Дэн проглядел все фотографии, а потом выключил светящийся
стол.
Помолчав минуту, он сказал:
- Что меня донимает, так это вопрос "почему?"
- Почему - что?
Он поднял глаза.
- Почему эти двухмиллионнолетние микробы все еще живут и
почему они так странно действуют на людей и животных? Сначала я
думал, это вирусы, но они не ведут себя, как вирусы, и то, от чего
страдает мышь, не есть болезнь в моем понимании. Мышь находится
каком-то вполне нормальном состоянии, которое, похоже, часть
жизненного цикла этих микробов или чего бы то ни было еще.
- Ты должен признать,- сказала Рета,- что мы не видели этот цикл
полностью. Мышь наполовину окостенела, так же как и Оливер Бодин.
Мы не знаем, что случается, когда все тело оказывается в раковине.
Я кашлянул.
- Сегодня вечером, может быть, узнаем. Когда пойдем повидать
Элисон и Джимми.
Рета натянуто улыбнулась.
- Если честно, то я надеюсь, что ты не пойдешь. Для них самих
будет лучше.
- А если предположить,- сказал я,- что они, как москиты, просто
переносят ферменты от одного хозяина к другому?
- Теоретически это возможно,- сказал Дэн.- Но какой хозяин
может быть под Литчфилдскими холмами, на глубине полутора
километров? Где, прежде всего, взялись условия для их образования?
Я пожал плечами.
- Может, под нами доисторический труп. Мертвый троглодит или
что-нибудь вроде того.
Дэн поднял брови.
- Звучит, конечно, дико,- сказал я ему.- Но последнее время все
вокруг сплошная дикость, так что надо искать дикие ответы.
Дэн посмотрел на Рету, а та в ответ одарила нас ободряющей
мягкой улыбкой. Мне ужасно захотелось провести еще несколько минут
вместе с ней у меня дома, но это, по-моему, была судьба. Мы могли бы
встретиться в другой жизни или даже в следующую пятницу, если бы я
сумел убедить ее порвать с Поросенком Пэкером.
- Хорошо,- сказал Дэн.- Давайте придумывать дикие ответы. У
тебя есть что-нибудь?
Я сел на край лабораторной скамьи.
- Я не уверен, но мне кажется, что за всем этим есть какая-то цель.
Посмотри, как утонул Оливер. Что бы это ни сделало, что бы ни
подстроило утопление, это существо не было слабым и глупым. Может,
это был человек. Если бы мне дали недели две и справочник по
гидроинженерии, я бы выяснил, как это сделать. Но ход мыслей за всем
этим не похож на человеческий. Я хочу сказать, что человек использует
простейший способ добраться до жертвы. Зачем топить мальчика,
наполняя комнату водой, когда можно запросто утопить его в китайской
вазе? Зачем вообще топить, когда можно заколоть? Зачем закалывать,
можно просто застрелить. Для человека нет смысла убивать мальчика,
затапливая всю комнату.
Рета провела рукой по волосам.
- Что ты хочешь сказать? Что это был не человек?
Я развел руками.
- Если применить психологический закон, согласно которому все
создания используют простейшие средства, чтобы сделать что-нибудь,
то можно заключить, что, затапливая комнату, его убийца использовал
простейший доступный ему способ.
Дэн вздохнул.
- Что же за создание, черт побери, которое находит такой способ
простым? Кит?
- Я не знаю. Я просто размышляю.
- Заметно. Итак, ты думаешь, что Оливера убил кит. А как насчет
микробов в воде? И в чем еще ты не уверен? - ответил Дэн с сарказмом.-
А то уж я испугался, что мне не остается материала для исследований.
Я достал сигару и прикурил. Выпустив облако дыма, я сказал:
- Объяснение, которое удовлетворяет фактам, обстоятельствам,
психологии?
- Не знаю. Но ты заведомо предполагаешь, что это какое-то
создание, которое способно перенести двадцать тонн воды на два этажа
дома Бодинов, а потом обратно. Ты предполагаешь, что есть существо,
которое имело бы желание это сделать?
- Да, кому-то или чему-то захотелось это сделать,- парировал я,-
потому что он - или она - сделал это.
Дэн долго не отвечал, а затем сказал:
- Хорошо, оставим этот вопрос. Может быть, Картер сообщит
какие-нибудь детали. Как насчет жучков? Какая у тебя теория?
Ответила Рета:
- Может быть, их поместили в воду намеренно. Может быть, это
бактериологическое оружие.
- Верится с трудом,- сказал Дэн, качая головой.
- А почему? - спросила Рета.- У Советов есть нервно-
паралитический газ, ботулит, вирусы. Почему у них не могло быть
жучков, превращающих людей в чудовищ?
- Потому что это дурь,- бросил Дэн.- Советам надо убивать
людей, а не превращать их в чудовищ, а кроме того, вряд ли Нью-
Милфорд является стратегическим пунктом.
- Я думаю, что утопленник и жучки в воде - проявление одной
проблемы,- вставил я.- Нам нужно думать о них, как о ключах к
разгадке.
- Я знаю,- сказал Дэн.- Гигантский кит с наклонностями убийцы.
Я посмотрел на грозовое небо. Было уже почти темно, а темнота
означала рандеву с Джимми и Элисон. У меня странно покалывало
ладони, и я вдруг осознал, что почти разжевал пластиковый наконечник.
- Одно ясно,- сказала Рета.- У нас недостаточно свидетельств,
чтобы сделать какой-нибудь разумный вывод. Нам придется подождать,
пока Джек Ньюсом придет с медицинским отчетом и пока мы закончим
опыты с мышью.
Я спросил у Дэна:
- Ты пойдешь со мной на ферму Паско? Мне может понадобиться
помощь.
- Конечно, если я не отпугну их.
Я криво усмехнулся.
- Я думаю, что отпугнуть могут они нас. У тебя фонарь здесь есть?
Мой, по-моему, дома. А камера есть. Даже если мы не увидим их
хорошо, хоть снимки сделаем.
- У меня есть инфракрасная камера. Рета, там осталась пленка?
Рета пошла проверить в морозилке. Пленка чувствительна к теплу,
а не свету, поэтому ее хранят в холоде. Пока она копалась в ящике, мы,
трезвые до безобразия, смотрели на задыхающуюся мышь и думали, во
что мы вляпались.
Снаружи оглушительно громыхнуло, и дождь застучал по крыше
лаборатории с такой силой, будто хотел пробить ее и пролиться на наши
головы.
- У тебя Библия есть? - спросил я у Дэна.- На случай, если нам
надо будет построить ковчег.
До фермы Паско ехать было недолго, но дорога вилась между
холмов по направлению к Шерману, а дождь превратил ветровое стекло
в калейдоскоп бликов, теней и отражений. Шелли рассудил, что на
заднем сиденье холодновато, и перебрался на колени к Дэну и с
несчастным видом сидел там, вонзая когти в ноги Дэна каждый раз,
когда нас заносило на повороте.
Мы особо не разговаривали, пока ехали. Дэн не был настроен
размышлять, а я сильно нервничал. Может быть, Дэн тоже нервничал. Я
думаю, каждый бы занервничал, имея в перспективе встречу с людьми,
превратившимися, по всей видимости, в ракообразных.
Но меня удивляло, что мы относительно спокойно воспринимали
ситуацию. То, что происходило, было пугающе нелогичным, и все же мы
встречали это без паники и с практичной точки зрения. Стоит отметить,
что смелость наша происходила от незнания. Мы не знали, против чего
пошли, и это нас не пугало.
Ферма старика Паско всегда закрывалась на зиму. Он был
ведущим молочником в округе Шермана, но после того, как умерла его
жена, а сыновья выросли и уехали, он потихоньку превратился в
дряхлого старика. Он по-прежнему приезжал в Коннектикут летом и
сидел на крыльце под гордо развевающимся звездно-полосатым флагом,
махая или окликая всех, кто шел или ехал на велосипеде, но зимой было
слишком холодно для его костей, и он улетал в Майами и жил с сыном
Уилфом, который занимался страховым делом.
Мы добрались до почтового ящика с надписью блестящими
буквами "Паско" и внизу готическим шрифтом - "Нью-Милфорд
Трибьюн". Потом я направил машину через стену берез, в гулкую
темноту замусоренной дороги, к призрачному белому дому с зелеными
верандами. Развернувшись, я выключил двигатель, а фары оставил
включенными. Дождь стучал и стекал с крыши по ветровому стеклу, и
мы сидели, как в шлюпке посреди моря.
- Сарай в семидесяти-восьмидесяти ярдах вглубь, насколько я
помню,- сказал я Дэну.- Лучше, если я проверю, а потом позову тебя.
- Ты возьмешь камеру? - спросил Дэн.
- Я не умею фотографировать даже автоматическим
фотоаппаратом,- сказал я ему.- Подожди, пока я не позову, и выходи с
камерой наготове.
- Хорошо, но поосторожней. Если я не услышу тебя через пять
минут, я пойду следом.
Я взял Дэна за руку.
- Дэн,- сказал я, тронутый.- Это тебе не вестерн, эти люди мои
друзья.
Дэн отвел глаза.
- Может быть, когда-то они и были твоими друзьями,- сказал он
тихо.- Прежде чем спешить, проверь, что они сейчас из себя
представляют.
Подержав руку Дэна еще немного, я отпустил ее и сказал:
- Хорошо, пусть будет пять минут. Сзади есть большой ключ, если
тебе захочется что-нибудь взять с собой.
Я потянулся за своим заляпанным и мятым плащом, который
обычно лежал на заднем сиденье. Затем я открыл дверь и вышел на
дождь и ветер. Как можно быстрее натянув плащ, я поднял воротник, но
все равно промок. Пришлось стряхивать воду с ресниц и вытирать капли
с носа, а потом я крикнул Дэну.
- Фонарь, дай фонарь!
Он открыл дверь и быстро передал его мне. Я посмотрел на
фонарь - это был детский фонарик с изображением Микки Мауса, и
света от него было не больше, чем от свечки на торте. Я, нахмурившись,
посмотрел на Дэна сквозь стекло, но он только пожал плечами.
Застегнувшись поплотнее и ссутулившись, я перешел дорогу и
осторожно пошел вдоль дома на задний двор.
Из того, что я мог видеть сквозь дождь, было ясно, что сарай был в
ста метрах от меня, если идти через мокрую траву и неистово
размахивающие ветками деревья. Я вытер лицо рукой и пошел через
задний двор, держа фонарь перед собой. Один раз я споткнулся о ржавый
и заброшенный плуг, порвав носок. Я поднял голову и прислушался, но
кроме шума деревьев и дождя ничего не было слышно. В небе надо мной
с дикой скоростью неслись тучи, похожие на сборище призраков.
Послушав еще немного, я пошел к сараю Паско.
Скоро я уже стоял перед дверьми сарая. Они были старыми,
полусгнившими и блестели от дождя. Я поднял миккимаусовский
фонарь и с опаской оглядел все здание. Старик Паско, видно, не
ухаживал за сараем. Крыша еле держалась и была покрыта плесенью, а
многие окна разбиты. Стоял пыльный и в то же время сырой запах
запустения.
Я прочистил горло и тихо позвал:
- Джимми, Элисон?
Ответа не было. В миле от этого места, в штате Нью-Йорк, опять
загромыхало, и я увидел молнию. Дождь хлестал по лицу и волосам, и я
почувствовал себя больным котенком, которого выбросили на улицу
замерзать.
Я услышал скрип внутри, и мои нервы напряглись. Подождав
немного, я позвал опять:
- Джимми? Элисон? Вы здесь? Это я, Мейсон.
Я подождал опять. Дождь блестел на мочках моих ушей, как
бриллиантовые серьги. Миккимаусовский фонарь начал мигать и
тускнеть, и мне лишь оставалось надеяться, что он еще немного
продержится. Мне расхотелось встречаться с кем бы то ни было в
темноте и мокроте, какими бы друзьям мы ни были раньше. По полу
прошуршала мышь или крыса, и я подпрыгнул на месте.
Похоже, Элисон и Джимми тут не было, но ведь Пол Дентон
сказал, что они были позади сарая, а не внутри. Три, четыре минуты
ходьбы, сказал он. Наверное, потому, что шел дождь, я решил, что они
скрываются от него здесь.
Но - если предположить, что им не нужна крыша над головой?
Что, если они умерли или прекрасно себя чувствовали под дождем?
Я потряс фонарик, вдыхая в него тем самым немного жизни, а
потом голову, стряхивая капли. Лес в такую ночь был негостеприимным.
Вблизи он издавал такие звуки, словно там пряталась целая банда
чудовищ. Под деревьями царила тьма.
Я глубоко вздохнул и пошел прочь от сарая, углубляясь в лес.
Земля была устлана мокрыми листьями, сломанными ветками и еловыми
шишками. Запах еловых веток смешивался со свежим запахом дождя.
Здесь было тише, и дождь был не такой сильный, хотя стучал по
листьям над моей головой, словно невидимые ноги полуэтажом выше.
Я шел, вытянув руки, чтобы защититься от выступающих веток, и
