-- Вначале -- атмосфера. Потом пространство.
Галис выглядел все более и более довольным.
-- Почему бывший? Ты пойми, я не зря любопытствую...
-- Полагаю, меня уже разжаловали.
-- За что?
-- За неподчинение приказам.
Снег радостно засмеялся.
-- В чем заключалось твое неподчинение?
Самый натуральный допрос. Я попытался сформулировать ответ как можно
более расплывчато.
-- Мне пришлось нарушить приказ и выполнить полет, поскольку я считал
это необходимым и полезным.
-- А как оказалось на самом деле? Кто был прав?
-- Не знаю.
Капитан покачал головой:
-- Да. Вот уж действительно говорят -- врата сводят редко, да метко.
Снег похлопал меня по плечу. Доверительно сообщил:
-- Нет, это и впрямь судьба, будем в одной команде....
Галис присел перед нами на корточки. Вздохнул:
-- Надеюсь, ты хоть не дезертировал?
-- Это не я буду решать. А что, имеет какое-то значение? -- с вызовом
поинтересовался я.
-- Да нет. Никакого. Теперь ты у нас...-- Галис поморщился, и воздух
между нами замерцал, соткался в изображение. Глобус, чуть просвечивающий,
будто из мутного стекла.-- Это наш мир.
Я понял. Я не удивился. Ни тому, как он управлял изображением, ни
ландшафту планеты -- россыпи крошечных островков, несколько маленьких
материков, а между ними залитые бурым впадины. Место морей и океанов в этом
мире занимали болота.
Мой взгляд приковало другое. Голубые искорки, точки, испещряющие
континенты и острова. Врата. Такая же густая сеть, как на планете без
солнца.
Зачем в таком мире иной транспорт?
-- Наша территория,-- сказал Галис. Полглобуса залило оранжевым
цветом.-- Мы находимся здесь...
Он не примериваясь ткнул в глобус, отмечая место на самой границе
оранжевой зоны.
-- Противник занимает чуть большую территорию.
Остальная часть глобуса окрасилась зеленым.
-- Вот и весь расклад, Петр. Семнадцать наших баз контролируют линию
фронта. Примерно такое же количество баз врага противостоит...
-- Галис!
Он недоумевающе поднял взгляд.
-- Я здесь всего пару часов. Можно кое-что спросить? Кто ваш противник?
-- Зеленые.
Странное дело -- я почувствовал, что это единственно верный термин.
Двусмысленный и верный. В нем была и внешняя характеристика, и намек на
отношение к экологии.
-- Смотри.
Глобус исчез, уступил место объемному изображению человека. Зеленокожего
человека.
-- Сотни лет назад они основали свое движение по возвращению планет к
первозданному состоянию. Наш мир -- одна из главных точек противостояния.
Ты хочешь сказать, что не слышал о них?
-- Слышал... я не предполагал таких масштабов.
Лодку тряхнуло. Она вылетела на отмель и понеслась по берегу. Джунгли
редели.
-- А никаких особых масштабов и нет. Они планомерно приводят экологию к
первобытному состоянию. На их территории уже не осталось преобразованной
флоры и фауны. Если нам не удастся их сдержать, то же самое произойдет и с
нашей частью планеты. Человеческому существу там выжить не удастся.
-- Разве они не люди?
Похоже, я увлекся. Во взгляде Галиса мелькнуло изумление.
-- Они преобразуют себя. Для них эндемичная среда вполне комфортна.
-- Слушай, Петр, ты совсем ничего не слышал о нашем мире? -- спросил
Снег.
-- Ничего.
Капитан и Снег обменялись недоумевающими взглядами.
-- Ошибок не бывает,-- сказал, как отрубил, Галис.-- В конце концов,
Снег, это не наше дело.
Снег кивнул. Помялся и спросил:
-- Как называется твой мир?
-- Земля.
-- Понимаю, что Земля. А внешнее название?
Думать. И думать быстрее. Цивилизация Тени, похоже, неоднородна. Меня
считают пришельцем с другой планеты -- и почему-то пришельцем абсолютно
лояльным. Но если я не смогу толком объяснить, откуда взялся...
Я вспомнил внутреннюю классификацию Конклава. По ней Земля носила номер
сто восемьдесят девять. Почему именно такой, количество разумных рас все же
было ощутимо меньше, не знаю. Но это был достаточно искренний и в то же
время путающий ответ:
-- Сто восемьдесят девять.
Галис нахмурился:
-- Кто вас так называет?
-- Жители других планет.
-- Пожалуй, мне это ничего не говорит,-- признал Галис.-- Я не слышал о
твоей планете. Сам я родился здесь. На своей Земле.
-- Язык у вас какой? -- спросил Снег.-- Ты говоришь с нами на своем
наречии?
-- Нет. Я его выучил, оказавшись здесь.
-- Ну, я почувствовал. У тебя слишком правильные интонации. Можешь
что-нибудь сказать на своем?
Вот так просьба. Сейчас мне казалось, что я и думаю на их языке.
Русский, английский, язык Геометров -- все они будто ушли куда-то,
забылись...
Прикрыв глаза, я попытался представить, что передо мной -- Данилов. Или
дед.
-- Попробую,-- сказал я.-- Сейчас...
Собственные слова показались мне чужими. Я заговорил на русском.
Снег издал тихое ворчание. Оно явно было речью, той, которой я только
что свободно владел.
Ой...
Кажется, мне обеспечен приступ головной боли.
Как сквозь вату до меня донеслись слова Галиса:
-- Я тоже не слышал такого языка. Ладно. Это не важно, Снег! К тебе же
не приставали с расспросами.
Открыв глаза, я уставился на них. Наваждение рассеялось. Речь снова была
понятной. Только в висках тупо ныло.
-- Не бери в голову, Петр,-- сказал Снег.-- Ну, не слыхали мы о твоем
мире.
Кажется, они боялись, что обидели меня.
-- Про его планету,-- мягко сказал Галис,-- я тоже почти ничего не
слышал. Знал, что есть такие Радужные Мосты, и все. А послушал бы ты их
диалект...
-- Но-но, капитан! -- Снег вскинул голову.-- Здесь наши мнения прямо
противоположны!
-- Существует много миров, которые ничем себя не зарекомендовали... я
имею в виду, для нашей Земли...
Прекрасно.
Ребус складывался на глазах. Тень -- конгломерат цивилизаций.
Врата -- транспортное средство исключительно для межпланетного сообщения.
Обучение местному языку проводится ими же, это достаточно удобное и
напрашивающееся решение. Меня приняли за волонтера, решившего помочь им...
или просто поискать приключения.
Так?
Наверное. Вот только что-то продолжало меня цеплять. Оставалась
нескладность.
-- Петр, смотри...
Джунгли кончились. Потянулись поля -- ухоженные, покрытые каким-то
злаком. А вдали, за зеленым ковром, высились строения.
-- Наша база.
Он мог бы и не говорить. Что-то общее есть во всех военных городках, в
любом мире и у любой расы. Даже казармы солдат-хиксоидов на космодроме
несли отпечаток военной структуры.
-- Дальше, у подножия, город,-- сообщил Снег. Ухмыльнулся.-- Очень
приятный городок. Понравится.
-- В ближайший месяц тебе будет не до развлечений,-- пообещал капитан.
Я не слушал их перепалку, больше похожую на ссору двух продавцов на
базаре, чем на разговор подчиненного с командиром. Я пялился на базу.
Когда-то, давным-давно, еще в училище, я мечтал быть военным летчиком.
Не космонавтом, не пилотом пассажирских самолетов -- а именно военным.
Причем -- чтобы жить в крошечном гарнизоне, у черта на рогах, где-нибудь на
китайской границе -- тогда все боялись, что Китай продолжит свою экспансию,
или на западной... хотя бы гонять на старом "Миге" юркие самолетики
украинских наркобаронов. В общем -- нормальный, кровожадный юношеский
романтизм, да еще и подстегнутый дедом.
Потом это прошло, конечно. Да и завоевывать Россию дальше вроде бы никто
не собирался, это уже никому не было нужно. А все равно иногда возникало
дурацкое чувство -- будто предал детскую мечту. И хоть сто раз повтори
себе, что в космосе я куда больше пользы принесу и стране, и всему
человечеству, приближу это самое гипотетическое светлое будущее, все
равно -- осадок оставался.
Теперь я видел перед собой насмешливую пародию на юношеские мечты. Ряды
длинных ангаров, короткие взлетные полосы, невысокие домики, в которых явно
выделялись жилые и служебные помещения, башенки радаров, решетчатую ограду.
Все было сделано из того же похожего на бумагу материала, что и наша лодка.
Значит -- обманчиво хрупкое на вид, но чертовски прочное... да еще и
напичканное внутри техникой.
Вот как осуществляются желания. Хотел служить в гарнизоне на
границе -- получай. Правда, на другой планете. Зато можно вдоволь
противостоять безумным экологам за компанию с не менее безумными пилотами.
-- Чему улыбаешься? -- поинтересовался Снег. Мы неслись прямо на
ограду. То ли лодка могла перемахнуть двухметровый забор, то ли перед ней
откроется проход.
-- Напоминает... одно знакомое место.
Удовлетворенный ответом, Снег кивнул.
Перед лодкой открылся проход. Секции забора словно сокращались,
втягивались друг в друга. Наверное, лодка не могла высоко подниматься над
землей. Вылетев на середину базы, она остановилась, медленно опустилась.
Вокруг никого не было видно.
-- Снег... устрой парня,-- Галис первым шагнул на каменные плиты,
выстилающие что-то похожее на плац.
-- Да уж можешь не объяснять, разберусь.
Капитан никак не отреагировал на подобный ответ. Кивнул мне:
-- Петр, если хочешь поговорить -- заходи. Буду рад.
Я смотрел, как он удаляется твердой уверенной походкой, широко расправив
плечи, всем видом воплощая представления о командире.
-- Странная у вас субординация,-- сказал я Снегу.-- Ты с ним разве что
не подрался.
Снег хмыкнул.
-- Сейчас -- можно. Тревоги нет.
-- А если бы была?
Лицо пилота на миг утратило расслабленное выражение:
-- Тогда -- заряд в лоб. Немедленно. Ты что, Петр! И не вздумай себя
так вести, если база будет на военном положении!
-- Спасибо,-- поблагодарил я. Особого впечатления предостережение не
произвело. Дисциплиной тут и не пахло, а уж более того -- трибуналами и
военно-полевыми судами.-- Предупредишь, когда это случится.
Снег хихикнул:
-- Ты и сам заметишь. Идем...
Безлюдность базы по-прежнему смущала меня. Мы прошли к приземистому
двухэтажному зданию, вошли внутрь. Я с жадным любопытством вглядывался в
обстановку. У Геометров, по сути, удовольствия от изучения чужого быта я
был лишен -- с отключенной памятью мне не с чем было сравнивать их мир.
Впрочем, и здесь трудно чем-то заинтересоваться. Слишком уж все земное.
Более того -- образца начала двадцать первого века. Помесь военного городка
с уютным отелем.
Сразу за входом -- проходная. Наличествовала низкая стойка, за которой,
по идее, положено находиться часовому. Над стойкой к тому же был включен
какой-то энергетический барьер -- угадывалось в воздухе слабое мерцание. Но
вход никто не охранял.
-- Только по тревоге,-- заметив мой взгляд, сообщил Снег.-- Все
строгости -- лишь в случае военных действий. У вас не так?
-- Не так.
-- Это ничего. Привыкнешь быстро...
Привыкать я не собирался, но говорить об этом, конечно, не стал.
-- Идем.
Мимо холла, вполне сгодившегося бы гостинице без особых
претензий -- кожаные кресла, столики, огромный экран на стене, мы прошли к
лестнице. Интересно, почему все расы в Галактике так цепляются за
экраны -- ведь технология, позволяющая проецировать качественное
изображение прямо на воздух, очень проста? Даже на Земле ее разработали без
всякой помощи чужих. Я старательно цеплялся взглядом за стены, пытаясь
отыскать какие-нибудь картины. Чужая культура -- самый верный путь к
пониманию.
Одну картину я заметил. Море -- или все же болото? -- в лунном свете,
серебристая дорожка на воде, парящая птица. Такие произведения искусства я
тоннами возил для хиксоидов. Блин. Какая близкая культура!
С каждым шагом мне делалось все более не по себе. И не потому, что
обстановка была чужой, а прямо наоборот. Ничего необычного. Разве что
силовой барьер перед пустующим постом... впрочем, после парализаторов,
