женная женщина, предположительно славянка. Двое обнаженных мускули-
стых мужчин с немецкими на касками на головах с короткими сапогами на
ногах парадным гусиным шагом выступили с обеих сторон сцены, под
громкие аплодисменты и возбужденный смех. Их оружие, пенисы, были
вздернуты для наступления, и женщина на сцене съежилась, но убежать
не могла.
Больше Майкл выдержать не смог. Он встал, повернулся спиной к
сцене, быстро прошел по проходу и вышел из зрительного зала.
- Куда это направился барон? - спросил Блок.- Это же гвоздь про-
граммы!
- Я думаю, что... ему не совсем хорошо,- сказала Чесна.- Он не-
много переел.
- А-а. Слабый желудок, да? - Он ухватил ее ладонь, чтобы она то-
же не сбежала, и его серебряные зубы блеснули.- Ну, тогда я буду ва-
шим партнером, ладно?
Чесна стала было отнимать руку, но рука Блока сжалась сильнее.
Она никогда не уходила раньше времени с собраний Бримстонского клуба;
она всегда была послушной частью группы, и уйти сейчас - даже вслед
за бароном - это могло бы вызвать подозрения. Она заставила себя рас-
слабить мышцы, и на лице появилась актерская улыбка.- Мне бы хотелось
пива,- сказала она, и Блок знаком подозвал одну из расхаживающих на-
гими разносчиц. На сцене раздавались вскрики, сопровождаемые одобри-
тельными выкриками публики.
Майкл отпер дверь в номера и прошел прямо на балкон, где вдохнул
свежий воздух и поборол подступившую к горлу тошноту. Ему понадоби-
лась минута-другая, чтобы голова прояснилась; его мозг все еще ощущал
себя как бы зараженным гнилью. Он посмотрел на узкий выступ, шедший
от балкона по стене замка. Восемь дюймов ширины, не больше. На кроша-
щихся каменных плитах держались еще барельефные орлы и головы химер.
Но если он оступится или рука у него сорвется...
Теперь это все равно. Если уж идти, то надо делать это сейчас.
Он тихо перелез через ограждение балкона, поставил ногу на вы-
ступ и уцепился за глазную впалдину на лице химеры. Другой ногой он
также нащупал выступ. Он замер на несколько секунд, уравновесился, а
затем осторожно двинулся по выступу в ста сорока футах над землей
Гитлера.
Глава 8
От дождя выступ был скользким. Ветер стал холоднее, его порывы
ерошили волосы Майкла и задирали его смокинг. Он продолжал продви-
гаться, дюйм за дюймом, грудь его прижималась к каменной стене замка,
а туфли царапали по выступу. До балкона следующих номеров было при-
мерно тридцать футов, юго-восточный угол находился примерно восемью
футами дальше. Майкл осторожно продвигался вперед, ни о чем не думая,
кроме следующего шага, следующей зацепки пальцами. Он ухватился за
орла, который вдруг внезапно треснул и от него посыпались крошки, в
темноту падали обломки. Он удержался, прилепившись к стене, вцепив-
шись скрюченными указательным и большим пальцами в трещинку в полдюй-
ма шириной, пока не восстановил равновесие. Затем тронулся опять, на-
щупывая пальцами трещины в древних плитах, и его туфли пробовали на
прочность выступ перед ним, прежде чем сделать следующий шаг. Он ду-
мал о муравье, который карабкается по боку огромного квадратного тор-
та. За шагом следовал другой. Что-то хрустнуло. Осторожнее, осторож-
нее, сказал он себе. Выступ выдержал, и в следующий момент Майкл был
уже у другого балкона и перебрался через ограждение. За балконными
дверями занавески были закрыты, но прямо у другого конца балкона
сквозь большое окно струился свет. Выступ проходил как раз под этим
окном. Чтобы дойти до угла, ему нужно было пройти мимо него, а далее
к расположенному выше этажу вело украшение из голов химер и геометри-
ческих фигур. Майкл прошел по балкону, сделал глубокий вдох и пере-
ступил через ограждение, снова вставая на выступ. Под руками у него
было мокро, и от пота поясница стала влажной. Он продолжал двигаться,
полагаясь на выступ, но не на руки, когда пробирался мимо окна; это
была широкая спальня, на постели была разбросана одежда, но кровать
была пуста. Майкл пробрался мимо стекла, с неудовольствием отметив,
что на нем остались отпечатки его ладоней, и угол был как раз рядом.
Он стоял, прильнув к юго-восточной стене "Рейхкронена", ветер
омывал его лицо, по облакам метались взад и вперед лучи прожекторов.
Теперь ему предстояло расстаться с безопасным выступом и вскарабкать-
ся на следующий ярус, используя барельеф как лестницу. В небе ворчал
гром, и он поглядел вверх, рассматривая лица химер и геометрические
фигуры, прикидывая, куда цепляться пальцами и носками. Ветер был вра-
гом его равновесию, но с этим поделать ничего было нельзя. Иди даль-
ше, сказал он себе, потому что угол был таким местом, где мужество
убывало. Он вытянулся, сомкнул пальцы на одном из треугольников ба-
рельефа и стал подтягиваться. Один носок ботинка оперся на глаз химе-
ры, а другой нащупал крыло орла. Он карабкался вверх по выступам кам-
ня, и ветер вихрился вокруг него. В двенадцати футах над шестым яру-
сом он уцепился пальцами за глазницы разинувшего рот демонического
лица, и изо рта его вылетел в вихре перьев голубь. Майкл на мгновение
застыл на месте, сердце у него колотилось, и около него, крутясь,
опадали вниз перья. Пальцы у него были истерты до крови, но он еще
восьми футов не добрался до выступа седьмого яруса. Он продолжил ка-
рабкаться по выщербленным камням барельефа, достал одним коленом до
выступа и осторожно стал подтягиваться, чтобы встать на ноги. Выступ
затрещал, и несколько обломков кладки сорвалось, но все-таки он де-
ржался более или менее прочно. Следующий балкон принадлежал номерам
Гарри Сэндлера, и он добрался до него сравнительно легко. Он быстро
пересек балкон, проскользнул на противоположную его сторону и - оч-
нулся на выступе между ним и балконом Блока, который весь искрошился
на куски. Оставалось только несколько обломков, между которыми зияли
просветы. Самый большой просвет был около пяти футов, но из неустой-
чивой позиции Майкла он легко сходил за удвоенное расстояние. Ему
придется прилипнуть к стене, чтобы преодолеть это.
Майкл пробирался по осыпающемуся выступу, балансируя на уступах,
пальцы его цеплялись за трещинки в камне. Когда он очередной раз дви-
нул вперед ногу и поставил ее на выступ, край выступа под ней вдруг
стал осыпаться. Нога зависла в воздухе, грудь прильнула к стене, он
вцепился в трещины и неровности пальцами. Плечи у него свело от на-
пряжения, он слышал, как из зубов с шипением вырывалось дыхание. Да-
вай! - подбодрил он себя.- Не останавливайся, черт возьми. Он заста-
вил себя прислушаться к внутреннему голосу, и оцепенение, охватившее
его колени, рассосалось. Он осторожно тронулся дальше, шаг за шагом,
и дошел до места, где выступ обрывался.
- Он спросил у меня совета, и я его ему дал,- послышался под
Майклом голос. Кто-то разговаривал на балконе шестого этажа.- Я ска-
зал, что войска у него необученные, зеленые, желторотые, и если он
бросит их в этот котел, их раздерут в клочья.
- И, конечно, он не послушал,- голос другого.
- Он посмеялся надо мной! Просто посмеялся. Он сказал, что уж,
конечно, знает свои войска лучше, чем я, и такое советы ему не нужны.
И вот теперь результат известен нам всем, правда? Восемь тысяч чело-
век погибли под огнем русских, и еще четыре тысячи попали в их конц-
лагеря. Вот я и говорю всем: думать тошно о такой дурацкой потере.
Майклу было тошно думать, как ему придется, прилипая к стене,
преодолеть представший перед ним просвет. В то время, как двое офице-
ров разговаривали на балконе, он вытянулся вперед как можно дальше,
скрючив пальцы, уцепился за трещины и напряг плечи.
Ну же! - подумал он и, прежде чем смог заколебаться, силой рук
перенес свое тело так, что оно оказалось над просветом, мускулы плеч
вздулись под рубашкой, а заплечья напряглись, выпирая словно змеи под
кожей. Он повис на несколько секунд и попытался найти правой ногой
опору на следующем обломке выступа. Кусок кладки не выдержал и сва-
лился, за ним во тьму посыпались мелкие камешки.
- Это была бойня,- говорил первый офицер, голос у него повысил-
ся.- Самая настоящая бойня. Юноши, тысячами разрываемые на куски. Я
знаю, я видел донесения. А когда про это узнает народ Германии, кое-
кому придется за это расплачиваться.
Майкл не мог опереться ногой на выступ, потому что тот продолжал
крошиться. Лицо у него покрылось потом, запястья и плечи уже сводило
судорогой. Упал еще один кусок кладки и, падая, ударился пониже о
стену.
- Боже мой, что это? - спросил второй офицер.- Что-то только что
упало, вон там.
- Где?
Ну, давай же, давай! - подумал Майкл про себя и мысленно обругал
себя за неуклюжесть. Он сумел носком правой ноги укрепиться на другом
маленьком уцелевшем кусочке выступа, который, к счастью, не обломил-
ся. Его руки и плечи избавились от части нагрузки, но мелкие обломки
продолжали сыпаться вниз, камешки падали, ударяясь с тихими щелчками
о стену, отскакивая от каменных плит внизу.
- Вон там! Видите? Я точно слышал!
Еще несколько секунд - и двое офицеров перегнутся через огражде-
ние, глядя вверх, и увидят, как он болтается, пытаясь удержать равно-
весие. Майкл скользнул правой ногой дальше, освободив место для левой
ноги на обломке, а затем, отжимаясь на напружиненных плечах, вытянул-
ся так, что его правая нога нашла твердую опору. Балкон Блока был ря-
дом. Он отцепился правой рукой, ухватился за балюстраду и рывком пе-
ренес свое тело на прочную поверхность. Мгновение он отдыхал, тяжело
дыша, мускулы его плеч и предплечий медленно отходили.
- Все это проклятое место разваливается на части,- сказал первый
офицер.- Так же, как и Рейх, а? Черт возьми, я не удивлюсь, если бал-
кон под нами провалится.
Наступила тишина. Майкл услышал, как один из них нервно прокаш-
лялся, и следующим звуком был шум открывания и закрывания балконной
двери.
Майкл повернул ручку на застекленной двери и вошел в номер Бло-
ка.
Он уже знал, где в этом номере располагалась столовая, а также
кухня. Ему не стоило случайно забредать туда, потому что там мог ока-
заться кто-нибудь из официантов или кухонного персонала. Он пересек
гостиную с высоким потолком, прошел мимо камина, обложенного черным
мрамором, над которым висел обязательный портрет Гитлера, и подошел к
закрытой двери. Он надавил на надраенную до блеска бронзовую ручку, и
дверь поддалась. В этой комнате света не было, но он видел достаточно
хорошо; полки с книгами, массивный дубовый стол, пара черных кожаных
кресел и диван. Это, должно быть, был кабинет Блока на время его про-
живания в "Рейхкронене". Майкл закрыл за собой дверь, прошел по пуши-
стому персидскому ковру - наверное, украден из дома какого-нибудь
русского аристократа, мрачно подумал он - и подошел к столу. На нем
была лампа с зеленым абажуром, которую он включил, чтобы продолжить
свои поиски. На стене была большая, в рамке, фотография Блока, стояв-
шего под каменной аркой. Позади него были деревянные строения за
кольцами колючей проволоки и кирпичная труба, из которой клубился
черный дым. На каменной арке была надпись: "Фалькенхаузен". Концла-
герь под Берлином, в котором Блок был начальником. Это был снимок че-
ловека, гордившегося своим детищем.
Майкл переключил внимание на стол. Пресс-папье было чистым,
Блок, очевидно, был сама опрятность. Он подергал верхний ящик: за-
перт. Точно так же и другие ящики. За столом стояло черное кожаное
кресло, в спинку которого была вделана серебряная эсэсовская эмблема,
а возле кресла, прислоненный к нему и к тумбе стола, стоял черный
портфель. Майкл поднял его. На портфеле были серебряные "молнии" СС и
готические инициалы "ДГБ". Он положил портфель на стол и, раскрыв за-
