века.
- Погодите минуточку, - обратился он к Биллу, опустив руки. - После
первой взбучки я начинаю горячиться. Но не обращайте внимания. Я ничего
не могу с собой поделать. Это сейчас же пройдет. Я сам потом не рад.
Саксон очень встревожилась, перед ней возникли все кровавые драки
Билла и все штрейкбрехеры, над которыми он чинил расправу. Но она ни ра-
зу не видела, как ее муж боксирует, и нескольких секунд было достаточно,
чтобы она успокоилась: Железному Человеку с ним не справиться. Билл сра-
зу оказался хозяином положения: он ловко избегал ударов и, словно играя,
беспрерывно наносил противнику удары по лицу и по телу. Эти удары не бы-
ли тяжелы, они казались легкими, звонкими щелчками, но он осыпал ими
противника, и их меткость раздражала Железного Человека. Зрители напрас-
но кричали ему, чтобы он не увлекался. Его лицо побагровело от злости, и
удары становились все яростнее, а Билл продолжал обрабатывать его - раз,
раз, раз, спокойно, точно, невозмутимо. Железный Человек окончательно
потерял самообладание, в бешенстве бросался на Билла, нанося ему суинги
и апперкоты убийственной силы. Билл уклонялся, отскакивал в сторону, па-
рировал, увертывался и искусно избегал его ударов. В неизбежных клинчах
Билл лишал Железного Человека возможности двигать руками, тот начинал
смеяться и приносить свои извинения, но, освободившись, при первом же
ударе вновь терял голову и еще яростнее кидался на противника.
А когда матч был окончен и инкогнито Билла раскрыто, Железный Человек
вместе со всеми добродушно подтрунивал над тем, как его провели. Билл
показал себя с наилучшей стороны. Его высокое спортивное мастерство, его
выдержка произвели большое впечатление на всю компанию, и Саксон, гордая
успехами своего мужа-мальчика, с радостью читала на всех лицах восхище-
ние.
Но и она не ударила лицом в грязь. Когда усталые и разгоряченные
спортсмены улеглись на песок, чтобы остыть, ее упросили аккомпанировать
на укулеле их шуточным песням. Вскоре она сама приняла участие в пении и
стала учить своих новых приятельниц смешным и милым песенкам былых вре-
мен, которым ее в раннем детстве обучил Кэди, Кэди-трактирщик, пионер и
бывший кавалерист, который в те дни, когда еще не существовало железных
дорог, был мясником и одним ударом валил быков на Солтлейкской тропе.
Его любимая песенка имела особенный успех:
Горький ручей... Никогда не позабыть тех времен,
"Выдержи или умри" - переселенцев закон,
Горло забито песком, пыль застилает глаза.
Выдержи или умри, но отступать нельзя.
После того как были пропеты несколько строф этой песни, Марк Холл за-
явил, что ему особенно нравится строфа:
Обадии приснился сон:
Десятком мулов правит он...
Проснувшись, тяжело вздохнул,
Ведь коренник его лягнул.
Потом Марк Холл завел разговор о состязании с Биллом на скорость про-
бега по южной гряде скал, окружавших бухту, но как о чем-то предстоявшем
в весьма отдаленном будущем. Он был очень удивлен, когда Билл сказал,
что готов в любую минуту. И все тотчас же шумно потребовали состязания.
Холл хотел с кем-нибудь поспорить, что добежит быстрее, однако охотников
не нашлось. Он предложил два против одного Джиму Хэзарду, но тот покачал
головой и заявил, что согласится лишь на три против одного. Билл услышал
это и заскрипел зубами.
- Поспорим на пять долларов, - обратился он к Холлу, - но не на таких
условиях. Ставлю один против одного.
- Мне ваши деньги не нужны; мне нужны деньги Хэзарда, - ответил Холл.
- Хотя я готов держать пари с каждым из вас на три против одного.
- Или на равных условиях, или совсем не надо, - упрямо настаивал
Билл.
В конце концов Холл держал пари с обоими - на равных условиях с Бил-
лом и на три против одного с Хэзардом.
Тропинка, извивавшаяся по острому гребню скал, была настолько узка,
что состязавшиеся не могли обгонять друг друга, поэтому решили выпустить
их одного за другим. Холл должен был бежать первым, а Билл через полми-
нуты после него.
Провели черту, и по сигналу Холл помчался, как настоящий спринтер. У
Саксон замерло сердце. Она знала, что Билл никогда не пробегал с такой
скоростью эту песчаную полосу. Билл ринулся вперед на тридцать секунд
позже и достиг подножья скал, когда Холл был уже на полпути к гребню.
Оба вскоре оказались наверху и понеслись от одного зубца к другому. Тог-
да Железный Человек заявил, что они взобрались на скалу за то же самое
время, секунда в секунду.
- Я пока за свои деньги не беспокоюсь, - заметил Хэзард, - и надеюсь,
что ни один из них не свернет себе шею. Лично я ни за какие деньги не
рискнул бы на такой пробег.
- Но ты подвергаешь себя гораздо большей опасности, когда плаваешь в
Кармелской бухте при шторме, - с упреком заметила его жена.
- Право, не знаю, - ответил он. - В воде не упадешь с такой высоты.
Билл и Холл исчезли из глаз, они огибали конец гряды. Стоящие на бе-
регу были убеждены, что поэт обгонит Билла в этом головокружительном бе-
ге по гребню, острому как лезвие ножа. Даже Хэзард допускал эту возмож-
ность.
- Сколько вы даете за мой выигрыш? - воскликнул он в азарте, припля-
сывая от нетерпенья.
Показался Холл, сделал решительный прыжок и побежал к берегу. Но Билл
не отставал. Он несся за ним по пятам и так, вплотную, пробежал всю до-
рогу вниз, вплоть до отметки на берегу. Биллу удалось совершить весь
пробег на полминуты быстрее Холла.
- Это только по часам так выходит, - тяжело дыша, заявил он. - Между
нами все время были те же полминуты. Я не отставал, как я и думал, но он
проворнее. Он мчится, как спринтер. Он легко может обогнать меня в любую
минуту, разве что помешает какая-нибудь случайность. Тут его на прыжке
задержал прибой. Вот я его и нагнал. Я прыгнул сразу за ним, не дожида-
ясь следующей волны, а затем он пошел к финишу, и мне оставалось только
пристроиться к нему в затылок.
- Так, - сказал Холл. - Но вы сделали кое-что потруднее, чем обогнать
меня. В первый раз за всю историю бухты Бирса двое прыгнули на тот же
выступ и в тот же промежуток между двумя волнами. Весь риск выпал на ва-
шу долю - ведь вы прыгнули вторым.
- Мне просто повезло, - настаивал Билл.
Саксон прекратила эту борьбу великодушии. Она ударила по струнам уку-
леле и, вызвав всеобщий смех, затянула, подражая негритянским духовным
песнопениям:
Господь ведет его дорогою греха,
Чтоб спотыкался он и падал...
После полудня Джим Хэзард и Холл пошли купаться и, нырнув в высокие
валы прибоя, поплыли к отдаленным скалам, согнали с них негодующих морс-
ких львов и овладели одной из белых от пены твердынь. Билл с такой неск-
рываемой завистью следил за пловцами загоревшимся взором, что миссис
Холл сказала:
- Отчего бы вам не провести эту зиму в Кармеле? Джим вас научит пла-
вать при высокой волне. А он мечтает заняться с вами боксом. Он часами
сидит за письменным столом, и ему необходимо поразмяться.
Лишь после заката веселая компания собрала свои котелки и сковородки,
вытащила все это на дорогу и уехала. Саксон и Билл смотрели им вслед,
пока те не скрылись за первым холмом, и пешие и всадники, - а затем,
взявшись за руки, спустились через кусты к своей стоянке. Билл бросился
на песок и потянулся.
- Кажется, никогда еще так не уставал, - заметил он, зевая. - Одно я
знаю наверно: никогда еще мне не было так весело. За один такой день
стоит отдать двадцать лет жизни, а то и больше.
Он протянул руку к лежавшей рядом Саксон.
- Я так гордилась тобой. Билли, - сказала она. - Я ведь никогда не
видела, как ты боксируешь. И я совсем не представляла себе что это та-
кое. Железный Человек был все время в твоей власти, а ты не допустил в
борьбе ни насилия, ни жестокости. Все это видели и восхищались тобой.
- А ты, скажу тебе, была очень мила. Ты им всем очень понравилась.
Даю слово, Саксон, ты пела лучше всех под свое укулеле, и женщинам очень
понравилось, а это чего-нибудь да стоит!
Таков был их первый успех в обществе, и они наслаждались им.
- Мистер Холл сказал, что просматривал сборник "Из архивов прошлого",
- начала Саксон, - и что моя мать настоящий поэт. Он сказал, что просто
удивительно, какие замечательные люди совершили переход через прерии. И
очень много говорил о тех временах и о людях, о которых я до сих пор ни-
чего не знала. Оказывается, он прочел все о сражении при Литтл Мэдоу, у
него дома есть такая книга. И когда мы вернемся в Кармел, он мне покажет
ее.
- А ему в самом деле хочется, чтобы мы вернулись. Знаешь, Саксон, он
дал мне письмо к одному человеку, у которого есть клочок казенной земли;
этот парень - поэт и хозяйничает на небольшом участке. Мы у него сможем
остановиться, и это будет очень кстати, если нас застигнут дожди. И...
вот к чему я веду... Холл говорит, что у него есть хибарка; он жил в
ней, пока строился его дом. Сейчас ее занимает Железный Человек, но он
скоро уедет в какой-то католический колледж, он хочет стать священником,
и Холл предлагает нам эту хибарку на сколько мы захотим. И он сказал
еще, что я могу делать то же, что делал Железный Человек, и тем же спо-
собом заработать себе на жизнь. Холл совсем смутился, когда предлагал
мне работу. Он говорит, что работа будет нерегулярная, но мы, мол, пола-
дим. Я помогу ему сажать картофель, сказал он, а потом ужасно обозлился
и заявил, что дрова колоть я не буду, это уже его специальность; видно
было, что он прямо ревнует, никого к этому делу и подпустить не хочет.
- Миссис Холл говорила мне то же самое, слово в слово. Провести дожд-
ливое лето в Кармеле не так уж плохо. А затем ты бы поплавал с мистером
Хэзардом.
- Выходит, мы с тобой можем устроиться, где нам только захочется, -
отозвался Билл. - Кармел - уже третье место, где нам предлагают ос-
таться. Теперь я вижу, что не страшно уходить из города, - в деревне
каждый найдет работу.
- Каждый хороший работник, - поправила его Саксон.
- Вероятно, ты права, - ответил Билл после некоторого раздумья. - Но
все равно - даже дурню легче устроиться в деревне, чем в городе.
- Кто бы мог подумать, что на свете есть такие милые люди, - размыш-
ляла вслух Саксон, - даже удивительно.
- Ничего не удивительно, - пустился в рассуждения Билл, - он богач и
поэт, он способен дать подножку бегуну на ирландском празднике. Этакий
парень и компанию ведет только с такими же, как он сам. Либо он их всех
обратил в свою веру. А уж сестрица у него - только что на морском льве
не катается! И борется она здорово, она прямо создана для этой индейской
борьбы. И жена у него прехорошенькая, верно?
Некоторое время они молча лежали на теплом песке. Билл первый нарушил
тишину, и его слова, казалось, явились плодом глубокого размышления:
- Знаешь, Саксон, теперь мне наплевать - попаду я еще хоть раз в жиз-
ни в кино или нет.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Саксон и Билл в течение нескольких недель шли все на юг, но в конце
концов вернулись обратно в Кармел. Они остановились у Хэфлера, поэта,
жившего в мраморном доме, который он построил своими собственными рука-
ми. В этом причудливом жилище имелась всего одна комната, стены которой
почти целиком были из белого мрамора. Хэфлер готовил себе пищу словно на
бивачном костре - в громадном мраморном камине, которым он обычно
пользовался для стряпни. Вдоль стен тянулись полки с книгами, и эти пол-
ки, как и остальную массивную мебель, он сделал сам из красного дерева и
сам обтесал балки потолка. Саксон устроила себе уголок, отделив его оде-
ялами. Поэт собирался уезжать в Сан-Франциско и Нью-Йорк, но задержался
на денек, чтобы показать Виллу окрестности и участки казенной земли. В
то утро (таксой хотела сопровождать их, но Хэфлер насмешливо заявил, что
у нее ноги коротки для таких прогулок. И когда вечером мужчины верну-
лись, Билл чуть не падал от усталости. Он признался, что Хэфлер прямо
