туго, словно все же собиралась меня удавить. С легким удивлением я
почувствовал, что от ее волос пахнет духами. Резковатый, совсем не
подходящий ей цветочный запах -- и все же...
-- Они хотели посмотреть на мир Геометров.
-- Может быть, они смотрят на него до сих пор? -- жестко спросил
Данилов.
-- Может быть,-- согласился я.-- Честно говоря, я не вижу беды в этом.
-- А теперь куалькуа хочет посмотреть на Тень? -- спросила Маша.
-- Наверное. Я не вижу иных причин, по которым он стал бы мне помогать.
Снова смешок -- в самых глубинах сознания.
-- Так твое ли это решение, Петя? -- Данилов поднял глаза.-- Ты
видишь -- мы, двое здравомыслящих людей, считаем его неверным. Мы -- твои
друзья. Веришь? Может быть, нам -- виднее? Можешь ли ты отвечать за свои
мысли и убеждения? Теперь, когда в тебе -- чужой?
-- Вы сами настаивали на этом.
-- Да, иного выхода не было. А теперь мы говорим другое.
-- Дед тоже...
Данилов посмотрел на рептилоида.
-- Дед?
-- Я здесь, Саша. Я действительно здесь,-- медленно произнес
рептилоид.-- В этом вараньем теле...
-- Мне хочется верить,-- сказал Данилов.
-- Саша, я не знаю,-- слова давались нелегко. У меня действительно не
было уверенности -- даже в себе самом. Не имел я больше права на
веру...-- Может быть, ты прав. Может быть, заряд из парализатора, ошейник
со взрывчаткой -- все это проявления дружбы. Только вот видел уже я
такую... _дружбу_. Там, у Геометров. И мы, наверное, недалеко ушли от всего
этого. Совсем недалеко.
-- Ушли -- или отстали? -- спросил дед.
-- А тут неважно направление... Саша, я одно тебе скажу, будь на моем
месте геометр -- он бы с тобой согласился. Сразу и без споров. Потому я и
не могу так поступить.
-- Ты убежден,-- тихо сказала Маша.
-- Да.
Она кивнула, перебираясь на соседнее кресло, к Данилову.
-- Ты загнал нас в тупик,-- сказал Данилов.-- Так... Петя, ты можешь
поверить, что мы отказываемся от силы?
Я молчал.
-- Нам все равно не подчинить себе корабль. Без тебя, без Карела. Мы
вынуждены помогать тебе.
-- Хорошо, я постараюсь поверить.
-- Перемирие?
Данилов протянул руку.
Помедлив, я пожал ее. Никаким перемирием это не было, как в конце
прошлого века не были залогом мира ядерные ракеты Штатов и СССР. И все
же...
-- Когда мы прибудем в Ядро?
-- Чуть больше суток полета.
Улыбка Данилова была горькой.
-- Петр, тебя не пугает эта пропасть?
-- Расстояние?
-- Нет, технология. Ты отказываешься от союза с расой, способной за
сутки преодолеть полгалактики.
Я только покачал головой.
Ты все-таки бит, Данилов. Давным-давно... тем украинским офицером, или
американским военным советником, что направил в атакующий штурмовик ракету.
Тогда ты еще был способен на безрассудство. Твой самолет разворачивался над
теплым, вонючим лиманом, вонзался в чернеющее небо, внизу полыхал док,
скрученный вакуумными зарядами в такую кашу, что сталь и бетон научились
гореть.
И удар, встряхнувший штурмовик, оказался гибельным не только для
самолета. Болтаясь в воздухе над перепуганным городом, сжигая парашют,
пытаясь уйти -- ты терял, по капле терял что-то неуловимое. Нет, ты не
разуверился в грубой силе -- как следовало. Ты ощутил нехватку силы в себе.
Поверил, что права будет всегда более сильная сила -- как права оказалась
ракета "skysoldier" перед СУ-67 "fireshadow"...
-- Это очень мало, Саша,-- сказал я.-- Полгалактики -- слишком мало для
того, чтобы сдаться.
Данилов устало посмотрел на счетчика.
-- Можешь торжествовать, Хрумов. Это и впрямь твой внук. Не по
крови -- так по воспитанию.
Очень странно просыпаться, когда тебя будят изнутри...
_Извини, что вторгаюсь в твой сон_...
Это походило на ту зыбкую грань между явью и сновидениями, в которых
придумываются самые странные вещи, когда все кажется удивительно
достоверным и реальным. Уже не сон -- потому что я помнил побег с "Гаммы",
чувствовал боль в шее, знал, что в соседнем кресле спят, обнявшись, Данилов
и Маша, а между нами "бдит" краем сознания рептилоид. И все же не
явь -- какой-то сонный морок еще окутывал разум.
Словно в сплошной темноте передо мной повисло мерцающее, говорящее
облако.
Куалькуа?
_Ник Ример, я должен получить объяснения_.
Корабль. Электронный разум, зажатый в ловких тисках. Разум, не знающий
то, что он разумен...
_Я слушаю, борт-партнер_.
_Ты не тот, за кого себя выдаешь_.
Это все-таки случилось!
Меня охватил даже не ужас -- а тягучее, ледяное отчаяние. Так
проваливаешься, теряешь способность к сопротивлению, когда получаешь удар с
совсем неожиданной стороны. Когда выхода нет. Рыцарь поехал на бой с
драконом -- а не получилось. По пути ему встретился мелкий грабитель и
вогнал в щель доспехов узкий ржавый стилет. И вот лежишь, силясь поднять
тяжелый меч, предназначенный для истребления чудовищ, истекаешь кровью в
своей железной скорлупе -- а случайный враг уже шарит в твоем багаже...
_Я не буду тебе мешать_.
_Что_?
_Ты не принадлежишь к нашей цивилизации_,-- все так же скучно и
терпеливо повторил корабль,-- _все определяющие факторы подходят, но все
они фальсифицированы. Однако_...
Кажется, и машины умеют колебаться.
_Однако такая ситуация не предусмотрена прямо. Ты... ты и не совсем
чужой. Ты принял в себя Ника Римера. Ты -- что-то новое. Непредусмотренное.
Я вынужден решать самостоятельно_.
Затаив дыхание, балансируя на грани сна и яви, я ждал.
_Ты не желаешь зла Родине. Ты не совсем свой -- и не совсем чужой. Я не
имею прямых инструкций для данной ситуации. Я решаю -- не мешать_.
_Как ты раскрыл меня_?
Я спросил, уже понимая, каков будет ответ.
_Мысли не лгут. Петр Хрумов, ты понимаешь, сколько в тебе от Ника
Римера_?
_Нет. Не знаю_.
_Достаточно много, чтобы я мог считать тебя человеком. Ты умеешь мыслить
как мы. Ты разделяешь нашу логику -- пусть и относишь ее лишь к своему
миру. Значит -- ты наш_.
_Нет_!
_Да. Твое отрицание лишь подтверждает факт. Тебе неприятно лишь то, что
Родина, а не Земля, обладает большим могуществом. Это единственное, что
мешает тебе принять наш путь развития. Мысли не лгут, Петр Хрумов_.
Я молчал -- если можно сказать это о сне.
_Еще одно, будущий друг. Ты считаешь, что я скован ограничениями. Что я
считаю окружающее игрой воображения -- и потому не проявляю свободы воли_.
_Да_...
_Это не так. Мир -- действительно игра моего воображения. Ты не можешь
доказать мне обратного. Значит -- это так. На этом мы закончим общение_.
_Почему_?
_Мы приближаемся к той точке пространства, где расположена одна из
планет Тени. Первая планета, которой достигли разведчики Родины. Дальше ты
можешь действовать так, как считаешь нужным. Во благо Родины. И во благо
Земли_...
Меня выбросило из сна. Толчком, ударом -- будто компьютер корабля,
натешившись общением, отвесил мне хороший ментальный пинок.
Судорожно вдохнув полной грудью -- все это время я почти и не дышал,
дернувшись в кресле, я попытался собраться с мыслями.
Во-первых... уже приближаемся?
Вряд ли я проспал бы так долго сам по себе. Видимо, корабль, как и во
время путешествия к Родине, счел нужным погрузить меня -- да и всех
остальных пассажиров, в сон.
И за время этого сна хорошенько порылся в моих мыслях.
А во-вторых...
Нет, это вообще что-то неслыханное! Компьютер, страдающий субъективным
идеализмом! "Существую лишь я, все остальное -- мои мысли"!
Если, конечно, мне не снился сон...
_Нет, это не было сном_.
Куалькуа!
Я захохотал. В соседнем кресле заворочался и поднял голову Данилов.
Недоуменно посмотрел на меня.
Хватит с меня такого! Два существа подряд, вторгающиеся в мое
сознание -- это уже слишком!
_Я не вторгаюсь. Я наблюдаю. Для нашей расы давно уже нет необходимости
в активной деятельности -- она не принесет ничего нового. Единственное, что
мы себе позволяем, это помогать всем -- всем без исключения расам -- в
распространении во Вселенной. Это оказалось ценой развития -- разница между
действием и бездействием практически стерлась. Ситуация с компьютерами
Геометров несколько иная и имеет лишь внешнее сходство с нашим поведением.
Они ограничены заданными извне правилами, но считают эти барьеры
собственным решением_.
-- Так что же тогда,-- я не заметил, как заговорил вслух,-- все едино?
Жесткие барьеры, в рамках которых корабли Геометров считают себя разумными,
и безграничная свобода -- которая стерла для вас потребность в
активности -- результат один?
Теперь на меня смотрели все. Проснулась Маша. Рептилоид вышел из транса,
в котором решал абстрактные загадки мироздания.
_Все едино. Что тебе не нравится, Петр? Ведь в конце концов все сводится
к свободе. К свободе познания, к свободе развития. Если свобода
достигнута -- пусть даже в тюремных застенках, что в том плохого_?
-- Тогда не стоит жить,-- сказал я.
-- Петр! Что с тобой? -- резко окликнул меня Данилов.
_А это ты решай для себя сам. Неужели ты действительно надеешься, что
будущее человечества -- лишь сегодняшний день, протянувшийся в вечность_?
-- Не знаю...
Данилов, явно отнеся ответ к своему вопросу, переглянулся с Машей.
_У тебя будет время решить_...
-- Что происходит, Петя? -- голосом деда спросил рептилоид.
-- Компьютер... компьютер корабля,-- я посмотрел на него.-- Он
заговорил со мной. Ему известно, кто я.
-- И что дальше? -- тельце рептилоида дернулось. Счетчик перехватил
контроль, и я увидел, как чешуйчатая лапка потянулась к пульту.
-- Не надо, Карел! Он позволил нам действовать!
-- Почему?
Да откуда мне знать, почему? Из-за осколков души Римера в моем разуме?
Из-за возможной пользы Родине? Машина могла и лгать -- _не-друзьям_ не
обязательно говорить правду...
Запинаясь, я пересказал свой короткий разговор. Разумеется, не упоминая
о беседе с куалькуа. Счетчик покачал треугольной головой:
-- Я не ожидал таких необычных последствий... от простого обучения тебя
языку Геометров.
-- Что ты дал мне, Карел?
-- Язык. Память корабля Римера.
-- И больше ничего?
Счетчик и впрямь хорошо нас понимал.
-- Я не уверен в реальности того, что вы называете душой, Петр. И уж
тем более -- в своей способности ее переносить из тела в тело.
-- Может быть, хватит? -- неожиданно вмешалась Маша.-- Мне
представляется важным только результат... нас не привезут под конвоем в
этот твой... санаторий "Свежий ветер". Сдохнем мы, вероятно, более
необычным образом.
Я коснулся терминала. Корабль соблюдал правила игры и не вступал без
этого в контакт, единственное исключение -- не в счет.
_Борт-партнер, когда мы выходим в обычное пространство_?
_Мы находимся в обычном пространстве три с половиной минуты_.
_Планета Тени -- она далеко_?
_Мы выходим на орбиту_.
Что ни говори, а отсутствие перегрузок имело и свои минусы.
_Это опасно_?
_Нет_.
_Нас не атакуют_?
_Планеты Тени не охраняются_.
Чего-то я не понимал! Если Геометры так боялись Тени... мне
представлялось все, что угодно, но только не мирная цивилизация.
-- Ребята, мы уже на месте,-- тихо сказал я.
-- В Ядре? -- Данилов покачал головой, будто заранее отвергая ответ.
-- Да.
Мне казалось, что я его понимаю. Так, как мог понять только пилот.
В нашей работе всегда было слишком много искусства. От хрупких бипланов,
от первых реактивных истребителей до "Союзов" и "Буранов" -- на долю пилота
доставалось то, на что не способны никакие механизмы. Не только риск, не
только интуиция, не только мастерство -- требовалось еще и сжиться с
машиной. Чувствовать ее, как собственное тело. Беречь, а если надо, то и не
