эмоции,-- насмешливо ответил счетчик.-- Но не стоит, Петр, подходить ко
мне... совсем уж по-человечески.
Кивнув, я проглотил обидное замечание. Видимо, счетчик это понял:
-- Петр, полагаю, очень многие расы Конклава испытали бы эмоции,
близкие к человеческим. Для меня, однако, существует причина, мешающая
оценить эту картину.
Он помолчал.
-- На нашей планете, Петр, вообще не видно звезд. Все чувства, какие я
мог бы ощутить, были испытаны мной давным-давно, когда я впервые оказался в
космосе.
Счетчик легко спрыгнул вслед за Даниловым. Маша посмотрела на меня,
пожала плечами и осторожно полезла следом.
-- Подожди! -- окликнул я ее. Открыл контейнер между креслами, достал
банки с питанием.-- Лови!
Две банки я кинул Маше, две -- Данилову. Две оставил себе. Счетчик, не
дожидаясь вопроса, отказался:
-- Мои скромные потребности тебе известны...
-- Это комбинированный рацион,-- пояснил я.-- Удовлетворяет потребности
в еде и питье. На всякий случай.
-- Корабль так и будет стоять? -- пряча банки в карманы, спросил
Данилов.
Я отдал мысленный приказ и выбрался следом. Кабина сомкнулась. Кораблик,
классическая летающая тарелка, смотрелся здесь вполне уместно. Куда более,
чем трое людей без скафандров.
-- Он будет ждать,-- сказал я.-- Что-что, а ждать они умеют...
-- А потом придет кто-то в твоем облике, сядет в кресло и отправится с
экскурсией на Землю,-- поддержал меня Данилов.
-- Не знаю, насколько это вероятно,-- ответил я.-- Но, наверное,
справедливо. Если уж я влезал в чужое тело...
_Ты хочешь вернуть свой изначальный облик_?
Куалькуа задал вопрос сухо и без любопытства.
_Да_!
_Я начинаю_.
-- Ребята, отвернитесь...-- успел попросить я. И лицо пронзила боль.
Хорошо, что они послушно отвернулись. Не потому, что это выглядело
слишком уж отвратительно. Меня скрутило от боли, я не мог сдержать стона,
из глаз катились слезы. Все тело горело. В этот раз куалькуа то ли был
небрежен более обычного, то ли торопился -- я чувствовал себя так, будто с
меня сдирают кожу.
Когда наконец трансформация закончилась, я стоял на коленях, лицо было в
слезах, губа оказалась прокушенной до крови. Единственное, за что я и
впрямь испытывал благодарность -- куалькуа все же убрал рану на шее.
-- Петр...-- Маша коснулась меня.-- Как ты?
-- Как? -- я неуклюже поднялся.-- Я -- снова я. Вот и все.
Меня чуть пошатывало, но боль уже исчезла, ее сменило блаженное
расслабление.
-- Таким ты мне больше нравишься,-- вдруг сказал рептилоид голосом
деда.-- И... я тебе завидую, мальчик мой.
Я кивнул. Я понимал деда. Ему никакая боль не поможет вернуть прежнее
тело. Через мгновение вместо него уже заговорил рептилоид:
-- Все же не стоило делать это так сразу. На виду у корабля.
-- Он заметит преображение на любом расстоянии,-- огрызнулся
я.-- Успокойся. Его это просто не волнует.
Почему-то мне не хотелось смотреть в глазам спутникам. Я отер лицо,
огляделся.
Вне корабля планета Тени оказалась куда менее сказочной. И, признаться,
неуютной. Воздух все же был прохладен для нас. Почва, издалека так красиво
расцвеченная звездной иллюминацией -- простой каменистой землей. А к
пылающему миллионом звезд небу мы уже немного пригляделись.
-- Какая-то дурацкая ассоциация появляется,-- поморщившись, сказал
Данилов. Он вел себя так, словно ничего не произошло. Что ж, спасибо.-- А?
Петя? Есть у тебя такое ощущение, что все это...-- он взмахнул
рукой,-- что-то очень знакомое. Вот только в новой обертке. В пышной.
В принципе я был с ним согласен. Какая-то ассоциация и у меня вертелась.
Неуловимая. Призрачный, карнавальный свет... безжизненная даль...
стерильное безмолвие.
-- Карел, можешь что-нибудь предположить?
-- Догадки -- не самая сильная моя сторона.
-- Тогда я хочу поговорить с дедом. Домыслы -- как раз по его части.
Через неуловимый миг счетчик передал контроль своему квартиранту.
-- Спасибо, Петя,-- первым делом сказал дед.-- Ящерка не так холодна,
как хочет казаться... нипочем не уступает место.
Рептилоид энергично покрутил головой. Дед наслаждался возможностью
самостоятельного обзора.
-- Вот и сбылась моя мечта -- своими ногами ступить на чужую планету.
Наполовину сбылась,-- с мрачной иронией изрек дед.-- Что ты хочешь
спросить, Пит?
-- У тебя не появилось никаких ассоциаций?
Дед помолчал.
-- Ничего особенного, Петя. Так... из разряда красивостей. Чистилище.
-- Что?
Если сейчас дед еще способен был смущаться, то это произошло.
-- Я же говорю -- абсолютная лирика! Чем-то подобным я представлял себе
тот свет. Ни рай, ни ад, а именно чистилище. Как там, у Данте... э... "я
поднял взгляд очей"... э...
-- "Казалось, твердь ликует их огнями; о северная сирая страна, где их
сверканье не горит над нами!" -- невольно подхватил я.
Маша громко фыркнула. И неожиданно попросила:
-- Андрей Валентинович, не давите нас поэзией! Боюсь, тут все будет
куда реальнее и неприятнее, чем загробный мир.
Я уставился на деда. Первый раз после воплощения в теле рептилоида Маша
заговорила с ним. Неужели все же согласилась, что он остался человеком и в
теле счетчика?
Но вряд ли дед способен простить ей предательство...
-- Хорошо, Маша,-- добродушно ответил дед.-- Не буду давить. Я
прекрасно помню, что твоим любимым поэтом был Пушкин, любимым
писателем -- Толстой, а любимой музыкой -- "Лунная соната".
Кажется, она покраснела. Вот уж не пойму почему. Вроде бы ничего
обидного дед не сказал.
С минуту еще мы топтались вокруг корабля, будто ожидая. Чего
угодно -- торжественной делегации с цветами, толпы мыслящих грибов, или
танкового корпуса. Но мир Тени игнорировал нас столь хладнокровно, словно и
впрямь состоял лишь из голой равнины.
-- Ну что, пойдем? -- Данилов вопросительно посмотрел на
меня.-- Кажется, туда...
-- Счетчик помнит точное направление,-- сказал дед.-- Он просит меня
уйти на второй план... так что -- до свидания.
Рептилоид выдержал короткую паузу и продолжил:
-- Я готов служить проводником. Будем двигаться?
Я кивнул.
-- Эти идиоты Геометры,-- буркнула Маша,-- могли предусмотреть в
корабле какой-нибудь НЗ. Компас, оружие, палатка... хотя бы на случай
аварийной посадки.
-- У них не бывает аварийных посадок,-- бросил Данилов.-- Хорошо еще,
что они не разучились питаться в процессе эволюции.
Вспомнив приторно-солоноватый вкус пищи Геометров, я покачал головой:
-- Когда попробуешь содержимое консервов, у тебя появится шанс изменить
мнение.
Идти было легко. Поверхность казалась выглаженной, утрамбованной. Словно
и впрямь, как в версии деда, тут проводили какие-то испытания. Почему-то
вспоминались степи вокруг Байконура -- однажды, после посадки, мы устроили
ночной пикник с ребятами из русских экипажей, казахскими техниками и Мэн Ли
Дзяном, начальником отдела грузовых перевозок. Только тогда горел костер,
жарились шашлыки, бывший выпускник МГУ Сакен Жубанов по просьбе Мэн Ли
виртуозно исполнял на домбре китайские песни, рекой лилась мерзкая
синьдзянская рисовая водка, а я потягивал бутылочку пекинского
пива -- неожиданно приятного на вкус... Звезд, конечно, в небе было меньше.
И пыли побольше. Здесь почему-то пыли нет совсем. И травы нет никакой.
Впору устраивать санаторий для аллергиков и астматиков.
-- Абсолютное отсутствие растительности,-- словно прочитав мои мысли,
произнес Данилов.-- Очень странно. Откуда кислород?
-- Из морей,-- немедленно заключила Маша.
-- Здесь материки занимают в четыре с лишним раза больше площади, чем
моря,-- ответил я, вспомнив доклад корабля.
-- Вполне достаточно.
-- А откуда тогда плюсовая температура?
Маша промолчала. Лишь через несколько минут заметила:
-- Нас поразило то, что Геометры перестраивали свою планету на манер
учебника. Нас привело в ужас, что они способны передвинуть свою звездную
систему через всю галактику. Но создать целую планету... ладно, пусть не
создать -- окружить кислородной атмосферой и отапливать -- полагаю,
Геометрам это не под силу.
С ней никто не спорил, но вскоре Маша добавила:
-- Петр, у меня нет ни малейших надежд тебя переубедить. И все
же -- тебе не кажется, что не стоит рассчитывать на союз с такой
цивилизацией? По меньшей мере наивно ждать помощи от тех, кто использует
планеты в качестве темных чуланов...
Я покачал головой.
-- Маша, ты и представить себе не можешь, как меня порадовала эта
планета. С ее искусственным подогревом, из ниоткуда взявшейся атмосферой,
полным запустением...
-- Почему?
-- Да потому, что это вполне человеческий подход.
Данилов тихо засмеялся, спросил:
-- Тогда, может быть, русский подход?
-- Если окажется, что эта планета совсем никому не нужна и создана на
авось -- тогда русский.
Кажется, Маша обиделась. Причем не на Данилова, а на меня.
Какой-то разный у нас с ней патриотизм. Принципиально разный.
-- У людей есть большое преимущество перед моей расой,-- вдруг сказал
счетчик.-- Различия между культурами человеческого общества так велики, что
вы изначально были готовы к существованию в рамках Конклава.
-- Тут нечему завидовать, Карел,-- ответил я.-- Будь эти различия
поменьше... быть может, тогда наши корабли взяли бы в плен хиксоидов.
Спорная мысль, конечно. Что ни говори, а споры и конфликты между
государствами всегда подстегивали человеческий прогресс. Но счетчик не
спорил. Дальше шли молча, все отвлеченные темы будто выдохлись под звездным
океаном, оказались слишком мелкими и ничтожными.
Когда мы прошагали километра три, корабль почти скрылся из виду.
Поднявшись на очередной холмик, все, не сговариваясь, обернулись.
Тускло-серый металл сливался с равниной. Лишь слабые радужные отсветы
позволяли отличить его.
-- Может, вернемся? -- предложил Данилов. В голосе была ирония, и я
промолчал. Но Данилов не унимался: -- Петя, а ты знаешь, что будет самым
неожиданным концом нашего путешествия?
-- Знаю.
-- Если мы никого не встретим. Ничего не найдем. Будем блуждать, пока
не съедим всю пищу и не истопчем всю обувь. А после этого вернемся на
Землю.
-- Я знаю, Саша.
Данилов кивнул. И вдруг коснулся моего плеча:
-- Петр, я бы не хотел такого исхода.
-- Тогда пошли.
Мы начали спускаться с холма. Последний ориентир исчез, а звезды в этом
сумасшедшем небе ничем помочь не могли. Оставалось надеяться на счетчика с
его способностями.
-- По меньшей мере семь...-- неожиданно сказал Данилов.
-- Что -- семь? -- не понял я.
-- Мы нарушаем семь пунктов устава, просто гуляя по этой планете. Я не
говорю о тех мелочах, что предшествовали прогулке.
-- И тебя это пугает?
-- Нет. Уже, скорее, забавляет,-- Данилов пнул ботинком камень.-- А
обувь ведь и впрямь долго не выдержит... не по станции порхаем...
-- У нас была возможность прибыть сюда во всеоружии,-- напомнил я.
Данилов смолчал.
-- По крайней мере, настоящее оружие нам тут не требуется...
пока...-- вступилась за него Маша.-- Петр...
-- Что?
-- Ты знаешь Геометров куда лучше нас. Что их могло напугать?
Мне хотелось сказать "небо", но ведь и Геометры жили под таким же
сиянием...
-- Не знаю.
-- Может быть -- именно эта мощь? Бессмысленная, чудовищная. Пустая, но
пригодная для жизни планета...
-- Нет,-- вот тут я не колебался.-- Любая сила, даже многократно
превосходящая доступное им, послужила бы только вызовом. Они бы ловчили,
искали обходные пути, но никогда не пустились в бегство.
-- Тогда -- что-то абсолютно чуждое. Непонятное им, и оттого
пугающее,-- без особой уверенности сказала Маша.
-- Теплее,-- сказал Данилов.
