окровавленном снегу. Рената нагнулась, ухватив клыками его незащищен-
ное горло. Берсеркер не сделал попытки отбиваться. Михаил увидел, как
мышцы Ренаты напряглись - и тут она выпустила глотку и отступила в
сторону. Они с Олесей обе посмотрели на Михаила.
Сначала он не понял. Почему Рената не перегрызла ему глотку? Но
тут его осенило, почему два волка нетерпеливо уставились на него: они
предлагали ему убить его.
- Давай,- сказал хриплым шепотом Франко. Он сидел, зажимая про-
кушенными руками плечо. Михаила изумило это открытие: он был спосо-
бен, как и раньше, понимать человеческий голос.- Забери у него
жизнь,- сказал ему Франко.- Он твой.
Рената и Олеся ждали, а снежинки сыпались на землю. Михаил видел
по их глазам: от него ждали этого. Он прошел вперед, лапы его сколь-
зили и спотыкались, и встал над поверженным рыжим волком.
Берсеркер был по размерам вдвое больше его. Это был матерый
волк, часть его шкуры поседела. Мышцы были крупными, натренированные
многими битвами. Рыжая голова приподнята, будто бы прислушиваясь к
сердцебиению Михаила. Из отверстий, где были глаза, сочилась кровь, а
изувеченная лапа слабо царапала снег.
Он просит смерти, догадался Михаил. Он лежит тут и умоляет о
ней.
Берсеркер издал глубокий стон, звук томящейся души. Михаил ощу-
тил, как что-то в нем дрогнуло:
~ Не жестокость, а милосердие.~
Он нагнул голову, схватил клыками глотку и сильно сдавил. Бер-
серкер не шевельнулся. И тогда Михаил уперся лапами в тело берсеркера
и рванул пасть кверху. Он не знал собственной силы; горло вспоролось,
как рождественский сверток с подарком, и его яркое содержимое исторг-
лось наружу. Берсеркер забился и лапами ударил по воздуху, вероятно,
борясь не со смертью, а с жизнью. С остекленелыми от напряжения гла-
зами Михаил отпрянул назад, стискивая в зубах кусок плоть. Он видел,
как другие рвали у добычи глотку, но никогда до этого момента не по-
нимал этого ощущения высшей власти.
Рената подняла голову и завыла. Олеся слаженно присоединила свой
более высокий и молодой голос, и волчье пение воспарило над снегами.
Михаил подумал, что знает, о чем эта песня: о поверженном враге, об
одержавшей победу стае и о только что родившемся волке. Он выпустил
изо рта плоть берсеркера, но вкус крови воспалил его чувства. Все
стало гораздо четче: все краски, все звуки, все запахи усилились до
такой степени, что возбуждали и в то же время воспринимались им бо-
лезненно. Он осознал, что вся его жизнь, протекавшая до момента этого
превращения, была лишь тенью жизни: сейчас он чувствовал себя по-на-
стоящему пышущим жизнью, в расцвете сил, и этот облик, в черной шер-
сти, должен быть его истинным обликом, а не та слабая бледная оболоч-
ка мальчика-человека.
Ослепленный лихорадкой, бушевавшей в крови, Михаил пританцовывал
и дурашливо подпрыгивал, пока два волка выли свои арии. Затем он тоже
поднял голову и раскрыл пасть, но то, что вышло из нее, было скорее
карканьем, чем музыкой, однако у него все было еще впереди, ему еще
предстояло научиться петь. Вся жизнь была перед ним. И тут песня
стихла, ее последние звуки унесло эхом прочь, и Рената стала менять-
ся, вновь обретая человеческий облик. Ей потребовалось наверно секунд
сорок пять, чтобы обернуться из гладкой волчицы обнаженной женщиной с
отвислыми грудями, а затем она присела на колени рядом с Франко. Оле-
ся тоже обернулась, и Михаил, зачарованный, смотрел на нее. Ее суста-
вы удлинились, светлая шерсть преобразилась в светлые длинные волосы
на голове и золотистый пушок между ногами, на предплечьях и бедрах, а
когда она поднялась, обнаженная и великолепная, соски у нее затверде-
ли от холода. Она тоже присела возле Франко, а Михаил стоял на четы-
рех лапах, сознавая, что что-то твердеет у него в паху.
Рената осмотрела изуродованную ногу Франко и нахмурилась.
- Плохо, да? - спросил ее Франко, голос у него охрип, а Рената
сказала:
- Успокойся.- Она дрожала, ее голое тело покрылось гусиной ко-
жей, им нужно было быстрее доставить Франко в дом, пока они все не
замерзли. Она глянула на Михаила, волчонка.- Превращайся обратно,-
сказала она ему.- Сейчас нам руки нужны больше, чем зубы.
~Превращаться обратно?~ - подумал он. Теперь, когда он наконец
был самим собой, он должен вернуться туда?
- Помоги мне поднять его,- сказала Рената Олесе, и они попыта-
лись поставить Франко на ноги.- Давай, помогай! - сказала она Михаи-
лу.
Он не хотел превращаться. Он боялся вернуться назад, в свое сла-
бое безволосое тело. Он знал, что это нужно сделать, и от того, что
эта мысль впиталась в него, он почувствовал, что превращение его по-
шло в обратную сторону, от волка опять в мальчика. Превращение, он
понял это, сначала происходило в сознании. Он увидел свою кожу, глад-
кую и белую, свои руки, оканчивающиеся пальцами, а не лапами, свое
тело, стоявшее прямо на длинных стеблях ног. И все это стало испол-
няться точно так же, как и представлялось ему в сознании, и его чер-
ная шерсть, когти и клыки исчезли. Был момент опаляющей боли, от ко-
торой он упал на колени, его сломанное ребро перешло в ребро мальчи-
ка, но осталось при этом сломанным, и одно мгновение края излома тер-
лись друг о друга. Михаил охватил свой белый бок человеческими паль-
цами, а когда боль отошла, встал. Ноги у него дрожали, угрожая подо-
гнуться. Его челюсти щелкнули, вставая в гнезда, остатки черной шер-
сти вызывали неприятную чесотку, пока не вернулись под кожу через по-
ры, и Михаил стоял в пелене пара от тела.
Он услышал, как засмеялась Олеся.
Он глянул вниз и увидел, что ни боль, ни холод не смягчили его
пенис. Он прикрылся руками, лицо его покраснело. Рената сказала: -
Сейчас не время для этого. Помоги нам! - Они с Олесей пытались тащить
Франко на руках, и Михаил, спотыкаясь, стал стараться дополнять их
усилия своей убывающей силой.
Они потащили Франко к белому дворцу, и по пути Михаил подобрал
свою одежду и поспешно накинул ее на себя. Одежды Ренаты и Олеси ле-
жали на снегу прямо возле стены дворца. Они оставили их лежать там,
пока не доставили Франко вниз, что было сложным предприятием, и не
уложили его у костра. Потом Рената поднялась за своей одеждой, и пока
ее не было, Франко открыл покрасневшие глаза и взялся за подол одежды
Михаила. Он подтянул мальчика поближе к своему лицу.
- Спасибо тебе,- сказал Франко. Рука у него упала, и он опять
потерял сознание. К счастью, потому что ему нужно было отрезать ногу.
Михаил почувствовал позади себя чье-то присутствие. Он узнал
ее по запаху, свежему, как утро. Он оглянулся через плечо и оказался
почти прижатым лицом к золотистым волосам между бедрами Олеси.
Она рассматривала его сверху, глаза у нее блестели в красноватом
свете.- Тебе нравится то, на что ты смотришь? - тихо спросила она.
- Я...- у него в паху опять напряглось.- Я... не знаю.
Она кивнула, на ее лице появилась тень улыбки.- Узнаешь, очень
скоро. Когда поймешь. Я подожду.
- О, не дразни этим мальчика, Олеся! - Рената вошла в помеще-
ние.- Он еще ребенок.- Она бросила Олесе ее одежду.
- Нет,- ответила Олеся, по-прежнему глядя на него сверху.- Нет,
он не ребенок.- Она чувственным движением влезла в свою одежду, но не
застегнулась. Михаил поглядел ей в глаза, лицо у него горело, и пере-
вел взгляд обратно на другое место.
- В то время, когда я была молодой, тебя бы за то, о чем ты ду-
маешь, сожгли бы на костре,- сказала Рената девушке. Потом отпихнула
Михаила и опять склонилась над Франко, приложив горсть снега к месту,
где были раздробленны кости. Олеся проворно стянула одежду ловкими
пальцами, а потом потрогала две кровоточащие царапины на спине Михаи-
ла; она внимательно осмотрела красные пятна на своих пальцах, прежде
чем слизать их.
Почти через четыре часа домой вернулись Виктор с Никитой. Они
собирались рассказать всем, как их поиски провалились, потому что
берсеркер пометил все пещеры, которые были известны Виктору и Никите.
Они собирались рассказать обо всем этом, пока не увидели огромного
рыжего волка, лежавшего мертвым на снегу неподалеку от белого дворца,
а вокруг него кровавые следы бойни. Виктор напряженно слушал, когда
Рената рассказывала ему, как она и Олеся услышали вой берсеркера, вы-
шли и увидели, что Михаил участвует в схватке и у него отрезан путь
для бегства. Виктор не сказал ничего, но глаза его сияли гордостью, и
с этого дня, глядя на Михаила, он больше никогда не видел в нем бес-
помощного мальчика.
При свете костра Франко отдал свою правую ногу острому осколку
кремня. Кости уже были отломаны, оставалось только перерезать порван-
ные сухожилия и несколько обрывков мышц. Тело у него источало пот,
Франко вцепился в руку Ренаты и закусил зубами палку, когда Виктор
проделывал это. Михаил помогал удерживать Франко. Нога отпала и легла
на камни. Стая сидела вокруг, обсуждая это, в то время как запах кро-
ви заполнил помещение.
Снаружи опять начал завывать ветер. Еще одна пурга начиналась
над Россией, страной зимы. Виктор подтянул колени к подбородку и тихо
сказал:
- Что же есть ликантроп в глазах Божьих?
Никто не ответил. Никто не мог ответить.
Через некоторое время Михаил поднялся и, прижимая к раненому бо-
ку ладонь, пошел наверх. Он вошел в большое помещение и подставил ли-
цо ветру, свистевшему в разбитых окнах. Снег белил ему волосы и ло-
жился на плечи, заставляя на несколько секунд казаться старше. Он по-
глядел наверх, на потолок, где обитали потускневшие от времени анге-
лы, и вытер с губ кровь.
Часть седьмая. Бримстонский клуб
Глава 1
Германия была страной Сатаны, в этом Майкл Галатин был совершен-
но уверен.
Когда они с Мышонком ехали в фургоне с сеном, истрепанная одежда
со столь же истрепанным содержимым, с заметно изменившимися за две
недели лицами, по причине отрастания бородок, Майкл рассматривал во-
еннопленных, вырубавших деревья по обеим сторонам дороги. Большинство
из них были измождены, и выглядели они стариками, но война умела де-
лать так, что и юнцы выглядели древними. На них были мешковатые серые
поношенные робы, и они махали топорами, как изработавшиеся машины.
Охраняли их гревшиеся, набившись в грузовик, нацистские солдаты, воо-
руженные до зубов автоматами и винтовками. Солдаты курили и болтали,
в то время как пленные работали; вдалеке что-то горело, завеса черно-
го дыма застилала серый горизонт на востоке. Упала бомба, решил
Майкл. Союзники участили воздушные налеты по мере приближения даты
вторжения.
- Стой! - перед ними на дороге встал военный, и возница, опытный
участник Сопротивления, немец по имени Гюнтер, натянул вожжи.- Ссажи-
вай этих бездельников! - заорал военный, это был свежеиспеченый лей-
тенант, с красными полными щеками, как пышки.- Мы им тут найдем рабо-
ту!
- Это добровольцы,- объяснил Гюнтер с чувством некоторого досто-
инства, несмотря на свою потертую крестьянскую одежду.- Я везу их в
Берлин по поручению.
- Я поручаю им здесь дорожные работы,- отпарировал лейтенант.-
Ну, давайте, слезайте! Живо!
- У-ух, дерьмо,- прошептал Мышонок в нечесанную нечистую бород-
ку. Рядом с ним на сене полулежал Майкл, а дальше Дитц с Фридрихом,
еще два бойца Сопротивления, которые эскортировали их с того момента,
как четыре дня назад они добрались до золингенской деревни. Под сеном
были спрятаны три автомата, два "Люгера", с полдюжины гранат и проти-
вотанковые фаустпатроны с прицельным устройством.
Гюнтер начал было протестовать, но лейтенант прошествовал вокруг
фургона и заорал:
- Выходи! Всем выходить! Давайте, пошевеливайте ленивыми задни-
цами!
Фридрих и Дитц, понимая, что лучше подчиниться, чем спорить с
