зил раньше? В треуголке лежало девять бумажек. Значит, на последней мог-
ло быть написано только имя Смэджа.
Но смех Джонса прозвучал одиноко. Собравшихся охватила какая - то пе-
чаль, все устали. Оппозиция так же, как и большинство, не была удовлет-
ворена результатами голосования. У Бэкера тоже отняли любимую женщину.
Таитяне уже не смеялись, а переговаривались между собой вполголоса. Те-
перь ясно, что на острове образовалось три партии, и партия таитян ока-
залась наиболее обделенной.
- Раз Смэджа нет, - язвительно произнес Бэкер, - незачем давать ему
жену.
- Однако придется дать, - отозвался Маклеод, к которому отчасти вер-
нулся прежний апломб. - Потому что, если мы просто разойдемся и не сде-
лаем этого сегодня, то черным останутся четыре женщины, а потом поди от-
бери у них хоть одну.
Никто не ответил. Никому не хотелось спорить. Начался дождь, тяжелые
редкие капли барабанили по жесткой листве баньяна, как по жестяной кры-
ше.
- Предлагаю Тумату, - продолжал Маклеод. - По - моему она хорошо от-
носится к Смэджу.
Парсел обернулся и перевел:
- Тумата, хочешь себе в танэ Смэджа?
- Да, - ответила Тумата, поднимаясь с места. И, с упреком поглядев на
Омаату, добавила: - Со мной он всегда хорошо обращался.
Эти слова поразили Парсела. Он внимательно присмотрелся к Тумате. Ли-
цо ничем не примечательное, но чувствуется сила, а глаза кроткие.
- Кто против? - спросил Маклеод.
- Кто же может быть против? - отозвался Джонс. - Все удовлетворены.
Джонс сказал это в простоте душевной, не подумав, что Маклеод отнюдь
"не удовлетворен". Шотландцу почудился в словах юноши ядовитый намек, и
он бросил на него убийственный взгляд. Бэкер, готовый в любое мгновение
прийти на помощь Джонсу, перехватил этот взгляд и вернул его Маклеоду с
лихвой. Этот поединок взглядов длился не дольше секунды, но даже когда
он окончился, тяжелая тишина продолжала висеть над лужайкой. "Вот оно! -
подумал Парсел. - Теперь достаточно одного слова, жеста..."
- Давайте кончим, - громко произнес он.
- Принято! - сказал Маклеод и замахнулся веревкой, но не ударил ею о
землю. - Заседание закрыто! - добавил он хмуро.
Гроза как будто только и дожидалась этих слов, и едва они прозвучали,
как в тот же миг с неслыханной яростью хлынул дождь. Британцы и таитяне
повели себя по-разному. Первые вместе с женами бросились по лужайке к
поселку. Вторые укрылись в зеленых переходах баньяна. Парсел, схватив за
руку Ивоа, последовал за ними.
В лабиринте, образуемом корнями баньяна, была кромешная тьма, и Пар-
сел только по голосу обнаружил таитян. Но когда он подошел к ним, все
замолчали.
- Кто тут? - спросил Парсел, смущенный внезапной тишиной.
- Мы все тут, Адамо, - отозвался Меани. - Все шестеро.
И с нами Фаина, Раха и Итиота.
- Три женщины, которых нам оставили перитани, - сухо бросил Тетаити.
Парсел молчал, больно уязвленный этими словами. Глаза его постепенно
привыкли к темноте. Он смутно различал блеск белков.
- Пойду поищу Итию, - объявил Меани.
Эти слова были адресованы Парселу и сказаны тем же тоном каким Меани
обычно беседовал со своим названым братом. Парсел поднял голову.
- В такой дождь?
- Надо, а то она испугается.
- Кого испугается?
- Тупапау.
Все молчали. Парсел заговорил первым:
- А ты ее найдешь?
Меани засмеялся.
- Я ведь уже играл с ней .в прятки. - И добавил: - До свиданья, Ада-
мо, брат мой.
И это тоже была обычная формула, произнесенная с обычной теплотой и
обычным доверием. Нет, Меани ничуть не изменился.
Парсел проводил его взглядом. Таитянин удалялся неслышным шагом, как
кошка. Когда он достиг края гигантского баньяна, его богатырский силуэт
на миг резко вырисовался на фоне неба, потом Меани нырнул под навес вет-
вей и исчез из глаз.
После ухода Меани Парселу вдруг показалось, что все вокруг стало неп-
риютно - холодным. Дождь яростно барабанил по листьям баньяна. Таитяне
молчали.
- Я обращался к ассамблее с просьбой, чтобы ваши имена были внесены
вместе с нашими, - начал Парсел.
- Знаем. Омаата нам сказала, - важно произнес Тетаити.
Парсел подождал с минуту, но никто не поддержал разговора.
- Братья, - заговорил, помолчав, Парсел, - с вами поступили неспра-
ведливо, но я в этом неповинен. Более того, я пытался бороться.
Снова все примолкли, лишь Тетаити проговорил с ледяной вежливостью:
- Знаем. Ты пытался.
Что подразумевал он под этим "пытался"? Уж не ставят ли они ему в ви-
ну неудачу его попыток? Ивоа пожала Парселу руку и шепнула: "Пойдем!"
- До свиданья, Тетаити, брат мой, - сказал Парсел. - До свиданья. До
свиданья, братья.
- До свиданья, Адамо, - отозвался Тетаити.
За своей спиной Парсел услышал вежливое бормотание. Он с напряжением
ловил отдельные слова, но шепот смолк, и сердце его тоскливо сжалось.
Никто из таитян не назвал его братом.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Дождь лил всю ночь, и Парсел, выйдя наутро из своего домика, убедил-
ся, что ветер переменил направление, - он дул сейчас не с северо-запада,
а с юго-востока. Впервые на остров налетел зюйд-вест, и эта резкая пере-
мена предвещала, по мнению матросов, холода и ливни. Так оно и случи-
лось. Зюйд-вест дул целых три недели, ни на один день не прекращался
дождь. Небосвод затянуло тяжелыми тучами, длинные валы, бороздившие
гладь Тихого океана, приняли серо-зеленый оттенок, а как-то раз выпал
даже снежок, растаявший, едва он коснулся земли.
Внезапно наступившая полоса непогоды встревожила и напугала таитян,
впервые они познакомились с такими упорными холодами. Впрочем, нагнав
дождевые тучи, зюйд-вест принес островитянам и пользу. Ливень обильно
смочил вновь заложенные плантации ямса и таро, и пока длились дожди, не
нужно было ходить за водой. Чтобы запастись необходимым количеством во-
ды, требовалось не меньше двенадцати человек, вооруженных котелками и
тыквенными бутылками, не говоря уже о том, что каждый поход в горы, счи-
тая и обратный путь, отнимал часа два. Сосуды были тяжелые, и островитя-
не решили включить в команду водоносов даже женщин. Двадцать семь обита-
телей острова разбились на три команды, и так как каждая команда отправ-
лялась за водой раз в два дня, то следующий черед наступал лишь через
четыре дня. Мэсон отрядил свою супругу, сам же отказался участвовать в
походах. Островитяне были даже благодарны ему за отказ, так как чувство-
вали себя неловко при каждом его появлении.
Как только .началась дождливая пора, Маклеод соорудил огромную дере-
вянную раму кубической формы и натянул на нее кусок парусины, которой на
"Блоссоме" покрывали шлюпки. На остров перенесли целых три таких паруси-
новых чехла, что позволило шотландцу соорудить еще две цистерны, которые
он, по примеру первой, поставил на открытом месте. Вместимость этих цис-
терн была достаточна для того, чтобы на время ливней обеспечить острови-
тян водой.
Пока хижины не были окончательно возведены и женщины не разыграны по
жребию, островитяне жили своеобразной общиной. С общего согласия и
удобства ради пищу готовили на всех и вместе садились за стол. Но с тех
пор как островитяне зажили семейной жизнью, эти общие трапезы почти сов-
сем прекратились. Правда, если в каждом доме шла своя готовка, то заботы
о добывании пищи тюка что оставались общим делом. В ожидании первого
урожая было запрещено рвать плоды или дикий яме по собственной прихоти,
чтобы избежать ненужного расточительства. И здесь тоже работали особые
команды. Фрукты и овощи, собранные в строго установленном количестве,
сносились на Блоссом-сквер и распределялись поровну между хозяйками. Ря-
дом с навесом, защищавшим от непогоды колокол с "Блоссома", а также часы
из офицерской кают - компании, сбили козлы и положили на них две - три
доски. Это приспособление, которое англичане именовали рынком, в цент-
ральной своей части было отведено под овощи и фрукты. Стол разделили на
три отделения маленькими планочками, прибитыми вертикально. В правое от-
деление складывали рыбу, в левое - мясо.
Когда рыбаки - безразлично, англичане или таитяне - возвращались с
уловом, они складывали его в правое отделение и тут же звонили в коло-
кол. Женщины мигом высыпали на рынок, вежливо восхищались рыбой незави-
симо от ее размеров и количества и начинали со смехом и с притворно сер-
дитыми криками оспаривать друг у друга добычу. Им так полюбилось это за-
нятие, что дележка обычно занимала не менее часа. Британцы ловили рыбу
на удочку, таитяне били ее острогой. Но разница этим не исчерпывалась.
Даже встретив в море косяк рыбы, таитяне никогда не брали лишней добычи.
Зато британцы в охотничьем азарте налавливали ее столько, что колония
была не в силах ни поесть, ни засолить улова. Добрую его половину прихо-
дилось во избежание порчи выбрасывать обратно в море. По этому поводу
женщины говорили, что у перитани глаза завидущие, им всегда всего мало,
и от жадности они ни в чем не знают меры.
Направо от рынка вырыли круглую яму и аккуратно облицевали стенки и
дно камнями. Это была общая печь. Если удавалось подстрелить дикую
свинью, в печи разжигали большой огонь, потом, когда каменная облицовка
накалялась докрасна, огонь тушили и в яму закладывали выпотрошенную,
чисто вымытую свиную тушу, а в брюхо ей зашивали раскаленный камень. Ту-
шу покрывали банановыми листьями, на листья раскладывали слой за слоем
ямс, таро, авокато и манго и все это прикрывали слоек банановых листьев,
а затем обмазывали их глиной. Таким образом жаркое тушилось целиком
вместе с многослойным гарниром.
Когда жаркое бывало готово, его клали на свежие листья в левое отде-
ление рынка, и пока Омаата разрезала его на ровные доли, женщины, стоя
цепочкой с банановыми листьями в руках, ждали своей очереди. Единствен-
ными представителями млекопитающих на острове были дикие свиньи, и, хотя
стадо их быстро размножалось, островитяне решили из благоразумия отстре-
ливать не больше одного животного в неделю, чтобы сберечь поголовье. Та-
итяне, знавшие повадки и уловки животных, взяли на себя обязанности
охотников, и для этой цели им выдавались ружья, с которыми они теперь
обращались так же искусно, как и англичане.
Сразу же по прибытии на остров таитяне собрали огромное количество
плодов хлебного дерева. Плод хлебного дерева величиной с человеческую
голову содержит внутри мякоть, и вот эту-то мякоть таитяне заложили в
особые ямы, где тесту полагалось дойти и забродить. Месяца через два,
решив, что тесто уже готово, они начали вынимать частями хорошо перебро-
дившую массу. Замешивая тесто на воде, они разделывали его в форме було-
чек и пекли в общей печи. Поначалу выпечка хлеба происходила редко, от-
того что островитяне боялись остаться ни с чем до нового урожая. Но уже
через месяц, подсчитав съеденное и остатки, они убедились, что переу-
сердствовали; и последовало разрешение печь хлеб каждую неделю. Когда
золотистые булочки с подрумяненной корочкой вынимали из печи, они выгля-
дели очень аппетитно, но, по правде говоря, лишь весьма отдаленно напо-
минали настоящий хлеб. Корочки еще куда ни шло, но мякиш таял на языке
вроде миндального печенья, а вкус его, приятный, хоть и с кислинкой,
больше походил на вкус плодов. Словом, еды на острове было предостаточ-
но, но ее преимущественно составляли овощи и фрукты. Не в любую погоду
можно было ходить на рыбную ловлю, не каждый день попадался богатый
улов, так что в среднем островитяне лакомились рыбой три - четыре раза в
неделю, а мясом, как уже было сказано, - всего один раз. Британцы сильно
рассчитывали запастись яйцами морских ласточек и были немало разочарова-
ны, узнав, что эти птицы несутся лишь в июне и июле, - так что придется
ждать еще добрых полгода, прежде чем можно будет "угощаться за завтраком
