таланту я обязан тем, что придумал крысоловку. Это было простейшее
приспособление, но я был уверен, что оно вполне подойдет. Следовало сделать
большой мешок из сукна, что было очень легко: отрезать кусок материи
надлежащей длины, сложить его и прошить бечевкой. Бечевки у меня было много,
потому что рулоны материи были связаны крепким шпагатом, куски которого
валялись рядом. Нож послужит мне вместо иголки, и при помощи этого же
инструмента я протащу вокруг отверстия мешка кусок шпагата, чтобы затягивать
мешок, когда попадется крыса.
Так я и сделал. Меньше чем через час у меня был мешок с веревкой вокруг
отверстия -- крысоловка была готова к употреблению.
-==Глава LII. ОДНИМ УДАРОМ==-
Я приступил к выполнению своего намерения. Я тщательно все продумал,
приготовляя мешок. Теперь оставалось "поставить западню".
Сначала я убрал груды сукна, чтобы очистить место. Тут мне помог пустой
бочонок из-под бренди -- я наполнил его материей.
Я заткнул все щели и дыры, оставив только одну, самую большую, которой
крысы обычно пользовались для посещений.
Перед этим отверстием я разложил мешок так, чтобы он покрыл его
целиком, остальную часть мешка я растянул на палочках, которые сделал
специально для этого, придав им надлежащую длину. Встав на колени у самого
отверстия мешка, я растянул его пошире, а веревку взял в руки, держа ее
наготове. В таком положении я стал ждать появления крыс.
Я был уверен, что они войдут в мешок, потому что положил в него
приманку. Приманка состояла из нескольких крошек -- это были последние из
моего запаса. Как говорят моряки, я "поставил на карту последний грош". Я
рисковал всем. Если крысы съедят крошки и убегут, у меня не останется больше
никакой пищи.
Я знал, что грызуны не замедлят явиться, сомневался только, будет ли
хороший "улов". Я боялся, что они начнут прибегать по одной и растащат всю
приманку. Поэтому я истолок крошки в настоящий порошок. Я рассчитывал, что
первые посетители задержатся и в мешок постепенно набьется множество крыс.
Тогда я закрою им обратный путь, затянув веревку.
Мне повезло. Не больше минуты пришлось мне стоять на коленях: я услышал
снаружи топот маленьких лапок и повизгиванье пронзительных голосов. В
следующий момент мешок зашевелился у меня под руками -- мои жертвы наполнили
его. Толчки становились все более резкими, и я убедился в том, что крыс
становится все больше и каждая старается пробиться к хлебному порошку. Они
толкались, взбирались друг на друга и ссорились, яростно пища.
Настала решающая минута -- я потянул веревку. В следующее мгновение я
плотно затянул ее, и отверстие мешка наглухо закрылось.
Ни одна крыса не вышла обратно. Я с удовольствием установил, что мешок
до половины заполнен этими свирепыми существами.
Однако я не мог терять времени на возню с ними. Часть пола в моем
помещении была совершенно ровная и прочная, это были твердые дубовые доски
корабля. Я положил туда мешок с крысами, накрыл его доской и влез наверх,
изо всех сил действуя коленями и придавливая крыс своей собственной
тяжестью.
Крысы толкались, царапались, барахтались, кусались, и я слышал их вопли
в мешке. Я не обращал на них никакого внимания и продолжал давить крыс, пока
подо мной не прекратилось движение и не наступило полное молчание.
Затем я открыл мешок и ознакомился с его содержимым. Я был вознагражден
за массовое истребление своих врагов. В "крысоловке" находилось множество
крыс, и все они были убиты!
Я пересчитывал их с большой осторожностью, вынимая одну за другой из
мешка. Их было десять!
-- Ага,-- воскликнул я, обращаясь к крысам,-- наконец-то я поймал вас,
негодные твари! Это вам за то, что вы мучили меня! Если бы вы оставили меня
в покое, вы избежали бы своей злой судьбы. Но вы не оставили мне никакого
выбора. Вы сожрали мои галеты, и, для того чтобы спастись, от голодной
смерти, я вынужден есть вас!
Окончив свое обращение, я начал сдирать шкурку с одной из крыс.
Если вы думаете, что я чувствовал какую-нибудь брезгливость, то глубоко
ошибаетесь. Да, голод сделал меня неразборчивым!
Я был так голоден, что не постарался даже как следует содрать шкурку.
Через пять минут крыса была съедена.
-==Глава LIII. КРУГОМ!==-
Дела мои теперь решительно изменились к лучшему. Продовольственный
склад наполнился пищей, которой хватит по меньшей мере на десять дней,
потому что я принял решение съедать по одной крысе в день. Теперь я мог
надеяться на выполнение своей задачи -- задачи, которая до сих пор казалась
мне невыполнимой,-- проложить дорогу к палубе.
"Если я буду съедать по крысе в день,-- думал я,-- то не только спасусь
от смерти, но восстановлю свои силы. Регулярно работая десять дней подряд, я
достигну верхнего яруса груза, наполняющего трюм. Может быть, даже скорее!
Чем скорее, тем лучше; но за десять дней я наверняка доберусь до верха, даже
если между мной и палубой лежит десять этажей ящиков".
Таковы были новые надежды, воодушевлявшие меня после удачной охоты на
крыс. Снова ко мне вернулись уверенность и хладнокровие, которых я уже давно
не ведал.
Только одно обстоятельство смущало меня -- бочонок из-под бренди.
Теперь я уже не боялся, что работа в нем займет слишком много времени, ибо
времени у меня было достаточно. Но я все еще опасался испарений алкоголя,
которые внутри бочонка были все так же крепки. Я опасался, что снова потеряю
сознание, несмотря на мое решение быть настороже и не оставаться слишком
долго в бочонке. Ведь когда я вторично влез туда, я едва успел выбраться
обратно!
Все-таки я решил сопротивляться изо всех сил действию резкого запаха,
царившего внутри бочонка, и отступить в ту минуту, когда почувствую, что
больше не могу ему противостоять.
Хотя мне уже не приходилось так дорожить временем, как раньше, я не
собирался тратить его попусту. Запив свой обед большим количеством воды из
бочки, я вооружился ножом и направился к пустому бочонку, чтобы снова
попытаться расширить отверстие.
Да, ведь бочонок полон материи! Увлекшись охотой на "дармоедов", я
забыл, что засунул в пустой бочонок всю материю.
"Конечно,-- думал я,-- надо снова освободить бочонок, а то мне не
хватит места для работы". Я отложил нож и стал вытаскивать рулоны.
За этим делом мне пришли в голову новые вопросы:
"Зачем я вытаскиваю материю из бочонка? Пусть она лежит там, где
лежала. Зачем мне вообще нужен этот бочонок?"
Действительно, теперь незачем пробиваться в этом направлении. Раньше
это имело смысл -- там могла оказаться пища. Но теперь, для моего нового
предприятия, вовсе не нужно было пролезать сквозь этот бочонок. Наоборот,
это был самый неправильный путь. Он ведь не вел к палубному люку, а мне
нужно было именно туда прокладывать туннель. Я точно знал, где находится
люк, потому что помнил, каким путем шел от люка к бочке с водой, когда
впервые спустился в трюм.
Я тогда сразу повернул направо и по прямой линии пролез к бочке. Все
эти подробности я отчетливо помнил и был уверен, что нахожусь где-то около
середины корабля, в той стороне, которую моряки называют "штирборт"[41].
Идти через бочонок -- значит уклоняться от главного люка, через который я
попал сюда. Мало того, длительная работа над дубовой клепкой может привести
к тому, что я задохнусь в испарениях алкоголя. Гораздо легче пробиться через
еловые ящики, чем через дубовую бочку; да я уже и начал пробиваться в том
направлении, то есть вправо. Обсудив все, включая опасности и трудности, я
пришел к выводу, что через бочонок продвигаться не следует. И я повернул
направо.
Перед тем как взяться за ящики, я снова уложил материю в бочонок. Я
укладывал ее аккуратнейшим образом, рулон за рулоном, и придавливал, сколько
у меня хватало сил.
Я догадался также спрятать убитых крыс в мешок и затянуть веревку. Ведь
не все корабельные крысы были уничтожены, и я боялся, что собратья этих
мерзких созданий могут возыметь намерение съесть своих товарищей. Я слышал,
что у этих отвратительных животных бывают и такие повадки, и решил уберечь
свой улов.
Когда все было сделано, я выпил чашку воды и забрался в один из пустых
ящиков.
-==Глава LIV. ДОГАДКИ==-
Я находился в ящике из-под сукна, который стоял рядом с ящиком из-под
галет. Я выбрал первый ящик отправной точкой для моего туннеля.
Вы думаете, что, забравшись в него, я сразу приступил к работе? Нет! Я
довольно долго лежал не шевелясь. Но я не бездействовал, а усиленно думал.
План, который я только что составил, пробудил во мне новую энергию.
Надежда на спасение овладела мной сейчас так сильно, как никогда с самого
начала моего заточения. Перспективы открывались превосходные. Обнаружив в
свое время бочку с водой и ящик с галетами, я испытал, правда, огромную
радость -- я убедился в том, что мне хватит пищи и питья до конца
путешествия. Но впереди было тюремное заключение -- мне предстояло
претерпеть месяцы молчания и мрачного одиночества!
Теперь все шло по-другому. Если судьба мне улыбнется, то через
несколько дней я увижу сияющее небо, вдохну в себя чистый воздух, увижу лица
людей и услышу сладчайшие из всех звуков -- голоса моих собратьев.
Я чувствовал себя как путник, который после долгого странствования по
пустыне видит на горизонте признаки жизни цивилизованных людей: темные
очертания деревьев, голубой дымок, поднимающийся над дальним очагом... Все
это порождает в нем надежду, что скоро он вернется в среду своих товарищей.
Такая надежда была и у меня. С каждой минутой она становилась все
сильнее и превращалась в уверенность.
Именно эта уверенность, может быть, и удерживала меня от слишком
поспешного выполнения плана. Дело было слишком серьезно, чтобы относиться к
нему легкомысленно и осуществлять его поспешно и небрежно. Могли возникнуть
непредвиденные обстоятельства, из-за пустого случая все могло провалиться.
Чтобы избежать этого, я решил действовать с величайшей осторожностью и,
перед тем как приступить к делу, обдумать все самым тщательным образом.
Одно было ясно -- моя задача была совсем не легка. Я уже говорил, что
находился на дне трюма, а я прекрасно знал, каким глубоким может быть трюм
на большом корабле. Я вспомнил, что скользил по канату очень долго, пока
добрался донизу. И когда после этого взглянул наверх, то увидел отверстие
люка высоко над собой. Если все это пространство загружено товарами -- а
это, без сомнения, так и есть,-- то предстоит проделать длинный туннель.
Кроме того, я буду прокладывать себе дорогу не только вверх, но и по
направлению к люку, то есть придется пройти и половину ширины судна.
Последнее меня не очень беспокоило, я знал, что все равно не удастся
двигаться по прямой линии, потому что на пути непременно будут встречаться
грузы. Придется обходить тюки с полотном или другими твердыми предметами
такого рода. И каждый раз надо будет решить, двигаться вверх или в
горизонтальном направлении, то есть выбирать то, что полегче.
Таким образом, я буду как бы подниматься по ступенькам, все время
направляясь к люку.
Однако ни число ящиков, ни расстояние до палубы не беспокоило меня так
сильно, как характер товаров, заключающихся в этих ящиках. Вот мысль,
которая занимала меня больше всего, потому что трудности могут увеличиться
или уменьшиться в зависимости от того, какие материалы придется убирать с
пути. Некоторые товары, будучи распакованы, увеличиваются в объеме, и, если
я не сумею их уплотнить, мне будет угрожать недостаток пространства для
