилась напряженность Картрайта, тень облегчения прошла
по его лицу.
- Если вы наступите на два счастливых и два моих следа, я дам вам выбор:
либо быстрая и милосердная смерть, либо присоединение к моим рабам кеф-
та. Короче говоря, Картрайт, вы должны будете выбрать между уничтожением
тела и медленным разрушением души. Это милосердие я проявляю к вам в
признание истинности ваших слов: ремесленник подбирает для орудия дело,
в котором оно принесет пользу.
Снова вздох, лицо Картрайта побледнело.
- Мы подходим к последней возможности - в своем путешествии вверх вы
наступаете на троих моих привередливых маленьких слуг. В этом случае, -
голос вызывал дрожь, - в этом случае, Картрайт, вы умрете. Вы умрете от
рук Санчала, от его плети. Не одной смертью, Картрайт. Нет, тысячью
смертей. Медленно и в мучениях петля Санчала будет подтягивать вас к по-
рогу ворот смерти. Медленно и с мучениями он будет возвращать вас к жиз-
ни. Снова и снова... и снова... и снова...пока наконец ваша изорванная
душа найдет силы не возвращаться и, скуля, переползет через этот порог,
и ворота закроются за ней... навсегда! Таково мое решение! Такова моя
воля! Да будет по сему!
Черный ужас злобно улыбнулся, услышав свое имя, и страшным жестом потряс
плетью из женских волос. Что касается Картрайта, то у него при ужасном
приговоре лицо смертельно побледнело, сигарета выпала из пальцев. Вся
бравада исчезла. А Консардайн, все время стоявший за ним, отступил в
тень и оставил его одного. Сатана нажал на рычаг, стоявший, подобно тон-
кому стержню, между двумя тронами. Послышалось слабое жужжание. Семь от-
печатков детских ног сверкнули, как будто заново подожженные.
- Ступени готовы, - провозгласил Сатана. - Картрайт - поднимайтесь!
Люди в белом зашевелились, они распустили свои плети и держали петли на-
готове, чтобы быстро их бросить. Черный ужас наклонил голову вперед, рот
его покрылся слюной, когтями он гладил свою веревку.
Тишина в храме сгустилась - все будто перестали дышать.
Картрайт ступил вперед, двигаясь медленно, внимательно вглядываясь в
сверкающие отпечатки. Сатана откинулся в своем троне, руки его были
скрыты под плащом, огромная голова смущающе походила на лишенную тела;
она плыла над помостом, как каменная голова его двойника плыла над тремя
норнами.
Картрайт миновал первый отпечаток и прошел еще две ступени. Без колеба-
ний он поставил ногу на второй сияющий след.
И тут же горящий дубликат его появился на белой половине шара. Я понял,
что Картрайт наступил на счастливый след.
Но шар горел сзади, Картрайту запрещено оглядываться, он не знает этого!
Он быстро взглянул на Сатану, отыскивая следы триумфа или досады. Но
мраморное лицо оставалось бесстрастным, глаза не изменились. Ни звука не
доносилось и со стороны черных сидений.
Картрайт быстро преодолел еще две ступени и опять без колебаний наступил
на следующий отпечаток.
И снова отпечаток вспыхнул на светлой стороне шара. Уже два шанса выиг-
раны! Миновала угроза тысячи мучительных смертей. Теперь наихудшее, что
его ждет, милосердная смерть или загадочное рабство, которое упомянул
Сатана.
И снова он не знает этого!
Снова Картрайт посмотрел на лицо своего мучителя, надеясь, что выражение
выдаст его, что хоть какой-то намек покажет, каков счет. Неподвижно, как
и раньше, Сатана смотрел на него; ничего не выражало и лицо чудовища с
плетью.
Картрайт медленно поднялся еще на две ступени. На долгие минуты задер-
жался он у очередного дьявольского следа - мне они показались часами. И
вот я увидел, как перекосился его рот, как на лбу выступили капли пота.
Ясно, как будто он говорил вслух, мог я прочесть его мысли. Принадлежали
ли те два очертания, на которые он наступил, Сатане? И не предаст ли его
третий шаг мучениям петли? Или только один несчастливый? Избежал ли он
участи, уготованной ему Сатаной?
Он не мог этого знать!
Он миновал отпечаток и еще медленнее продолжал подъем. Долго стоял перед
пятым следом. И вот его голова медленно стала поворачиваться!
Как будто сильная рука поворачивала ее. Измученный пыткой и ожиданием
казни мозг заставлял ее поворачиваться ... оглянуться ... увидеть пока-
зания шара.
Стон испустили его посеревшие губы. Картрайт схватил себя за голову ру-
ками, держал ее, не давая повернуться, и прыгнул на пятый отпечаток.
И стоял, тяжело дыша, как человек после долгого бега. Рот его был раск-
рыт, дыхание вырывалось с всхлипыванием. Волосы стали влажными, лицо
покрылось потом. Измученные глаза с вопросом устремились к лицу Сата-
ны...
На белом поле появился третий сверкающий символ.
Картрайт выиграл...
И не мог этого знать!
Мои собственные руки дрожали; тело покрылось потом, как будто я сам сто-
ял на его месте. Слова рвались из меня - он может больше не бояться!
Пытка кончилась! Сатана проиграл! Но рот мой был крепко закрыт.
И только теперь я осознал всю дьявольскую жестокость, всю адскую хит-
рость и изобретательность этого испытания.
Картрайт стоял дрожа. Отчаянный взгляд его не отрывался от бесстрастного
лица, которое теперь было близко над ним. Показалось ли мне или действи-
тельно в нем отразилась злобная радость? Если и так, то она исчезла, как
рябь на застоявшейся воде пруда.
Видел ли ее Картрайт? Должно быть, потому что отчаяние на его лице уси-
лилось, превратилось в выражение крайней муки.
Снова голова его начала поворачиваться, медленно, под каким-то ужасающим
принуждением.
Он качнулся вперед, борясь с этим принуждением. Споткнулся на ступеньке.
Я знал, что он отчаянными усилиями заставляет себя смотреть на очередной
горящий след. Поднял дрожащую ногу...
И медленно, медленно голова его поворачивалась... назад, к контрольному
шару.
Он опустил ногу. Снова поднял ее... и снова опустил. Всхлипнул. И я нап-
рягался в своих оковах, проклиная все и всхлипывая вместе с ним...
Голова его полуобернулась, лицо было обращено прямо ко мне.
Он отпрянул от отпечатка. Тело его развернулось с быстротой лопнувшей
пружины. Он взглянул на шар и увидел.
Три отпечатка на счастливой половине!
Громкий вздох донесся из темного амфитеатра.
- Орудие снова продемонстрировало свою негодность. - Это был голос Сата-
ны. - Подумать только! Спасение было уже в ваших руках, Картрайт. И вы,
подобно Лотовой жене, обернулись, чтобы взглянуть. А теперь вы должны
спуститься... и проделать все заново. Но подождите. Посмотрим, не утра-
тили ли вы нечто гораздо большее, чем просто спасение. Этот отпечаток,
наступить на который у вас не хватило мужества. Он каков? Мне любопытно
это узнать.
И на белом полудиске шара вспыхнул еще один сияющий след!
Корона и скипетр! Земная империя! Не только свободен от Сатаны - но и
его хозяин!
Все это мог выиграть Картрайт.
