очень туго. Я... я делаю все что могу, но у меня ведь на руках Фэнни, а
потом еще мама и две овдовевшие сестры в Спарте, о которых я тоже должен
заботиться. Хью человек хороший, а вам нужен хороший человек. К тому же
он, как вы знаете, из хорошей семьи, и он честный.
- Да, но... не слишком, видно, Хью смышленый, если ничего у него не
получается с дровами.
Томми пожал плечами.
- Очень уж жестко вы судите, Скарлетт, - сказал он. - Но вы все-таки
подумайте насчет Хью. Может статься, вам придется взять кого-то и поху-
же. Я же считаю, что честность и трудолюбие Хью возместят отсутствие
смекалки.
Скарлетт промолчала, не желая быть резкой. Она-то ведь считала, что
лишь редкие качества, если такие существуют вообще, могут возместить от-
сутствие смекалки.
Тщетно объездив весь город и отказав не одному ретивому "саквояжни-
ку", она все же решила наконец последовать совету Томми и предложить ра-
боту Хью Элсингу. Это был лихой, предприимчивый офицер во время войны,
но два тяжелых ранения и четыре года, проведенных на полях битв, лишили
его, как видно, всякой предприимчивости, и перед сложностями мирной жиз-
ни он был растерян, как ребенок. Теперь, когда он занялся продажей дров,
в глазах его появилось выражение брошенного хозяином пса, - словом, это
был совсем не тот человек, какого искала Скарлетт.
"Он просто дурак, - подумала она. - Он ничего не смыслит в делах и,
уверена, не сумеет сложить два и два. И сомневаюсь, чтобы когда-нибудь
научился. Но по крайней мере он честный и не будет обманывать меня".
Скарлетт в эту пору очень редко задумывалась над собственной чест-
ностью, но чем меньше ценила она это качество в себе, тем больше начина-
ла ценить в других.
"Какая досада, что Джонни Гэллегер занят этим строительством с Томми
Уэлберном, - подумала она. - Вот это человек, который мне нужен. Твер-
дый, как кремень, и скользкий, как змея. Но он был бы честным, плати я
ему за это. Я понимаю его, а он понимает меня, и мы бы отлично поладили.
Возможно, мне удастся заполучить его после того, как они построят гости-
ницу, а до тех пор придется довольствоваться Хью и мистером Джонсоном.
Если я поручу Хью новую лесопилку, а мистера Джонсона оставлю на старой,
то смогу сидеть в городе и наблюдать за торговлей, а они пусть пилят
доски и занимаются доставкой товара. Пока Джонни не освободится, придет-
ся рискнуть и дать мистеру Джонсону пограбить меня, когда я буду сидеть
в городе. Если бы только он не был вором! Надо мне, пожалуй, построить
дровяной склад на половине того участка, что оставил мне Чарлз. А на
другой половине, если бы Фрэнк так не орал, я бы построила салун! Ниче-
го, я все равно его построю, лишь только наберу достаточно денег, а уж
как он к этому отнесется - его дело. Если б только Фрэнк не был таким
чистоплюем. И если бы я, о господи, не ждала ребенка именно сейчас! Ведь
очень скоро я стану такой тушей, что и носа на улицу показать не смогу.
О господи, если бы я только не ждала ребенка! И, господи, если бы только
эти проклятые янки оставили меня в покое! Если бы..."
Если! Если! Если! В жизни было столько "если" - никогда ни в чем не
можешь быть уверена, никогда нет у тебя чувства безопасности, вечный
страх все потерять, снова остаться без хлеба и крова. Да, конечно, Фрэнк
теперь начал понемногу делать деньги, но Фрэнк так подвержен простуде и
часто вынужден по многу дней проводить в постели. А что, если он вообще
сляжет? Нет, нельзя всерьез рассчитывать на Фрэнка. Ни на что и ни на
кого нельзя рассчитывать, кроме как на себя. А доходы ее до того смехот-
ворно ничтожны. Ах, что же она станет делать, если явятся янки и все у
нее отберут? Если! Если! Если!
Половина ее ежемесячных доходов шла Уиллу в Тару, часть - Ретту в
счет долга, а остальное Скарлетт откладывала. Ни один скупец не пересчи-
тывал свое золото чаще, чем она, и ни один скупец так не боялся потерять
его. Она не хотела класть деньги в банк: а вдруг он прогорит или янки
все конфискуют. И вот она все, что могла, носила при себе, за корсетом,
а остальное рассовывала, по всему дому - пачечки банкнот лежали под неп-
лотно пригнанным кирпичом очага, в мешочке для мусора, между страницами
Библии. По мере того как шли недели, характер у Скарлетт становился все
невыносимее, ибо с каждым отложенным ею долларом увеличивалась сумма,
которую, случись беда, она могла потерять.
Фрэнк, Питти и слуги выносили вспышки ее гнева с поистине умопомрачи-
тельным долготерпением, объясняя ее плохое расположение духа беремен-
ностью и, конечно же, не догадываясь о подлинной причине. Фрэнк знал,
что беременным женщинам следует во всем потакать, и поэтому запрятал
свою гордость поглубже и уже не сетовал на то, что жена занимается лесо-
пилками и показывается на улицах города в таком виде, в каком леди не
должна появляться. Поведение Скарлетт не переставало приводить его в за-
мешательство, но он решил, что может еще какое-то время потерпеть. Вот
родится ребенок, и, он уверен, она снова станет такой же нежной и женст-
венной, какой была, когда он ухаживал за ней. Но несмотря на все его
старания улестить ее, она продолжала устраивать сцены, и ему нередко ка-
залось, что жена ведет себя как безумная.
Никто, видимо, не понимал, что на самом деле владело ею, что доводило
ее до безумия. А ею владело безудержное желание привести дела в порядок,
прежде чем придется совсем отгородиться от мира; собрать как можно
больше денег на случай нового бедствия; воздвигнуть прочную стену из жи-
вых денег против нарастающей ненависти янки. В эти дни деньги всецело
владели ее мыслями. И если она думала о будущем ребенке, то лишь с
яростью и раздражением - уж очень несвоевременно он собирался появиться
на свет.
"Смерть, налоги, роды. Ни то, ни другое, ни третье никогда не бывает
вовремя".
Атланта была уже и так скандализована, когда Скарлетт, женщина, стала
заниматься лесопилкой, но по мере того, как шло время, город решил, что
эта женщина вообще способна на все. Ее беззастенчивая манера торговаться
шокировала людей - особенно если учесть, что ее бедная матушка была из
Робийяров; а уж разъезжать по улицам, когда всем известно про ее бере-
менность, было и вовсе не пристойно. Даже иные негритянки - не говоря
уже об уважающих себя белых женщинах - и те не выходят за порог своих
домов с той минуты, как у них возникает подозрение, что они, возможно, в
положении. Недаром миссис Мерриуэзер возмущенно заявила, что Скарлетт,
того и гляди, родит прямо на улице.
Но все пересуды на ее счет были сущей ерундой в сравнении с волною
сплетен, которая прокатилась теперь по городу. Мало того что Скарлетт
торгует с янки, - ей еще это и нравится!
Миссис Мерриуэзер, да и не только она, но и многие другие южане имели
дела с пришельцами-северянами; разница состояла лишь в том, что им это
было не по нутру, и они открыто показывали, что им это не по нутру, а
Скарлетт это нравилось - во всяком случае, такое создавалось впечатле-
ние, что было совсем уж скверно. Она даже распивала чаи с женами офице-
ров-янки у них в домах! Собственно, оставалось только пригласить их к
себе, и в городе считали, что она и пригласила бы, если бы не тетя Питти
и Фрэнк.
Скарлетт знала, что в городе говорят о ней, но не обращала внимания,
не могла позволить себе обращать внимание. Она по-прежнему ненавидела
янки с такой же силой, как в тот день, когда они пытались сжечь Тару, но
умела скрывать свою ненависть. Она понимала, что деньги можно выкачать
только из янки, и успела уже уразуметь, что улыбка и доброе словцо прок-
ладывают ей верный путь для получения новых заказов на лес.
Когда-нибудь, когда она станет очень богатой и денежки ее будут на-
дежно припрятаны, так что янки уже не смогут их найти, - вот тогда, тог-
да она выложит им все, что о них думает, выложит им, как она их ненави-
дит, презирает, ни в грош не ставит! Вот будет торжество! Но пока эта
минута не настала, простой здравый смысл требует, чтобы она ладила с ни-
ми. И если это называется лицемерием, что ж, пусть Атланта потешается
над ней.
Она обнаружила, что завязать дружбу с офицерами-янки так же просто,
как подстрелить сидящую птицу. Они были одинокими изгнанниками во враж-
дебном краю, и многие, живя в этом городе, изголодались по милому женс-
кому обществу, ибо здесь уважающие себя женщины, проходя мимо янки, под-
бирали юбки с таким выражением лица, словно вот-вот плюнут. Одни только
проститутки да негритянки были любезны с ними. А Скарлетт, бесспорно,
была дамой, причем дамой из хорошей семьи, хоть она и работала, и они
расцветали от ее сияющей улыбки и живого блеска ее зеленых глаз.
Скарлетт же, сидевшей в своей двуколке, беседуя с ними и играя ямоч-
ками на щеках, часто казалось, что вот сейчас она не выдержит и пошлет
их к черту прямо в лицо. Но она сдерживалась и вскоре обнаружила, что
обвести янки вокруг пальца не сложнее, чем южанина. Только это было не
столько удовольствием, сколько неприятной обязанностью. Она разыгрывала
из себя милую и рафинированную даму-южанку, попавшую в беду. Вела себя
скромно, с достоинством и умела держать свою жертву на должном расстоя-
нии, тем не менее в манерах ее было столько мягкости, что офицеры-янки
тепло вспоминали потом миссис Кеннеди.
Теплые воспоминания могли принести свою пользу, а на это Скарлетт как
раз и делала ставку. Многие офицеры гарнизона, не зная, сколько им при-
дется пробыть в Атланте, вызывали к себе жен и детей. А поскольку гости-
ницы и пансионы были переполнены, они стали строить себе небольшие доми-
ки. Так почему бы не купить лес у прелестной миссис Кеннеди, которая бы-
ла с ними любезнее всех в городе? Да и "саквояжники" и подлипалы, стро-
ившие себе прекрасные дома, магазины и гостиницы на только что нажитые
деньги, находили куда более приятным иметь дело с ней, чем с бывшими
солдатами-конфедератами, которые были, правда, с ними любезны, но от
этой любезности веяло такой официальностью и таким холодом, что она была
хуже открытой ненависти.
Итак, благодаря красоте, обаянию и умению Скарлетт произвести впечат-
ление беспомощной, всеми покинутой женщины янки охотно становились пос-
тоянными ее клиентами и покупали все у нее на складе и в лавке Фрэнка,
считая, что надо же помочь отважной маленькой дамочке, не имеющей иной
опоры, кроме никчемного мужа. А Скарлетт, глядя на то, как ширится ее
дело, понимала, что не только обеспечивает себе настоящее с помощью де-
нег янки, но и будущее - с помощью друзей среди янки.
Поддерживать отношения с офицерами-янки в выгодном для нее смысле
оказалось легче, чем она ожидала, ибо все они с почтением относились к
дамам-южанкам, зато их жены, как вскоре обнаружила Скарлетт, стали для
нее неожиданно проблемой. Она ведь вовсе не собиралась водить знакомство
с женами янки. Она была бы рада вообще их не знать, но жены офицеров
твердо решили знаться с нею. Ими владело неистребимое любопытство в от-
ношении всего, что связано с Югом и южанками, и знакомство со Скарлетт
давало возможность это любопытство удовлетворить. Другие обитательницы
Атланты не желали иметь с ними ничего общего - даже не раскланивались в
церкви, поэтому, когда дела привели Скарлетт к ним в дом, они встретили
ее как посланницу свыше, явившуюся в ответ на их мольбу. Частенько, ког-
да Скарлетт сидела в своей двуколке перед домом какого-нибудь янки и бе-
седовала с хозяином о стояках и кровельной дранке, жена выходила из дома
и присоединялась к разговору или настаивала на том, чтобы Скарлетт зашла
к ним выпить чайку. Скарлетт редко отказывалась, как бы ей это ни прети-
ло, ибо всегда надеялась уловить минутку и тактично посоветовать делать
покупки в лавке Фрэнка. Но много раз ей приходилось крепко брать себя в
