ном помещении, да?
- Конечно, так оно и было. Но я работал, и может быть поэтому
они решили, что я их не услышу.- Франкевиц пустил в потолок струю ды-
ма.- Однако таким уж секретом это не было. Мне пришлось их написать.
- Написать их? Что написать?
- Слова. Стальной Кулак. Мне пришлось написать их на куске ме-
талла. Блок показал мне, какими должны были быть буквы, потому что я
не умею читать по-английски.
Майкл молчал, пока это наконец не дошло до него.- Английский? Вы
написали...
- "Стальной Кулак" английскими буквами,- сказал Франкевиц.- На
зеленом металле. Точнее, оливково-зеленом. Очень тусклом. А пониже я
нарисовал картину.
- Картину? - Майкл потряс головой.- Я не понимаю.
- Я вам покажу.- Франкевиц подошел к мольберту, сел в кресло и
положил перед собой блокнот для рисования. Он достал угольный каран-
даш, когда Майкл встал позади него. С минуту Франкевиц молча думал,
потом стал набрасывать рисунок.- Это очень грубо, вы понимаете. В по-
следнее время рука делает не то, чего я хочу. Я думаю, это от погоды.
Эта квартира по весне всегда сырая.
Майкл смотрел, как рисунок приобретал очертания. Это был большой
бесформенный кулак, покрытый броневыми листами. Кулак сдавливал фигу-
ру, которая еще не была нарисована.
- Блок стоял и смотрел из-за моего плеча, вот так же, как сейчас
вы,- говорил Франкевиц. Карандаш рисовал худые ноги, болтавшиеся под
стальным кулаком.- Мне пришлось сделать пять грубых набросков, прежде
чем он удовлетворился. Потом я нарисовал его в красках на металле,
пониже надписи. В школе искусств я был в первой тройке. Профессор го-
ворил, что я многообещающий художник.- Он тщеславно улыбнулся, рука у
него работала сама по себе.- Мне все время досаждают кредиторы. Я ду-
мал, что вы - один из них.- Он дорисовывал пару жиденьких рук.- Лучше
всего мне работается летом. Когда я могу выбраться в парк, на солныш-
ко.
Франкевиц закончил тело фигуры, куклы, стиснутой в кулаке. Он
взялся за обрисовку головы и черт лица.- Однажды моя картина выстав-
лялась на выставке. До войны. Это была картина с двумя золотыми рыб-
ками, плававшими в зеленом пруду. Я всегда любил рыбок, они кажутся
такими мирными.- Он нарисовал пару больших выпученных глаз и вздерну-
тый нос.- Знаете, кто купил ту картину? Один из секретарей Геббельса.
Да, самому Геббельсу! Эта картина, насколько мне известно, висит сей-
час в рейхсканцелярии! - Он набросал прядь черных волос, свисавших на
лоб.- Картина с моей подписью - в рейхсканцелярии. Да, этот мир -
весьма странное место, не правда ли? - Он завершил рисунок, наметив
черный квадратик усов, и отнял карандаш.- Вот. Это то, что я нарисо-
вал полковнику Блоку.
Это была карикатура на Адольфа Гитлера, глаза у того вылезали из
орбит, а рот был широко раскрыт в негодующем крике, поскольку именно
его сжимал стальной кулак.
Майкл онемел. Мысли беспорядочно крутились в его мозгу, но не
могли найти никакой зацепки. Полковник СС Эрих Блок, явно нацист, за-
платил Франкевицу, чтобы тот нарисовал довольно нелепую карикатуру на
рейхсфюрера? Это абсурд! Это было своеобразное неуважение, оказывае-
мое лицу с положением, некая уловка, и сделано это было фанатиком
Гитлера. Пулевые отверстия, пробитое стекло, карикатура, стальной ку-
лак... для чего все это?
- Я не задавал вопросов.- Франкевиц поднялся с кресла.- Я не хо-
тел знать слишком много. Блок сказал мне, что я могу опять им понадо-
биться, чтобы сделать какую-нибудь другую работу. Он сказал мне, что
это - особое задание, и что если я кому-нибудь дам знать об этом, ге-
стапо узнает и придет за мной.- Он разгладил складки на шелковом ха-
лате, пальцы у него опять задергались.- Я не знаю, зачем рассказал об
этом Вернеру. Я знал, что он работает на другую сторону.- Франкевиц
смотрел, как дождь струился по окну, на его изможденное лицо легли
тени.- Я думаю... что сделал это... потому что... из-за того, как
Блок смотрел на меня. Как будто я был собакой, которая умела делать
трюки. Это было в его взгляде: он чувствовал ко мне отвращение, но я
ему был нужен. И, наверное, он не убил меня потому, что думал, что я
ему еще понадоблюсь. Я - человек, а не скотина. Вы понимаете?
Майкл кивнул.
- Вот все, что я знаю. Больше ничем не могу помочь.- Дыхание у
Франкевица стало опять хриплым. Он отыскал еще одну спичку и вновь
зажег уже потухшую сигарету.- У вас есть деньги? - спросил он.
- Нет.- У него был бумажник, полученный вместе со всей прочей
одеждой, но денег в нем не было. Он засмотрелся на длинные белые
пальцы Франкевица, потом снял замшевые перчатки и сказал: - Вот. Для
чего-нибудь могут сгодиться.
Франкевиц без колебаний взял их. Голубой дымок выходил из его
губ.- Благодарю вас. Вы истинный джентльмен. В мире осталось не много
таких, как мы.
- Вам лучше уничтожить это,- Майкл показал на карикатурного Гит-
лера. Он двинулся к двери и остановился, чтобы прибавить напоследок.-
Вы не должны были говорить мне про все это. Я ценю ваш поступок. Но
одно я должен вам сказать: я не могу ручаться, что вы в безопасности,
зная о том, что вы делали.
Франкевиц повел мундштуком, оставив в воздухе завиток дыма.-
Есть ли в Берлине сейчас кто-нибудь, кто в безопасности? - спросил
он.
На этот вопрос у Майкла ответа не было. Он стал отпирать дверь;
ему начало становиться душно в сырой комнате с узкими мутными окнами.
- Вы придете еще навестить меня? - Франкевиц докурил сигарету и
смял ее в пепельнице из зеленого оникса.
- Нет.
- Полагаю, это к лучшему. Надеюсь, вы найдете то, что ищете.
- Спасибо. Я тоже надеюсь.- Майкл отодвинул последний засов, вы-
шел из квартиры и закрыл за собой дверь. И тут же услышал, как с дру-
гой стороны Тео фон Франкевиц опять запирает ее; это был неистовый
шум, звуки животного, торопившегося в клетку. Франкевиц несколько раз
кашлянул, в легких у него хрипела мокрота, а потом прошел по коридо-
ру. Майкл спустился на улицу, которую поливал дождь.
Вильгельм мягко подвел "Мерседес" к бордюру, и Майкл влез в не-
го. Потом водитель тронул, направляясь через дождь на запад.
- Вы нашли то, что вам нужно? - спросил Мышонок, видя, что Майкл
не собирается делиться информацией.
- Только начинаю,- ответил он. Гитлер, сокрушаемый стальным ку-
лаком. Пулевые отверстия на окрашенном в зеленое металле. Доктор
Гильдебранд, изучавший газовое химическое оружие. Склад на полосе
земли, где воздух пах морем. Начало, да, вход в лабиринт. И вторжение
в Европу, зависшее в ожидании, когда ослабнут необузданные весенние
шторма. Первая неделя июня, подумал Майкл. На весах сотни тысяч жиз-
ней. "Живи свободным", подумал он и хмуро улыбнулся. Тяжелое бремя
ответственности легло на его плечи.- Куда мы едем? - спросил он через
несколько минут Вильгельма.
- На вашу презентацию, сударь. Вы - новый член Бримстонского
клуба.
Майкл собрался было спросить, что это такое, но внимание Виль-
гельма было занято дорогой, а дождь вовсю полосовал по дороге. Майкл
уставился на свои руки без перчаток, в то время как в уме его крути-
лись вопросы, а потоки дождя царапали по стеклу.
Глава 5
- Вот мы и приехали, сударь,- сказал Вильгельм, и оба, Майкл и
Мышонок, увидели его сквозь вращение щеток на стекле.
Перед ними, задрапированный в дождь и опустившийся низко на ост-
ров на реке Хафель туман, возвышался замок с башенками. Вильгельм
почти пятнадцать минут вел автомобиль по вымощенной дороге через бер-
линский Грюнвальдский лес, и теперь дорога уткнулась в берег реки. Но
на этом дорога не заканчивалась: деревянный понтонный мост вел по
темной воде к массивному гранитному въезду в замок. Въезд на понтон-
ный мост был перекрыт желтым шлагбаумом, и, когда Вильгельм сбавил
скорость автомобиля, молодой человек в форме рыжевато-коричневого
цвета, в темно-синих перчатках и с зонтиком, вышел из маленькой ка-
менной будки пропускного пункта. Вильгельм опустил стекло и объя-
вил: - Барон фон Фанге,- и молодой человек проворно кивнул и вернулся
обратно. Майкл сквозь стекло заглянул внутрь и увидел, как молодой
человек набирал номер телефона. Над рекой по воздуху тянулись теле-
фонные провода, шедшие к замку. Спустя минуту человек вышел опять,
поднял шлагбаум и махнул Вильгельму рукой, чтобы тот проезжал. "Мер-
седес" въехал на понтонный мост.
- Это - отель "Рейхкронен" <<императорская корона>>,- объяснил
Вильгельм, когда они приблизились к въезду.- Замок был выстроен в
1733 году. Нацисты заняли его в 1939 году. Он предназначен для санов-
ников и гостей Рейха.
- О, Боже мой,- прошептал Мышонок, когда внушительный замок за-
маячил над ними. Конечно, он видел его и раньше, но никогда так близ-
ко. И никогда даже не мечтал, что попадет в него. "Рейхкронен" пред-
назначался для руководства нацистской партии, иностранных дипломатов,
офицеров высокого ранга, герцогов, графов и баронов - настоящих баро-
нов, вот как. По мере того как замок вырастал и въезд в него ждал,
как раскрытый зев с серыми губами, Мышонок чувствовал себя все мень-
шим. В животе у него взбаламутилось.- Я не... Я не думаю, что мне
можно сюда,- сказал он.
Выбора не было. "Мерседес" через арку въехал в большой двор. Ши-
рокие гранитные ступени веером сходились к двойным парадным дверям,
над которыми были укреплены золоченные буквы "РЕЙХКРОНЕН" и свастика.
Четверо молодых блондинов в рыжевато-коричневой форме вышли из дверей
и поспешно спустились по лестнице, когда Вильгельм затормозил "Мерсе-
дес".
- Я не могу... Я не могу...- проговорил Мышонок, ощущая себя
так, будто из него выкачали воздух.
Вильгельм окатил его ледяным взглядом.- Хороший слуга,- спокойно
сказал он,- не подводит своего хозяина.- Затем была открыта дверца
для Мышонка, над его головой появился зонт, а он стоял ошеломленный,
в то время как Вильгельм вышел и обогнул автомобиль, чтобы открыть
багажник.
Майкл подождал, пока ему откроют дверцу, как и подобало барону.
Он выступил из автомобиля и встал под защиту зонта. В животе у него
заныло, как и на затылке. Но здесь было не место для замешательства,
и если он намерен выдержать этот маскарад, то должен сыграть свою
роль до конца. Он подавил нервное напряжение и стал подниматься по
ступеням быстрой спокойной походкой, так что молодой человек с зонтом
с некоторым трудом подстраивался под него. Мышонок следовал в не-
скольких шагах позади, с каждым шагом ощущая себя все более малень-
ким. Вильгельм и двое слуг несли чемоданы.
Майкл вошел в фойе "Рейхкронена" - святилища нацистов. Это было
огромное помещение, освещенное пятнами от располагавшихся низко над
темно-коричневой кожаной мебелью ламп, персидские ковры сверкали зо-
лотым шитьем. Над его головой висела массивная вычурная люстра, в ко-
торой горели, наверное, около полусотни свечей. Из громадного бело-
мраморного очага, который мог сойти за гараж для танка "Тигр", от
груды поленьев с тихим ревом рвались языки пламени; в центре над оча-
гом висел в раме большой написанный масляными красками портрет Адоль-
фа Гитлера, по обеим сторонам которого располагались золоченые орлы.
Играла камерная музыка: струнный квартет исполнял пьесу Бетховена. А
в больших мягких кожаных креслах и на диванах сидели немецкие офице-
ры, по большей части с выпивкой в руках, либо занятые разговорами,
либо слушавшие музыку. Другие люди, среди которых были и женщины,
стояли группками, чинно беседуя. Майкл огляделся, оценивая в полном
объеме впечатление от огромного помещения, и услышал, как Мышонок
прямо сзади него издал от испуга тихий стон.
И тут - женский голос, очаровательный, как виолончель:
- Фридрих! - Голос показался знакомым. Майкл стал оборачиваться
