дело, хотя не имею ни малейшего права на это. Каков ответ, Кеннеди?
Его загорелое лицо стало чуть светлее, но это практически не было за-
метно. Кеннеди явно не нравились слова, которые я только что сказал. У
него слегка дрожали руки, но я сделал вид, что не заметил этого.
- Вы умный человек, Тальбот, - тихо проговорил он. - Возможно, даже
чересчур умный. Знаю только одно: вы достаточно умны и не посвятили бы
меня, хотя бы частично, в это дело, если бы не были заранее уверены в
том, что я выполню все, что мне поручите. Вы сказали, что они играют на
большие ставки. Что ж, я непрочь принять участие в такой игре.
Я не стал тратить время на то, чтобы благодарить его или поздравлять
с тем, что он смело сунул голову в петлю. С таким отчаянным решением че-
ловека не поздравляют, как правило. Вместо этого сказал:
- Я хочу, чтобы вы и Мэри уехали отсюда. Куда бы она ни захотела пое-
хать, я хочу, чтобы вы были рядом с ней. Почти уверен, что завтра утром,
вернее, сегодня утром, все мы отправимся на буровую вышку. Мэри наверня-
ка тоже поедет с нами. Вернее, у нее не будет другого выбора. А вы буде-
те сопровождать ее.
Он попытался прервать меня, но я предостерегающе поднял руку, сделав
ему знак молчать.
- Знаю, что вас лишили работы. Придумайте что-нибудь, но завтра рано
утром у вас должен быть повод войти в дом. И повидайтесь с Мэри. Скажите
ей, что утром с Валентине произойдет небольшой несчастный случай, и Мэ-
ри...
- Что означает "небольшой несчастный случай"?
- Пусть это вас не тревожит, - хмуро ответил я. - Хотя неприятность с
ним действительно случится, и в течение некоторого времени он будет не в
состоянии присмотреть за собой, не говоря уже о том, чтобы присмотреть
за кем-то другим. Просите ее настоять на том, чтобы вас вернули на преж-
нюю работу. Если она пойдет ва-банк и будет бороться до конца, чтобы
достичь положительного результата, она выиграет этот бой. Генерал не
станет перечить ей, и, по-моему, Вилэнд тоже не станет, так как это бу-
дет уступка всего на один день, а еще через два дня вопрос о том, кто
будет присматривать за дочерью генерала, перестанет беспокоить его. Не
выпытывайте, откуда мне это известно, так как я все равно ничего не ска-
жу. Знайте только одно: я поставил именно на эту карту. Так или иначе,
Вилэнд решит, что желание Мэри вернуть вас объясняется ее неравнодушным
отношением... Не знаю, соответствует ли это действительности, не мое де-
ло. Но Вилэнд воспримет ее требование именно так и уступит, принимая
также во внимание тот факт, что он не доверяет вам и что его вполне уст-
роит, если вы со всеми вместе будете находиться на нефтяной вышке у него
на глазах.
- Хорошо, - он ответил с таким хладнокровием, словно я предложил ему
поехать со мной на пикник. Этот парень действительно отлично владел со-
бой. - Я скажу обо всем Мэри. Скажу так, как вы хотите, - он на минуту
задумался и потом добавил: - Вы сказали, что я суну голову в петлю. Воз-
можно, так оно и есть. Возможно. Но я иду на это по своей воле и считаю,
что это должно побудить вас быть откровеннее со мной. Быть честнее по
отношению ко мне.
- Неужели вы считаете, что я вел себя нечестно по отношению к вам? -
я не рассердился на него, просто чувствовал себя до предела измученным.
- Да. Считаю именно так. Вы не сказали мне всей правды. Хотите, чтобы
я приглядел за дочерью генерала? По сравнению с тем, за чем вы охоти-
тесь, Тальбот, безопасность Мэри для вас ничего не значит. Вы оцениваете
ее жизнь не дороже двух центов. Если бы ее безопасность действительно
имела для вас какое-то значение, вы могли бы спрятать ее, когда позавче-
ра взяли заложницей. А вместо этого привезли обратно. Вместе с тем, пре-
дупредили меня, что ей угрожает серьезная опасность. Хорошо, я не спущу
с нее глаз. Но знаю, что понадобился не только для того, чтобы охранять
Мэри, а еще для чего-то другого. Я кивнул.
- Да, вы действительно нужны мне. Я вступаю в это дело со связанными
руками. Я - пленник и должен найти человека, которому смог бы доверять.
Я доверяю вам.
- Но вы можете доверять Яблонскому, - спокойно сказал он.
- Яблонский мертв.
Кеннеди молча уставился на меня. Потом протянул руку, взял бутылку и
налил в стаканы виски. Его губы сжались в тонкую линию, похожую на шрам
на загорелом лице.
- Посмотрите, - я кивнул на свои залепленные грязью ботинки. - Это
земля с могилы Яблонского. Я зарыл его могилу пятнадцать минут тому на-
зад, перед тем, как пришел сюда. Ему выстрелили в голову из пистолета
небольшого калибра. Пуля угодила точно в переносицу. Он улыбался. Вы
слышите? Он улыбался, Кеннеди. Человек не станет улыбаться, зная, что за
ним пришла смерть. А Яблонский не видел, что за ним пришла смерть. Его
застрелили, когда он спал.
Я дал краткий отчет о том, что произошло с тех пор, как ушел из дома
генерала. Рассказал, как подплыл на боте для ловли морских губок к объ-
екту Х-13, и о том, как снова приехал сюда. Выслушав все, он спросил:
- Это сделал Ройял?
- Да.
- Вам никогда не удастся доказать это.
- Мне незачем доказывать, - сказал я, почти не сознавая от усталости
своих слов. - Ройял никогда не предстанет перед судом. Яблонский был мо-
им лучшим другом.
Кеннеди отлично знал, что это правда. Он тихо сказал:
- Не хотел бы я, чтобы вы стали охотиться за мной, Тальбот.
Я допил виски. Теперь оно уже не оказывало на меня никакого эффекта.
Я чувствовал себя старым, измученным, опустошенным, мертвым.
Кеннеди заговорил снова:
- Что вы намерены предпринять?
- Предпринять? Намерен занять у вас сухие носки, ботинки и белье. По-
том вернуться в дом в отведенную мне комнату, высушить свою одежду, на-
деть на руки наручники, пристегнуть их к кровати и выбросить ключи, ко-
торые сделал для меня мой друг. Утром они придут за мной.
- Вы сумасшедший! Почему они убили Яблонского?
- Не знаю, - устало ответил я.
- Вы должны знать, - настаивал он. - Почему они должны были убрать
его, если не знали, кем он был в действительности и чем он занимался?
Они убили его, так как обнаружили, что он слуга двух господ, обнаружили,
что он обманывает их. А если они разоблачили его, должны были разобла-
чить и вас. Они уже поджидают в комнате, Тальбот. Им известно, что вы
вернетесь, ведь они не знают, что вы нашли труп Яблонского. Как только
ступите за порог, получите пулю в лоб. Неужели не понимаете этого, Таль-
бот? Господи, неужели вы действительно не понимаете этого?
- Предвидел это давным-давно. Возможно, они знают обо мне, а возмож-
но, нет. Я и сам многого не знаю, Кеннеди. Но может быть и так, что они
не убьют меня. Не убьют, пока им нужен. - Я поднялся на ноги. Я уже под-
готовил себя. Надо возвращаться.
Какую-то секунду казалось, что Кеннеди намерен силой задержать меня.
Но, видимо, выражение моего лица заставило его изменить намерения. Он
дотронулся до моего рукава.
- Сколько платят за такую работу, Тальбот?
- Гроши.
- А вознаграждение?
- Никакого.
- Тогда, ради Бога, скажите, какое принуждение заставило такого чело-
века, как вы, взяться за эту безумную работу? - его красивое смуглое ли-
цо выражало полнейшее недоумение, он не мог понять меня. Да я и сам не
вполне понимал себя.
- Не знаю... Нет, знаю. И когда-нибудь скажу вам об этом...
- Не удастся дожить до этого дня. Вам не удастся дожить до того дня,
когда сможете сказать об этом кому-либо, - мрачно сказал Кеннеди. Я взял
со стула сухие ботинки и одежду, пожелал ему спокойной ночи и ушел.
Глава 7
Никто не ждал меня в моей комнате. Я отпер дверь в коридор дубликатом
ключа, который дал мне Яблонский, со звуком, похожим на шепот, открыл ее
и вошел внутрь. Никто не прострелил мне голову. Комната была пуста.
Тяжелые шторы были задернуты так же плотно. Я не стал включать свет.
Возможно, они не знали, что я уходил ночью из дома. Но если кто-то
увидит, что из комнаты человека, у которого на руках наручники, пристег-
нутые к кровати, пробивается свет, они наверняка учинят целое расследо-
вание. Никто, кроме Яблонского, не смог бы включить свет. А Яблонский
мертв.
Я обследовал каждые сорок сантиметров пола и стен своим фонариком.
Все было на месте, ничего не пропало, ничто не изменилось. Если кто-то и
побывал здесь, то не оставил никаких следов визита. Но я, честно говоря,
и не ожидал, что он оставит следы.
Рядом с дверью, ведущей из моей комнаты в комнату Яблонского, был
большой настенный отопительный прибор. Я включил его на полную мощность,
разделся под яростным свечением его спирали, насухо вытерся полотенцем и
повесил на спинку стула брюки и пиджак, чтобы просушить их. Надел нижнее
белье и носки, которые занял у Кеннеди, сунул свое промокшее белье в
промокшие ботинки, раздвинул шторы и, открыв окно, насколько мог далеко
бросил их в кусты, росшие сзади дома, где я еще раньше спрятал плащ,
прежде чем поднялся по пожарной лестнице. Напряг слух, но не услышал ни-
какого звука, когда вещи упали на землю. Я был совершенно уверен, что
никто другой тоже ничего не услышал: завывание ветра и непрерывный стук
дождя заглушали все другие звуки.
Вынув из кармана пиджака, от которого уже шел пар, ключи, пересек
комнату и остановился у двери, соединяющей мою комнату с комнатой Яб-
лонского. Возможно, члены ожидающего меня комитета притаились там. Меня
это не тревожило.
Никакого комитета там тоже не было, и комната была такой же пустой,
как и моя собственная. Подошел к двери в коридор и подергал за ручку.
Комната была заперта. Я отпер дверь. Вмятины на кровати говорили о том,
что в ней кто-то спал. Простыни и одеяло сброшены на пол. Я не заметил
никаких других следов борьбы. Не было никаких улик, что в комнате совер-
шено убийство.
Я обнаружил эти следы, только когда перевернул подушку. Она была вся
измята. Правда, это еще не свидетельствовало о том, что смерть наступила
не сразу. Видимо, пуля прошла навылет. Она застряла бы где-то в черепной
коробке, если бы убийца пользовался пистолетом 22-го калибра. По-видимо-
му, мистер Ройял пользовался особенными пулями. Я стал искать пулю и на-
шел ее в нижней части подушки. Это была пуля в медно-никелевой оболочке.
Непохоже, чтобы Ройял был так небрежен. Ничего, я позабочусь об этом
крохотном кусочке металла. Буду хранить его, как сокровище, словно это
не пуля, а уникальный алмаз "Куллинан". Я порылся в ящике стола и нашел
кусочек клейкой ленты. Стащив с ноги носок, приклеил пулю лентой между
вторым и третьим пальцами ноги: там на нее не будет прямого давления, и
она не помешает при ходьбе. Там она будет в полнейшей безопасности. Са-
мый тщательный и последовательный обыск, если когда-либо дойдет до это-
го, не обнаружит ее.
Встав на четвереньки, я осветил фонариком ворс ковра. Затем направил
свет вниз, чтобы определить его размеры. Ковер был не очень большой, но
вполне достаточный по длине. Разглядел две параллельные бороздки примя-
того ворса - это были отметки от ботинок Яблонского, когда по ковру та-
щили его труп. Они были ясно видны. Я поднялся, снова осмотрел кровать,
поднял брошенную мной в кресло подушку и снова осмотрел ее. Никаких сле-
дов не увидел. Потом наклонил голову и понюхал ее. Все сомнения исчезли:
я уловил едкий запах жженого пороха. Он не выветривается из ткани дли-
тельное время. Затем подошел к маленькому столику в углу, налил в стакан
грамм сто виски, сел и попытался представить, как все произошло.
Сначала вся эта инсценировка показалась мне совершенно бессмысленной.
Ничто не сходилось. Во-первых, как Ройялу и тому, кто пришел с ним, так
как одному человеку было не по силам вынести отсюда труп Яблонского,
удалось войти в комнату? Яблонский чувствовал себя в этом доме так, как
