верите, но уровень воды, по которой мы плывем, выше уровня островов. Эти
острова - вроде судов, давших течь; их постоянно приходится конопатить,
чинить, выкачивать воду днем и ночью, беспрерывно. И все-таки это окупа-
ется. Да, окупается.
Кроме землечерпалок, наваленного горами песка, густой ивовой поросли
и Чертвой горы на юге, ничего не было видно. Иногда проходил катер, меж-
ду деревьями летали голубые цапли.
- Тут, верно, очень пустынное место, - заметила Саксон.
Хастингс рассмеялся и сказал, что она потом изменит свое мнение. Он
хорошо знал все это поречье и вскоре заговорил о том, как здесь ведется
хозяйство на арендованных участках. Саксон натолкнула его на эту тему
своими разговорами о земельном голоде англосаксов.
- Дикие кабаны, - отрезал он, - вот какими мы себя показали в своей
собственной стране! Один из местных стариков заявил профессору, работав-
шему на опытной агротехнической станции: "Нечего меня учить сельскому
хозяйству. Я знаю его как свои пять пальцев. Недаром я за свой век на
трех фермах землю истощил!" Именно такие люди и привели в упадок Новую
Англию. Там огромные участки опять превращаются в пустыню. В одном штате
развелось столько оленей, что они стали бичом для жителей. Вы найдете
там десятки тысяч покинутых ферм. Я как-то просматривал списки в штатах
Нью-Йорк, Нью-Джерсей, Массачусетс и Коннектикут - все они продаются на
самых льготных условиях. Деньги, которые за них просят, не покрыли бы
даже затрат, а земля идет просто так, впридачу.
- То же расхищение и истощение земли так или иначе продолжается и в
остальных частях страны - в Техасе, Миссури, Канзасе и здесь, в Калифор-
нии. Возьмите фермы, сданные в аренду: в моем округе я знаю ранчо, где
земля стоила когда-то сто двадцать пять долларов за акр и доходы с этой
земли соответствовали цене. Когда старик хозяин умер, сын сдал ферму
арендатору-португальцу, а сам укатил в город. За пять лет португалец
снял сливки и выжал из земли все соки. При следующем арендаторе, взявшем
землю на три года, она давала только одну четверть тех доходов, которые
получал первый арендатор. Третьего португальца, охотника арендовать эту
землю, не нашлось - там уже ничего не осталось. Когда старик умер, ферма
стоила пятьдесят тысяч долларов. А сын в конце концов с большим трудом
продал ее за одиннадцать. Да что говорить, я сам видел участки, прино-
сившие вначале двенадцать процентов дохода, а после пятилетнего хозяйни-
чанья арендаторов они давали всего один с четвертью процента.
- Ив нашей долине то же самое, - подхватила миссис Хастингс. - Все
старые ранчо приходят в упадок. Помнишь ферму Эбела, дружок? - обрати-
лась она к мужу; он выразительно кивнул, и она продолжала: - Когда мы
там гостили, это была образцовая ферма, просто рай: плотины и озера,
сочные луга, отличные покосы, холмы, покрытые виноградниками, сотни ак-
ров превосходных пастбищ, прелестные дубовые и сосновые рощи, каменная
винодельня, каменные амбары, при доме сад, - словом, об этой ферме можно
рассказывать часами. Когда миссис Эбел умерла, семья разъехалась кто ку-
да, и ферму стали сдавать в аренду. Теперь все разорено; деревья срубле-
ны и проданы на топливо. Возделывается лишь небольшая часть виноградника
- ровно столько, сколько нужно арендатору итальянцу для собственных
нужд. На остатках земли он завел жалкую молочную ферму. В прошлом году я
проезжала мимо - и расплакалась. Прекрасный фруктовый сад в ужасном ви-
де, цветники заросли и одичали... А что они сделали с амбарами! Им было
лень прочищать желоба - дождевая вода просачивалась внутрь, все балки
прогнили, и в конце концов крыши провалились. Часть винодельни тоже рух-
нула, уцелевшую половину обратили в коровник. А дом! Словами не пере-
дашь, как он выглядит...
- Это стало прямо профессией, - продолжал Хастингс. - Таких арендато-
ров называют "перекати-поле". Они берут в аренду участок, за несколько
лет выжимают из него все, а затем переходят на другой. Они действуют
совсем иначе, чем китайцы, японцы и другие иностранцы. В большинстве
случаев это просто ленивые, равнодушные лодыри. Такой тип делает одно:
истощит почву - и пошел дальше, истощит - и пошел. А возьмите приезжих
португальцев и итальянцев, как они относятся к земле? Совсем другие лю-
ди! Они приезжают к нам без гроша в кармане и работают на своих земляков
до тех пор, пока не научатся языку и не освоятся. Они не "перекати-по-
ле". Они мечтают о собственной земле, которую будут любить, холить и бе-
речь. Но вопрос в том, как получить эту землю? Откладывать заработок?
Это слишком долго. Есть более быстрый способ: они берут участок в арен-
ду. За три года можно выжать достаточно из чужой земли, чтобы обосно-
ваться на собственной. Это величайшее кощунство, настоящее ограбление
земли! Но кому до этого дело? Так уж повелось в Соединенных Штатах.
Он вдруг обернулся к Биллу:
- Послушайте, Роберте. Вы с женой ищете себе хороший участок, он вам
до смерти нужен. Хотите знать мой совет? Безжалостный, жестокий совет:
станьте арендатором. Арендуйте какую-нибудь ферму, где старые хозяева
умерли, а молодые не желают жить в деревне, выжмите из нее все до пос-
леднего доллара, ничего не ремонтируйте - и через три года у вас будут
деньги, чтобы купить собственную ферму. Тогда откройте новую страницу
вашей жизни. Любите вашу землю, питайте ее хорошенько. Каждый доллар,
который вы в нее вложите, она вернет вам сторицей. И не держите на своей
ферме никакой дряни. Пусть лошади, коровы, свиньи, куры или там ягоды -
пусть все будет у вас самый первый сорт.
- Но это же гадко! - вырвалось у Саксон. - Это гадкий совет!
- Что ж, мы живем в такое гадкое время, - продолжал Хастингс, угрюмо
усмехаясь. - Повальное истощение земли - это - в наши дни - национальное
преступление Соединенных Штатов. Я бы не дал вашему мужу такого совета,
но я совершенно уверен, что, если он откажется истощать землю, это сде-
лает за него какой-нибудь португалец или итальянец. Достаточно им прие-
хать и устроиться, как они тут же выписывают всех своих сестер, двоюрод-
ных братьев, теток. Ну, а если бы вас мучила жажда и возле вас горел бы
винный склад с запасами вина и превосходное рейнское вино лилось бы на
землю - разве вы не протянули бы руку, чтобы зачерпнуть и выпить хоть
глоток? Ну вот - наш национальный склад горит со всех концов, и беско-
нечно много всякого добра пропадает зря. Берите, хватайте! Не то все
расхватают иностранцы.
- О, вы не знаете моего мужа, - поспешила вмешаться миссис Хастингс.
- Он отдает все свое время заботам о нашем ранчо. Там больше тысячи ак-
ров леса, и он ходит за ним и постоянно очищает его, прямо как хирург,
не даст срубить ни одного деревца без разрешения, он даже подсадил сто
тысяч деревьев; вечно возится с осушением участка и рытьем канав, чтобы
остановить эрозию почвы, и делает опыты с кормовыми травами. То и дело
покупает он соседние истощенные фермы и принимается восстанавливать силы
земли.
- Поэтому я знаю, о чем говорю, - прервал ее Хастингс. - И повторяю
мой совет. Я люблю землю, но если я завтра окажусь на улице, то, при
данных обстоятельствах, готов загубить пятьсот акров, чтобы приобрести
двадцать пять. Когда вы будете в долине Сономы, загляните ко мне, и я
познакомлю вас с положением вещей: вы увидите обе стороны медали. Я по-
кажу вам и восстановление и разрушение. И если вам попадется участок,
обреченный на гибель, хватайте его и спешите выжать из него все соки.
- Да, а кто по уши влез в долги, чтобы вырвать пятьсот акров леса из
рук угольщиков? - засмеялась миссис Хастингс.
Впереди, на левом берегу Сакраменто, где таяла вдали гряда Монтезумс-
ких холмов, показался городок Рио-Виста. "Скиталец", легко скользя по
спокойным водам реки, шел мимо верфей, пристаней, мостов и товарных
складов. Оба японца вышли на палубу и стали на носу. По команде Хастинг-
са кливер был спущен, и "Скиталец" пошел по ветру, пока Хастингс не
крикнул: "Отдать якорь!" Якорь погрузился в воду, и яхта так близко по-
дошла к берегу, что ялик оказался под ивами.
- Немного выше по течению мы пристаем прямо к берегу, - сказала мис-
сис Хастингс, - и когда утром просыпаешься, видишь прежде всего ветви
деревьев, которые тянутся в окна каюты.
- О! - пробормотала Саксон, показывая руку, на которой появилась ма-
ленькая опухоль. - Поглядите, москиты!
- Рановато для них, - заметил Хастингс. - Но позже они будут просто
отравлять существование. Однажды их было в воздухе столько, что я не мог
расправить кливер.
Саксон была слишком несведуща в морском деле, чтобы оценить гипербо-
лу, но Билл понял и ухмыльнулся.
- В лунной долине не бывает москитов, - сказала она.
- Никогда, - подтвердила миссис Хастингс, а ее муж принялся сетовать
на размеры каюты, не позволявшие ему предложить гостям удобный ночлег на
яхте.
По насыпи мчался автомобиль, и сидевшие в нем юноши и девушки при-
ветствовали Саксон, Билла и Хастингса криками: "Эй, ребята!" Хастингс,
который, сидя на веслах, вез их на берег в своем ялике, ответил таким
же: "Эй, ребята!" И Саксон, любуясь выражением его загорелого лица, пол-
ного мальчишеского задора, вспоминала мальчишеские проказы Марка Холла и
всей кармелской компании.
ЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Перебравшись на каком-то допотопном пароме через Сакраменто несколько
выше Рио-Виста, Саксон и Билл оказались в поречье. И то, что они увидели
с верхней части дамбы, поразило их. Внизу, значительно ниже уровня реки,
насколько хватал глаз, расстилалась равнина. По всем направлениям бежали
дороги, и всюду были разбросаны бесчисленные фермы, о существовании ко-
торых Саксон и не подозревала, когда они проплывали по пустынной реке,
за полосой ивовых зарослей, на расстоянии всего нескольких футов от бе-
рега.
Три недели они провели, странствуя по этим плодородным островам. Жи-
тели дни и ночи возводили плотины и выкачивали воду, чтобы их не затопи-
ло. Земля здесь была повсюду богатейшая, но пейзаж однообразен. Это од-
нообразие нарушала только Чертова гора, - она была видна отовсюду, и ее
зубчатая вершина то дремала в лучах полуденного солнца, то четко вырисо-
вывалась на закатном небе, то возникала, как видение, в серебристой по-
лумгле рассвета. Иногда пешком, чаще на моторках, они исходили и изъез-
дили поречье во всех направлениях, вплоть до торфяных земель на
Миддл-ривер, спускались по Сан-Хоакину до Антиоха и поднимались по
Джорджиане до Уолнот-Гров на реке Сакраменто. Им казалось, что они попа-
ли в чужую страну. На полях работали тысячи людей, но Саксон и Билл зна-
ли, что можно пройти весь день и не встретить ни одного человека, кото-
рый бы говорил по-английски. Иногда им попадались целые деревни, где жи-
ли только китайцы или японцы, итальянцы, португальцы, швейцарцы, индусы,
корейцы, норвежцы, датчане, французы, армяне, словаки - любая нацио-
нальность, но не американцы. Одного американца они встретили на нижнем
плессе Джорджианы, где он кое-как перебивался, ловя рыбу запрещенными
способами. Другой американец, метавший гром и молнию при любом разговоре
о политике, был странствующим пчеловодом.
В кишевшем людьми Уолнот-Грове американцами оказались только лавоч-
ник, кабатчик, мясник, смотритель на подъемном мосту да паромщик. А меж-
ду тем Уолнот-Гров состоял из двух процветающих городов - китайского и
японского. Почти вся земля здесь принадлежала американцам, но они жили
далеко отсюда и то и дело продавали отдельные участки иностранцам.
Когда Саксон и Билл сели на пароход "Апаш", который шел в Сакраменто,
в японском городе происходило что-то необычайное, но был ли то бунт, или
мирное празднество - они так и не поняли.
