чаянная, и хотя он уложил обоих своих противников, но к концу побоища
сам еле дышал.
Осенью, когда выпал первый снег и по реке потянулось сало. Красавчик
Смит взял место для себя и для Белого Клыка на пароходе, отправлявшемся
вверх по Юкону в Доусон. Слава о Белом Клыке прокатилась повсюду. Он был
известен под кличкой "бойцового волка", и поэтому около его клетки на
палубе всегда толпились любопытные. Он рычал и кидался на зрителей или
же лежал неподвижно и с холодной ненавистью смотрел на них. Разве эти
люди не заслуживали его ненависти? Белый Клык никогда не задавал себе
такого вопроса. Он знал только одно это чувство и весь отдавался ему.
Жизнь стала для него адом. Как и всякий дикий зверь, попавший в руки к
человеку, он не мог сидеть взаперти. А ему приходилось терпеть неволю.
Зеваки глазели на Белого Клыка, совали палки сквозь решетку; он ры-
чал, а они смеялись над ним. Эти люди будили в нем такую ярость, какой
не предполагала наделить его и сама природа. Однако природа дала ему
способность приспосабливаться. Там, где другое животное погибло бы или
смирилось. Белый Клык применялся к обстоятельствам и продолжал жить, не
ломая своего упорства. Возможно, что дьяволу в образе Красавчика Смита в
конце концов и удалось бы сломить Белого Клыка, но пока что все его ста-
рания были тщетны.
Если в Красавчике Смите сидел дьявол, то и Белый Клык не уступал ему
в этом, и оба дьявола вели нескончаемую войну друг против друга. Прежде
у Белого Клыка хватало благоразумия на то, чтобы покориться человеку,
который держит палку в руке; теперь же это благоразумие его оставило.
Ему достаточно было увидеть Красавчика Смита, чтобы прийти в бешенство.
И когда они сталкивались и палка загоняла Белого Клыка в угол клетки, он
и тогда не переставал рычать и скалить зубы. Унять его было невозможно.
Красавчик Смит мог бить Белого Клыка как угодно и сколько угодно - тот
не сдавался. Лишь только хозяин прекращал избиение и уходил, вслед ему
слышался вызывающий рев или же Белый Клык кидался на прутья клетки и выл
от бушевавшей в нем ненависти.
Когда пароход прибыл в Доусон, Белого Клыка свели на берег. Но и в
Доусоне он жил по-прежнему на виду у всех, в клетке, постоянно окружен-
ный зеваками. Красавчик Смит выставил напоказ своего "бойцового волка",
и люди платили по пятидесяти центов золотым песком, чтобы поглядеть на
него. У Белого Клыка не было ни минуты покоя. Если он спал, его будили,
поднимали с места палкой. Зрители хотели получить полное удовольствие за
свои деньги. А для того, чтобы сделать зрелище еще более занимательным,
Белого Клыка постоянно держали в состоянии бешенства.
Но хуже всего была та атмосфера, в которой он жил. На него смотрели
как на страшного, дикого зверя, и это отношение людей проникало к Белому
Клыку сквозь прутья клетки. Каждое их слово, каждое движение убеждало
его в том, насколько страшна людям его ярость. Это лишь подливало масла
в огонь, и свирепость Белого Клыка росла с каждым днем. Вот еще одно до-
казательство податливости материала, из которого он был сделан, - дока-
зательство его способности применяться к окружающей среде.
Красавчик Смит не только выставил Белого Клыка напоказ, он сделал из
него и профессионального бойца. Когда являлась возможность устроить бой.
Белого Клыка выводили из клетки и вели в лес, за несколько миль от горо-
да. Обычно это делалось ночью, чтобы избежать столкновения с местной
конной полицией. Через несколько часов, на рассвете, появлялись зрители
и собака, с которой ему предстояло драться. Белому Клыку приходилось
встречать противников всех пород и всех размеров. Он жил в дикой стране,
и люди здесь были дикие, а собачьи бои обычно кончались смертью одного
из участников.
Но Белый Клык продолжал сражаться, и, следовательно, погибали его
противники. Он не знал поражений. Боевая закалка, полученная с детства,
когда Белому Клыку приходилось сражаться с Лип-Липом и со всей стаей мо-
лодых собак, сослужила ему хорошую службу. Белого Клыка спасала твер-
дость, с которой он держался на ногах. Ни одному противнику не удавалось
повалить его. Собаки, в которых еще сохранилась кровь их далеких предков
- волков, пускали в ход свой излюбленный боевой прием: кидались на про-
тивника прямо или неожиданным броском сбоку, рассчитывая ударить его в
плечо и опрокинуть навзничь. Гончие, лайки, овчарки, ньюфаундленды - все
испробовали на Белом Клыке этот прием и ничего не добились. Не было слу-
чая, чтобы Белый Клык потерял равновесие. Люди рассказывали об этом друг
другу и каждый раз надеялись, что его собьют с ног, но он неизменно ра-
зочаровывал их.
Белому Клыку помогала его молниеносная быстрота. Она давала ему гро-
мадный перевес над противниками. Даже самые опытные из них еще не встре-
чали такого увертливого бойца. Приходилось считаться и с неожиданностью
его нападения. Все собаки обычно выполняют перед дракой определенный ри-
туал - скалят зубы, ощетиниваются, рычат, и все собаки, которым приходи-
лось драться с Белым Клыком, бывали сбиты с ног и прикончены прежде, чем
вступали в драку или приходили в себя от неожиданности. Это случалось
так часто, что Белого Клыка стали придерживать, чтобы дать его противни-
ку возможность выполнить положенный ритуал и даже первым броситься в
драку.
Но самое большое преимущество в боях давал Белому Клыку его опыт. Бе-
лый Клык понимал толк в драках, как ни один его противник. Он дрался ча-
ще их всех, умел отразить любое нападение, а его собственные боевые при-
емы были гораздо разнообразнее и вряд ли нуждались в улучшении.
Время шло, и драться приходилось все реже и реже. Любители собачьих
боев уже потеряли надежду подыскать Белому Клыку достойного соперника, и
Красавчику Смиту не оставалось ничего другого, как выставлять его против
волков. Индейцы ловили их капканами специально для этой цели, и бой Бе-
лого Клыка с волком неизменно привлекал толпы зрителей. Однажды удалось
раздобыть где-то взрослую самку-рысь, и на этот раз Белому Клыку приш-
лось отстаивать в бою свою жизнь. Рысь не уступала ему ни в быстроте
движений, ни в ярости и пускала в ход и зубы и острые когти, тогда как
Белый Клык действовал только зубами.
Но после схватки с рысью бои прекратились. Белому Клыку уже не с кем
было драться - никто не мог выпустить на него достойного противника. И
он просидел в клетке до весны, а весной в Доусон приехал некто Тим Ки-
нен, по профессии картежный игрок. Кинен привез с собой бульдога - пер-
вого бульдога, появившегося на Клондайке. Встреча Белого Клыка с этой
собакой была неизбежна, и для некоторых обитателей города предстоящая
схватка между ними целую неделю служила главной темой разговоров.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ЦЕПКАЯ СМЕРТЬ
Красавчик Смит снял с него цепь и отступил назад.
И впервые Белый Клык кинулся в бой не сразу. Он стоял как вкопанный,
навострив уши, и с любопытством всматривался в странное существо, предс-
тавшее перед ним. Он никогда не видел такой собаки. Тим Кинен подтолкнул
бульдога вперед и сказал:
- Взять его! Приземистый, неуклюжий пес проковылял на середину круга
и, моргая глазами, остановился против Белого Клыка.
Из толпы закричали:
- Взять его, Чероки! Всыпь ему как следует! Взять, взять его!
Но Чероки, видимо, не имел ни малейшей охоты драться. Он повернул го-
лову, посмотрел на кричавших людей и добродушно завилял обрубком хвоста.
Чероки не боялся Белого Клыка, просто ему было лень начинать драку. Кро-
ме того, он не был уверен, что с собакой, стоявшей перед ним, надо всту-
пать в бой. Чероки не привык встречать таких противников и ждал, когда к
нему приведут настоящего бойца.
Тим Кинен вошел в круг и, нагнувшись над бульдогом, стал поглаживать
его против шерсти и легонько подталкивать вперед. Эти движения должны
были подзадорить Чероки. И они не только подзадорили, но и разозлили
его. Послышалось низкое, приглушенное рычание. Движения рук человека
точно совпадали с рычанием собаки. Когда руки подталкивали Чероки впе-
ред, он начинал рычать, потом умолкал, но на следующее прикосновение от-
вечал тем же. Каждое движение рук, поглаживавших Чероки против шерсти,
заканчивалось легким толчком, и так же, словно толчком, из горла у него
вырывалось рычание.
Белый Клык не мог оставаться равнодушным ко всему этому. Шерсть на
загривке и на спине поднялась у него дыбом. Тим Кинен подтолкнул Чероки
в последний раз и отступил назад. Пробежав по инерции несколько шагов
вперед, бульдог не остановился и, быстро перебирая своими кривыми лапа-
ми, выскочил на середину круга. В эту минуту Белый Клык кинулся на него.
Зрители восхищенно вскрикнули. Белый Клык с легкостью кошки в один пры-
жок покрыл все расстояние между собой и противником, с тем же кошачьим
проворством рванул его зубами и отскочил в сторону.
На толстой шее бульдога, около самого уха, показалась кровь. Словно
не заметив этого, даже не зарычав, Чероки повернулся и побежал за Белым
Клыком. Подвижность Белого Клыка и упорство Чероки разожгли страсти тол-
пы. Зрители заключали новые пари, увеличивали ставки. Белый Клык прыгнул
на бульдога еще и еще раз, рванул его зубами и отскочил в сторону невре-
димым, а этот необычный противник продолжал спокойно и как бы деловито
бегать за ним, не торопясь, но и не замедляя хода. В поведении Чероки
чувствовалась какая-то определенная цель, от которой его ничто не могло
отвлечь.
Все его движения, все повадки были проникнуты этой целью. Он сбивал
Белого Клыка с толку. Никогда в жизни не встречалась ему такая собака.
Шерсть у нее была совсем короткая, кровь показывалась на ее мягком теле
от малейшей царапины. И где пушистый мех, который так мешает в драках?
Зубы Белого Клыка без всякого труда впивались в податливое тело бульдо-
га, который, судя по всему, совсем не умел защищаться. И почему он не
визжит, не лает, как делают все собаки в таких случаях? Если не считать
глухого рычания, бульдог терпел укусы молча и ни на минуту не прекращал
погони за противником.
Чероки нельзя было упрекнуть в неповоротливости. Он вертелся и сновал
из стороны в сторону, но Белый Клык все-таки ускользал от него. Чероки
тоже был сбит с толку. Ему еще ни разу не приходилось драться с собакой,
которая не подпускала бы его к себе. Желание сцепиться друг с другом до
сих пор всегда было обоюдным. Но эта собака все время держалась на расс-
тоянии, прыгала взад и вперед и увертывалась от него. И, даже рванув Че-
роки зубами, она сейчас же разжимала челюсти и отскакивала прочь.
А Белый Клык никак не мог добраться до горла своего противника.
Бульдог был слишком мал ростом; кроме того, выдающаяся вперед челюсть
служила ему хорошей защитой. Белый Клык бросался на него и отскакивал в
сторону, ухитряясь не получить ни одной царапины, а количество ран на
теле Чероки все росло и росло. Голова и шея у него были располосованы с
обеих сторон, из ран хлестала кровь, но Чероки не проявлял ни малейших
признаков беспокойства. Он все так же упорно, так же добросовестно го-
нялся за Белым Клыком и за все это время остановился всего лишь раз,
чтобы недоуменно посмотреть на людей и помахать обрубком хвоста в знак
своей готовности продолжать драку.
В эту минуту Белый Клык налетел на Чероки и, рванув его за ухо, и без
того изодранное в клочья, отскочил в сторону. Начиная сердиться, Чероки
снова пустился в погоню, бегая внутри круга, который описывал Белый
Клык, и стараясь вцепиться мертвой хваткой ему в горло. Бульдог промах-
нулся на самую малость, и Белый Клык, вызвав громкое одобрение толпы,
спас себя только тем, что сделал неожиданный прыжок в противоположную
сторону.
Время шло. Белый Клык плясал и вертелся около Чероки, то и дело кусая
его и сейчас же отскакивая прочь. А бульдог с мрачной настойчивостью
