сработанных умельцами ФСБ, такой барьер меня бы и в Звездном не удивил.
Близость культур?
Полноте.
У Геометров и то быт куда необычнее. А ведь Тень -- это цивилизация,
стянувшая сетью гиперпространственных ворот сотни планет. Цивилизация,
мимоходом обратившая в бегство маленьких, но таких кусачих Геометров. Будь
между ними и Геометрами серьезный конфликт, меня бы не приняли так легко и
беззаботно...
И вот я на их планете. В мире, где склеенные из бумаги лодки носятся со
скоростью гоночного автомобиля. На планете, где половина населения
модифицирует природу под себя, а вторая половина модифицирует себя под
природу. Здесь появление чужака не вызывает даже лишнего любопытства, а
этот самый чужак успевает выучить местный язык, сам того не заметив.
И ничего, совершенно ничего не режет глаз. Стены, окна, двери. Двери,
кстати, на петлях, и петли поскрипывают...
На втором этаже был еще один холл. Такой же казенный уют кресел и
столиков, неработающий экран. Я остановился, ожидая.
-- Тебе, вроде, все знакомо? -- спросил Снег.
-- Да. Почти все. Как-то... я и не надеялся на это.
-- Тоже не люблю перемен,-- согласился летчик.
Кажется, мы говорили, не понимая друг друга. Что-то в их жизни делало
мое появление не просто обыденным, а словно бы и запланированным. И то, что
я буду воевать на их стороне, и что смогу разобраться в чужой
технике -- все словно бы подразумевалось.
-- Я тебя устрою в комнате Лайда,-- сказал Снег.
-- А он против не будет?
-- Уже нет. Его сбили на вражеской территории, два дня назад. Со
спутников зафиксировали огонь... сожгли вместе с машиной, он и выбраться не
успел. После такого, знаешь ли, не возвращаются.
Говорил Снег обыденно-скучным тоном. Подумаешь, сбили и сожгли заживо.
Я уставился на него, в робкой надежде, что это просто черный юмор. Да
нет, таким не шутят. Снег был вполне серьезен.
-- Если накроют на чужой территории -- лучше покончи с
собой,-- посоветовал он.-- Пленных зеленые все равно не берут.
-- А вы?
-- Мы -- берем,-- Снег улыбнулся. Вот только улыбка была
нехорошая.-- Сходим попозже. В тюрьме сейчас сидит одна жаба.
Полюбуешься... врага надо знать в лицо.
Словно два разных человека. Первый пререкается с командиром и ведет
себя, будто хулиганистый бойскаут на военной игре. Второй -- холодно
кровожаден.
-- Давай, заходи.
Дверь в комнату, где раньше обитал неведомый мне Лайд, была полуоткрыта.
Никаких геометровских церемоний с чужим помещением. Снег вошел первым и
по-хозяйски огляделся.
-- Ну, вещички его можешь выкинуть. Или оставить, что понравится.
Я молча смотрел на предназначенное мне жилище. Ну и бардак. Опять
же -- ничего необычного в обстановке, стены -- нейтрального бледно-серого
цвета, безликие плафоны на потолке, деревянные шкафы, два кресла,
широченная кровать -- почему-то наводящая на мысль о шампанском, девушках и
дешевых немецких порнофильмах. Может быть, из-за фотографий на
стенах -- полуодетые красотки, преимущественно рыжие. Среди них затесался и
один мужчина -- в белоснежном костюме, картинно протягивающий руку с
могучими мускулами.
-- Это Лайд... вот именно такой он и был,-- с усмешкой сказал Снег.-- Я
ему всегда говорил -- довыпендриваешься.
Подойдя к стене, он стал небрежно отдирать фотографии.
-- А его друзья не будут против? -- спросил я, по-прежнему чувствуя
неловкость.
-- У него кроме меня и друзей-то не было,-- сообщил Снег.
Все желание развивать эту тему исчезло. Да, если таков лучший друг
Лайда -- можно ему только посочувствовать. Снег с улыбкой поинтересовался:
-- Помочь чем-нибудь?
-- Спасибо. Я разберусь.
-- Ну тогда располагайся. Чистое белье должно в шкафу быть. Может, из
одежды что-то найдешь, у вас вроде бы фигуры схожие. Ну, если что,
подгонишь, в конце концов...
Кажется, он предлагал это всерьез. Неужели здесь военные, как в
захудалом российском гарнизоне, не обеспечены обмундированием?
-- Зайду через часик. Сходим, пообедаем.
-- Хорошо.
Снег вышел. Я постоял, глядя в закрывшуюся дверь, потом сказал
вполголоса:
-- Можно считать себя утвержденным в должности.
Интересно, а на чем они воюют? "Дельты"? Это самолеты, вертолеты,
космические корабли, экранопланы? Бумажные летающие тарелки?
Да что со мной? Какая мне разница? Я что, собираюсь воевать с маленькими
зелеными человечками, одержимыми идеей слияния с природой?
Помотав головой, я сбросил наваждение. Прошелся по комнате. Заглянул в
окно -- с живописным видом на бараки, взлетные полосы и плац. Лодки, на
которой мы прибыли, уже не было. Пусто, тихо, ветер гоняет пыль. А в
общем -- довольно чистенько, и даже зелено. Наши, земные, экологи при всем
желании не нашли бы к чему придраться... Так, что тут еще есть? За
неприметной дверью обнаружилась душевая кабина. Лейка на гибком шланге,
кран. В раковине кранов не было, только отверстие под самым обрезом. Руки,
видимо, полагалось мыть на немецкий манер, в наполненной раковине.
Ненавижу.
На полочке, под зеркалом -- флакон, я открыл его и понюхал
бледно-зеленую жидкость. Вроде бы шампунь. Кусок мыла. Бритву бы найти,
зарос уже изрядно, последний раз брился на крейсере Алари... тысячу лет
назад... Выгляжу, наверное, как кавказский боевик со старых
пропагандистских плакатов.
Ладно, хотя бы душ... Я прикрыл дверь, разделся. Провел рукой по
щеке -- да, и впрямь щетина. Ну чего стоило куалькуа, возвращая меня к
настоящей внешности, убрать волосы? Неужели, пока я ходил в обличии Римера,
куалькуа скрупулезно отмечал, насколько должна отрасти борода?
_Тебе мешают волосы на лице_?
_Куалькуа_!
Я не просто обрадовался, я чуть не подпрыгнул от восторга. Предложение
помощи -- да еще в мелком, не жизненно важном вопросе -- это что-то новое в
поведении симбионта.
_Да... Можешь убрать щетину_?
_Усы и бороду_?
_Да_.
Я не стал рисковать и полагаться на его парикмахерские способности.
Пусть уж "выбреет" начисто.
_Можешь стряхнуть_.
Я провел ладонью по лицу -- на пол посыпались мелкие волосы, словно из
открывшейся электробритвы.
_Подбери. Проведи по ним ладонью. Мне необходим эластин_...-- вяло
попросил куалькуа.
Помедлив, я сгреб в кучку остатки своей бороды и накрыл ладонью. Пусть
ест. Он союзник. И у него свои потребности.
_Я мог бы поглотить их сквозь тело, но ты бы почувствовал неприятные
ощущения_.
Странно.
Очень странно.
Никогда -- даже на краю гибели, куалькуа не отличался
предупредительностью. Либо мой амебоподобный друг исправляется, либо...
_Что с тобой_?
Он молчал. Ладонь подрагивала -- симбионт питался. Наверное, он сейчас
стянул большую часть тела в руку.
Но вряд ли это помеха для разговора!
-- Когда я ем, я глух и нем... Эй, дружок, к тебе не относится это
детское правило! -- негромко сказал я.
_Я в порядке_.
_Ложь_.
Куалькуа молчал.
Мечта шизофреника -- разговаривать с самим собой. И я не намерен
отказываться от права получать ответы!
_Я боюсь_...
Голос в моем сознании был тих, едва уловим. Шепот.
Что?
_Я -- боюсь_.
Убрав руку с безупречно вычищенного пола, я постоял, глядясь в зеркало.
А не наблюдают ли за мной сквозь стекло?.. Чушь. Это уж точно чушь.
_Чего ты боишься, куалькуа_? -- ласково, как ребенка, спросил я.-- _Тебя
ведь не страшит смерть. Или_...
Догадка была потрясающе правдоподобной!
_Ты утратил связь со своей расой? Ты теперь один_?
Какой шок, наверное, он испытал! Быть частью целого -- и вдруг оказаться
отрезанным от мира!
_Не надо сочувствия. Ты ошибаешься. Если часть меня станет
функционировать автономно -- она не удержит разум и погибнет. И ты бы при
этом погиб_.
Жалость моментально сменилась ужасом и ненавистью. Значит -- куалькуа
допускал такую возможность? И если бы при полете к Ядру связь
прервалось -- обезумевшая амеба разнесла бы мое тело изнутри?
_Да. Прости. Но вероятность такого исхода минимальна. То, что связывает
меня воедино -- невозможно экранировать_.
Я поймал себя на том, что скрюченные пальцы до боли впились в грудь.
Найти, нащупать, выдрать комок чужой плоти...
_Успокойся_...
-- Что тебе надо? Почему ты боишься? -- закричал я.-- Говори! Я имею
право знать!
_Врата_.
Я замолчал. Кажется, он решил рассказать... Часто-часто колотилось
сердце.
_Когда мы вошли во Врата... Это было ошибкой_.
_Почему_?
_Я_...
Пауза. Неужели это, почти всемогущее, существо испытывает сложности с
объяснениями? В его распоряжении -- сознание такой мощи, какое и не снилось
прочим расам. Он ведь и соврать может так ловко, что я никогда не
почувствую фальши. Мы не просто на разных ступенях развития, между нами
непредставимая бездна.
_Я не буду лгать. Я никогда этого не делаю. Я либо молчу, либо говорю.
Трудности с формулировкой_.
-- Ты уж постарайся,-- попросил я.-- И я постараюсь.
_Когда ты вошел во Врата, это было не переносом тебя в пространстве, как
поступает раса Геометров_.
-- Так.
_Это было... я предупреждал о трудностях формулирования. Когда ты
вошел -- это было *постижение*. Нечто *постигло* тебя. Вот так_...
Ощущение оказалось непередаваемым. Будто я издал крик -- беззвучный
вопль, вместивший в себя все, от смутных детских воспоминаний до бритья с
помощью куалькуа. На какой-то миг я вспомнил такие вещи, которые
давным-давно укрыла милосердная злодейка память. То, что рад был вспомнить.
То, что я вспоминать бы не хотел...
Рухнув на пол, больно отбив колени, я жадно втягивал воздух. Нет...
Глава 2
Все -- большое. Очень большое. Мир -- для великанов. Вот один
из них стоит надо мной и протягивает руки.
-- Пойдешь со мной?
Кажется -- я думаю. Даже трудно понять, о чем, мысли
неправильные, непривычные -- я думаю не словами, а образами,
клочками эмоций, ярких и простых. Видимо, хочу пойти. Очень
сильно. До рева. Вот только сказать боюсь. Или стесняюсь. Потому
поступаю проще -- одной ладошкой хватаюсь за протянутую руку, а
другой -- за ногу женщины в халате, стоящей рядом. У нее
морщинистое, старое уже лицо, в глазах слезинки, но она
улыбается. Словно рада за меня. Она хорошая, я ее очень люблю.
Только еще больше хочу пойти с тем, кто протянул мне руку. Да я с
ним и пойду, никуда не денусь. Когда большие чего-то хотят, можно
плакать, прятаться, все равно будет по-ихнему. Так всегда
бывает...
Пол вроде тоже бумажный. А все равно -- холодный... и твердый...
Какой ты был тогда молодой, дед. Я тебя помню уже другим. Как сильно ты
сдал. Неужели из-за малыша, свалившегося на голову в шестьдесят лет?
"В апреле 1661 г. два иезуита, австриец Иоганн Грюбер и
бельгиец Альбер Орвиль направились сухим путем из Пекина в Рим с
тайным поручением"...
Зазвонил телефон. Не отрываясь от книжки, я схватил трубку,
надавил кнопку.
-- Алло!
-- Петь?
У меня сразу екнуло в груди.
-- Ром?
-- Ага. Ты... что делаешь?
Я поджал ноги, втягиваясь в кресло. Отпихнул книжку.
-- Ничего. Книжку читаю.
-- Интересную? -- помолчав, спросил Ромка.
-- Угу. Про путешествия.
Нет, неправда, не мог он мне позвонить! Это он был прав, а
я -- нет. Мне надо было мириться, и звонить Ромке, и сопеть в
трубку, стараясь забыть, что расквасил нос своему лучшему... что
там лучшему -- единственному другу!
-- Хочешь почитать? -- завопил я.-- Заходи! Или вместе
почитаем!
