не было. Я отодвинул щеколду, толкнул дверь назад и вошел внутрь в кро-
мешную тьму. Включил фонарь, тут же нашел выключатель, включил свет и
огляделся.
Длина хранилища - около тридцати метров. На почти пустых, расположен-
ных с двух сторон стеллажах сложено в штабеля около сорока труб с резь-
бой на концах. Трубы такой же длины, как и длина помещения. Почти на са-
мом конце труб были глубокие выемки, словно трубы прогрызли чьи-то мощ-
ные металлические клыки. Ничего больше в этом помещении не было. Я вык-
лючил свет, вышел из хранилища, запер дверь и почувствовал на своем пле-
че чью-то тяжелую руку.
- Что это вы тут ищете, приятель? - голос был грубым, не терпящим шу-
ток, и так же несомненно принадлежал ирландцу, как только что вылезший
из земли росток трилистника принадлежит к эмблеме Ирландии. Я медленно
обернулся и замедлил движения для того, чтобы успеть обеими руками плот-
нее запахнуть на груди полу пиджака, словно защищая себя от ветра и хо-
лодного дождя, который начал барабанить по палубе, слабо поблескивающей
под лучами верхних ламп и затем снова уходящей в темноту. Перед мной
стоял коренастый невысокого роста человек средних лет с потрепанным ли-
цом, выражение которого могло быть в зависимости от настроения то прос-
тодушным, то свирепым. В данную минуту выражение лица не сулило ничего
хорошего, но не было и свирепым... Пришлось рискнуть.
- Я действительно ищу здесь кое-что, - я не только не пытался скрыть
свой английский акцент, а, наоборот, старался преувеличить его. Заметный
высококлассный английский акцент не вызывает в Штатах иного подозрения,
кроме того, что его обладатель занимается благотворительностью; и такого
человека всегда принимают за слегка тронутого. - Дело в том, что меня
просили переговорить с мастером. Вы, случайно, не мастер?
Видимо, он хотел сказать что-то похожее на "клянусь Богом", но вместо
этого выдал такой грамматический шедевр, который окончательно сразил его
самого, и можно было видеть, как его мысль пытается войти в привычное
русло.
- Вас направил ко мне мистер Джеральд?
- Конечно. Сегодня такая мерзкая погода, не правда ли? - я надвинул
на глаза шляпу. - Вам сегодня не позавидуешь, друзья...
- Если искали меня, - перебил он, - то что вы позабыли здесь?
- Я нашел вас, но увидел, что вы заняты, и, чтобы вы не подумали, ка-
кого черта он вертится здесь, решил, что мне лучше...
- Кто потерял, что потерял и где потерял? - со спокойствием монумента
уставился он на меня.
- Генерал. Я имею в виду генерала Рутвена, который потерял дипломат с
очень важными личными бумагами. Бумаги срочно ему понадобились. Вчера он
приезжал сюда на проверку, подождите, в каком же часу это было? Это было
где-то часов в одиннадцать дня, и генерал получил очень неприятное из-
вестие...
- Что?
- Ему сообщили, что его дочь похитили. Генерал тут же бросился к вер-
толету, начисто позабыв о своем дипломате и...
- Ясно. И эти бумаги очень важные...
- Сверхважные. Генерал Рутвен сказал, что поставил дипломат на пол,
где-то у двери. Это большой дипломат из сафьяновой кожи с золотыми бук-
вами К.К.Ф.
- К.К.Ф.? А я подумал, что генерал потерял свой собственный дипломат.
Вы ведь сказали, что это дипломат генерала?
- В дипломате только бумаги принадлежат генералу. Дипломат мой, прос-
то генерал одолжил его у меня. Я - Фарнбороу, личный доверенный секре-
тарь генерала, - этот титул был гораздо значительнее, чем имена полдюжи-
ны мастеров, нанятых генералом и знающих имя его секретаря К. К. Фарнбо-
роу.
- Вы сказали К. К., не так ли? - все сомнения на мой счет у него сра-
зу исчезли. Он широко улыбался. - Ваше имя, случайно, не Клод Каспар?
- Одно из моих имен действительно Клод, - тихо сказал я. - Только не
вижу в этом ничего смешного.
Я правильно разгадал этого ирландца. Он тут же сник.
- Извините, мистер Фарнбороу, поговорим о другом. Я, право, не хотел
обидеть вас. Хотите, мои ребята помогут найти дипломат?
- Был бы очень обязан.
- Если только дипломат здесь, мы найдем его через пять минут.
Он ушел и отдал рабочим какое-то распоряжение. Меня не интересовал
результат поисков. Меня интересовало только одно: как можно быстрее
смыться с этой платформы. Не существовало никакого дипломата, так же как
не было на платформе и того, что я искал. Рабочие шумно открывали двери
без всякой опаски: им нечего было скрывать от посторонних глаз. Мне не-
зачем было заглядывать внутрь открытых хранилищ. Меня вполне устраивал
тот факт, что двери можно было запросто открыть, так как они не запира-
лись на ключ, открывали их в присутствии совершенно незнакомого челове-
ка. Все это служило для меня доказательством того, что там нечего было
прятать. Кроме всего прочего, здесь толкалось слишком много народу, что-
бы заставлять их клясться в сохранении тайны. К тому же, за целую милю
было видно, что гениальный ирландец не относится к типу людей, занимаю-
щихся преступной деятельностью. Есть люди, которых можно раскусить с
первого взгляда и с первого слова. Мастер был одним из таких людей.
Я мог бы незаметно улизнуть и спуститься вниз, пока шли поиски, но
это было бы глупостью. Поиски пропавшего дипломата можно было сравнить
только со всеобщим розыском К. К. Фарнбороу, которые еще предстояло
предпринять. Хотя можно было с успехом предположить, что он свалился в
море.
Свет мощных прожекторов мог обнаружить "Метапен" за считанные минуты.
Но даже если бы я находился на борту "Метапена", все равно не хотел бы
покинуть район буровой вышки. Пока еще не хотел. Но более всего не хо-
тел, чтобы до берега донеслось известие, что на объекте Х-13 обнаружили
незваного гостя, маскирующегося под секретаря генерала, вернее, выдавав-
шего себя за секретаря генерала Рутвена.
Что предпринять, когда поиски кончатся? Мастер решит, что я должен
вернуться на буровую вышку, где находятся служебные и жилые помещения, и
сообщить мистеру Джеральду о том, что дипломат найти не удалось.
Как только поднимусь туда, путь к возвращению на трап будет отрезан.
Пока мастер еще не задумался о том, как я попал на буровую вышку. А уж
он-то должен был знать, что в течение нескольких часов не прибывали ни
вертолеты, ни катер. Это свидетельствовало о том, что я нахожусь на ко-
рабле уже несколько часов. Но если я находился здесь такое длительное
время, то почему так затянул столь важные поиски пропавшего дипломата?
Поиски, насколько я мог видеть, подошли к концу. Двери с лязгом зак-
рывались, и мастер уже направился ко мне, когда зазвонил телефон. Я за-
бился поглубже в тень и застегнул пиджак на все пуговицы. Это не вызовет
подозрений: ветер был пронизывающим, по палубе стучал дождь, падающий
под углом в 45°.
Управляющий повесил трубку, пересек палубу и подошел ко мне.
- Очень сожалею, мистер Фарнбороу, нам не повезло. Вы уверены, что
генерал оставил дипломат именно здесь?
- Уверен, мистер... э...
- Курран. Джо Курран. Дипломата нигде нет. Да и поиски мы не можем
продолжать, - он плотнее запахнул черный пластмассовый дождевик. - Надо
идти работать.
- Понимаю.
Он усмехнулся и объяснил:
- Застрял бур, надо вытащить его и заменить.
- И вы будете заниматься этим в такую мерзкую ночь, при таком сильном
ветре? Но ведь на это уйдет масса времени!
- Конечно. Потребуется часов шесть, да и то если повезет. Проклятый
бур заклинило на глубине около четырех километров, мистер Фарнбороу.
Вместо того, чтобы вздохнуть с облегчением, я издал соответствующий
моменту крик досады. Предстоящая мистеру Куррану шестичасовая работа на
палубе, да еще в такую мерзкую погоду, исключала то, что он станет инте-
ресоваться блуждающим по кораблю секретарем.
Он сделал движение, чтобы уйти вслед за своими людьми, которые прошли
мимо нас и поднялись по трапу на северную платформу.
- Вы идете, мистер Фарнбороу?
- Пока нет, - я слабо улыбнулся. - Пойду на трап и укроюсь от дождя
на несколько минут, чтобы обдумать, что сказать генералу, - на меня наш-
ло вдохновение. - Он звонил пять минут назад. Вы же знаете, что он за
человек. Одному Богу известно, что сказать ему.
- Что и говорить, человек он суровый, - эти слова мастер произнес ма-
шинально: его голова была занята мыслями о том, как извлечь бур. - Наде-
юсь, мы еще увидимся, мистер Фарнбороу.
- Конечно. Благодарю вас, - я дождался, пока он скроется из виду, и
уже через две минуты вернулся в резиновую лодку, а еще через две минуты
мы подплыли к "Метапену".
- Вас не было слишком долго, мистер Тальбот, - недовольным голосом
сказал капитан Зеймис. Его небольшая фигурка походила в темноте на
обезьяну, суетливо прыгающую по палубе судна, которое то поднималось на
волнах, то проваливалось в глубину. При этом, несмотря на все свои прыж-
ки, обезьяне удавалось каким-то чудом не свалиться за борт. Шум мотора
стал теперь намного громче не только из-за того, что капитан увеличил
обороты мотора, чтобы ограничить натяжение каната, привязывающего "Мета-
лен" к опоре, но также и потому, что судно прыгало на волнах с такой си-
лой, что почти при каждой волне его нос глубоко зарывался в воду, а кор-
ма поднималась так резко, что шум работающего мотора сопровождался ка-
ким-то глухим отзвуком.
- Вам удалось? - крикнул капитан Зеймис прямо мне в ухо.
- Нет.
- Жаль. Теперь это уже не имеет значения. Мы должны немедленно отп-
лыть.
- Я прошу всего десять минут, Джон. Только десять минут. Это очень
важно.
- Нет. Мы должны отплыть немедленно, - он уже отдал молодому греку
команду "отчалить", но я вцепился в его руку.
- Неужели вы трус, капитан Зеймис? - это был запрещенный прием, но
положение мое было отчаянным.
- Да, я начинаю бояться, - с достоинством ответил капитан. - Все ра-
зумные люди знают, когда наступает время бояться, и я тоже не считаю се-
бя дураком, мистер Тальбот. Бывают времена, когда человек может позво-
лить себе быть эгоистом, даже если он не боится. У меня шестеро детей,
мистер Тальбот.
- А у меня трое, - у меня не было ни одного ребенка, я даже не был
теперь женат.
Около минуты мы стояли, цепляясь за мачту, а "Метален" сильно бросало
на волнах и раскручивало в этой кромешной тьме под густой тенью, отбра-
сываемой буровой вышкой. Если не считать свиста ветра и шума дождя, ба-
рабанящего по одежде и снастям, то это был длительный миг молчания. Я
изменил тактику.
- От этого зависят жизни людей, капитан Зеймис. Не спрашивайте, отку-
да мне это известно, могу сказать одно: знаю это наверняка. Неужели вы
хотите, чтобы говорили: эти люди погибли только потому, что капитан Зей-
мис отказался подождать десять минут?
Наступило долгое молчание. Только дождь все сильнее стучал в сгущаю-
щейся тьме, падая в простирающееся под нами черное море. И тогда он ска-
зал:
- Десять минут. Не больше.
Сбросив ботинки и верхнюю одежду, я проверил, надежно ли закреплен
спасательный шнур на моей талии как раз над грузом, надел кислородную
маску и, покачиваясь, направился к носу бота. Без всяких на то причин
снова подумал о Германе Яблонском, спящем сном невинного младенца в кро-
вати красного дерева. Дождавшись самой высокой волны, постоял еще немно-
го, пока она не ушла под дно бота, и, когда нос бота опустился глубоко в
воду, прыгнул вниз, ухватился за канат, которым "Метапен" был привязан к
колонне, находящейся не более чем в шести метрах от меня.
Канат в какой-то мере облегчал передвижение, но, несмотря на это, в
висках бешено стучала кровь и резкими толчками колотилось сердце. Если
бы не кислородная маска, мне пришлось бы вдоволь наглотаться воды.
Я наткнулся на колонну и только тогда понял, что уже поравнялся с
ней. Отпустив канат, попытался ухватиться за колонну. Не знаю, зачем де-
