Он кивнул.
- Да.
- Тебе далеко ехать?
- Вифаниин Грех,- сказал Нили.- Я там работаю.- Его язык казался
чуть распухшим, но за исключением этого он чувствовал себя прекрасно.
- Что ж,- сказал Вик,- будь поосторожнее по дороге домой.
- Спасибо, буду.
- Доброй ночи,- сказала Джинджер.- Мне нравится, как вы играете
на гитаре.
Нили улыбнулся ей и прошел через дверь, освещенную снаружи крас-
ной неоновой вывеской с надписью "Крик Петуха", над которой светились
контуры петушка, кукарекающего в небо. На чуть подсвечиваемой красным
неоновым светом и выложенной гравием автостоянке оставался только его
грузовичок и микроавтобус "Шевроле". Он скользнул в грузовик, положил
свою гитару на сиденье рядом, завел двигатель и повернул по направлению
к Вифанииному Греху. В пути он взглянул на свои наручные часы: до двух
часов оставалось лишь несколько минут. Вдыхая ночной воздух, врывавшийся
в открытые окна грузовичка, он почувствовал в голове приятную легкость и
свободу от всяких мыслей; ему не хотелось ни о чем думать до шести часов
утра, когда Вайсингер, вероятно поручит ему сделать какую-нибудь работу.
Кингз-Бридж-роуд протянулась перед его фарами гладкой лентой асфальта.
Это была одна из наиболее ухоженных дорог в окрестностях деревни, кото-
рая вела его мимо затемненной Вестбери-Молл и пересекалась с шоссе 219
за несколько миль до Вифаниина Греха. В эти ранние часы на шоссе не было
других машин, и ночь расступалась перед фарами грузовичка.
Неожиданно он обнаружил, что думает о том дворе, где сегодня ко-
сил траву. Кто бы там ни жил, но сейчас, без сомнения, его там не было.
Вся одежда исчезла из кладовых, ничего не осталось, кроме мебели. Это
беспокоило его: зачем скашивать лужайку перед покинутым домом? За пос-
ледние две недели он видел два других дома, таких же, как этот: один на
улице Блэр-стрит, другой на Эшавэй. Конечно, было лето, время отпусков
для тех, кто мог себе это позволить. В конце концов, на почтовых ящиках
все еще оставались имена. Местные жители были фанатиками в стремлении
придать своей деревне безукоризненный вид, и, конечно же, в этом не было
ничего плохого, но Нили задавался вопросом, не было ли это продиктовано
желаниемЄ произвести впечатление на тех, кто случайно проезжал через де-
ревню. А может быть, привлечь новые семьи в Вифаниин Грех. Что бы там ни
было, но в любом случае это не его забота.
Его уши заполнили песни насекомых из леса. Прямо впереди на до-
роге был поворот, за которым следовал подъем, и Нили сбавил скорость -
нет нужды скатываться в овраг и иметь неприятности с патрульными машина-
ми. Они, будьте уверены, черт, почуют запах пива, идущий от него, пос-
кольку он сам его чувствует. К дьяволу, я в порядке, сказал он себе. Я
чертовски прекрасно справляюсь.
И словно бы желая подчеркнуть это, он слегка надавил на акселе-
ратор, вписываясь в окруженный лесом поворот.
Слишком поздно он осознал, что на дороге что-то было.
Свет фар высвечивал что-то темное и движущееся. Несколько фигур.
Что-то черное. Животные. Он услышал приглушенное ржание и только тогда
понял, что это лошади. Они рассеялись перед грузовиком, мелькнув копыта-
ми, и в следующее мгновение он миновал их и делал уже следующий поворот.
Он быстро заглянул в зеркальце заднего обзора, нажимая на тормоза. Лоша-
ди? Что, к дьяволу, делают здесь лошади посреди ночи? Он не смог хорошо
разглядеть всадников, потому что быстро пронесся мимо них, но на долю
секунды получил впечатление о туловищах и медленно поворачивающейся по
направлению к нему головах. Фары резко высветили глаза, расширенные и
немигающие, иЄ да, ей-Богу, такие синие, как неукрощенное электричество,
проходящее по силовым кабелям. Он неожиданно вздрогнул, уставясь в зер-
кальце, грузовик замедлял, замедлял и замедлял ход.
Остановился.
Ночные птицы с криком унеслись налево. Сверчки пронзительно
прострекотали своими похожими на шум пилы голосами, и затем замолчали.
За пределами зоны видимости его фар дорога была такой темной, что словно
бы и не существовала. Он посмотрел в зеркальце заднего обзора на красный
свет от задних фар грузовика.
И именно тогда он увидел, как они приближаются.
Тени, приближающиеся в красном свете. Бока этих огромных муску-
листых лошадей блестели потом. Всадники чуть наклонились вперед, разре-
зая встречный ветер. Что-то заблестело в отраженном лунном свете. Что-то
металлическое.
Его руки непроизвольно стиснули руль. Он надавил ногой на аксе-
лератор.
Грузовик кашлянул, затарахтел и начал набирать скорость. Сейчас
он не мог видеть, что они его преследуют, но он это чувствовал. Хотя он
не знал, сколько их или кто они, единственной его мыслью было добраться
до Вифаниина Греха. Старенький двигатель грузовичка дребезжал и стонал
как ревматический старик; ветер ревел в открытых окнах, взлохмачивая во-
лосы. В следующее мгновение ему показалось, что он слышит бешеное хрип-
лое дыхание лошадей, несущихся следом. Он взглянул в зеркальце заднего
обзора и ничего не увидел. Но они были там, он знал это: становились все
ближе и ближе. Двигатель тарахтел, Нили скрежетал зубами и мысленно по-
нукал его. Держа одну руку на руле, он наклонился к дальнему окну и зак-
рыл его. Затем окно рядом. Он ощущал запах собственного пота. Что-то
пронзительно вскрикнуло прямо позади него. Дикий оглушительный вопль
заставил его сердце бешено колотиться от страха, и в эту секунду он по-
нял: что-то на этой темной дороге дышало жизнью и ужасной вибрирующей
ненавистью. Он чувствовал, как щупальца этого существа тянутся к нему
множеством черных пальцев и хватают его за горло. Мимо него по обе сто-
роны дороги проносились очертания лесных зарослей: мрак на фоне мрака.
Стрелка спидометра дрожала между сорока пятью и пятьюдесятью. Очередной
жуткий вопль, где-то совсем близко за головой заставил Нили вздрогнуть.
Казалось, этот звук пронзил его, словно ледяная сталь. В его желудке об-
разовался комок, и он почувствовал, что его вот-вот затошнит. Ему хоте-
лось кричать и смеяться в одно и тоже время, смеяться дико и истерично,
до потери голоса. Он объяснял это белой горячкой, или перевозбуждением
от выпитого пива, или чем-нибудь в этом роде, только не реальностью,
нет, это не могло происходить на самом деле. Он вспугнул группу оленей,
переходивших дорогу. Взглянул в зеркальце. Там, сзади, ничего нет. Все
темно. Ничего. Олени. Исчезнувшие к настоящему моменту, все перепуган-
ные, как и он. Ты пьян, ей Богу.
Еще один поворот на дороге, очень коварный. Он поставил ногу на
тормоза и услышал, как шины начали взвизгивать. Стрелка спидометра упала
до тридцати пяти.
Движение рядом с ним заставило его нервы тревожно вскрикнуть. Он
повернул голову в сторону. От того, что он увидел, его рот открылся нас-
тежь, чтобы издать хриплый гортанный вопль ужаса.
Один из всадников поравнялся с его окном. Его черные, цвета во-
рона, волосы, как и грива огромной истекающей пеной лошади, на которой
он скакал, развевались на ветру. Чуть наклонившись вперед, одной рукой,
лежащей у основания массивной мускулистой шеи лошади, он понукал ее ска-
кать все быстрее и быстрее. Не было ни седла, ни уздечки. Лицо всадника
повернулось и уставилось на Нили. Губы его изогнулись в ужасном крике
ненависти, обнажив зубы, блестевшие в лунном свете. Его глаза - глазные
яблоки, неистово светящиеся синим светом - излучали такую силу, что та
буквально почти откинула голову Нили назад, так что его шея хрустнула.
Холодный ужас затопил его тело, он отчаянно пытался сохранить контроль
над рулем. В течение доли секунды другая рука всадника вырвалась вперед
вместе с каким-то металлическим предметом, и это выдавило из него новый
крик и заставило заслонить рукой лицо.
Что и спасло его глаза. Потому что в следующее мгновение лезвие
топора разрубило оконное стекло, заполнив кабину грузовика роем жалящих
ос. Рука поднялась и снова упала с ослепляющей ужасной силой; он услы-
шал, как лезвие врубается в боковую дверь и затем выскальзывает оттуда.
Нили повернул руль, нащупав ногой акселератор, но он зачем-то вместо
этого ударил по тормозам. Грузовик начал заворачивать в сторону, затем
вылетел прочь с дороги, ломая кустарник и дикие заросли. Удар о неболь-
шой тополек встряхнул Нили, словно игральную кость в чаше, которую дер-
жал какой-то древний хохочущий бог. Он снова нажал на акселератор и по-
чувствовал потрясший его до мозга костей грохот, когда грузовик врезался
в невысокие заросли колючек; он услышал, как ломается стекло, одна из
фар погасла, оставляя его в сумрачной полутьме. Нили расслышал дыхание
лошадей и мог различить фигуры, со всех сторон окружившие его. Сколько
их было? Десять? Двенадцать? Двадцать? Он обхватил себя руками и отвер-
нулся; грузовик застонал, продираясь сквозь кустарник как сошедший с ума
от страха циклоп и снова выбрался на дорогу. Еще одно лезвие топора уда-
рило по двери и соскользнуло вниз. Он опустил ноги на пол; его очки сле-
тели и лежали где-то на полу. Когда шины хлопали по асфальту, гитара
соскользнула вниз, издав стонущий звук. Стрелка спидометра достигла пя-
тидесяти и бешено вибрировала.
Примерно в полумиле впереди горел мерцающий светофор, отмечавший
поворот на Эшавэй. Он свернул туда, не снижая скорости, взвизгнув шинами
так громко, что, казалось, шум разнесся эхом по Вифанииному Греху, как
вопль баньши. Он гнал грузовик по темным улицам деревни, мимо молчаливых
домов, через Круг, по направлению к двухэтажному деревянному зданию гос-
тиницы, где женщина средних лет по имени Грейс Бартлетт сдавала ему ком-
нату за двадцать пять долларов в неделю. Когда он остановил грузовик пе-
ред гостиницей, от шума шин завибрировали окна.
Он испуганно взглянул через плечо, хрипло и тяжело дыша, пульс
вышел из-под контроля.
Никто его уже не преследовал.
Дрожа всем телом, он провел рукой по лицу. Тошнота подступила к
нему до того, как он успел открыть дверь и перегнуться наружу. Стекло
позвякивало на сиденье и в дверце. Господи Иисусе, сказал он себе, пыта-
ясь успокоить свои нервы; Иисус Христос, что же я там видел? Кислая вонь
от пива ударила ему в лицо, и он отвернулся.
Казалось, что над ним собираются шумы и колышутся тяжелыми
складками подобно пыли: голоса насекомых на деревьях; одинокий призыв
птицы где-то там, по направлению к Кругу; мягкий шорох веток от неулови-
мого теплого ветерка; повторяющийся лай собаки на расстоянии. Нили нашел
свои очки, надел их и в течение нескольких мгновений вглядывался в ночь,
затем взял гитару и выскользнул из грузовика, его голова все еще кружи-
лась, а ноги и руки казались свинцовыми. Рукой, словно лишенной нервных
окончаний, он провел по зарубкам на двери машины: сквозь слои краски
просвечивал металл, выбоины свидетельствовали о мощности ударов. Если бы
не эти следы топора и не разбитое стекло, Нили сумел бы убедить себя в
том, что он видел на дороге какой-то кошмарный сон, что он провалился в
сон, вызванный пивом, где бушевало что-то злобное и ужасное.
Но нет.
Окно было разбито вдребезги, и крохотные кусочки стекла усеивали
тыльную сторону руки, которой он закрылся в целях самозащиты. Он снова
посмотрел в темноту, почувствовал, как мурашки ползут по позвоночнику,
затем услышал свой внутренний голос, выкрикивающий: "БЫСТРЕЕ ВНУТРЬ,
БЫСТРЕЕ, БЫСТРЕЕ, БЫСТРЕЕ!" Нили отвернулся от грузовика и почти побежал
к дому. Взобравшись по лестнице в холле, он нашарил свой ключ и повернул
его в замке двери. Затем включил верхний свет в комнате, оклеенной обоя-
ми с темно-коричневым бамбуковым узором. Поставив гитару в угол, он пе-
