руки, ибо хозяева слишком уж бесцеремонно лезли в ее личные дела и к то-
му же с самодовольным высокомерием относились ко всему южному.
Считая "Хижину дяди Тома" столь же достоверной, как Библия, все жен-
щины-янки спрашивали про овчарок, которых якобы держит каждый южанин,
чтобы травить ими беглых рабов. И они ни за что не хотели поверить Скар-
летт, утверждавшей, что за всю свою жизнь она видела всего одну овчарку,
причем то была небольшая добрая собака, а вовсе не огромный злющий пес.
Они расспрашивали Скарлетт про страшные приспособления, с помощью кото-
рых плантаторы клеймили лица рабов, и про девятихвостую плетку, которой
забивали рабов до смерти, и премерзко - Скарлетт считала, что просто не-
воспитанно, - интересовались сожительством господ с рабами. Особенно
возмущали ее эти расспросы теперь, когда в Атланте, после того как сол-
даты-янки обосновались в городе, появилось столько детей-мулатов.
Любая уроженка Атланты просто задохнулась бы от ярости, слушая все
эти россказни, замешенные на невежестве и предубеждении, но Скарлетт
умудрялась держать себя в руках. Помогало ей то, что эти женщины вызыва-
ли у нее скорее презрение, чем гнев. Ведь они были всего лишь янки, а
разве от янки можно чего-то хорошего ждать. Поэтому оскорбления, которые
они походя наносили ее штату, ее народу и его морали, скользили мимо
нее, никогда глубоко ее не задевая, и вызывали в ее душе лишь тщательно
скрытую усмешку, пока не произошел один случай, доведший ее до полного
бешенства и доказавший - если ей еще требовались доказательства, - сколь
широка была пропасть между Севером и Югом и как невозможно перекинуть
через нее мост.
Однажды днем Скарлетт возвращалась домой с дядюшкой Питером и путь их
пролегал мимо дома, где семьи трех офицеров жили друг у друга на голове,
дожидаясь, пока им построят собственные дома из леса Скарлетт. Все три
жены стояли на дорожке, когда она проезжала мимо, и, завидев ее, тотчас
замахали ей, прося остановиться. Они подошли к двуколке и поздоровались,
лишний раз заставив Скарлетт подумать, что янки можно многое простить,
но только не их голоса.
- Вы-то как раз мне и нужны, миссис Кеннеди, - сказала высокая топкая
женщина из штата Мэн. - Мне нужно кое-что узнать про этот паршивый горо-
дишко.
Скарлетт с должным презрением проглотила оскорбление, нанесенное Ат-
ланте, и постаралась изобразить на лице самую очаровательную улыбку.
- Что же вы хотели бы от меня услышать?
- Моя няня Бриджит вернулась к себе на Север. Она заявила, что и дня
здесь больше не останется среди этих "найгеров", как она их называет. А
дети просто с ума меня сводят! Скажите, как найти няню? Я просто не
знаю, к кому обратиться.
- Ну, это не трудно, - сказала Скарлетт и рассмеялась. - Если вы су-
меете найти чернокожую из деревни, которая еще не испорчена этим Бюро
вольных людей, вы получите преотличную служанку. Постойте возле калитки,
вот тут, и спрашивайте каждую чернокожую, которая будет проходить мимо,
и я уверена...
Все три женщины возмущенно закудахтали.
- Да неужели вы думаете, я доверю моих детей черной няньке? - воск-
ликнула женщина из Мэна. - Мне нужна хорошая ирландка.
- Боюсь, в Атланте вы не найдете ирландских слуг, - холодно возразила
Скарлетт. - Я лично никогда еще не видела белой служанки и не хотела бы
иметь белую служанку у себя в доме. К тому же, - она не сдержалась, и
легкая ирония прозвучала в ее тоне, - уверяю вас, чернокожие - не людое-
ды и им вполне можно доверять.
- Ну, уж нет! В моем доме черных не будет. Надо же придумать такое!
- Да я им в жизни ничего не доверю - ведь стоит отвернуться... А уж
чтобы они детей моих нянчили...
Скарлетт вспомнила добрые узловатые руки Мамушки, натруженные до мо-
золей в стремлении угодить и Эллин, и ей, и Уэйду. Да разве эти чужезем-
цы могут знать, какими ласковыми и заботливыми бывают черные руки, как
они умеют погладить, обнять, успокоить?! У нее вырвался короткий смешок.
- Любопытно, что вы к ним так относитесь - ведь это вы же их освобо-
дили.
- О господи! Уж конечно, не я, душенька! - рассмеялась женщина из Мэ-
на. - Да я в жизни не видела ни одного ниггера, пока в прошлом месяце не
приехала сюда, на Юг, и нисколько не огорчусь, если никогда больше не
увижу. У меня от них мурашки по коже бегут. В жизни ни одному из них не
доверю...
Тем временем Скарлетт успела заметить, что дядюшка Питер как-то тяже-
ло дышит и, сидя очень прямо, весь напрягшись, неотрывно глядит на уши
лошади. А теперь ей волей-неволей пришлось повернуться к нему, ибо жен-
щина из Мэна вдруг громко расхохоталась и указала на него своим прия-
тельницам.
- Вы только посмотрите на этого старого ниггера - надулся, как жаба,
- взвизгнула она. - Видно, ваш любимый старый пес, верно? Нет, вы, южа-
не, не знаете, как обращаться с ниггерами. Вы их так балуете, просто
ужас.
Питер глубоко втянул в себя воздух, морщины на его лбу обозначились
резче, но он продолжал пристально смотреть вперед. За всю его жизнь ни
один белый ни разу еще не обозвал его "ниггером". Другие негры - да, об-
зывали. Но белые - никогда. И чтобы про него сказали, будто он недостоин
доверия, да еще обозвали "старым псом" - это его-то, Питера, который всю
свою жизнь был достойной опорой дома Гамильтонов!
Скарлетт скорее почувствовала, чем увидела, как задрожал от оскорб-
ленной гордости черный подбородок, и слепая ярость обуяла ее. Она с хо-
лодным презрением слушала, как эти женщины поносили армию конфедератов,
ругали на чем свет стоит Джефа Дэвиса и обвиняли южан в том, что они
убивают и мучают своих рабов. Если бы речь шла об ее честности и добро-
детели, она, блюдя свою выгоду, снесла бы оскорбления. Но от сознания,
что эти идиотки оскорбили преданного старого негра, она вспыхнула, как
порох от зажженной спички. На секунду взгляд ее остановился на большом
пистолете, который торчал у Питера за поясом, и руки зачесались схватить
его. Всех бы их перестрелять, этих наглых, невежественных хамов-завоева-
телей. Но она только крепко стиснула зубы, так что желваки заходили на
скулах, твердя себе, что не пришло еще время сказать янки, что она о них
думает. Когда-нибудь это время придет. Ей-богу, придет! Но не сейчас.
- Дядюшка Питер-член нашей семьи, - сказала она дрожащим голосом. -
Всего хорошего. Поехали, Питер.
Питер так огрел лошадь хлыстом, что испуганное животное рванулось
вперед и двуколка запрыгала по камням, а до Скарлетт донесся удивленный
голос женщины из Мэна:
- Член ее семьи? Она что, хотела сказать - родственник? Но он же сов-
сем черный.
"Черт бы их подрал! Да их надо уничтожить, смести с лица земли. Наб-
рать бы мне только побольше денег - уж: тогда я плюну им в лицо. Я..."
Она взглянула на Питера и увидела, что по носу его катится слеза. И
такая нежность, такая горечь за его униженное достоинство охватила Скар-
летт, что и у нее защипало глаза. Ей стало больно, точно при ней бесс-
мысленно жестоко обидели ребенка. Эти женщины обидели дядюшку Питера -
Питера, который прошел с полковником Гамильтоном Мексиканскую войну, Пи-
тера, который держал хозяина на руках в его смертный час, Питера, кото-
рый вырастил Мелли и Чарлза, который заботился о непутевой, глупенькой
Питтинэт, "потрухал" за ней, когда она бежала из города, после поражения
"добыл" лошадь и привез ее из Мейкона через разрушенную войной страну. И
они еще говорят, что нельзя доверять неграм!
- Питер, - сказала она, и голос ее прервался; она положила руку на
его тощее плечо. - Мне стыдно, что ты плачешь. Да разве можно обращать
на них внимание! Ведь они всего лишь янки, проклятые янки!
- Но они говорили при мне, точно я мул и человеческих слов не пони-
маю, точно я какой африканец и не знаю, о чем они толкуют, - сказал Пи-
тер, шумно шмыгнув носом. - И они обозвали меня ниггером, а меня еще ни
один белый не называл ниггером, да еще обозвали вашим старым псом и ска-
зали, что ниггерам доверять нельзя! Это мне-то нельзя доверять! Да ведь
когда старый полковник умирал, что он сказал мне? "Слушай, Питер! Приг-
лядывай за моими детьми. И позаботься о нашей мисс Питтипэт, - сказал
он, - потому как ума у нее не больше, чем у кузнечика". И разве плохо я
о ней заботился столько лет...
- Сам архангел Гавриил не мог бы о ней лучше заботиться, - стремясь
успокоить его, сказала Скарлетт. - Мы бы просто пропали без тебя.
- Да уж, мэм, премного благодарен вам, мэм. Я-то это знаю, и вы знае-
те, а вот янки не знают и знать не хотят. Ну, чего они нос в наши де-
ла-то суют, мисс Скарлетт? Они же не понимают нас, конфедератов.
Скарлетт промолчала, ибо ею все еще владел гнев, который она не смог-
ла излить на женщин-янки. Так, в молчании, они и поехали дальше домой.
Питер перестал шмыгать носом, зато его нижняя губа начала вытягиваться,
пока не опустилась чуть не до подбородка. Теперь, когда первая обида
немного поутихла, в нем стало нарастать возмущение.
А Скарлетт думала: какие чертовски странные люди эти янки! Те женщи-
ны, видно, считали, что раз дядюшка Питер черный, значит, у него нет
ушей, чтобы слышать, и нет чувств, столь же легко ранимых, как у них са-
мих. Янки не знают, что с неграми надо обращаться мягко, как с детьми,
надо наставлять их, хвалить, баловать, журить. Не понимают они негров,
как не понимают и отношений между неграми и их бывшими хозяевами. А ведь
они вели войну за то, чтобы освободить негров. Теперь же, освободив, не
желают иметь с ними ничего общего - разве что используют их, чтобы дер-
жать в страхе южан. Они не любят негров, не верят им, не понимают их и,
однако же, именно они кричат о том, что южане не умеют с ними обра-
щаться.
Не доверять черным! Да Скарлетт доверяла им куда больше, чем многим
белым, и, уж конечно, больше, чем любому янки. У негров столько предан-
ности, столько бескорыстия, столько любви - никаким кнутом этого из них
не выбьешь, никакими деньгами не купишь. Скарлетт вспомнила о горстке
верных слуг, которые остались с ней в Таре, когда в любую минуту могли
нагрянуть янки, хотя никто не мешал им удрать или присоединиться к войс-
кам и вести привольную жизнь. Но они остались. Скарлетт вспомнила о Дил-
си, собиравшей хлопок в полях вместе с ней, о Порке, рисковавшем жизнью,
залезая в соседские курятники, чтобы накормить их семью; о Мамушке, ез-
дившей с ней в Атланту, чтобы уберечь ее от беды. Она вспомнила о слугах
своих соседей, которые оставались дома, оберегая своих хозяек, пока муж-
чины сражались на фронте, и как они бежали с хозяйками, терпя все ужасы
войны, выхаживали раненых, хоронили мертвых, утешали пострадавших, тру-
дились, клянчили, воровали, чтобы в господском доме на столе всегда была
еда. Даже сейчас, несмотря на все чудеса, обещанные Бюро вольных людей,
они не уходили от хозяев и трудились куда больше, чем когда-либо во вре-
мена рабства. Но янки не понимают этого и никогда не поймут.
- А ведь именно они сделали тебя свободным, - громко произнесла она.
- Нет, мэм! Они меня свободным не сделали. Я бы в жизни не позволил
этакой падали делать меня свободным, - возмущенно произнес Питер. - Все
равно я принадлежу мисс Питти, и, когда помру, она похоронит меня на се-
мейном кладбище Гамильтонов, где у меня есть место... Да уж моя мисс
крепко рассердится, когда я расскажу ей, как вы позволили этим женам
янок оскорблять меня.
- Ничего я им не позволяла! - от удивления невольно повысила голос
Скарлетт.
- Нет, позволили, мисс Скарлетт, - сказал Питер, еще дальше выпячивая
губу. - Ни вам, ни мне нечего было останавливаться с этими янками, чтоб
они оскорбляли меня. Не беседовали бы вы с ними, они и не назвали бы ме-
ня мулом или там африканцем. И не защищали вы меня тоже.
- Как это не защищала! - воскликнула Скарлетт, глубоко уязвленная его
