гремел гром. Машина подъехала к кварталу грязных домиков с верандами,
и шофер остановил ее посреди улицы, не обращая внимания на движение.
Ни один автомобиль не загудел; флажок СС подавлял всякое недовольство
в зародыше.
Из машины вылез огромный неуклюжий человек в форме адъютанта СС,
в сером кепи с козырьком и начищенных до блеска высоких сапогах. Он
обошел авто и распахнул дверцу. На мостовую ступил пассажир, сидевший
на заднем сиденье,- тощая как жердь фигура в форме, фуражке и длинной
темно-зеленой шинели; он прошествовал в конкретный домик с верандой,
здоровяк следовал по пятам. Ружейно-серая машина стояла, не двигаясь
с места. Много времени это занять не должно было.
На втором этаже здоровенный кулак бесцеремонно постучал в дверь
с пятнистой от времени цифрой "5".
В номере послышался кашель. "Да? Кто там?"
Офицер в темно-зеленой шинели кивнул.
Бутц задрал правую ногу и пнул дверь. Пронзительно взвизгнуло
треснувшее дерево, дверь сломалась, но замок не дал ей вылететь из
проема. От такого упрямства лицо Бутца залилось густым румянцем яро-
сти; он пнул ее еще раз и еще. "Хватит! - крикнули изнутри.- Прошу
вас, перестаньте!"
Четвертый удар ногой обрушил дверь внутрь квартиры. Там стоял
облаченный в синий шелковый халат Тео фон Франкевиц с выпученными от
ужаса глазами. Он попятился, зацепился за стол, оступился и упал на
пол. Бутц вошел в квартиру, цокая подбитыми металлом сапогами. Откры-
вались двери, из них выглядывали испуганные жильцы. Офицер в шинели
гаркнул: "Назад, по норам!" Двери с треском начали захлопываться; за-
щелкали запираемые замки.
Франкевиц на четвереньках быстро полз по полу. Он втиснулся в
угол, умоляюще вскинул руки. "Прошу вас, не трогайте меня! - визжал
он.- Прошу вас, не нужно!" Его мундштук с еще дымящейся сигаретой ва-
лялся на полу; он хрустнул под ногой приближавшегося к скулящему хо-
зяину квартиры Бутца.
Бутц остановился, возвышаясь над Франкевицем горой плоти.
По щекам Франкевица ползли слезы. Он пытался вжаться в стену
квартиры. "Что вам нужно? - выговорил он, задыхаясь, кашляя и плача
одновременно. Он посмотрел на офицера-эсэсовца.- Что вам нужно? Я же
сделал для вас работу!"
- Сделали. И действительно очень хорошо.- Офицер с узким, будто
сдавленным с боков лицом прошел в комнату и с отвращением огляделся.-
Ну и вонь! Вы что, никогда не открываете окон?
- Они... они... не открываются.- У Франкевица текло из носа, к
стонам примешивалось хлюпанье.
- Неважно.- Офицер нетерпеливо отмахнулся рукой с тонкими паль-
цами.- Я пришел провести здесь небольшую чистку. Проект завершен, и
ваши таланты мне больше не понадобятся.
Франкевиц понял, что это значит. Лицо его исказилось.
- Нет... умоляю вас, ради Бога... я работал на вас... я сде-
лал...
Офицер снова кивнул, подав знак Бутцу. Великан пнул Франкевица в
грудь; раздался хлюпающий треск - сломалась грудина. Франкевиц взвыл.
"Кончай этот кошачий концерт!" - скомандовал офицер. Бутц подхватил с
дивана цвета морской волны подушку, разорвал ее и вытащил горсть ва-
ты, которой она была набита. Он ухватил Франкевица за волосы и впих-
нул набивку в судорожно разинутый рот. Франкевиц изворачивался, пыта-
ясь вцепиться ногтями Бутцу в глаза, но Бутц увернулся от его скрю-
ченных пальцев; он ударил Франкевица ногой по ребрам и проломил их,
точно это была размокшая в соленой морской воде бочка. Заглушенные
вопли уже не так раздражали Блока.
Бутц двинул ногой Франкевицу в лицо, раздробив нос и выбив че-
люсть. Левый глаз художника заплыл, на его лице остался фиолетовый
кровоподтек в форме подошвы. Франкевиц в безумном отчаянии стал про-
царапывать себе дорогу сквозь стену. Бутц каблуком сломал ему позво-
ночник, и Франкевиц изогнулся, как раздавленная гусеница.
В маленькой сырой комнатке было холодно. Блок, человек не очень
терпимый к неудобствам, прошел к маленькому камину, где посреди золы
плясали несколько жиденьких огоньков. Он встал поближе к каминной ре-
шетке и попытался погреть руки: они у него почти всегда мерзли. Он
обещал Бутцу, что отдаст ему Франкевица. Первоначально Блок намере-
вался убрать художника пулей, после того как задание будет полностью
выполнено, так что уже не потребуется повторных обращений к Франкеви-
цу, но Бутцу были нужны регулярные упражнения, как любой подобной
скотине. Это было похоже на то, чтобы пустить добермана искать что-
нибудь по своим же следам.
Ударом ноги в плечо Бутц выбил Франкевицу левую руку. Тот пере-
стал биться в истерике, что Бутца разочаровало. Художник лежал непод-
вижно, пока Бутц продолжал топтать его каблуком.
Скоро это закончится, подумал Блок. Тогда они уберутся из этого
гадюшника, вернутся в "Рейхкронен" и...
Постойте-ка.
Блок всмотрелся в маленький огонек на каминной решетке, где
свертывался и догорал лист бумаги. Франкевиц совсем недавно что-то
разорвал и бросил на решетку, и оно сгорело еще не полностью. В сущ-
ности, Блок увидел кусочек того, что было нарисовано на бумаге: это
было похоже на лицо человека с прядью темных волос, свисавших на лоб.
Остался лишь один выпученный карикатурный глаз, остальное уже сгоре-
ло.
Это был знакомый рисунок. Слишком знакомый.
Сердце у Блока тревожно забилось. Он залез в золу и вытащил ку-
сок бумаги. Да. Лицо. ~То самое~ лицо. Нижняя часть выгорела, но ост-
рая переносица была хорошо знакома. В глотке у Блока пересохло. Он
пошарил в золе, нашел еще один не сгоревший кусок бумаги, на котором
оказалось изображение стальной брови, прикрепленной заклепками.
- Отставить,- прошептал Блок.
Был произведен еще один удар ногой. Франкевиц не издал ни звука.
- Отставить! - заорал, вскакивая, Блок. Бутц удержался от следу-
ющего пинка, который размозжил бы Франкевицу череп, и отступил от те-
ла.
Блок привстал на колено рядом с Франкевицем, ухватил его за во-
лосы и оторвал его лицо от пола. Лицо художника превратилось в сюрре-
алистическое изображение, раскрашенное в синие и фиолетовые тона. Из
разбитых губ свисала окровавленная вата, а из разорванных ноздрей бе-
жали струйки крови, однако Блок слышал слабое хрипение легких Франке-
вица. Этот человек все еще цеплялся за жизнь.- Что это? - Блок сунул
куски бумаги в лицо Франкевицу.- Отвечай! Что это? - До него дошло,
что Франкевиц говорить не мог, тогда он положил бумагу на пол, избе-
гая крови, и стал вытаскивать вату из его рта. Это была грязная рабо-
та, и Блок с отвращением нахмурился.- Держи его голову кверху и от-
крой ему глаза! - приказал он Бутцу.
Адъютант вцепился в волосы Франкевица и попытался силой расце-
пить веки. Один глаз был уничтожен, вмятый глубоко в глазницу. Другой
был налит кровью и выпучился, как будто передразнивая карикатурный
глаз на куске бумаги, который держал Блок.- Смотри сюда! - приказал
Блок.- Ты меня слышишь?
Франкевиц тихо застонал, мокрота булькала у него в легких.
- Это копия той работы, которую ты сделал для меня, верно? -
Блок держал бумагу перед лицом человека.- Зачем ты это нарисовал? -
Непохоже было, чтобы Франкевиц нарисовал это для собственной забавы,
и поэтому тонкие губы Блока задали следующий вопрос.- Кто видел это?
Франкевиц кашлянул кровью. Его глаз дрогнул в глазнице и уста-
вился на куски обгоревшей по краям бумаги.
- Ты сделал этот рисунок,- продолжал Блок, как будто разговари-
вая с ребенком-дебилом.- Зачем ты сделал рисунок, Тео? Что ты соби-
рался с ним делать?
Франкевиц уже не смотрел, но пока еще дышал.
Так они ничего не добьются.- Да пошли они все к черту! - прого-
ворил Блок, вставая и проходя по комнате к телефону. Он поднял труб-
ку, тщательно вытер ее рукавом и набрал четырехзначный номер.- Это
полковник Эрих Блок,- сказал он оператору.- Соедините с врачом. Живо!
- Пока он ждал, он еще раз рассмотрел бумагу. Сомнений не было: Фран-
кевиц воспроизвел рисунок по памяти, а потом пытался его сжечь. Этот
факт поднял в мозгу Блока тревогу. Кто еще видел этот рисунок? Блок
должен был это знать, и единственным способом узнать это было сохра-
нить Франкевица живым.- Мне нужна скорая помощь! - сказал он геста-
повскому военному врачу, подошедшему к телефону. Он дал ему адрес.-
Приезжайте как можно быстрее! - почти прокричал он и повесил трубку.
Блок вернулся к Франкевицу, убедиться, что тот еще дышит. Если сведе-
ния умрут вместе с этим уличным художником-гомосексуалистом, тогда
собственную шею Блока обнимет петля.- Не умирай! - приказал он Фран-
кевицу.- Ты меня слышишь, подонок? Не умирай!
Бутц сказал: - Господин? Если бы я знал, что вы не хотели, чтобы
я убил его, я бы так сильно не бил.
- Ничего. Давай выйди и дождись скорой помощи.- После того как
Бутц процокал на улицу, Блок обратил внимание на холсты, стоявшие у
мольберта, и стал их перебирать, откладывая в сторону, боясь отыскать
какой-нибудь рисунок, подобный тому, что сжимал в кулаке. Он ничего
не нашел, но это его не успокоило. Он проклинал свое давнее решение
не уничтожать Франкевица, но ведь была вероятность, что понадобилась
бы еще подобная работа, и довольно было одного художника для такого
задания. Франкевица на полу охватил приступ кашля, и он сплюнул
кровью.- Заткнись! - заорал Блок.- Ты не умрешь! Мы сможем удержать
тебя живым! А затем мы все же тебя убьем, так что заткнись!
Франкевиц подчинился команде полковника и впал в беспамятство.
Гестаповские хирурги склеят его, размышлял Блок. Они скрепят ко-
сти проволокой, зашьют дыры и вставят суставы на место. И тогда он
станет лучше прежнего Франкевица, а наркотики развяжут ему язык и за-
ставят говорить: зачем он нарисовал эту картинку и кто ее видел. Они
слишком далеко зашли со Стальным Кулаком, чтобы позволить провалить
такую затею этой лежащей на полу отбивной.
Блок уселся на диван цвета морской волны, с подлокотниками, на-
крытыми расшитыми покрывалами, и через несколько минут услышал, как
загудел клаксон подъезжавшей "скорой помощи". Он рассудил, что боги
Валгаллы посмеялись над ним, потому что Франкевиц все еще дышал.
Глава 7
- Тост,- поднял свой бокал с вином Сэндлер.- За Сталина в гробу!
- За Сталина в гробу! - эхом повторил кто-то, и все выпили этот
тост. Майкл Галатин, сидевший за длинным столом напротив Сэндлера,
выпил не задумываясь.
Было восемь часов, и Майкл находился в номерах полковника СС
Эриха Блока, в компании Чесны ван Дорн, двух десятков нацистских офи-
церов, немецких сановников и их подруг. Он был одет в черный смокинг,
белую сорочку с белой бабочкой, а справа от него была Чесна, одетая в
длинное черное платье с низким вырезом, в котором жемчужины укрывали
кремовую пухлость ее грудей. Офицеры были в отглаженной парадной фор-
ме, и даже Сэндлер сменил твидовый костюм на официальный серый. К то-
му же он оставил свою птицу в своих номерах, факт, который, казалось,
снял напряжение со многих, в том числе и с Майкла.
- За Черчилля под надгробным камнем! - предложил сидевший через
несколько стульев от Чесны седоволосый майор, и все, включая Майкла,
весело выпили. Майкл обежал взглядом стол, разглядывая лица гостей на
обеде. Хозяин номера и его адъютант с подкованными ногами отсутство-
вали, но молодой капитан рассадил всех и повел застолье. После не-
скольких общих тостов, за погибших моряков-подводников, за храбрецов,
расставшихся с жизнью под Сталинградом и за сожженные трупы в Гамбур-
ге, официанты в белых куртках стали вкатывать блюда на серебряных те-
лежках. Главным блюдом был зажаренный кабан с яблоком в пасти, кото-
рого, заметил Майкл, к общему удовольствию поместили перед Гарри Сэн-
длером. Охотник явно сам застрелил этого зверя вчера в лесном охот-
ничьем заповеднике, и по тому, как он отрезал пласты жирного мяса и
