-- Тесновато. Не находишь?
-- Мне нравится. Показания пришел снимать?
Александр вздохнул.
-- Петр, у меня есть предложение...
-- Ну,-- подбодрил я запнувшегося полковника.
-- Работаем единой командой. Все обвинения против вас с Андреем
Валентиновичем снимаются.
-- А рептилоид?
-- Его доставят на любую планету Конклава. Не понимаешь?
-- Не совсем.
-- Твоему деду предоставят тело. Нормальное, здоровое человеческое
тело. Счетчик сбросит в него сознание Андрея Валентиновича.
Наши взгляды встретились.
-- На Земле тысячи людей, чье сознание погибло, а тело еще живет. Те,
кого не откачали после клинической смерти, например. Это не более
аморально, чем трансплантация органов.
-- И что сказал дед?
-- Пока ничего. Я решил вначале поговорить с тобой.
-- А что от нас требуется?
-- Сотрудничество. Только сотрудничество.
-- Прошло полтора часа,-- медленно сказал я.-- Всего полтора часа. А вы
уже убедились, что корабль Геометров не собирается вам подчиняться.
-- Да. Ты должен помочь нам, Петр. Ради Земли, ради страны -- переступи
свои позиции. Ты человек. Ты русский.
-- А ты помнишь, что во мне -- куалькуа?
Лицо Данилова не дрогнуло.
-- Трудно было бы забыть, пока ты находишься в этом теле... Ну и что?
Если он хочет выдвинуть свои условия -- пожалуйста. Но насколько я понимаю,
их раса занимает пассивную позицию... впрочем, как угодно. Пусть говорит.
Мы вовсе не против союза с ними, с Алари, со Счетчиками. Но наши интересы
не позволяют бросаться очертя голову на край света. Если Земля получит хотя
бы десяток таких кораблей... мы сможем говорить с Сильными на равных.
-- Ты веришь в свои слова?
-- У меня нет другого выхода. И у тебя нет, Петр. Допускаю, что это
решение тебе менее приятно, чем полет к Ядру, но альтернатива -- еще хуже.
-- И какая она, альтернатива?
Покачиваясь в гамаке, я был куда выше сидящего Данилова. Такая
обманчивая, убаюкивающая позиция человека, способного диктовать условия...
Правда, за открытым люком мелькала форма черных беретов, а податливость
Данилова наверняка имеет границы.
-- Судить тебя не будут,-- спокойно сказал Данилов.-- Тебя даже
наградят каким-нибудь орденом, за участие в операции.
Участие! Мы пахали!
-- Наградят -- посмертно?
-- Не валяй дурака. Тебя наградят и спишут на Землю, без права полетов.
Ты будешь работать где-нибудь... слушать новости... пить научишься. И
всегда будешь помнить, что твои товарищи пытаются что-то сделать...
перехитрить незнакомую технику, переспорить чужих.
-- А куалькуа? Вы пустите на Землю человека, в чьем теле -- симбионт?
Не верю!
Данилов покачал головой:
-- Нам прекрасно известно, что по земле ходят десятки таких людей.
Мне показалось -- или в глубине сознания раздался тихий смешок?
-- Одним больше -- одним меньше,-- продолжил Данилов.-- Если куалькуа
меня сейчас слышит... я очень рад тому, что их раса лишена честолюбия. А
любопытство -- не порок. Альтернатива теперь ясна?
-- Вполне.
Данилов ждал. А я молчал, хоть и принял уже решение. Долго молчал,
пытаясь заставить полковника заговорить первым. Но он и не таких обламывал.
-- Можешь сказать деду, что я согласился.
Данилов кивнул. Поднялся, придерживаясь за обрез люка. И сказал:
-- Только одно, Петя... Извини, но мы будем вынуждены принять меры
безопасности. Очень жесткие. Очень.
Глава 5
-- Не думал, что такая штука существует в реальности,-- сказал я.
Маша защелкнула на моей шее металлическое кольцо. С внутренней стороны
оно было оклеено мягким фетром -- и эта заботливость казалась особо
трогательной -- словно наточенное лезвие гильотины.
-- А в реальности ее и нет,-- сухо сказала Маша.-- Только у нас.
Ощущение, что я читаю какой-либо дедовский роман о тоталитарном режиме,
стало острым до безумия. Я поежился, словно пытаясь выбраться из стального
воротника. Посмотрел на рептилоида. И дед, впервые с момента прилета на
станцию, заговорил:
-- Мария, вы воспользовались моими перспективными разработками?
Каталогом "Несуществующее оружие"?
-- Нет. Отдел по отслеживанию идей в фантастических романах существует
с прошлого века. И у нас, и в ЦРУ.
Я заметил, что она старается не смотреть на рептилоида. Как бы Маша ни
убеждала себя, что Андрея Хрумова больше нет в живых, что счетчик поглотил
его сознание -- и все же ей было неуютно. Очень неуютно, я даже испытал к
ней легкое сочувствие.
-- Полагаю, тебя не надо ничего объяснять, Петр? Кодовый замок...
причем механический. Радиоприемник. Двадцать пять грамм взрывчатки.
-- Немного.
-- Вполне хватает, Петя.
Она подняла руку, демонстрируя крохотный пульт.
-- Не удаляйся от меня более чем на десять метров. Вначале пойдет
звуковой сигнал, через пять секунд сработает взрыватель.
Мы сидели в каюте командира станции. Я, рептилоид, Данилов, Маша -- и
двое незнакомых офицеров. Тот, что постарше, очевидно, и был командиром,
второй, покрепче и помоложе, почему-то одетый в легкий
скафандр -- очевидно, куратор станции из ГБ.
-- А если эта хренотень пробьет обшивку? -- с военной прямолинейностью
рявкнул командир. Вопрос о моей шее его не интересовал.
-- Исключено. Взрыв направлен внутрь кольца,-- успокоила его Маша.
Больше вопросов не возникло. Данилов встал, кивнул, указывая на дверь.
Капитанская каюта помещалась на самом краю станции и притяжение здесь было
почти в половину земного. Я отреагировал не сразу -- смотрел в огромный
иллюминатор, за которым плыла Земля. Маленькая, красивая, замешанная на
голубизне океанов и сероватой пене облаков. С материками неправильной
формы, с абсолютно неправильными людьми. Но даже они не виноваты, что мне
одели воротничок с двадцатью пятью граммами взрывчатки. Даже тот писатель,
что первым придумал эту штуку, не виноват.
-- Включаю,-- сказала Маша. Нажала что-то на пульте, и на кольце
замигала оранжевая лампочка. Неярко и неспешно, словно в такт
пульсу.-- Помни, десять метров.
-- Спасибо, Маша.
Я отвел взгляд от иллюминатора. Поднялся.
-- Петя, это неизбежная предосторожность. И только на начальном
этапе,-- сказал Данилов.
Ему явно было неудобно,.
-- А на меня не найдется воротничка, Машенька? -- спросил дед.
-- Излишне. Просто не пытайся нас коснуться.
Рептилоид со старческим кряхтением пошел за Даниловым. На миг обернулся,
сказал:
-- Когда же я в тебе ошибся, девочка...
Маша его слова проигнорировала.
Так и мы двинулись к ангару. Впереди Данилов, затем мы с рептилоидом, за
нами Маша и молодой офицер. Я заметил, что все они были вооружены
парализаторами. То ли успели перезарядить, то ли не такая уж это редкость.
В коридоре и в лестничном стволе никого не оказалось. Наверное,
специально очистили проход. Мы поднимались по узкой лестнице, винтом
стелящейся по шахте, тело становилось все легче, движения обретали
плавность.
-- Если ты хотел их обмануть и убежать, то теперь это
исключено,-- сказал рептилоид. Кажется, именно рептилоид.
-- Дед,-- позвал я.
-- Что, Петя?
-- А ты как думаешь, чего я хочу?
-- Боюсь предположить.
Понятно.
Нет, конечно, уйти я смогу. Очень даже запросто. За пять секунд скаут
разнесет ангар и уйдет в гиперпространство. Ну а затем... что ж, после моей
гибели он, вероятнее всего, вернется к Геометрам. Только это уже будет
напоминать месть ради мести. Причем самоубийственную.
Идущий впереди Данилов обернулся:
-- Петр... только не глупи, а?
Я скосил глаза на мигающий под подбородком огонек и промолчал.
-- По-дурацки получается...-- тихо сказал Данилов.-- Времени нет. Сели
бы, поговорили, выпили по рюмке... и разобрались бы. Всегда не хватает
времени.
Он оттолкнулся от ступенек -- гравитации уже почти не было, взмыл к
потолку, открыл люк в ангар. И я -- совершенно автоматически, прыгнул
следом.
Лампочка на ошейнике загорелась ровным красным светом и запищал зуммер.
Я даже не успел испугаться. Воедино слились Машин крик: "Балбес!" и
крепкий мат посмотревшего вниз Данилова. В следующее мгновение он приложил
меня ногой по плечу, и я полетел назад. Судорожно вцепился в какую-то
ступеньку, повис, прижимаясь к ней.
Зуммер стих, лампочка вновь замигала ровно. Маша держалась рядом, лицо у
нее было белое. Офицер сжимал парализатор, словно не понимая, что
стрелять-то не надо.
-- Что ты творишь, что ты творишь, Петя! -- дрожащим голосом сказала
Маша.
Хотелось верить, что она напугана перспективой моей смерти, а не срывом
операции.
-- Забыл,-- честно признался я.-- Забыл я.
Болело плечо и отбитые о ступеньки ребра. Оторвавшись от лестницы, я
повис в воздухе, удерживая на одной руке целых полкило своего веса.
-- Я же не могу отменить взрыв! -- Маша потрясла пультом.-- Понимаешь?
Еще бы. Что тут непонятного? Я с трудом вытащил пальцы из-под
ошейника -- оказывается, совершенно машинально я просунул свободную руку
под кольцо, словно пытаясь прикрыть шею.
-- Медленно и спокойно! -- уже понижая тон, сказала Маша.-- Давай...
Вслед за Даниловым я поднялся в ангар.
Здесь почти не ощущалось силы тяжести. Но она все же имелась -- висящий
посреди ангара шаттл с пристыкованным скаутом был зафиксирован тонкими
леерами и парой страховочных ферм. На глухой стене ангара отдыхало пятеро
космических пехотинцев. Все в скафандрах, правда, с открытыми гермошлемами,
и с оружием. На меня с Даниловым немедленно уставились стволы. Судя по
тыльным соплам противотяги и внушительному баллону вместо приклада, это
были газовые винтовки, наиболее безопасное в условиях невесомости и тонких
стенок оружие.
-- Все в порядке? -- приветствовал их офицер, выныривая следом.
Стволы ушли в сторону. Никаких паролей солдаты требовать не
стали -- хоть одна уступка здравому смыслу.
-- Тихо, товарищ подполковник,-- ответил крепкий рыжий парень со
значком старшего сержанта на гермошлеме. Звания в космопехоте мало
коррелируют с общевойсковыми. В отставку этот сержант уйдет по меньшей мере
капитаном.
-- Размещайте людей, Мирский,-- бросил ему подполковник. Оглянулся на
меня, потом, перехватив леер, сноровисто поплыл к открытому люку челнока.
Рептилоид просто прыгнул следом. С координацией у него было все в
порядке -- маленькое чешуйчатое тело мелькнуло через ангар и повисло на
обшивке у аварийного люка, вежливо пропуская офицера вперед. Я заметил, что
черные береты на миг застыли, впившись в счетчика жадными взглядами. Редко
им приходилось видеть "потенциальных противников".
Очень медленно я пополз по лееру к шаттлу.
-- Молодец,-- похвалила Маша, двигаясь за мной.
Черные береты закончили перегруппировку. Какой в них был смысл -- не
знаю, внутрь корабля они все равно не заходили. Наверное, уровень допуска
не позволял.
В тесный аварийный люк шаттла мы с Машей протиснулись вместе, нежно
взявшись за руки. Мне вовсе не хотелось проверять, экранирует ли обшивка
корабля сигнал ошейника. Машу, видимо, терзали те же сомнения. За порогом
мы сразу же попадали на пол -- здесь существовала гравитация.
Подполковник, ожидающий нас внутри, наконец-то снизошел до общения со
мной. Его явно мучил вопрос, как ко мне относиться -- как к предателю, как
к подконтрольному куалькуа страдальцу, или просто как к дураку.
-- Петр... э... вы сейчас находитесь в _том_ облике?
-- Вы же наверняка видели мои фотографии,-- не слишком вежливо ответил
я, вставая.
-- Хорошо. Мы... э... просим вас войти в корабль... Геометров. С вами
будет полковник Данилов...
Данилов, забравшийся в шаттл, кивнул.
-- Согласен.
Подполковник мрачно уставился на меня. Его продолжали терзать сомнения.
