его ирония звучит фальшиво. Последовало молчание, затем Смэдж сказал:
- Ну как, идете?
Парсел колебался, но, взглянув в глаза Смэджа и увидев его оскал, по-
нял все. Если он последует за Смэджем, то живым до дома таитян ему не
дойти.
Отступив на два шага, Парсел взял табуретку, сел и крепко сжал руками
ее края. Ладони у него взмокли от пота.
- Я вам уже сказал, что никуда не двинусь из своего дома, - ответил
он. - Подите и скажите Мэсону и Маклеоду, пусть сами придут сюда.
Прошла секунда, и Смэдж проговорил пронзительным и фальшивым голосом:
- Вы пойдете со мной, Парсел, или я застрелю вас как собаку!
С этими словами он вскинул ружье и прицелился. Парсел подался вперед,
незаметно чуть привстав с табуретки, и еще крепче сжал ее руками. Один
шанс из ста. Пожалуй, и того меньше.
- Если вы убьете меня в моем собственном доме, - сказал он, прис-
тально глядя Смэджу в глаза, - то вряд ли сумеете доказать, что застре-
лили меня при попытке к бегству.
- Обо мне можете не беспокоиться, - пробормотал Смэдж.
Ружье ходило у него в руках. На его стороне были все преимущества, и
все же что-то смущало его. Если он сейчас застрелит этого ублюдка, те
двое не станут поднимать скандала, и ему достанется Ивоа. Палец его дро-
жал на спуске, ему до смерти хотелось нажать курок, но нет - тут был ка-
кой-то подвох, этот поганец слишком спокоен, что-то он готовит; как бы
не просчитаться! Прижав свой нос к дулу, он чуял в воздухе какую-то
опасность и застыл, злобный и настороженный, словно крыса на краю норы,
равно готовая и броситься вперед и ускользнуть обратно.
- Если вы боитесь, что я сбегу, - сказал Парсел, - оставайтесь здесь
со мной и пошлите кого-нибудь за Маклеодом и Мэсоном.
- Я и без них имею право застрелить предателя.
Но он не выстрелил. Парсел крепче сжал рукой край табуретки и поду-
мал: "Надо говорить, говорить! Если я замолчу, он выстрелит..." Шли се-
кунды, он лихорадочно искал и не находил что сказать.
Тишина вдруг стала неестественно напряженной. На залитом солнцем полу
появилась чья-то тень, она росла, удлинялась. Парсел обернулся: на поро-
ге раздвижной двери стояла Ивоа и целилась в Смэджа из ружья...
- Ивоа! - закричал Парсел.
Смэдж поднял голову и побледнел. Он все еще целился в Парсела, но
ружье прыгало у него в руках, и его блестящие черные глазки, похожие на
пуговицы от ботинок, с ужасом уставились на Ивоа.
- Ивоа! - снова крикнул Парсел.
- Скажите ей, чтобы она не стреляла, лейтенант! - хрипло крикнул
Смэдж.
Парсел быстро подошел к Смэджу, схватил его ружье за дуло и поднял
над головой. Сейчас он стоял так близко к Смэджу, что Ивоа не могла
стрелять.
- Отдайте мне ружье, - сухо сказал он.
Смэдж тотчас выпустил ружье, прижался спиной к двери и глубоко вздох-
нул. Теперь Парсел был между ним и Ивоа, и хотя он держал в руках ружье,
Смэдж его не боялся.
Снова наступила тишина. Парсел был удивлен, что Смэдж стоит так близ-
ко от него, чуть не прижавшись к дулу ружья.
- Вы не опасаетесь, что я выстрелю в вас? - спросил он вполголоса.
- Нет, - ответил Смэдж, отводя взгляд.
- Почему?
- Это не в ваших правилах.
Немного помолчав, Парсел негромко сказал:
- Вы мне омерзительны.
Но это была неправда. У Парсела не хватало сил даже для возмущения.
Ноги у него дрожали, и он думал лишь о том, как бы поскорее сесть.
- Это мое ружье, - сказал вдруг Смэдж.
Говорил он плаксиво-требовательным тоном, как мальчишка, у которого
старший брат отобрал игрушку.
Парсел поднял ружье, разрядил его в потолок и, не сказав ни слова,
отдал Смэджу. После выстрела в листьях на потолке послышалась лихорадоч-
ная возня. Маленькие ящерицы разбегались во все стороны. Парсел прищу-
рился, но не мог их разглядеть. Он чувствовал себя слабым, отупевшим, у
него давило под ложечкой.
- Спасибо, - сказал Смэдж.
Все казалось Парселу до ужаса неправдоподобным. Смэдж чуть-чуть не
застрелил его, а теперь говорит ему "спасибо", как мальчишка.
- Крысенок, - сказала Ивоа.
Она стояла в двух шагах от него, держа ружье под мышкой, с застывшим,
как маска, лицом. Смэдж задрожал, как будто она ударила его по щеке.
- Слушай, Крысенок! - повторила Ивоа.
Пристально глядя на него потемневшими глазами, она произнесла по-анг-
лийски медленно-медленно, как будто вдалбливала урок ребенку:
- Ты убьешь Адамо. Я убью тебя.
Смэдж смотрел на нее, бледный, неподвижный, с пересохшими губами. Он
молчал, и она повторила без тени гнева или ненависти, как бы внушая ему
очевидный факт, который еще не дошел до его сознания:
- Ты убьешь Адамо. Я убью тебя. Понятно?
Смэдж молча облизал губы.
- Понятно? - еще раз спросила Ивоа. Он кивнул головой.
- Можете уходить, - устало сказал Парсел. - И передайте Мэсону и Мак-
леоду, что я их жду.
Смэдж повесил ружье за спину и ушел не оборачиваясь, маленький, урод-
ливый, несчастный, кривой: одно плечо у него было выше другого. Парсел
оперся рукой о косяк и глубоко вздохнул Он чувствовал себя больным от
отвращения. Он обернулся. Через его плечо Ивоа тоже смотрела вслед ухо-
дящему Смэджу.
- Я не решилась выстрелить, - сказала она с ноткой сожаления в голо-
се. - Боялась, что промахнусь, и он тебя убьет.
Выражение ее глаз поразило Парсела. Он не узнавал своей Ивоа. Она
внезапно стала совсем другой,
- Откуда у тебя ружье, Ивоа?
- Мне его дали.
- Кто?
Ивоа молчала и ждала, глядя ему прямо в глаза. Первый раз с тех пор
как они стали мужем и женой, она отказалась ему отвечать.
- Отдай, - сказал Парсел.
Она покачала головой.
- Отдай его мне, - сказал он, протягивая руку.
Она снова покачала головой и отступила с таким проворством, какого
нельзя было ожидать в ее положении.
- Отдай же, - сказал он, приближаясь к ней.
Но она уже проскользнула в раздвижную дверь и скрылась в саду.
- Ивоа!
Ему пришлось сделать огромное усилие, чтобы последовать за ней. Ноги
отказывались его держать. Он обогнул угол хижины и заглянул в пристрой-
ку. Ивоа там не было.
- Ивоа!
Он обошел вокруг дома и вернулся обратно. Ему послышался шорох в гус-
той листве ибиска в глубине сада. Он двинулся туда, еле волоча ноги. Шо-
рох стих. Он миновал чащу ибиска и проник под гигантские папоротники. Он
снова позвал Ивоа, но собственный голос показался ему слабым, беззвуч-
ным. Его обступил зеленоватый полумрак. Затаив дыхание, он прислушался.
Ничто не шелохнулось.
Тогда он бросился на колени, оперся рукой о мох и растянулся во весь
рост на спине. Челюсть болела, все мускулы ныли от усталости, по телу
разлилась ужасная слабость, и как только он закрыл глаза, у него сразу
же закружилась голова. Он открыл глаза, но легче не стало. Тогда он ос-
торожно повернулся на бок и стал дышать глубоко и равномерно. Несколько
долгих минут он боролся с тошнотой, но ему никак не удавалось с ней
справиться. и в конце концов он сдался, разбитый, опустошенный. Он нак-
лонился, его вырвало, и он бессильно откинулся назад. И вдруг воздух
стал редким, невесомым, от открыл рот, задыхаясь, в глазах потемнело, и
его охватило мучительное ощущение агонии.
Когда он пришел в себя, пот струился у него по лицу, по бокам, по
спине. Вдруг подул ветерок и повеяло восхитительной свежестью. Парселу
показалось, что он плывет по реке, не пытаясь даже шевельнуть рукой, не-
подвижный, безвольный. Он снова вдыхал жизнь большими глотками, безза-
ботный, счастливый счастливый до глубины души, покорно отдаваясь этому
ощущению счастья. - Прошло несколько минут. Он жил, чувствовал себя жи-
вым. Боже мой, как чудесно жить! "Как чудесно! Как чудесно!" - вслух
произнес он. В ту же минуту он почувствовал как в нем что-то оборвалось,
нога его подскочила и вытянулась как будто он сорвался в пустоту, и он
подумал: "Сейчас они придут, худшее еще впереди..."
Парсел обогнул чащу ибиска и пошел по садовой дорожке, стараясь разг-
лядеть, что делается внутри дома. Они уже были там, все трое, и сидели,
держа ружья между колен, застыв, словно актеры на сцене перед поднятием
занавеса. Маклеод оперся спиной о входную дверь, Мэсон и Смэдж уселись
по обеим сторонам раздвижной перегородки. Посреди комнаты стояла незаня-
тая табуретка. "Это для меня, - подумал Парсел, - скамья подсудимых".
Парсел замедлил шаг. В их внешности не было ничего необычного. Мэсон
сидел в застегнутом доверху мундире, обутый, при галстуке, а у его ног
лежала треуголка; Маклеод был в обычной белой фуфайке; Смэдж в штанах,
но голый до пояса, с опущенным правым плечом; его впалая грудь поросла
серой шерстью.
Парсел задел камешек босой ногой. Все трое разом повернулись к нему,
и Парсел был поражен отсутствием всякого выражения на их лицах. Физионо-
мии были бесцветны, пусты, в них не было ничего человеческого. "Лица су-
дей", - подумал Парсел и холодная волна пробежала у него по спине.
Он ускорил шаг, поднялся по ступенькам и направился к свободной табу-
ретке. В ту же минуту он понял: табуретка стояла посреди комнаты, а тро-
ица с умыслом разместилась вокруг, чтобы подсудимый не сбежал. "Они уже
распоряжаются мной, как своей собственностью", - с отвращением подумал
Парсел.
- Садитесь, мистер Парсел, - скомандовал Мэсон.
Парсел собрался было сесть, но тотчас выпрямился. Здесь он у себя.
Никто не смеет давать ему приказаний в его собственным доме. Он взял та-
буретку, отодвинул ее в сторону, поставил на на нее ногу и, наклонив-
шись, оперся правой рукой о колено, а левую засунул в карман.
- Мистер Парсел, - сказал Мэсон, - только что произошло очень важное
событие: ваша жена угрожала ружьем Смэджу.
- Совершенно верно, - ответил Парсел. - Смэдж взял меня на мушку. Ес-
ли бы Ивоа не вмешалась, он убил бы меня.
- Враки! - пронзительно закричал Смэдж. - Он отказался идти, капитан!
Я угрожал ему, но не собирался стрелять.
Мэсон поднял руку.
- Не перебивайте, Смэдж. Откуда у нее ружье, господин Парсел?
- Не знаю.
- А я вам скажу: оно украдено у меня
- Украдено?
- Да, украдено, мистер Парсел. Подсчитать нетрудно. На "Блоссоме" бы-
ло двадцать одно ружье: восемь французских ружей, которые сейчас попали
в руки черных, и тринадцать английских; по приезде на остров они были
распределены следующим образом: у Ханта одно, у Бэкера одно, у Джонса
одно, у Смэджа одно, у Уайта два, у Маклеода два, а у меня четыре. У вас
не было ни одного.
- Совершенно верно.
- Учитывая, что четыре ружья водоносов пропали, у британцев в настоя-
щее время осталось только девять ружей. У Бэкера одно, у Смэджа одно, у
Маклеода два, у меня четыре плюс второе ружье Уайта - итого пять. Итак,
я повторяю, у нас всего девять ружей, из них три здесь, одно у Бэкера, и
пять, заметьте, пять, остались в резерве; они спрятаны в таитянском до-
ме, под охраной миссис Мэсон, которая, кстати сказать, с начала военных
действий ведет себя безупречно и которой я доверяю.
Он сделал паузу.
- Мистер Парсел, после доклада Смэджа я немедленно пересчитал ружья,
порученные охране миссис Мэсон. И обнаружил всего четыре ружья. Миссис
Мэсон была чрезвычайно огорчена. Она заявила, что никому их не давала и
не одалживала. Из этого я заключил, что, воспользовавшись ее минутной
отлучкой, кто-то украл ружье. Мистер Парсел, вы спрашивали у вашей жены,
откуда у нее ружье?
- Спрашивал.
- И что же?
- Она не захотела отвечать.
- И не без причины! - воскликнул Мэсон с торжеством.
Парсел ничего не ответил, и капитан продолжал:
- Пытались ли вы по крайней мере отобрать у нее ружье?
- Да, пытался. Но мне не удалось. Она сбежала.
- Сбежала! - вскричал Мэсон. - Сбежала, мистер Парсел! И вы не броси-
лись за ней?
- Бросился, но не догнал. Она спряталась в чаще.
- Мистер Парсел! - воскликнул Мэсон, багровея от гнева. - Кто вам по-
