предмет, который стоит десять тысяч крон! Понял? Да?
Малыш тоже стал смеяться - от радости, что Карлсон снова
развеселился.
- Да, это верно, - подтвердил он, - ты стоишь десять тысяч крон.
Думаю, мало кто стоит так дорого.
- Никто в мире, - твердо заявил Карлсон. - Спорим, что такой вот
глупый мальчишка, как ты, стоит не больше ста двадцати пяти крон.
От избытка чувств он нажал стартовую кнопку на животе, взмыл к
потолку и с радостными воплями сделал несколько кругов вокруг лампы.
- Гей-гоп! - кричал он. - Вот летит Карлсон, который стоит десять
тысяч крон! Гей-гоп!
Малыш решил махнуть на все рукой. Ведь Карлсон на самом деле вовсе не
был шпионом - значит, его могут задержать только за то, что он Карлсон.
Малыш вдруг понял, что мама и папа испугались не за Карлсона, а за свой
покой. Они просто боялись, что если все будут ловить Карлсона, то скрывать
его существование уже не удастся. Малышу показалось, что Карлсону всерьез
ничего не угрожает.
- Тебе нечего бояться, Карлсон, - сказал он, стараясь его успокоить.
- Тебе ничего не могут сделать за то, что ты - это ты.
- Конечно, каждый имеет право быть Карлсоном, - подхватил Карлсон. -
Хотя до сих пор нашелся только один такой хороший и в меру упитанный
экземпляр.
Они снова стояли рядом посреди комнаты Малыша, и Карлсон с надеждой и
нетерпением оглядывался по сторонам.
- Нет ли у тебя новой паровой машины, которую мы могли бы взорвать?
Или еще чего-нибудь интересного? Главное, чтобы загрохотало вовсю. Давай
устроим сейчас немыслимый грохот. Я хочу позабавиться: а то я не играю, -
сказал он, и в ту же секунду взгляд его упал на пакетик, который лежал на
столе у Малыша.
Он кинулся на него, словно коршун на добычу. Мама положила Малышу
этот пакетик вчера вечерером, а в нем был прекрасный персик. И вот теперь
этот персик Карлсон жадно сжимал пухленькими пальцами.
- Мы его разделим, ладно? - торопливо предложил Малыш. Он тоже любил
персики и знал, что нельзя зевать, если хочешь его хоть попробовать.
- Хорошо, - согласился Карлсон, - разделим! Я возьму себе персик, а
ты - пакетик. Учти, я уступаю тебе лучшую часть: с пакетиком можно знаешь
сколько интересных штук придумать!
- Нет, спасибо! - твердо сказал Малыш. - Мы сперва разделим персик, а
потом я тебе охотно уступлю пакетик.
Карлсон неодобрительно покачал головой.
- Никогда еще не встречал таких прожорливых мальчишек, как ты! -
вздохнул он. - Ну ладно, раз уж ты так настаиваешь...
Чтобы разделить персик, нужен был нож:, и Малыш побежал в кухню. А
когда он вернулся с ножом, Карлсон исчез. Но Малыш тут же услышал, что
из-под стола доносилось чавканье и причмокивание, словно кто-то торопливо
ел что-то очень сочное.
- Послушай, что ты там делаешь? - с тревогой спросил Малыш.
Когда Карлсон вылез из-под стола, персиковый сок стекал у него с
подбородка. Он протянул свою пухлую ручку и сунул Малышу большую шершавую
темно-красную косточку.
- Заметь, я всегда отдаю тебе самое лучшее, - заявил он. - Если ты
посадишь эту косточку, у тебя вырастет целое персиковое дерево, все
увешанное сочными персиками. Ну, кто самый большой добряк в мире? Я ведь
даже не устраиваю никакого скандала, хоть и получил от тебя только один
паршивенький персик!
Но Малыш, если бы и захотел, не успел бы ничего ответить, потому что
в мгновение ока Карлсон очутился у окна, где на подоконнике стоял горшок с
бегонией и схватил цветок за стебель.
- Я такой добрый, что сам помогу тебе посадить эту косточку, - заявил
он.
- Не трогай! - крикнул Малыш.
Но было уже поздно: Карлсон вырвал бегонию с корнем и вышвырнул в
окно.
- Ты что, ты что?! - завопил Малыш, но Карлсон его не слушал.
- Целое большое персиковое дерево! Представляешь? На своем
пятидесятилетии ты каждому гостю - каждому-каждому, понял! - дашь по
персику. Разве это не интересно?
- Но еще интересней будет, когда мама заметит, что ты выбросил ее
бегонию, - сказал Малыш. - И подумай, вдруг сейчас мимо дома шел
какой-нибудь старичок и цветок угодил ему как раз по башке. Что он скажет,
как ты считаешь?
- "Спасибо, дорогой Карлсон!" - вот что он скажет, - уверял Карлсон
Малыша. - "Спасибо, дорогой Карлсон, что ты вырвал бегонию с корнем, а не
швырнул ее вниз прямо в горшке... как этого хотела бы глупая мама Малыша".
- Вовсе она этого не хотела бы! - запротестовал Малыш. - Почему ты
так говоришь?
Карлсон успел тем временем ткнуть косточку в горшок и теперь
энергично засыпал ее землей.
- Нет, хотела! - не сдавался Карлсон. - Она, видите ли, не позволяет
вытаскивать бегонии из горшка. А что это может стоить жизни ни в чем не
повинному старичку, мирно идущему по улице, - это твою маму не волнует.
"Одним стариком больше, одним меньше - это пустяки, дело житейское, -
говорит она, - только бы никто не трогал мою бегонию". Карлсон гневно
глядел на Малыша. - И в конце концов, если бы я выкинул бегонию с горшком,
куда мы посадили бы персиковую косточку? Подумал ли ты об этом?
Малыш об этом не подумал, поэтому он не знал, что ответить. Спорить с
Карлсоном было нелегко, особенно когда он бывал в настроении спорить. Но,
к счастью, настроение у него менялось каждые пятнадцать минут. Вот и
теперь он вдруг издал какой-то странный, но явно радостный звук, похожий
на кудахтанье.
- Мы же забыли про пакет! - воскликнул он. - А с пакетом можно
отлично позабавиться.
Этого Малыш прежде не знал.
- Ну да? - удивился он. - Что же можно сделать с пакетом?
Глаза Карлсона заблестели.
- Издать самый громкий в мире хлюп! - объявил он. - Гей-гоп, какой
сейчас будет изумительный хлюп! Вот этим мы и займемся.
Он схватил пакет и со всех ног побежал в ванную комнату. Малыш,
раздираемый любопытством, бросился за ним. Ему очень хотелось узнать, как
делают самый громкий в мире хлюп.
Карлсон стоял, наклонившись над ванной, и наполнял пакет водой.
- Ты глупый, да? Разве можно лить воду в бумажный пакет? Неужели ты
этого не понимаешь?
- А что такое? - спросил Карлсон и помахал пакетом с водой у Малыша
перед носом, чтобы Малыш воочию убедился, что в бумажный пакет можно лить
воду, а потом стремглав кинулся назад в комнату Малыша.
Малыш побежал за ним, полный дурных предчувствий. И они
оправдались... Карлсон весь высунулся из окна так, что видны были только
его толстые короткие, пухленькие ножки.
- Гей-гоп, - завопил он, - погляди вниз, сейчас я произведу самый
сильный в мире хлюп!
- Стой! - крикнул Малыш и тоже лег на подоконник. - Не надо, Карлсон,
не надо! - молил он испуганно.
Но было уже поздно. Мешок полетел вниз, и Малыш увидел, как он
разорвался, словно бомба, у нот какой-то тетеньки, которая шла в молочное
кафе в соседний дом. И было ясно, что этот самый громкий в мире хлюп ей
решительно не понравился.
- Гляди, - сказал Карлсон, - она ахнула, словно мы сбросили горшок с
фикусом, а не полтора стакана воды.
Малыш с грохотом захлопнул окно. Он не хотел, чтобы Карлсон продолжал
выбрасывать на улицу разные вещи.
- Я думаю, что этого нельзя делать, - сказал Малыш серьезно, но
Карлсон в ответ только расхохотался.
Он несколько раз облетел вокруг лампы и, не переставая хихикать,
приземлился возле Малыша.
- "Я думаю, что этого делать нельзя"! - передразнил он Малыша. - А
что, по-твоему, можно? Швырнуть вниз пакеты с тухлыми яйцами? Это тоже
одна из странных фантазий твоей мамы?
Карлсон снова взлетел и снова грузно шмякнулся на пол как раз перед
Малышом.
- Могу сказать, что вообще ты и твоя мама самые странные люди на
свете, но все же я вас люблю. - Карлсон потрепал Малыша по щеке.
Малыш покраснел, так он был счастлив. Карлсон его любил, это
замечательно! Да и маму он любил тоже, это ясно, хотя часто плел про нее
невесть что.
- Да сам удивляюсь, - подтвердил Карлсон, продолждая похлопывать
Малыша по щеке.
Он хлопал его долго и все более и более увлеченно. Последний хлопок
походил уже скорее на пощечину, и тогда Карлсон сказал:
- Ой, до чего же я милый! Я самый милый в мире! И я думаю, что
поэтому мы сейчас поиграем во что-нибудь совсем милое, ты согласен?
Малыш был, конечно, согласен, и он тут же стал лихорадочно
соображать, во что бы такое милое поиграть с Карлсоном.
- Вот, например, - предложил Карлсон, - мы могли бы играть, что стол
- это наш плот, на котором мы спасаемся от наводнения... а оно, кстати,
как раз и начинается.
И он показал на струйку воды, которая подтекла под дверь.
У Малыша перехватило дыхание.
- Ты что, не закрыл кран в ванной? - спросил он с ужасом.
Карлсон наклонил голову и ласково поглядел на Малыша.
- Угадай, закрыл ли я кран или нет! До трех раз!
Малыш распахнул дверь в прихожую. Карлсон был прав. Великое
наводнение началось. Ванная и прихожая были залиты водой, она стояла уже
так высоко, что в ней можно было плескаться, если была охота. А Карлсону
была охота. Он с восторгом прыгнул прямо в воду.
- Гей-гоп! - кричал он. - Бывают же дни, когда случаются только
прекрасные вещи!
Малыш закрыл кран в ванной и выпустил из нее воду, а потом опустился
на стул в прихожей и с отчаянием уставился на пол.
- Ой, - сказал он тихо, - ой, что скажет мама?
Карлсон перестал прыгать в воде и с обидой посмотрел на Малыша.
- Ну знаешь, это уж слишком! - возмутился он. - Что же она такая
ворчунья, твоя мама! Несколько ведер самой обыкновенной воды... есть о чем
говорить!
Он снова подпрыгнул, да так высоко, что обрызгал Малыша с головы до
ног.
- Приятная водичка, - сказал он. - А заодно и ножная ванна. Она что,
возражает против мытья ног?
И он еще раз прыгнул, и снова Малыша обдало брызгами.
- Неужели твоя мама никогда не делает ножных ванн? И все дни напролет
швыряет из окон цветочные горшки? Так, что ли?
Малыш ничего не ответил. Он думал. Надо было во что бы то ни стало
все убрать до прихода мамы.
- Карлсон, мы должны поскорее...
Он не договорил, а вскочил со стула и помчался на кухню. И тут же
вернулся с половой тряпкой.
- Давай, Карлсон, помогай... - начал он, но вдруг обнаружил, что
Карлсона в комнате нет.
Его не было ни в прихожей, ни в ванной - нигде. Но все время Малыш
слышал гул моторчика. Он подбежал к окну и увидел, что ввысь взмыло нечто
напоминающее толстенькую сардельку.
- Летающий бочонок или нечто другое? - пробормотал Малыш.
Нет, это был не летающий бочонок, а всего-навсего Карлсон, который
возвращался в свой зеленый домик на крыше.
Но тут Карлсон заметил Малыша. Он спикировал вниз и промчался мимо
окна на такой скорости, что воздух засвистел. Малыш восторженно замахал
ему тряпкой, и Карлсон махнул в ответ своей пухленькой ручкой.
- Гей-гоп! - кричал он. - Вот летит Карлсон, который стоит десять
тысяч крон. Гей-гоп!
И он улетел. А Малыш стал собирать тряпкой воду с пола прихожей.
КАРЛСОН ВСПОМИНАЕТ, ЧТО У НЕГО ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Карлсону повезло, что его не было, когда мама вернулась из бюро
путешествий, потому что она всерьез рассердилась и из-за исчезнувшей
бегонии, и из-за наводнения, хотя Малыш успел кое-как вытереть пол.
Мама сразу поняла, кто все это натворил, и даже рассказала папе,
когда он пришел обедать
- Может, это и нехорошо с моей стороны, - сказала мама, - потому что
я к Карлсону за последнее время стала понемногу привыкать, но знаете, я
