юсь, что не будете принимать ванну всю ночь. Я голоден.
Дверь ванной закрылась, в замке щелкнула задвижка.
Послышался шум заполняющей ванну воды. Слышно было, как она намылива-
ет тело и разбрызгивается вода, когда девушка погрузилась в ванну. Этот
звук ни с чем не спутаешь. Она предприняла все, чтобы заглушить мои по-
дозрения.
Потом я услышал, что она вытирается полотенцем. Через одну-две минуты
послышался шум сливаемой воды. Я отошел от двери и, пройдя через две
двери кухни, вышел во двор, встал рядом с дверью гаража. Как раз в это
время окно ванной открылось и из него вырвалось облачко пара. Когда де-
вушка спрыгнула на землю, я одной рукой вцепился в ее плечо, а второй
рукой зажал рот. Потом снова втащил ее внутрь.
Закрыв дверь кухни, посмотрел на нее. Она казалась посвежевшей и
сверкала чистотой. На ней была моя белая рубашка, засунутая за пояс ши-
рокой в складку юбки. В глазах стояли слезы разочарования и поражения.
Но если бы не они, то ее лицо заслуживало того, чтобы уделить ему особое
внимание. Я впервые как следует рассмотрел его, несмотря на длительное
время, проведенное вдвоем в автомобиле.
У нее были удивительные, густые и блестящие, с золотым отливом, воло-
сы, разделенные прямым пробором и заплетенные в косы. Такие косы бывают
у девушек из прибалтийских стран. Эта девушка никогда бы не выиграла
состязаний на звание "Мисс Америка": для этого у нее слишком волевое ли-
цо. Она не стала бы даже "Мисс Марбл-Спрингс". В ее лице неуловимо прог-
лядывало что-то славянское: слишком выделялись на нем широкие скулы и
слишком полные губы; серые, цвета стали, глаза слишком широко расставле-
ны, носик вздернутый. Подвижное, умное лицо: симпатичное, доброе, нас-
мешливое и жизнерадостное, если бы только исчезли с него следы усталости
и страха.
В те дни, когда я еще не распростился с мечтой и не начал грезить
только о домашних тапочках и камине в собственном доме, ее лицо было бы
воплощением моей мечты.
Она была женщиной, которая всегда будет выглядеть моложе своих лет,
женщиной, которая станет вашей половиной и надолго войдет в вашу жизнь,
навсегда оттеснив всех, словно сошедших с конвейера, смазливых крашеных
блондинок с волосами цвета платины, хотя порой вам казалось, что ради
этих куколок с платиновыми волосами вы готовы преодолеть горы.
Я стоял в гараже, и мне было немного жаль ее и жаль себя. И тут я по-
чувствовал холодный сквозняк, дующий в шею. Сквозняк был из двери ван-
ной, хотя всего десять секунд назад она была закрыта. Теперь же - оказа-
лась открытой.
Глава 3
Мне незачем было смотреть во внезапно расширившиеся глаза девушки,
чтобы сообразить, что сквозняк, дующий мне прямо в шею, не игра моего
воображения. Облачко пара из перегретой ванной подплыло к правому уху.
Пара было слишком много, чтобы он вышел из замочной скважины запертой
двери. Его было в тысячу раз больше. Я медленно повернулся, инстинктивно
развел руки в стороны. Возможно, потом придумаю что-то более разумное,
но пока было не до этого.
Первое, что я увидел, - оружие в его руке. И это оружие не было ору-
жием, которое обычно носят при себе новички. У него в руке чернел мато-
вый немецкий маузер калибра 7.63. Маузер - одно из самых экономичных
оружие: пуля может пробить трех человек.
Второе, что я заметил, - уменьшившаяся в размерах дверь спальни с тех
пор, как я в последний раз видел ее. Его плечи почти касались обеих сто-
рон дверной коробки, хотя просвет был очень широким. Шляпа его касалась
притолоки.
Третье, что я заметил, - шляпа и цвет его пиджака. Панама и зеленый
пиджак. Это был наш сосед, владелец "форда", припарковавший утром свою
машину рядом с нашей.
Он протянул левую руку и захлопнул дверь ванной. - Тебе не следовало
бы оставлять окна открытыми. Давай сюда свою пушку, - у него был спокой-
ный, красивый баритон, в котором не было ничего показного или угрожающе-
го. Было очевидно, что он всегда говорит таким голосом.
- Пушку? - я прикинулся растерянным.
- Послушай, Тальбот, - миролюбиво сказал он, - я подозреваю, что мы
оба, как говорят, профессионалы. Незачем затевать ненужный диалог. Давай
пушку. Она лежит в правом кармане твоего пиджака в двух пальцах от твоей
левой руки. Я жду. Брось пушку на ковер. Спасибо.
Ему незачем было тратить время на то, чтобы произнести последние сло-
ва: я и без них уже отшвырнул ногой пистолет в его сторону.
Я хотел, чтобы ему стало понятно: я - профессионал не хуже его.
- А теперь сядь. - Он посмотрел на меня и улыбнулся. Теперь я разгля-
дел, что его лицо не просто толстое, а толстощекое, если только можно
было назвать огромные куски мяса щеками. Лицо было таким широким, что
можно бы запросто срезать с него половину мяса без ущерба для объема.
Узкие черные усики и тонкий римский нос с горбинкой выглядели как-то не
к месту. Они выглядели так же нелепо, как морщинки от смеха вокруг его
глаз и с обеих сторон рта. У меня не было ни малейшего доверия к этим
морщинкам. Казалось, этот парень улыбался только для практики, когда бил
кого-нибудь по голове своим маузером.
- Вы узнали меня на стоянке? - спросил я.
- Нет, - он открыл левой рукой затвор пистолета, извлек последнюю пу-
лю, снова закрыл затвор и небрежным жестом отбросил его метра на три.
Пистолет прямым попаданием угодил в мусорную корзину. Парень окинул ее
уверенным взглядом, словно демонстрируя, что такое точно попадание он
обеспечит в десяти случаях из десяти возможных. Все, что делал этот че-
ловек, получалось стопроцентно. Если он был настолько точен, работая ле-
вой рукой, можно только вообразить, что он выделывал правой!
- Я никогда не видел тебя до сегодняшнего дня. Никогда даже не слышал
о тебе, пока не увидел на стоянке, - продолжал он. - Но я увидел эту де-
вушку. Вот о ней слышал, наверное, не менее тысячи раз. Ты англичанин,
иначе бы тоже слышал. А может, ты слышал ее имя, но не имеешь о нем ни
малейшего представления. И поверь, ты далеко не первый, кого она дура-
чит. Эта девушка не применяет макияжа, говорит без акцента, заплетает
волосы в косы. А стоит только женщине выглядеть так, как ты сразу же
сдаешься и приходишь к выводу, что тебе не с кем бороться, - он посмот-
рел на девушку и снова улыбнулся. - Абсолютно все пасуют перед Мэри Блер
Рутвен. Если у тебя такой вес в обществе, как у нее, если твой отец за-
нимает такой же пост, как ее отец, ты запросто сможешь освободиться от
своего провинциального акцента и позволить себе любую прическу. Это я
говорю тебе в качестве пояснения.
- И кто же ее отец?
- Твое невежество удивляет меня. Его зовут Блер Рутвен. Генерал Блер
Рутвен. Ты хотя бы слышал, что такое "Четыре сотни"? Это его журнал. А
ты слышал когда-нибудь о Мейфлавер? Именно предки старого Рутвена разре-
шили пилигримам пристать к берегам Мексиканского залива. Этот старик -
самый богатый старик в Соединенных Штатах, возможно, за исключением
только Поля Гетти.
Я не перебивал его и внимательно слушал. Хотя меня это не касалось.
Интересно, что бы он сказал, если бы узнал мои мечты о домашних тапочках
и пылающем камине. А также о мультимиллионной наследнице. Вместо этого я
сказал:
- Твой радиоприемник был включен, когда ты сидел в машине на стоянке.
Я знаю это. И тогда передавали сводку новостей.
- Именно так, - оживленно согласился он.
- Кто вы? - это был первый вопрос, который задала ему Мэри Блер Рут-
вен с тех пор, как он появился в комнате. И мне стало ясно, что может
фирма "Четыре сотни" сделать с человеком. Такой человек не упадет в об-
морок, не прошепчет "Слава Богу, что вы спасли меня", не разрыдается, не
бросится обнимать своего спасителя. Такой человек всего-навсего посмот-
рит на своего спасителя с дружелюбной улыбкой, считая его на мгновение
равным себе, прекрасно зная, что ни о каком равенстве не может быть и
речи.
- Мое имя Яблонский, мисс. Герман Яблонский.
- Полагаю, что вы тоже прибыли на "Мейфлавер" вместе с пилигримами? -
съязвил я и внимательно посмотрел на девушку. - Итак, у вас миллионы и
миллионы долларов, не так ли? Мне кажется, что это слишком большая сум-
ма, чтобы запросто расхаживать по городу. Теперь я понимаю, зачем там
присутствовал Валентине.
- Валентине? - недоуменно повторила она, все еще принимая меня за су-
масшедшего.
- Ну да. Эта горилла, которая сидела в трех рядах от вас в зале суда.
Если ваш старик проявляет такой же здравый смысл в приобретении нефтяных
скважин, как в выборе ваших телохранителей, то вы скоро обанкротитесь.
- Обычно меня сопровождает не он, - Мэри закусила губу, и что-то по-
хожее на тень боли промелькнуло в ее ясных серых глазах. - Я очень обя-
зана вам, мистер Яблонский.
Он снова улыбнулся и промолчал. Потом вытащил пачку сигарет, постучал
пальцами по дну и зубами вытащил одну сигарету. Вынул спички в бумажной
упаковке и кинул сигареты со спичками мне. Именно так поступают парни
высокого класса в наше время. Цивилизованные, вежливые, подмечающие все.
Хулиганы тридцатых годов не идут ни в какое сравнение с ними. Именно по-
этому такие парни, как этот Яблонский, особенно опасны: они похожи на
смертельно опасный айсберг, на 7/8 скрытый под водой. Да, хулиганы трид-
цатых годов очень проигрывают на их фоне.
- Мне кажется, вы уже можете применить свой маузер, - продолжала Мэри
Блер. Она была далеко не так хладнокровна и спокойна, какой хотела ка-
заться. И хотя говорила ровным спокойным голосом, я видел, как пульсиру-
ет голубая жилка у нее на шее: она билась с такой силой, с какой рвется
вперед гоночный автомобиль на ралли. - Ведь теперь этот человек не
представляет для меня опасности?
- Это точно, - успокоил ее Яблонский.
- Благодарю вас, - у нее вырвался едва заметный вздох, словно она до
сих пор не могла поверить в то, что весь этот кошмар кончился и что те-
перь ей нечего бояться. Она сделала несколько шагов по комнате. - Сейчас
я позвоню в полицию.
- Нет, - спокойно возразил Яблонский.
Она остановилась:
- Что вы сказали?
- Я сказал: нет, - пробормотал Яблонский. - Ни телефонных звонков, ни
полиции. Обойдемся без представителей закона.
- Что вы этим хотите сказать? - На ее щеках снова загорелись два яр-
ких красных пятна. Когда я в прошлый раз их видел, они говорили о стра-
хе, на этот раз больше свидетельствовали о приступе злости.
- Раз ваш старик потерял счет своим нефтяным скважинам, вы не привык-
ли к тому, чтобы люди перечили вам.
- Мы обязаны вызвать полицию, - медленно и спокойно, словно объясняя
что-то ребенку, сказала она. - Этот человек - преступник. Преступник,
которого разыскивает полиция. Он - убийца. Он убил какого-то человека в
Лондоне.
- В Марбл-Спрингсе он тоже убил человека, - спокойно добавил Яблонс-
кий. - Сегодня в 17.40 скончался патрульный Доннелли.
- Доннелли умер? - прошептала она. - Вы уверены в этом?
- В 18.10 я собственными ушами слышал об этом по радио. Сводку пере-
дали перед тем, как я, выслеживая вас, выехал со стоянки. Говорили
что-то о хирургах, о переливании крови. Видно, судьба. Парень скончался.
- Это ужасно! - она мельком взглянула на меня. Ее глаза вспыхнули и
тут же погасли, словно вид мой был ненавистен ей.
- А вы еще говорите: "Не вызывайте полицию". Что хотите этим сказать?
- То, что уже слышали, - ответил он. - Никаких законников.
- У мистера Яблонского есть свои собственные соображения на этот
счет, мисс Рутвен, - сухо сказал я.
- Ваш приговор предрешен, - бесстрастно произнес Яблонский. - Правда,
для человека, которому остается жить не более трех недель, вы ведете се-
бя довольно хладнокровно. Отойдите от телефона, мисс!
- Надеюсь, вы не станете стрелять в меня? - она уже пересекла комна-
ту. - Вы-то ведь не убийца?
