лос Меани:
- Обойди камень.
Он повиновался. Но за первой скалой оказалась вторая, дальше еще од-
на, выше и длиннее второй. Только здесь Парсел увидел проход. Он был так
узок, что приходилось протискиваться туда боком.
Перед ним стоял Меани с ружьем в руках. Тими и Тетаити стояли к нему
спиной, положив дула ружей на камни.
- Садись и жди, - сказал Меани бесстрастно. - А ты, Итиа, иди и сто-
рожи на южной стороне.
Эта холодность, это застывшее, словно маска, лицо! Парсел растерялся,
похолодел. Он вышел на площадку, заметил слева тенистый уголок под усту-
пом скалы и с облегчением сел. Ноги у него горели. Он огляделся вокруг.
Площадка образовала почти правильный круг диаметром около пяти метров.
Со всех сторон каменная гряда, высотой по грудь человеку, - весьма удоб-
ное место для стрелка. Вся прогалина величиной примерно в шестьдесят
метров. Итиа сторожит на опушке с юга, Раха - на востоке, Фаина, вероят-
но, - на севере. На западе - береговые утесы. "Они охраняют себя лучше,
чем мы, - подумал Парсел. - Наши расхаживают по поселку, как будто это
крепость, но он открыт со всех сторон".
Прошло несколько долгих минут, и он спросил:
- Что мы здесь делаем?
- Ждем, - ответил, не глядя на него, Меани.
Усевшись напротив Парсела, он положил ружье на землю рядом с собой и
скрестил руки на груди. Потом опустил голову, прикрыл глаза и, казалось,
задремал. Но Парсела это не обмануло. Всем своим поведением Меани запре-
щал ему вступать в разговор.
Ожидание все тянулось, и, казалось, ему не будет конца. Тими и Тетаи-
ти не шевелились. Парсел видел только их спины.
- Чего мы ждем? - вдруг резко спросил он.
Меани открыл глаза и поднял руку, приказывая ему молчать. Тетаити
бросил, не поворачивая головы:
- Вот она.
Прошло несколько секунд, и в проходе появилась Фаина. Когда она вышла
на площадку, Тими и Тетаити повернулись к ней, а Меани встал и присло-
нился к скале. Фаина не взглянула на Парсела. Она стояла, крепкая, стат-
ная, перед тремя мужчинами. Грудь ее вздымалась, она с трудом переводила
дыхание.
- Как долго ты ходила, - недовольно буркнул Тими.
Фаина посмотрела на Тетаити, но тот не поддержал упрека Тими.
- Они возле большого дома, - сказала Фаина, обращаясь к Тетаити.
- Что они делают?
- Они строят "па" * *[Забор вокруг лагеря или дома.]
- Какой высоты?
Фаина подняла руку над головой
- Они много построили?
Фаина кивнула.
- Они работают быстро. Ваа им помогает. - И добавила: - Завтра они
кончат.
Трое мужчин переглянулись. "Они нападут сегодня ночью", - блеснуло у
Парсела в голове, и сердце его сжалось.
- Хорошо, - сказал Тетаити, - иди и сторожи на севере.
Фаина удивленно взглянула на него. Не было никакого смысла караулить
в чаще, когда известно, что перитани не уйдут из поселка.
- Иди, - нетерпеливо повторил Тетаити.
Она круто повернулась, искоса бросив взгляд на Парсела. Теперь, стоя
к таитянам спиной, она осмелилась посмотреть на него.
Тетаити уселся против Парсела, прислонившись спиной к скале, а Тими
сел слева от него. Парсел ожидал, что Меани займет место справа, но тот
сел рядом с Тими, и таким образом вся группа оказалась немного вправо от
Парсела. Тими сделал недовольную гримасу и привстал, но Меани удержал
его за руку и молча принудил остаться на месте. Опустив тяжелые веки,
Тетаити смотрел в землю. Казалось, он ничего не заметил.
Все молчали, и Парсел внезапно понял причину этого долгого ожидания.
Как только Итиа сообщила таитянам о его желании прийти к ним, они посла-
ли Фаину в поселок разузнать, что делают перитани. Это недоверие оскор-
било Парсела. Он собирался начать переговоры спокойно, но тут поддался
гневу и вскричал с жаром:
- Что это значит, Тетаити? Неужели ты подумал, будто я сговорился с
перитани, чтобы они напали на вас во время переговоров?
Тетаити открыл было рот, но прежде чем он успел ответить, вмешался
Тими.
- Да! Мы так подумали, - злобно закричал он. - А почему бы и нет! Ты
нас уже предал один раз.
- Когда это? - воскликнул Парсел.
- Ты был с нами, когда Скелет целился в нас, а когда он убил Кори и
Меоро, ты перебежал к ним.
Парсел посмотрел на Тими. По сравнению с атлетически сложенными Меани
и Тетаити, возвышавшимися по обеим его сторонам, Тими казался почти
хрупким, и в выражении круглого безусого лица было что - то мальчишес-
кое. Но в глазах горела жестокость.
- Тими, я не перебегал во враждебный лагерь. Я не поднял на вас ору-
жие. Я старался отговорить Уилли, когда он решил убить Оху. И ты, может
быть, не знаешь, что перитане тоже обвиняют меня в предательстве.
- Я знаю, - сказал Тетаити, - Итиа мне рассказала.
- Если я предал их, - продолжал Парсел, взмахнув "Ману-фаите" и на-
чертив в воздухе широкую восьмерку, - то как же я могу предать вас?
Этот аргумент, а также сопровождавший его величественный жест произ-
вели впечатление на таитян. Тетаити поднял руку, но ответил не сразу.
- Адамо, - проговорил он наконец, - когда Скелет и другие направили
на нас ружья, ты был с нами, ты был нашим братом. Но Скелет убил Кори и
Меоро. И наш брат Адамо остался со Скелетом.
Парсел почувствовал, как в нем поднимается тревога. На первый взгляд
могло показаться, что Тетаити повторяет упреки Тими, лишь слегка смягчая
их, но на деле его обвинения были иными. Он не подозревал Парсела в пре-
дательстве. Он утверждал, что Парсел не выполнил своего братского долга.
Это обвинение как будто звучало менее оскорбительно. Но для таитян это
был столь же тяжкий проступок.
- Если бы я пошел с вами, - ответил Парсел, - кровь моего брата Ропа-
ти пала бы на меня.
- Ропати взял ружье против нас! - закричал Тими, сверкнув глазами.
Парсел обернулся и посмотрел ему в лицо.
- Тот, кто убил Ропати, сделал это не потому, что у него было ружье.
Ауэ! Смотри, как убийство рождается из убийства. Оху не насладился Аму-
реей. Он был убит. Уилли не насладился местью. Он был убит. А теперь мне
говорят, что ты боишься меня и грозишь мне смертью.
- Я не боюсь тебя, - бросил Тими дерзко. - Я не боюсь человека, когда
он похож на тех, кот живет в "фаре - буа" *.
* [Дом для бессильных (буа), где прячутся во время войны женщины, де-
ти и старики.]
- Если я "буа", тогда почему ты называешь меня предателем?
В эту минуту лицо Меани осветила нежная, лукавая улыбка, поразившая
Парсела в самое сердце, но тотчас погасла. Умный Адамо! Умный и красно-
речивый Адамо! Парсел с радостью вглядывался во вновь замкнувшееся лицо
Меани. "Значит, он по-прежнему мне друг", - подумал Парсел, и счастье
наполнило его сердце. Все вдруг показалось ему не таким трудным.
- Тетаити, - вновь заговорил Парсел, веря, что сможет его убедить. -
Послушай меня, я говорю чистую правду. Ропати не собирался стрелять в
вас. Ни Жоно, ни Старик - Джонсон, ни Желтолицый. Ропати взял ружье,
чтобы поиграть в солдата. Жоно просто по глупости. Старик потому, что
боялся Скелета. А Желтолицый даже не заложил в ружье штуку, которая уби-
вает.
Тетаити медленно поднял тяжелые веки и презрительно сказал:
- Перитани ведут себя так, что нам их никак не понять. Они заодно с
вождем и в то же время не с ним. Они его слушаются и в то же время не
слушаются. Они делают что-нибудь и в то же время не делают.
Помолчав, он продолжал:
- Для меня все ясно: эти четверо взяли ружья, значит, они наши враги.
- Я не взял ружья, - возразил Парсел, - и все-таки ты считаешь меня
врагом.
- Я не сказал, что ты нам враг, - ответил Тетаити, глядя ему прямо в
глаза.
- Я "буа"?
- Ты не "буа".
- Я предатель?
- Ты не предатель.
- Кто же я тогда?
Для Парсела это был чисто риторический вопрос. Он хотел путем исклю-
чения заставить Тетаити признать, что всегда держится нейтрально. Но Те-
таити отнесся к его словам с полной серьезностью. Он долго вглядывался в
Парсела, как будто стараясь определить, кто он, по чертам лица.
- Не знаю, - медленно сказал он наконец. - Может быть, просто ловкий
человек.
Его ответ поразил Парсела своей неожиданностью, обжег, как удар хлыс-
та. "А вдруг это правда? - подумал он, словно озаренный вспышкой света.
- Что если я ошибался в себе? Что если все мое поведение вплоть до се-
годняшнего дня было только ловкостью, лавированием?"
Надо было что-то сказать, ответить Тетаити, не дать его словам повис-
нуть в воздухе... Молчание шло Парселу во вред. Но его сковало сомнение.
В эту минуту он готов был согласиться с таким определением его роли.
Тетаити не нарушал затянувшегося молчания. Он видел, в какое смущение
привела Парсела брошенная им фраза, но пока не спешил делать выводы. Ра-
зумный, осторожный, он не любил принимать скороспелых решений, даже в
мыслях. Может быть, настанет день, когда придется считать Адамо врагом.
Все может быть. Кто такой Адамо? Человек, который ловко умел оставаться
в стороне от битв. Но в таком случае зачем, рискуя жизнью, пришел он до-
биваться мира?
Парсел вспомнил наконец фразу, приготовленную им для начала перегово-
ров. Он поднял птицу мира над головой и провозгласил:
- Я "Ману-фаите" и прилетел сюда, чтобы предложить вам мир.
Тетаити скрестил руки на груди, и его властное, прорезанное морщинами
лицо приняло торжественное выражение. Его поза ясно говорила, что беседа
окончена и начинается церемония переговоров.
Парсел встал, согнул руку и поднял "Ману-фаите" на высоту плеча, по-
вернув пучок красных перьев назад, а острый конец вперед.
- Я "Ману-фаите", - начал он, стараясь плавно скандировать слова, - и
говорю в пользу мира. Всего три дня идет война, и уже убито восемь чело-
век. Ауэ! Это слишком много! Пройдет еще день, и, кто скажет, сколько
людей на острове останется в живых? Воины, слушайте меня! Я "Ману-фаите"
и говорю в пользу мира. Почему началась эта война? Потому что были со-
вершены несправедливости при дележе женщин и при дележе земли. Но те-
перь, ауэ, у нас одиннадцать женщин на семь мужчин, а земли больше, чем
нужно для всех. Танэ, не будем подражать безмозглым акулам, которые уби-
вают друг друга без всякого смысла. Слушайте меня, я "Ману-фаите" и го-
ворю в пользу мира! Юноша, потрясая оружием, чувствует себя сильным,
ловким и говорит: "Мой враг будет убит, но не я!" Ауэ! Война - это игра
случая. Он тоже будет убит! И тогда для него не будет больше рыбной лов-
ли сияющим утром, не будет сбора кокосовых орехов, качающихся на ветру,
не будет сладкого отдыха под палящим чревом солнца, не будет ни сна, ни
игры. Воины, кто останется в живых, если продолжится война? Кто оплодот-
ворит женщин? Кто заселит этот остров, когда окончатся наши дни? Воины;
я говорю в пользу мира, и пусть тот, у кого есть язык, отвечает.
Он сел и посмотрел на трех мужчин перед ним. Положив ружья на колени
и заткнув обнаженные ножи за парео, они сидели прямые, неподвижные, счи-
тая ниже своего достоинства прислониться к скале и не чувствуя усталос-
ти; несмотря на жгучее солнце, на лбу у них не выступило ни капли пота.
Выражение их глаз было непроницаемо. Напрасно Парсел говорил себе, что
эта бесстрастность ничего не означает и просто диктуется правилами эти-
кета. Он все-таки почувствовал себя обескураженным.
Тетаити подал знак, и Тими встал. Он должен был говорить первым, как
наименее почтенный из троих таитян: его допустили да совет вопреки обы-
чаям, ибо он был низкого рода. Чтобы усилить впечатление, он поднял ле-
вой рукой ружье над головой, а правой размахивал выхваченным из-за пояса
ножом.
С секунду он стоял вытянувшись на носках, недвижимый, как статуя не-
нависти. У него не было ни мощи, ни величавости Меани и Тетаити, но он
казался тонким и твердым, как стальной клинок
Начав свою речь, он для вящей убедительности пел некоторые фразы и
даже, приплясывая, бил землю ногами, глаза его сверкали, а рука, сжимав-
