них тут есть книги с инструкциями о системе замков для дверей камер
тюрьмы в Алькатрасе. - Немного помолчав, он приказал: - А теперь давай
еще один ключ, дружок, ключ от коридора.
Дворецкий нахмурился, отдал третий ключ и ушел, с силой хлопнув
дверью. Но это была очень прочная дверь, и она выдержала.
- В инструкции по охране камер тюрьмы в Алькатрасе дворецкий, видимо,
пропустил главу, в которой говорилось о том, как надо запирать двери. -
Яблонский усмехнулся, запер дверь, стараясь производить как можно больше
шума, задернул шторы и быстро осмотрел стены в поисках глазков для подс-
матривания. Потом он подошел ко мне. Раз пять-шесть он врезал своим ог-
ромным кулаком по здоровенной пальме, размахнувшись, ударил ногой в сте-
ну и с такой силой ударил кулаком по креслу, опрокинув его, что этот
удар потряс всю комнату.
Потом не слишком тихо он сказал:
- Как только будешь готов, вставай, дружок. Будем считать, что это
просто предупреждение, и не пытайся выкинуть какие-нибудь фокусы, подоб-
ные тому, который ты попробовал выкинуть с Ройялом. Стоит тебе только
пошевелить пальцем, можешь считать, что на твою голову обрушится небоск-
реб "Крайслер Империал".
Я не пошевелил пальцем. Не пошевелил пальцем и Яблонский. Мы усиленно
прислушивались к тишине. И тишина в коридоре не была нерушимой. Из кори-
дора слышались плоскостопные шаги и затрудненное свистящее аденоидное
дыхание дворецкого, с трудом вырывающееся из его перебитого носа. Дво-
рецкому поручили совсем не подходящую для него роль последнего из моги-
кан, и он находился в пяти-шести метрах от нас, но вскоре толстый ковер
поглотил последние отзвуки его шагов, которым вторило поскрипывание по-
ла.
Яблонский вытащил ключ, тихо отомкнул наручники и положил их в кар-
ман, затем так сильно потряс мне руку, будто хотел сломать все до едино-
го пальца. По крайней мере, у меня было такое ощущение. Но несмотря на
это, я улыбался во весь рост с таким же удовольствием, с каким улыбался
мне в ответ Яблонский. Мы закурили и молча стали тщательно, как зубной
щеткой, прочесывать обе комнаты в поисках потайных микрофонов и подслу-
шивающих устройств. Комната была нашпигована ими до отказа.
Ровно через 24 часа я влез в пустой спортивный автомобиль. В замке
зажигания торчал ключ. Автомобиль стоял в трехстах метрах от входа в дом
генерала. Это был "шевроле-корветт" - точно такой же автомобиль, как ук-
раденный мною днем раньше, когда я захватил в заложницы Мэри Рутвен.
От ливня, бушевавшего накануне, не осталось и следа. Небо было голу-
бое и чистое весь длинный день. Этот день, показавшийся мне невероятно
длинным, я провел полностью одетый с наручниками на руках. К тому же на-
ручники были пристегнуты к кровати. Так я пролежал целых 12 часов. Окна
в комнате были закрыты и выходили на юг, а температура в тени была около
27°. Эта жара и сонная бездеятельность вполне бы подошли для черепахи,
обитающей на Галапагосских островах. Мне такие условия не подходили, и я
был похож на вялого подстреленного кролика. Меня продержали в комна-
те-душегубке целый день. Яблонский принес еду и вскоре после обеда отвел
меня к генералу, Вилэнду и Ройялу, чтобы они отметили для себя, какой он
надежный сторожевой пес, и чтобы увидели, что я до сих пор сравнительно
инертен. Слово "сравнительно" было самым подходящим, и, чтобы усилить
этот эффект, я удвоил свою хромоту и заклеил заранее пластырем щеку и
подбородок.
Ройялу не требовались такие меры, и без них было видно, что он побы-
вал в бою. К тому же трудно было бы найти такой широкий пластырь, чтобы
скрыть длинный порез у него на лбу. Правый глаз совершенно закрылся, и
под ним, как и на лбу, был здоровенный сине-пурпурный синяк. Я отлично
поработал над Ройялом и знал по пустому, отсутствующему выражению его
лица и единственного уцелевшего глаза, что он не успокоится до тех пор,
пока не отделает меня еще сильнее. Теперь это станет его постоянной за-
ботой.
Ночной воздух был прохладен и приятно холодил кожу. В нем чувствовал-
ся аромат моря. Я надвинул на лицо капюшон и пошел к югу, откинув голову
назад и склонив ее к плечу, чтобы свежий воздух прогнал последние остат-
ки сна. Мой разум был вялым и одурманенным не только из-за жары, но так-
же потому, что я проспал слишком много часов в тот полный неопределен-
ности день. Я переспал и теперь расплачивался за это, зная, что предсто-
ит бессонная ночь.
По дороге раз или два вспомнил о Яблонском, черноволосом, улыбающемся
гиганте с загорелым лицом и добродушной улыбкой. Сейчас он сидел в своей
спальне на втором этаже, усердно и торжественно охраняя мою опустевшую
спальню. Все три ключа лежали у него в кармане.
Я ощупал карман пиджака: ключи все еще лежали там, вернее, не ключи,
а их дубликаты, которые Яблонский сделал для меня, когда уходил на про-
гулку в Марбл-Спрингс. Да, у Яблонского дел было хоть отбавляй в то ут-
ро.
Я перестал думать о Яблонском. Он прекрасно и сам позаботится о себе.
Он сумеет это сделать лучше, чем все, кого я знал. На предстоящую ночь у
меня и своих забот было предостаточно.
Догорали последние отблески ярко-красного заката над поверхностью за-
лива и исчезали где-то на западе. Высоко в безветренном небе горели яр-
кие звезды. И тут справа от дороги я увидел зеленый свет фонариков. Про-
ехал мимо одного, второго, а у третьего резко повернул направо и быстро
поехал вниз к маленькой каменной пристани. Выключил фары и уже потом ос-
тановил на берегу машину, подъехав к высокому широкоплечему мужчине, ко-
торый держал в руке узкий, похожий на карандаш фонарик.
Мужчина схватил меня за руку - ему запросто удалось сделать это. Я
был ослеплен, так как, подъезжая, смотрел на яркие пятна света, отбрасы-
ваемые фарами машины. Не говоря ни слова, мужчина помог мне спуститься
вниз по деревянным ступеням к плавающей пристани. Он пересек пристань и
подвел меня к длинному и темному боту. Теперь мои глаза адаптировались,
и я мог уже кое-что разглядеть. Ухватился за что-то рукой и уже без пос-
торонней помощи прыгнул в бот. Коренастый невысокий человек поднялся мне
навстречу и поприветствовал.
- Мистер Тальбот?
- Да. Это вы, капитан Зеймис?
- Зовите меня Джон, - усмехнулся он и насмешливо продолжал: - Мои
мальчики смеются надо мной: "Как же наш бот теперь называется - "Короле-
ва
Мэри" или "Соединенные Штаты". Мои мальчики - дети нашего времени, -
полупечально, полунасмешливо вздохнул капитан Зеймис. - Мне кажется, что
имя Джон такое же хорошее имя для капитана, как и имя "Метален" для его
судна.
Я посмотрел через плечо капитана на его мальчиков. Их фигуры были еще
неясными очертаниями на фоне темно-синего неба, но было уже достаточно
светло, чтобы разглядеть, что все они высокие, около 180 см, и имеют со-
ответствующее телосложение. Да и "Метален" оказался не таким уж малень-
ким судном. Он был длиной около 12 метров с двумя мачтами и ограждением
около 2 метров высотой, идущим по корме, носу и бортам бота.
Капитан и человек, который меня встретил, были греки. Судно было гре-
ческим. Команда состояла из одних греков. Впрочем, если "Метапен" не был
полностью греческим судном, то он был наверняка построен греческими ко-
раблестроителями, которые приехали в штат Флорида и осели здесь с единс-
твенной целью: строить вот такие боты для ловли морских губок. Если бы
этот бот увидел Гомер, если бы он увидел грациозные и изящные очертания
этого судна с взмывающим ввысь носом, то без труда узнал бы в нем прямо-
го потомка галер, бороздящих бесчисленное число столетий назад освещен-
ные солнцем Эгейское и Левантийское моря.
Меня внезапно охватило чувство полной безопасности, оттого что я на-
ходился на борту этого судна среди надежных людей.
- Отличная ночь для предстоящей работы, - сказал я.
- Может, да, а может, и нет, - сказал капитан, но юмора не было в его
голосе. - Я лично не думаю, что это хорошая ночь. Что касается Джона
Зеймиса, то он не выбрал бы эту ночь.
Я промолчал о том, что у нас не было выбора. Вместо этого сказал:
- Вы считаете, что погода слишком ясная, не так ли?
- Нет, дело не в этом, - на минуту капитан отвернулся и отдал ка-
кие-то распоряжения явно на греческом языке. Мальчики стали отвязывать
канаты от швартовых тумб причала. Капитан снова повернулся ко мне. - Из-
вините, что я говорю с ними на нашем древнем языке. Трое из моих мальчи-
ков приехали в эту страну меньше полугода назад. Уж очень тяжела жизнь
ныряльщиков за морской губкой. Мои дорогие мальчики не будут нырять за
губкой. Именно поэтому я и привез их сюда из Греции. Мне не нравится се-
годняшняя погода, мистер Тальбот. Не нравится потому, что эта ночь была
слишком хорошей.
- Это и мои слова.
- Нет, - он энергично покачал головой. - Слишком хорошая. Воздух че-
ресчур спокоен. Если не считать слабого бриза, дующего с севера-запада.
Это плохой признак. Вечером солнце пылало в небе. Это тоже плохой приз-
нак. Вы чувствуете, как "Метален" покачивает на легкой зыби? Когда пого-
да действительно благоприятная, небольшие волны ударяют в борта бота
каждые три-четыре секунды. А что сегодня? - он пожал плечами. - Волны
ударяют в борта через каждые 12-15 секунд. Я выхожу в море из Тара-
пон-Спрингс вот уже 40 лет. Я хорошо знаю навигацию в этих местах, мис-
тер Тальбот, и я сказал бы неправду, если бы стал утверждать, что ка-
кой-то человек знает эти места лучше меня. Надвигается сильный шторм.
- Сильный шторм? Во время больших штормов я чувствую себя отврати-
тельно. Меня всегда укачивает. Скажите, было ли официальное предупрежде-
ние о том, что надвигается тропический циклон?
- Нет. Не было.
- А всегда ли перед тропическими циклонами наблюдаются признаки, о
которых вы упомянули? Капитан Зеймис не делал попыток успокоить меня.
- Нет, не всегда, мистер Тальбот. Однажды, лет пятнадцать назад, пос-
тупило предупреждение о шторме, но я не увидел никаких его признаков. Ни
единого признака. Рыбаки с островов Южного Кайкоса вышли в море, и пять-
десят человек из них утонули. Но когда я обнаруживаю такие признаки, как
сегодня, в сентябре, они совершенно точно предупреждают меня о приближе-
нии сильного шторма. И шторм бывает всегда. Эти признаки меня еще никог-
да не подводили.
Никто не хотел успокоить и ободрить меня сегодня: - И когда же вы
ожидаете шторма?
- Не знаю. Может быть, через восемь часов, а может быть, через двое
суток, - он указал на запад, где сосредоточился источник обширной, мед-
ленно нарастающей маслянистой зыби.
- Ураган приходит оттуда. Ваш гидрокостюм внизу, в трюме, мистер
Тальбот.
Через два часа, пройдя двадцать километров, мы подошли к месту, отку-
да ожидали приближения беспокоящего нас, но еще отдаленного шторма. Бот
шел на максимальной скорости. Правда, максимальная скорость "Метапена"
была такова, что хвастаться особенно нечем. Около месяца назад два граж-
данских инженера, которые дали клятву держать все в секрете, перекрыли
выхлопную трубу мотора на судне подводным глушителем с оригинально вы-
полненной системой экранов. Работа была выполнена ими отлично: уровень
шума от выхлопных газов стал таким же неслышным, как человеческий шепот,
но при этом наполовину уменьшилась мощность мотора. И все же судно имело
достаточную скорость. Оно устремилось вперед. Что касается меня, то оно
шло даже слишком быстро, и чем дальше мы углублялись в освещенный звез-
дами залив, тем продолжительнее и глубже становились перепады моего
настроения от надежды к отчаянию, и я все более убеждался в безнадежнос-
ти той работы, которую должен был выполнить. Вместе с тем, кто-то
все-таки должен был выполнить эту работу, и именно я, по иронии судьбы,
стал человеком, вытянувшим из колоды карт джокера.
В эту ночь небо было безлунное. Мало-помалу звезды стали светлеть и
