родился.
Нельзя ставить на охрану концлагеря существ чужой расы. Это забыли
Геометры... Нельзя нападать на существо одной с тобой крови, пользуясь
услугами чужака-симбионта. Это я постараюсь запомнить...
_Хорошо. Я понял_.
Нить задрожала, втягиваясь в мое тело. Куалькуа согласился без
возражений.
_Никогда не делай такого с людьми_,-- зачем-то попросил я.-- _Пока ты в
моем теле -- не делай_.
Маша тихонько кашлянула. Она даже не заподозрила, что могло сейчас
случиться.
И слава богу, что не заподозрила.
Навигатор из Данилова был средний. Хотя нет, нельзя называть средним
навигатором человека, который все же вывел шаттл к Земле. Правда,
понадобилось ему для этого еще восемь прыжков, а не три.
К последнему джампу я был на взводе. Оказывается, пытка наслаждением и
впрямь возможна. Когда экстаз прыжка перемежается нудной работой по
реанимации корабля -- это одно. А вот когда все время валяешься связанным,
тупо ожидая очередного приступа эйфории -- хорошего мало. Наверное, так
чувствует себя пьяница во время запоя, когда очередная бутылка, пусть даже
самого изысканного вина или древнего коньяка, не приносит радости -- даруя
лишь короткое, тупое забвение.
-- Пойдем к "Гамме",-- негромко сказал Данилов. Они с Машей
рассчитывали последнюю траекторию -- уже не джампа, обычного ракетного
полета.-- На максимальной скорости...
Интересно, а почему к "Гамме"? Глядя в потолок, я обдумывал все плюсы и
минусы российской станции СКОБы. Не хотят садиться на планету -- что ж,
разумная предосторожность, мало ли чего насовали алари в начинку
"Волхва"... Да и невозможно сесть с "приклеенным" к борту скаутом
Геометров. Но какие преимущества у небольшой "Гаммы" перед главным штабом
обороны -- "Альфой", или американской орбитальной базой "Бета" -- скажем
откровенно, превосходящей "Альфу" размерами и возможностями?
Ответ был так очевиден, что я не сразу в него поверил. Все преимущества
"Гаммы" заключались именно в том, что это российская станция.
Вот те раз. И вот те два! Мы с дедом попали не просто в ловушку СКОБы!
Мы попали в межгосударственную интригу. Российские гэбисты решили помочь
родине!
Нет, я, конечно, не против. И если бы речь шла только об этом, о
возможности обставить американцев, японцев и объединенную Европу -- первый
бы пожал Данилову руку, а Машеньку расцеловал, несмотря на ее вечно угрюмый
вид. Подарить стране хоть немного гордости за себя... пусть даже гордости
за удачное воровство -- я готов. Всегда. Но до того ли сейчас? Когда пылает
дом, не время ссориться с соседями из-за протекших кранов.
Я даже захихикал, искоса поглядывая на гэбистов. Но им было не до меня.
-- Обнаружат неправильность формы,-- сказала Маша.-- С "Дельты" и
"Альфы" -- наверняка. Да и выхлоп у нас... не тот.
-- Я свяжусь с управлением,-- пообещал Данилов.-- Пусть работают по
третьей схеме.
-- Экспериментальный полет?
-- Да. Пошумят и успокоятся.
-- А в ангар "Гаммы" мы впишемся? -- спросила Маша после паузы.
-- По габаритам -- должны.
Все ясно. Иностранцам, в первую очередь американцам, будут пудрить
мозги, уверяя, что "Волхв" испытывал начинку "Юрия Гагарина",
многострадального, уже лет десять проектирующегося корабля с плазменными
движками. Рано или поздно те выяснят, что никаких работоспособных
плазменных двигателей в России не создавали, и вот тогда начнется шум. Но
сейчас важно выиграть время...
Я невольно начал думать так, словно был на стороне Данилова и Маши.
Словно не сидел, прикрученный к креслу сотней метров скотча. И Данилов
будто почувствовал эту слабину.
-- Петр,-- он развернулся в кресле, легонько оттолкнулся от
подлокотника -- опять забыв про искусственную гравитацию и попытавшись
воспарить,-- еще можно все переиграть.
-- Отправиться к Ядру? -- спросил я со всей возможной наивностью.
Данилов вздохнул:
-- Петр, я развязываю вас с Карелом... и мы приводим корабли вместе.
Записи черного ящика рептилоид подкорректирует, полагаю... Ну?
-- А бунта не боишься?
-- Рискну поверить на слово.
-- Не верь мне, Данилов,-- сказал я.-- Вот я -- верил тебе, и гляди,
что получилось.
Он пожал плечами и сгорбился над пультом. Больше мы ни о чем не
говорили -- все два часа, пока "Волхв" шел к "Гамме". Не о чем нам теперь
было говорить.
Единственное, что меня удивляло -- молчание рептилоида. Ни Карел, ни дед
не пытались вступить в разговор. Хотелось верить, что они просто
придумывают сейчас план нашего освобождения. Вот только я прекрасно знаю:
когда дед что-то замышляет -- он, наоборот, болтает без умолку...
"Гамма" построена по древней, еще Циолковским придуманной схеме
"колеса". Тридцатиметровый вращающийся диск, в
центре-ступице -- невесомость, а по окружности -- некое подобие силы
тяжести, создающееся центробежной силой. Зачем это понадобилось Роскосмосу
и СКОБе -- бог знает. Особого комфорта псевдогравитация не прибавляла,
экипажи менялись ежемесячно и от невесомости не пострадали бы, зато проблем
возникало выше головы. Например, для перехода в боевое состояние "Гамме"
требовалось прекратить вращение -- иначе наводка боевых лазеров становилась
невозможной.
Не иначе как это была одна из последних попыток нашей космонавтики
вернуть себе утраченное лидерство. Хотя бы часть его. Попытка наивная и
безнадежная, как и все остальные -- заводик по производству сверхчистых
полупроводников и безалергенных вакцин, не то уже сгоревший, не то просто
заброшенный на орбите, лунная база, третий год работающая в автоматическом
режиме, недостроенный "Зевс" -- корабль для полета к Юпитеру,
спроектированный до изобретения джампа и успевший безнадежно устареть...
В ангар "Волхв" вошел впритык. Данилову потребовалось все его
мастерство, чтобы затащить два корабля внутрь, не вмазавшись в хрупкие
стенки. Еще с полминуты, тихо матерясь, он подрабатывал маневровыми, гася
остатки момента инерции. "Волхв" раскачивался по ангару словно свинцовый
шарик, брошенный в крошечную и хрупкую елочную игрушку. Любой удар о стенку
мог серьезно повредить станцию, но выхода у Данилова не было. Наконец
челнок застыл -- точнее, начал медленно опускаться на стенку
цилиндрического ангара, влекомый едва ощутимой центробежной силой. Люк
ангара стал беззвучно закрываться, пряча нас от любопытных радаров с других
станций СКОБы.
Вот и приехали. Два корабля, два героя и два пленника. На меня
навалилась апатия и я закрыл глаза. Хватит. Нельзя бороться бесконечно. У
меня был шанс -- там, на полпути, когда куалькуа услужливо вытянул
щупальце. Я не захотел, не смог им воспользоваться. Значит -- все.
Извините, Алари.
Извини, Земля.
Никогда не думал, что в наши тесные космические станции впихивают такие
помещения не первой необходимости, как тюрьма. Или она здесь по-другому
называется? Карцер, гауптвахта, изолятор? Не знаю. Одно точно, у алари я
сидел комфортнее.
Камера была совсем крошечная, размером с дачный сортир. В углу и впрямь
помещался маленький унитаз, над ним, с детской непосредственностью,
конструктор разместил термоконтейнер для разогрева пищи. Еще был
телевизионный экран -- я с удивлением убедился, что он работает, но
транслирует лишь несколько российских телеканалов. Надо же, забота о
культурном отдыхе узников присутствует. Нашли чем
заняться -- ретранслировать на борт станции поток мыльных опер и унылых
шоу...
Когда нас с рептилоидом вели по станции, она кипела как растревоженный
улей. Носились по узким переходам черные береты -- российские космические
пехотинцы. Боевой пост, мимо которого мы прошли, был наглухо
задраен -- значит, введена готовность номер один и за ракетным пультом
сидят наводчики.
Серьезно. Все очень серьезно. Страна тряхнула сединой, поиграла
одрябшими мускулами и решила не выпустить из рук чужую технологию. Куда уж
тут рыпаться. Сиди и смотри, отвечай на вопросы и кайся в грехах...
Я развернул узкий гамак, забрался в него. Псевдогравитация здесь совсем
слабенькая, весу во мне сейчас было как в котенке. Тлела под потолком
желтая лампочка, временами станция подергивалась -- совершались какие-то
маневры. Неужели обман не удался и заокеанские друзья сейчас устраивают
выволочку нашему президенту?
Только волен ли президент отдать нас с рептилоидом всему человечеству?
Эту операцию вела госбезопасность. Вряд ли она захочет делиться. А власть
Шипунова сейчас вовсе не так устойчива, как в первые годы после
переворота...
Мысли текли вялые, противные. Словно пробежал с рекордным результатом
утомительный кросс, а тебе предлагают еще и поплавать в болоте. Как все
было просто на Родине и у Алари. Тяжело и просто. А здесь вновь мышиная
возня и меленькие интриги...
Вытянув ногу, я ткнул в кнопку телевизора. Плюсы крошечного
помещения -- все под рукой... или под ногой.
Худшего выбора я придумать не мог. Первый канал транслировал музыкальный
конкурс. Певица, неуклюже покачивающаяся на сцене, петь не умела абсолютно.
Не ее это было занятие, ей бы у плиты стоять или купальники рекламировать.
Но никого это не трогало. Вопили у сцены фанаты и фанатки, благосклонно
улыбались в жюри коллеги певички -- часть из которых даже имела слух и
голос. Второй канал я пропустил сходу -- там шли новости, крупным планом
показывали горящий вокзал. Четвертый канал порадовал меня политической
беседой, сводящейся к тому, что все в жизни плохо, а надо бы жить получше.
Пятый канал гнал рекламный ролик МВД. Замогильный голос за кадром вещал:
"Вы можете нарушать закон -- и тогда вам будут сниться кошмары по ночам! Вы
можете быть честным гражданином -- и хорошее настроение не покинет больше
вас! Работники милиции имеют оружие и право применять его без
предупреждения! Они хотят, чтобы все жили хорошо!" Нехитрый видеоряд
состоял из мрачных небритых уголовников, белозубых смеющихся граждан и
палящих в мишени милиционеров. Шестой канал, как обычно, крутил рекламу.
Речь шла о новейших вакуум-памперсах трехсуточного действия. Я хотел было
выключить телевизор, но тут на фоне улыбающегося ребенка в подгузнике
появилось знакомое лицо -- Анатолий Романов, пилот-инструктор "Трансаэро".
Я остолбенел.
-- Космические полеты -- тяжелый труд,-- сказал Толик.-- Порой я
провожу многие часы подряд, не имея возможности отойти от пульта. Раньше
это было сопряжено со значительными неудобствами...
В глазах Толика блестел какой-то нездоровый огонек. Мамочка, сколько же
ему заплатили?
-- Теперь, с появлением вакуум-памперсов, мои проблемы
решены...-- обреченно закончил Толик.-- Я взлетаю, выполняю
джамп-перемещения, сажусь на чужую планету и возвращаюсь, не теряя времени
на бытовые неудобства...
Я захохотал. Кончилась реклама памперсов, началась какая-то детская
программа, а я все ржал, представляя Толика в памперсах за джамп-пультом.
Нет, это же надо!
Открылся люк, и вошел-вплыл Данилов. Почему-то я представил полковника
ГБ в тех же самых памперсах -- "слежка за товарищами -- тяжелый труд,
порой"...-- и мной овладел новый приступ веселья.
Данилов подозрительно уставился на работающий экран. Там скакали
мультяшные звери и жизнерадостный голос напевал "Днем в понедельник спать
неохота, только бездельник ляжет в кровать"...
Так и не разобравшись в причинах моего веселья, Данилов отключил
телевизор.
-- Там Толика показывали,-- добродушно объяснил я.-- Толика Романова.
Он памперсы рекламировал.
Данилов уселся на опущенную крышку унитаза и сказал:
