Она, приоткрыв рот, смотрела на меня и не произносила ни слова.
- Одна маленькая пуля может натворить массу неприятностей, - я вытя-
нул руку с пистолетом, прикрытым пиджаком, и прижал пистолет к ее бедру.
- Вы слышали, что я говорил этому дурачку Доннелли, объясняя, что может
натворить мягкая свинцовая пуля? Пистолет прижат к вашему бедру. Вы
представляете, что это означает? - я говорил очень тихо, но в голосе
звучала угроза. - Пуля разнесет вам кость так, что ее уже не починишь. А
это означает, что вы уже никогда не сможете ходить, мисс Рутвен. Вы уже
никогда не сможете ни бегать, ни танцевать, ни плавать, ни скакать вер-
хом на лошади. Весь остаток жизни будете таскать свое прекрасное тело на
костылях или будете ездить в инвалидной коляске. При этом всегда будут
мучить боли. Всю оставшуюся жизнь... Неужели еще не пропало желание поз-
вать на помощь полицейских?
Она молчала. Лицо было без кровинки, и даже губы побелели.
- Вы верите мне? - тихо спросил я.
- Верю.
- И как же намерены поступить?
- Намерена позвать полицейских, - просто сказала она. - Пусть вы ис-
калечите меня, но зато вас схватят. И вы уже никогда и никого больше не
убьете. Я обязана сделать это.
- Ваш благородный порыв делает вам честь, мисс Рутвен, - насмешка в
моем голосе была прямо противоположна мыслям, проносящимся в голове. Она
собиралась сделать то, чего я, будь на ее месте, не сделал бы.
- Ну что ж, зовите их. И смотрите, как они будут умирать.
Она не сводила с меня глаз.
- Что... что вы хотите этим сказать? Ведь у вас всего одна пуля...
- И она уже не для вас. При первом вашем крике, леди, этот коп с пуш-
кой в руке получит пулю. Выстрелю ему прямо в грудь. Я неплохо управля-
юсь с кольтом. Вы же собственными глазами видели, как я выстрелом выбил
пистолет из рук шерифа. Рисковать не стану. Выстрелю в грудь. Потом
схвачу другого полицейского - это сделать проще простого, так как его
пистолет находится в застегнутой кобуре. Полицейский знает, что я убий-
ца, но ему неизвестно, что моя пушка пустая. Отниму у него пистолет,
обезврежу его и смоюсь. Не думаю, чтобы кто-то попытался остановить ме-
ня.
- Но я крикну ему, что пистолет не заряжен. Я крикну...
- Нет. Прежде всего я расправлюсь с вами, леди. Заеду локтем в сол-
нечное сплетение, и минут пять вы не сможете вымолвить ни единого слова.
Наступила долгая пауза. Полицейские все еще торчали на стоянке.
Потом послышался ее еле слышный шепот:
- Неужели вы действительно способны на это?
- У вас есть только одна возможность получить ответ на свой вопрос.
- Ненавижу вас, - ее голос был лишен всякого выражения, ясные серые
глаза потемнели от отчаяния, сознания собственного бессилия и горечи по-
ражения. - Никогда не думала, что смогу так ненавидеть человека. Это...
это пугает меня...
- Бойтесь, и вы останетесь в живых, - я наблюдал за тем, как поли-
цейские, закончив осмотр машин на стоянке, медленно подошли к мотоциклам
и уехали.
Медленно надвигался вечер. Скрежетали и скрипели драги, постепенно
пробивая себе дорогу в море. Одни патрульные полицейские приезжали, дру-
гие уезжали, но большинство из них уезжало, и вскоре на стоянке остались
всего две машины: наша и "форд", принадлежащий парню в зеленом костюме.
Постепенно сгустились сумерки, небо покрылось облаками и потемнело,
став цвета индиго. Начался дождь...
Он лил с яростью, присущей субтропическим ливням. Пока я возился,
поднимая верх машины, тонкая рубашка из хлопка промокла так, словно я,
не снимая ее, выкупался в море. Подняв боковые стекла, посмотрел в зер-
кало: по моему лицу от висков до подбородка струились черные потоки. С
волос тушь почти смылась. Я, насколько смог, стер тушь с лица платком и
посмотрел на часы.
Черные тучи покрывали небо от горизонта до горизонта. Вечер наступил
раньше времени. У машин, проезжающих по шоссе, горели подфарники, хотя
был скорее день, чем ночь. Я завел мотор.
- Вы же хотели подождать до темноты, - в голосе звучало удивление.
Может быть, она ждала, что на стоянку снова приедут полицейские, но бо-
лее наблюдательные и сообразительные.
- Да, собирался, - подтвердил я. - Скорее всего к этому времени мис-
тер Чес Брукс устроит шумный концерт с пением и танцами в нескольких ки-
лометрах от шоссе, и его словоизлияния будут весьма красноречивыми.
- Какой мистер Чес Брукс? - по ее тону было понятно, что она снова
принимает меня за сумасшедшего.
- Мистер из Питсбурга, штат Калифорния, - я постучал пальцами по ли-
цензионному талону, прикрепленному к рулевой колонке. - Да, далеко надо
ехать, чтобы вернуть ему украденный автомобиль. - Я поднял глаза и прис-
лушался к пулеметной симфонии тяжелых дождевых капель, барабанящих по
брезентовой крыше. - Ведь вы же не думаете, что он все еще жарит мясо на
той маленькой стоянке на берегу?
Мы выехали из-под импровизированной арки и повернули направо на шос-
се.
Когда девушка заговорила, я понял, что она действительно принимает
меня за сумасшедшего.
- Вы решили вернуться в Марбл-Спрингс? - это были одновременно вопрос
и утверждение.
- Именно так. Едем в мотель "Контесса". Туда, где меня схватили копы.
Я оставил там кое-какие вещи и хочу их забрать.
Она промолчала. Наверное, подумала: "Сумасшедший". Хотя это слово аб-
солютно не соответствовало действительности.
Я сорвал с головы шарф - в сгущающихся сумерках белое пятно на моей
голове привлекало излишнее внимание и могло показаться более подозри-
тельным, чем рыжие волосы, - и продолжал:
- Там они никогда не станут разыскивать меня. Проведу там ночь, а мо-
жет быть и несколько ночей - до тех пор, пока не найду лодку. Вы тоже. -
Я сделал вид, что не услышал, как она вскрикнула.
- Помните телефонный разговор в аптеке? Я позвонил в мотель и узнал,
свободен ли коттедж номер 14. Мне ответили, что он свободен, и я забро-
нировал его, сказав, что мои друзья останавливались в этом коттедже и
порекомендовали мне его, так как из этого коттеджа открывается самый жи-
вописный вид. Это и на самом деле так. Кроме того, это самый уединенный
коттедж, так как он построен в конце территории мотеля и окна его выхо-
дят на море. Поблизости находится и шкаф, куда положили мой чемодан,
когда меня схватили копы. Кроме всего прочего, рядом с коттеджем есть
прекрасный личный гараж, где можно спрятать машину от любопытных глаз, и
никто не задаст ни единого вопроса.
Летели километры: один, другой, третий, а девушка все молчала. Она
снова надела свою зеленую блузку, но это был уже просто кусок кружев,
состоящий из одних дырок. Она, как и я, промокла насквозь, когда я натя-
гивал брезентовую крышу. Временами девушка дрожала, как в лихорадке.
После дождя стало прохладно.
Мы приближались к окраине Марбл-Спрингса, когда она снова заговорила.
- Вы не сможете остановиться в мотеле. Разве возможно осуществить та-
кой план? Вам надо зарегистрироваться, расписаться в журнале приезжих,
взять ключи, поужинать в ресторане. Вы же не можете...
- Я все могу. Я попросил не запирать дверь мотеля, пока мы не прие-
дем, просил, чтобы ключи от коттеджа и гаража были вставлены в двери.
Сообщил, что мы выехали из дома очень рано и проехали длинный утомитель-
ный путь. Сказал, что очень устали и просим не беспокоить до утра, чтобы
мы могли отдохнуть. Сказал, что зарегистрируемся утром и утром же опла-
тим все, что с нас причитается, - я откашлялся. - Сказал, что мы совер-
шаем свадебное путешествие. И женщина, с которой я разговаривал, кажет-
ся, поняла наше желание побыть вдвоем.
Мы подъехали к мотелю раньше, чем она нашла слова для ответа.
Через резные, окрашенные в сиреневый цвет ворота подъехали к залу
обслуживания, находящемуся в центральной здании мотеля, и припарковали
машину прямо под мощной, лампой, отбрасывающей такую густую тень, что
мои рыжие волосы стали совершенно не видны под крышей автомобиля.
У входа в зал обслуживания стоял негр, одетый в сиреневую, отделанную
голубым кантом униформу с золотыми пуговицами. Модель этой униформы и
сочетание цветов скорее всего были разработаны каким-то дальтоником, на-
девшим к тому же очки с дымчатыми стеклами.
Я окликнул его.
- Где находится коттедж номер 14? - спросил я. - Как проехать к нему?
- Мистер Брукс? - я кивнул, и он продолжал: - Все приготовлено для
вас. Ключи в дверях. Спуститесь, пожалуйста, вниз, вон туда.
- Благодарю, - я посмотрел на него: седой, сгорбленный, худощавый че-
ловек с поблекшими глазами. Наружность негра, словно мутное зеркало, от-
ражала тысячи невзгод и поражений, которые он претерпел на своем жизнен-
ном пути.
- Как ваше имя?
- Чарльз, сэр.
- Я хотел бы чего-нибудь выпить, Чарльз, - и протянул ему деньги. -
Пожалуй, виски. Скотч без содовой. И принесите немного брэнди. Принесе-
те?
- Сейчас же, сэр.
- Спасибо, - я включил передачу и спустился по территории кемпинга до
коттеджа номер 14.
Он находился в конце узкого полуострова. Слева был залив, справа -
плавательный бассейн овальной формы.
Дверь гаража была открыта. Я въехал внутрь, выключил фары и задвинул
дверь гаража. Потом, двигаясь ощупью и в полутьме, включил верхний свет.
Внутри гаража в стене слева находилась единственная дверь. Мы вошли в
нее и оказались в маленькой, аккуратной, опрятной кухоньке, которая была
прекрасно экипирована, особенно если считать, что требуется лишь чашечка
кофе. Кофе там было столько, что можно было варить его всю ночь напро-
лет. Далее дверь вела в комнату, представляющую собой гостиную-спальню.
Мы увидели сиреневый ковер, сиреневые шторы, сиреневое покрывало на кро-
вати, сиреневые абажуры на лампах, сиреневые чехлы на стульях. Куда бы
вы ни бросили взгляд, всюду этюды в сиреневых тонах. По-видимому, кто-то
очень любил этот цвет. В комнате были две двери. Слева - дверь в ванную,
а дверь в дальнем конце вела в коридор. Через десять секунд после того,
как вошел в комнату, втащив за собой девушку, я уже находился в коридо-
ре. Шкаф стоял в двух метрах от меня и был не заперт. Удостоверился, что
мои вещи находятся там, где их оставили. Отнес чемодан в комнату, открыл
его и хотел было выбросить на кровать кое-какие вещи, когда постучали в
дверь.
- Это, наверное, Чарльз, - пробормотал я. - Откройте дверь, отступите
на несколько шагов, чтобы она не ударила вас, возьмите бутылки и скажи-
те, что сдачи не надо. И не пытайтесь как-то предупредить его: что-то
прошептать, сделать какие-то знаки или выскочить в коридор. Я оставлю
щель в двери ванной и буду следить за тем, чтобы этого не произошло.
Пистолет будет нацелен вам в спину.
А она уже и не пыталась предпринять что-либо. Наверное, слишком за-
мерзла и чувствовала себя несчастной и измученной. Все возрастающее нап-
ряжение этого кошмарного дня, видимо, лишило ее воли и желания действо-
вать.
Старик-негр отдал ей бутылки, взял сдачу, удивленно бормоча слова
благодарности, и осторожно прикрыл за собой дверь.
- Вы дрожите от холода, - резко сказал я. - Ни к чему моей страховке
получать воспаление легких.
Я принес пару стаканов.
- Выпейте глоток брэнди, мисс Рутвен, а потом примите теплую ванну.
Может быть, удастся подобрать себе какую-то сухую одежду в моем чемода-
не.
- Вы так добры... - с горечью сказала она. - Пожалуй, я выпью брэнди.
- А принять ванну не хотите?
- Нет. - Пауза колебания, и скорее предполагаемый, чем увиденный
блеск ее глаз. И тут я понял, что ошибаюсь, думая, что она слишком уста-
ла, чтобы отколоть какой-нибудь номер.
- Впрочем, пожалуй, приму и ванну.
- Прекрасно, - я дождался пока она осушила стакан с виски, вывалил на
пол содержимое чемодана и отступил назад, чтобы пропустить ее. - Наде-
