разгуливал по стоянке, ночью расправляясь с собаками за все то, что при-
ходилось терпеть от них днем. В те времена, когда Белый Клык еще не был
вожаком, его теперешние товарищи по упряжке обычно старались не попа-
даться ему на дороге. Теперь положение изменилось. Погоня, длившаяся с
утра и до вечера, сознание, что весь день Белый Клык убегал от них, на-
ходился в их власти, - все это не позволяло собакам отступать перед ним.
Стоило ему появиться среди стаи, сейчас же начиналась драка. Его прогул-
ки по стоянке сопровождались рычанием, грызней, визгом. Самый воздух,
которым он дышал, был насыщен ненавистью и злобой, и это лишь усиливало
ненависть и злобу в нем самом.
Когда Мит-Са приказывал упряжке остановиться, Белый Клык слушался его
окрика. На первых порах эта остановка вызывала замешательство среди со-
бак, все они набрасывались на ненавистного вожака. Но тут дело принимало
совсем другой оборот: размахивая бичом, на помощь Белому Клыку приходил
Мит-Са. И собаки поняли наконец, что, если сани останавливаются по при-
казанию Мит-Са, вожака лучше не трогать. Но если Белый Клык останавли-
вался самовольно, значит, над ним можно было чинить расправу.
Вскоре Белый Клык перестал останавливаться без приказания. Такие уро-
ки усваиваются быстро. Да Белый Клык и не мог не усваивать их, иначе он
не выжил бы в той суровой среде, которую уготовила ему жизнь.
Но для собак эти уроки пропадали даром - они не оставляли его в покое
на стоянках. Дневная погоня и яростный лай, в который упряжка вкладывала
всю свою ненависть к вожаку, заставляли ее забывать то, что было преды-
дущей ночью; на следующую ночь урок повторялся, но к утру от него не ос-
тавалось и следа. Кроме того, вражду собак к Белому Клыку питало еще од-
но немаловажное обстоятельство: они чувствовали в нем иную породу, и
этого было вполне достаточно, чтобы противопоставить их друг другу.
Так же как и Белый Клык, все они были прирученные волки, но за ними
стояло уже несколько прирученных поколений. Многое, чем наделяет волка
Северная глушь, было уже утеряно, и для собак в Северной глуши таилась
лишь неизвестность, вечная угроза и вечная вражда. Но внешность Белого
Клыка, все его повадки и инстинкты говорили о крепкой связи с Северной
глушью; он был символом и олицетворением ее. И поэтому, скаля на него
зубы, собаки тем самым охраняли себя от гибели, таившейся в сумраке ле-
сов и во тьме, со всех сторон обступавшей костры человека.
Впрочем, один урок собаки заучили твердо: надо держаться вместе. Бе-
лый Клык был слишком опасным противником, и никто не решался встретиться
с ним один на один. Собаки нападали на него всей сворой, иначе он разде-
лался бы с ними за одну ночь. И Белому Клыку не удавалось разделаться ни
с одним из своих врагов. Он сбивал противника с ног, но стая сейчас же
набрасывалась на него, не давая ему прокусить собаке горло. При малейшем
намеке на ссору вся упряжка дружно ополчалась на своего вожака. Собаки
постоянно грызлись между собой, но стоило только кому-нибудь из них за-
теять драку с Белым Клыком, как все прочие ссоры мигом забывались.
Однако загрызть Белого Клыка они не могли при всем своем старании. Он
был слишком подвижен для них, слишком грозен и умен. Он избегал тех
мест, где можно было попасть в ловушку, и всегда ускользал, когда свора
старалась окружить его кольцом. А о том, чтобы сбить Белого Клыка с ног,
не могла помышлять ни одна собака. Ноги его с таким же упорством цепля-
лись за землю, с каким сам он цеплялся за жизнь. И поэтому в той нескон-
чаемой войне, которую Белый Клык вел со стаей, сохранить жизнь и удер-
жаться на ногах - были для него понятия равнозначные, и никто не знал
этого лучше, чем он сам.
Итак, Белый Клык стал непримиримым врагом своих собратьев - врагом
волков, которые пригрелись у костра, разведенного человеком, и изнежи-
лись под спасительною сенью человеческого могущества. Таким сделала его
жизнь. Он объявил кровную месть всем собакам и мстил так жестоко, что
даже Серый Бобр, в котором было достаточно ярости и дикости, не мог на-
дивиться злобе Белого Клыка. "Нет другой такой собаки!" - говорил Серый
Бобр. И индейцы из чужих поселков подтверждали его слова, вспоминая, как
Белый Клык расправлялся с их собаками.
Белому Клыку было около пяти лет, когда Серый Бобр снова взял его с
собой в длинное путешествие, и в поселках у Скалистых Гор, вдоль рек
Маккензи и Поркьюпайн, вплоть до самого Юкона, долго помнили расправы
Белого Клыка с собаками. Он упивался своей местью. Чужие собаки не ждали
от него ничего плохого, им не приходилось встречаться с противником, ко-
торый нападал бы так внезапно. Они не знали, что имеют дело с врагом,
убивающим, как молния, с одного удара. Собаки в чужих поселках подходили
к Белому Клыку с вызывающим видом, а он, не теряя времени на предвари-
тельные церемонии, кидался на них стремительно, словно развернувшаяся
стальная пружина, хватал за горло и убивал противника, не дав ему опом-
ниться от изумления.
Белый Клык стал опытным бойцом. Он дрался расчетливо, никогда не тра-
тил сил понапрасну, не затягивал борьбы. Он налетал и, если случалось
промахнуться, сейчас же отскакивал назад. Как и все волки, Белый Клык
избегал длительного соприкосновения с противником. Он не выносил этого.
Такое соприкосновение таило в себе опасность и приводило его в бе-
шенство. Он хотел быть свободным, хотел твердо держаться на ногах. Се-
верная глушь не выпускала Белого Клыка из своих цепких объятий и утверж-
дала свою власть над ним. Отчужденность с самого раннего детства от об-
щества ему подобных только усилила в нем это стремление к свободе. Не-
посредственная близость к противнику таила в себе какую-то угрозу. Белый
Клык подозревал здесь ловушку, и страх перед этой ловушкой не покидал
его.
Чужие собаки не могли тягаться с ним. Белый Клык увертывался от их
клыков; он расправлялся с ними и убегал невредимый. Правда, нет правила
без исключения. Бывало и так, что на Белого Клыка налетало сразу нес-
колько противников и он не успевал убежать от них, а иногда ему здорово
влетало и от какой-нибудь одной собаки. Но это случалось редко. Белый
Клык стал таким искусным бойцом, что выходил с честью почти из всех
драк.
Он обладал еще одним достоинством - умением правильно рассчитывать
время и расстояние. Делалось это, разумеется, совершенно бессознательно.
Просто его никогда не подводило зрение, и весь его организм, слаженный
лучше, чем у других собак, работал точно и быстро; координация сил
умственных и физических была совершеннее, чем у них. Когда зрительные
нервы передавали мозгу Белого Клыка движущееся изображение, его мозг без
всякого усилия определял пространство и время, необходимое для того,
чтобы это движение завершилось. Таким образом, он мог увернуться от
прыжка собаки или от ее клыков и в то же время использовать каждую се-
кунду, чтобы самому броситься на противника. Но воздавать ему хвалу за
это не следует, - природа одарила его более щедро, чем других, вот и
все.
Было лето, когда Белый Клык попал в форт Юкон. В конце зимы Серый
Бобр пересек водораздел между Маккензи и Юконом и всю весну проохотился
на западных отрогах Скалистых Гор. А когда река Поркьюпайн очистилась
ото льда. Серый Бобр сделал пирогу и спустился вниз по ней к месту слия-
ния ее с Юконом, как раз под самым Полярным кругом. Здесь стоял форт
Компании Гудзонова залива. В форте было много индейцев, много съестных
припасов, - повсюду царило небывалое оживление. Было лето 1898 года, и
золотоискатели тысячами двигались вверх по Юкону, к Доусону и на Клон-
дайк. До цели путешествия им оставались еще сотни миль, а между тем мно-
гие из них находились в пути уже год; меньше пяти тысяч миль не сделал
никто, а некоторые приехали сюда с другого конца света.
В форте Юкон Серый Бобр сделал остановку. Слухи о золотой лихорадке
достигли и его ушей, и он привез с собой несколько тюков с мехами и один
тюк с рукавицами и мокасинами. Серый Бобр никогда не отважился бы пус-
титься в такой далекий путь, если б его не привлекла сюда надежда на
большую наживу. Но то, что Серый Бобр увидел здесь, превзошло все его
ожидания. В самых своих безудержных мечтах он рассчитывал выручить от
продажи мехов сто процентов, а убедился, что можно выручить и тысячу. И,
как истинный индеец, Серый Бобр принялся за дело не спеша, решив проси-
деть здесь хоть до осени, только бы не просчитаться и не продешевить.
В форте Юкон Белый Клык впервые увидел белых людей. Рядом с индейцами
они казались ему существами другой породы - богами, власть которых опи-
ралась на еще большее могущество. Эта уверенность пришла к Белому Клыку
сама собой; ему не надо было напрягать свои мыслительные способности,
чтобы убедиться в могуществе белых богов. Он только чувствовал его, но
чувствовал с необычайной силой. Вигвамы, построенные индейцами, казались
ему когда-то свидетельством величия человека, а теперь его поражал гро-
мадный форт и дома из толстых бревен. Все это говорило о могуществе. Бе-
лые боги обладали силой. Власть их простиралась дальше власти прежних
богов Белого Клыка, среди которых самым могущественным существом был Се-
рый Бобр. Но и Серый Бобр казался ничтожеством по сравнению с белокожими
богами.
Разумеется, Белый Клык только чувствовал все это и не отдавал себе
ясного отчета в своих ощущениях. Но животные действуют чаще всего на ос-
новании именно таких ощущений; и каждый поступок Белого Клыка объяснялся
теперь уверенностью в могуществе белых богов. Он относился к ним с
большой опаской. Кто знает, какого неведомого ужаса и какой новой беды
можно ждать от них? Белый Клык с любопытством наблюдал за белыми богами,
но боялся попадаться им на пути. Первые несколько часов он довольство-
вался тем, что настороженно следил за ними издали, но потом, увидев, что
белые боги не причиняют никакого вреда своим собакам, подошел поближе.
В свою очередь. Белый Клык привлекал к себе всеобщее внимание: его
сходство с волком сразу же бросалось в глаза, и люди показывали на него
друг другу пальцами. Это заставило Белого Клыка насторожиться. Лишь
только кто-нибудь подходил к нему, он скалил зубы и отбегал в сторону.
Людям так и не удавалось дотронуться до него рукой - и хорошо, что не
удавалось.
Вскоре Белый Клык узнал, что очень немногие из этих богов - всего че-
ловек десять - постоянно живут в форте. Каждые два-три дня к берегу
приставал пароход (еще одно великое доказательство всемогущества белых
людей) и по нескольку часов стоял у причала. Боги приезжали и снова уез-
жали на пароходах. Казалось, людям этим нет числа. В первые же два дня
Белый Клык увидел их столько, сколько не видел индейцев за всю свою
жизнь. И каждый день они приезжали, ходили по форту и снова уезжали
вверх по реке.
Но если белые боги были всемогущи, то собаки их ничего не стоили. Бе-
лый Клык быстро убедился в этом, столкнувшись с теми, что сходили на бе-
рег вместе со своими хозяевами. Все они были не похожи одна на другую. У
одних были короткие, слишком короткие ноги; у других - длинные, слишком
длинные. Вместо густого меха их покрывала короткая шерсть, а у некоторых
и шерсти почти не было. И ни одна из этих собак не умела драться.
Питая ненависть ко всей своей породе. Белый Клык считал себя обязан-
ным вступать в драку и с этими собаками. После нескольких стычек он про-
никся к ним глубочайшим презрением: они оказались неуклюжими, беспомощ-
ными и старались одолеть Белого Клыка одной силой, тогда как он брал
сноровкой и хитростью. Собаки кидались на него с лаем. Белый Клык прыгал
в сторону. Они теряли его из виду, и тогда он налетал на них сбоку, сби-
вал плечом с ног и вцеплялся им в горло.
