еще слушался руля. По трапу спустился капитан, держа под мышкой тяжелую,
окованную медью библию. Стальная дверь временной усыпальницы распахну-
лась настежь. Громко щелкнула предохранительная щеколда. Из проема выд-
винулся длинный деревянный ящик и встал в упор к борту, на одном уровне
с люком. Затем Макдональд и плотник с обнаженными головами вынесли гроб
и поставили его на ящик.
Церемония получилась сжатой и предельно простой. Капитан Буллен ска-
зал несколько слов о Броунелле, столь же правдивых, как и все говорящие-
ся о покойниках слова, прочел заупокойную службу, хор нестройно затянул
псалом. Капитан кивнул боцману. В военно-морском флоте такие дела обс-
тавляются пышнее, но у нас на "Кампари" не было даже горна. Макдональд
приподнял край щита, завернутое в парусину тело потихоньку выскользнуло
из-под флага и негромким всплеском отметило свой уход в океанскую моги-
лу. Я взглянул на прогулочную палубу. Герцог Хартуэльский торжественно
застыл, вытянувшись в струнку и приложив ладонь к своей дурацкой фураж-
ке. И без того обиженный природой по части внешней привлекательности, в
этой позе он был совершенно нелеп. Конечно, для нейтрального наблюдателя
его вид более приличествовал случаю, нежели мой, но я никак не мог на-
пустить на себя благоговение, зная, что океан скрыл в своих глубинах
всего лишь завернутые в парусину промасленные концы из машинного отделе-
ния и фунтов сто пятьдесят ржавой цепи, тянувшие сверток на дно.
Люк в борту захлопнулся с лязгом. Капитан Буллен вручил библию каде-
ту, машина набрала обороты, "Кампари" продолжил свой путь. Следующим
пунктом повестки дня был завтрак.
За три года, проведенных на борту "Кампари", я редко встречал за
завтраком в столовой более полудюжины пассажиров. Большинство предпочи-
тало завтракать в каютах. Но тут оказалось, что никакие аперитивы, ника-
кая, хоть самая великолепная, кухня не склоняют людей к общению так, как
добрые похороны. Отсутствовало всего лишь семь или восемь пассажиров.
За моим столом был полный кворум, за исключением, естественно, калеки
Сердана. Мне было пора заступать на вахту, но капитан решил, что, пос-
кольку у штурвала стоял опытный рулевой, а в радиусе семидесяти миль не
предвиделось земли, во время завтрака вахту может нести один юный Декс-
тер. Обычно он это делал лишь совместно со мной.
Не успел я опуститься на стул, как мисс Харбрайд вцепилась в меня
острым взглядом.
- Что с вами случилось, молодой человек? - немедленно последовал воп-
рос.
- Сказать по правде, мисс Харбрайд, я и сам толком не знаю.
- Вы не знаете?
- Вот именно, - я изобразил виноватую улыбку, - просто стоял вчера
вечером на шлюпочной палубе, а очнулся, лежа в шпигате с порезом на го-
лове. Должно быть, задел шлюпбалку, когда падал, - рассказ мой был хоро-
шо заучен. - Доктор Марстон предполагает, что это реакция организма на
солнечный удар и недосыпание. Вчера весь день следил за погрузкой, солн-
це припекало дай боже, а из-за неприятностей в Кингстоне и задержки я
последние три дня почти не спал.
- Должен отметить, что на "Кампари" не прекращаются происшествия, -
сказал с серьезным видом Мигель Каррерас. - Один человек умер от сердеч-
ного приступа или от чего там еще, второй пропал. Вы ведь до сих пор не
нашли своего старшего стюарда?
- Боюсь, что нет, сэр.
- Теперь вы так стукнулись. Будем надеяться, что на этом происшествия
закончатся.
- Несчастья всегда ходят тройками, сэр. Я уверен, что это конец. У
нас никогда раньше...
- Молодой человек, позвольте на вас взглянуть, - раздался властный
голос из-за капитанского стола. Миссис Бересфорд, моя любимица среди
пассажиров. Я развернулся на стуле всем корпусом и обнаружил, что миссис
Бересфорд, обычно сидевшая ко мне спиной, также повернулась в мою сторо-
ну. Сзади нее герцог Хартуэльский, в отличие от прошлого вечера, спокой-
но мог посвятить все свое внимание Сьюзен Бересфорд. Вторая его пассия,
в лучших традициях киношного мира, не поднималась раньше полудня. Миссис
Бересфорд молча рассматривала меня секунд десять.
- Вы выглядите очень неважно, мистер Картер, - подвела она наконец
итог. - Вы ведь и шею еще себе свихнули? Раньше вам не надо было кру-
титься на стуле, чтобы мне ответить.
- Чуточку, - признался я. - Голова действительно не очень вертится.
- И впридачу ушибли спину, - торжествующе закончила она. - Я это вижу
по тому, как вы неловко сидите.
- Она совсем не болит, - бодро утешил ее я. Спина действительно ни
капельки не болела, просто я еще не очень привык носить под ремнем пис-
толет, и рукоятка больно давила под ребра.
- Солнечный удар? - лицо ее выражало искреннее сочувствие. - И недо-
сыпание. Вам нужно в постель. Капитан Буллен, я считаю, вы слишком заг-
ружаете работой этого молодого человека.
- Я и сам не устаю повторять это капитану, мадам, но он на мои слова
не обращает ни малейшего внимания.
Капитан Буллен усмехнулся и встал. Взгляд, которым он обвел столовую,
говорил о том, что ему нужны внимание и тишина. Сила его внушения была
такова, что за три секунды он достиг искомого.
- Леди и джентльмены, - начал он. Герцог Хартуэльский уставился в
скатерть с таким выражением, будто отведал тухлой рыбы. Это выражение
было у него припасено для арендаторов, просящих скидки, и для капитанов
торгового флота, забывающих начать обращение со слов "Ваша светлость". -
Я глубоко опечален, - продолжал капитан, - и уверен, что и вы все также
опечалены событиями последних двенадцати часов. Прискорбно, конечно, что
безвременная кончина унесла нашего старшего радиста. Воля господа распо-
ряжаться жизнью детей своих. Но, чтобы в тот же вечер исчез еще и наш
старший стюард, клянусь, ничего подобного у меня не случалось за трид-
цать шесть лет в море. Что произошло со старшим стюардом Бенсоном, мы
никогда точно не узнаем. Я позволю себе высказать предположение и однов-
ременно предостережение. Известны и описаны сотни случаев, когда люди
ночью падали за борт, и у меня почти нет сомнений, что смерть Бенсона
имеет ту же причину. Такую же, кстати, как и девяносто девять процентов
других исчезновений на море. Даже на опытного моряка вид пробегающей
внизу темной воды может оказать роковое гипнотизирующее воздействие. По
моему мнению, это сродни тому головокружению, которое испытывает большое
число людей, убежденных, что, если они подойдут, скажем, к перилам бал-
кона высокого здания, некая таинственная сила заставит их опрокинуться
вниз, что бы ни подсказывал им их здравый рассудок. Единственная разни-
ца, что наклониться над поручнем никто не боится. Гипноз приходит посте-
пенно. Человек просто наклоняется все ниже и ниже, пока неожиданно не
перевешивается. Человек за бортом.
Данное объяснение причины гибели Бенсона было ничем не хуже любого
другого. К сожалению, все изложенное капитаном было чистой правдой.
- И поэтому, леди и джентльмены, рекомендую вам, и весьма настоятель-
но, ночью не подходить к поручням корабля, по крайней мере в одиночку.
Буду вам очень признателен, если вы крепко это усвоите.
Я оглядел пассажиров, насколько мне это позволяла окостеневшая шея.
Судя по лицам, они усвоили крепко. Отныне ночью к поручням "Кампари" их
силком не подтащишь.
- Но, - подчеркнул Буллен, - если мы сейчас предадимся унынию, этим
мы и несчастным не поможем, и себе жизнь отравим. Не могу просить вас
сразу выбросить эти смерти из головы, но могу и прошу вас не слишком на
них сосредоточиваться. На корабле, как и везде, жизнь должна идти своим
чередом, в особенности, - позволю себе заметить, на корабле. Вы находи-
тесь на "Кампари", чтобы наслаждаться путешествием, мы - для того, чтобы
в этом вам помочь. Прошу вас сделать все возможное, чтобы способствовать
нам в скорейшем возвращении жизни корабля в нормальное русло.
Глухой рокот одобрения был ему ответом. Затем со своего места рядом с
капитаном поднялся Джулиус Бересфорд.
- Вы не будете возражать, если я скажу несколько слов, сэр? - он мог
купить "Голубую почту" со всеми потрохами, не трогая своего банковского
счета, и тем не менее просил разрешения выступить и называл старика Бул-
лена сэром.
- Конечно нет, сэр.
- Дело обстоит так, - Джулиус Бересфорд столько раз в своей жизни об-
ращался к самым различным аудиториям, что теперь он без всякого затруд-
нения мог беседовать с людьми вне зависимости от того, сколько миллионов
долларов за ними стоит. - Я совершенно согласен со всем, что сказал наш
капитан. Капитан Буллен заявил, что у него и у его команды есть серьез-
ная работа и она заключается в создании для пассажиров всех возможных
удобств. При тех, довольно печальных обстоятельствах, при которых мы
встречаемся нынче утром, думаю, что и у нас, пассажиров, появилась серь-
езная работа: облегчить как только можно задачу капитана, офицеров и ко-
манды, помочь им максимально быстро ввести все в норму. Мне хотелось бы
заложить в этом благородном деле первый камень и пригласить вас всех се-
годня вечером к себе. Сегодня, леди и джентльмены, моя супруга отмечает
день своего рождения, - он улыбнулся миссис Бересфорд. - Она забыла, ка-
кой именно. Не имею возможности пригласить вас на праздничный обед, пос-
кольку не смогу выдумать никакого особенного блюда по сравнению с теми,
которыми Антуан или Энрике потчуют нас ежедневно. Но мы с миссис Берес-
форд будем вам благодарны, если соблаговолите прийти к нам сегодня на
коктейль. Семь сорок пять. В гостиной. Благодарю вас.
Я осмотрел свой стол. Мигель Каррерас легонько кивал головой, как
будто в знак понимания и высокой оценки побудительных мотивов Бересфор-
да. Мисс Харбрайд просто-таки светилась от восторга. На Бересфордов она
прямо молилась, и не из-за их денег, а из-за самого факта принадлежности
к одной из старейших американских семей с одному богу известным числом
поколений предков. Мистер Гринстрит, ее муж, уныло уставил взор в ска-
терть в своей обычной задумчивой манере. А Тони Каррерас, еще более кра-
сивый, чем обычно, откинулся на стуле и заинтересованно разглядывал Джу-
лиуса Бересфорда. Хотя, возможно, он смотрел на Сьюзен Бересфорд. Мое
убеждение, что у Тони Каррераса не все в порядке с глазами, еще более
окрепло: было почти невозможно определить, куда они глядят. Он поймал
мой взгляд и улыбнулся.
- Вы будете, мистер Картер? - у него была та раскрепощенная, простая
манера держаться, которая приходит к человеку вместе с круглым банковс-
ким счетом, но без обычного налета снисходительности. С Тони Каррерасом
я мог бы сойтись.
- Боюсь, что только мимоходом. Мне в восемь вечера заступать на вах-
ту, - с улыбкой ответил я. - Если вы провеселитесь до двенадцати, буду
рад к вам присоединиться. - Буду рад, держи карман шире. В полночь я бу-
ду в Нассау водить по кораблю полицию. - А сейчас мне придется извинить-
ся. Надо сменить вахтенного офицера.
На палубе я чуть не столкнулся с молодым кудлатым матросом по фамилии
Уайтхед, который обычно нес вахту на мостике вместе со мной. Помимо офи-
циально закрепленного за ним машинного телеграфа, он исполнял обязаннос-
ти посыльного и главного кофевара.
- Что вы здесь делаете? - резко спросил я. Имея в качестве вахтенного
юного Декстера, я желал держать поблизости от него как можно больше ост-
рых глаз и сообразительных голов. Уайтхед обладал и тем, и другим. - Вы
знаете, что не имеете права в мое отсутствие покидать мостик?
- Виноват, сэр. Но меня послал Фергюсон. - Фергюсон был вахтенный
старшина-рулевой. - Мы уже пропустили две перемены курса, и он очень
беспокоится по этому поводу.
Каждые четверть часа мы забирали на три румба к северу, чтобы посте-
пенно, не привлекая внимания, лечь на курс норд-вест.
- Зачем вам являться ко мне с такой ерундой? - раздраженно осведомил-
