устроившись на костюмах, негромко урчал.
- Умоляю тебя, лежи тихо, пока он не уйдет, - прошептал Малыш, - не
то попадешь в телевизор.
- Ну да, тебе легко говорить, - сказал Карлсон. - Здесь не менее
тесно и душно, чем в том ящике, так что мне теперь терять нечего.
Тогда Малыш немного приоткрыл крышку ящика, чтобы туда проникал
воздух, и помчался на кухню. Он хотел посмотреть, какой будет вид у
господина Пека, когда он отведает соус фрекен Бок.
Трудно поверить, но господин Пек преспокойно сидел за столом и
уплетал за двоих, словно за всю жизнь ему не довелось есть ничего вкуснее.
И на глазах у него не было никаких слез. Зато у фрекен Бок они катились
градом, но, конечно, не из-за соуса. Нет, нет, просто она продолжала
оплакивать провал своей телевизионной передачи. И даже похвалы, которые
господин Пек так щедро расточал ее огненному блюду, не могли ее утешить.
Она чувствовала себя бесконечно несчастной.
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Господин Пек вдруг
уставился в потолок и воскликнул:
- Придумал! Придумал! Вы будете выступать завтра вечером!
Фрекен Бок подняла на него заплаканные глаза.
- Где это я буду выступать завтра вечером? - мрачно спросила она.
- Как - где? По телевидению! - сказал господин Пек. - В передаче
"Искусный кулинар". Вы расскажете всем шведам, как приготовить "Соус
Хильдур Бок"...
И тут фрекен Бок потеряла сознание и грохнулась на пол. Но вскоре она
пришла в себя и вскочила на ноги. Глаза ее сияли.
- Вы говорите, завтра вечером... По телевидению? Мой соус... Я
расскажу о нем по телевидению всему шведскому народу? О господи!..
Подумать только! А Фрида ничего не понимает в готовке, она говорит. что
моими кушаньями можно только свиней кормить!
Малыш слушал затаив дыхание, потому что все это было ему очень
интересно. Он едва не забыл про Карлсона, спрятанного в ящике. Но тут
вдруг, к его великому ужасу, в прихожей раздался какой-то скрип. Ну да,
этого следовало ожидать... Карлсон! Дверь из кухни была приоткрыта, и
Малыш увидел, что Карлсон разгуливает по прихожей. Но ни фрекен Бок, ни
господин Пек еще ничего не заметили.
Да, это был Карлсон! И в то же время не Карлсон!.. Боже праведный, на
кого он был похож в старом маскарадном костюме Бетан! На нем была длинная
бархатная юбка, которая путалась в ногах, мешая ходить, и две тюлевые
накидки: одна украшала его спереди, другая - сзади! Он казался маленькой
кругленькой бойкой девочкой. И эта маленькая бойкая девочка неумолимо
приближалась к кухне.
Малыш в отчаянии делал знаки, чтобы Карлсон не шел на кухню, но тот
будто не понимал их, только кивал в ответ и подходил все ближе.
- Гордая юная девица входит в парадный зал! - произнес Карлсон и
застыл в дверях, играя своими накидками.
Вид у него был такой, что господин Пек широко раскрыл глаза:
- Батюшки, кто же это?.. Что это за милая девочка?
Но тут фрекен Бок как заорет:
- Милая девочка! Нет, извините, это не милая девочка, а самый
отвратительный сорванец из всех, которых мне довелось видеть на своем
веку! Убирайся немедленно, дрянной мальчишка! Но Карлсон ее не послушался.
- Гордая юная девица танцует и веселится, - продолжал он свое.
И он пустился в пляс. Такого танца Малыш никогда прежде не видел, да,
надо думать, что и господин Пек тоже.
Карлсон носился по кухне, высоко поднимая колени. Время от времени он
подпрыгивал и взмахивал своими тюлевыми накидками.
"Что за дурацкий танец, - подумал Малыш. - Но это еще куда ни шло,
только бы он не вздумал летать. О, только бы он не летал!"
Карлсон завесил себя накидками так, что пропеллера вовсе не было
видно, чему Малыш был очень рад. Если он все же вдруг взлетит к потолку,
то господин Пек наверняка упадет в обморок, а потом, едва придя в себя,
пришлет сюда людей с телевизионными камерами.
Господин Пек смотрел на этот странный танец и смеялся, смеялся все
громче и громче. Тогда Карлсон тоже стал хихикать в ответ, да еще
подмигивать господину Пеку, когда проносился мимо него, размахивая своими
накидками.
- До чего веселый мальчишка! - воскликнул господин Пек. - Он
наверняка мог бы участвовать в какой-нибудь детской передаче.
Ничто не могло бы больше рассердить фрекен Бок.
- Он будет выступать по телевидению?! Тогда я попрошу освободить меня
от этого дела. Если вы хотите найти кого-нибудь, кто перевернет вверх
тормашками телевизионную студию, то лучшего кандидата вам не сыскать.
Малыш кивнул:
- Да, это правда. А когда эта студия перевернется вверх тормашками,
он скажет: "Пустяки, дело житейское". Так что лучше остерегайтесь его!
Господин Пек не настаивал.
- Если так, то не надо. Я только предложил. Мальчишек полным-полно!..
И господин Пек вдруг заторопился. У него, оказывается, скоро
передача, и ему пора идти.
Но тут Малыш увидел, что Карлсон нащупывает кнопку на животе, и до
смерти испугался, что в последнюю минуту все выяснится.
- Нет, Карлсон... нет, не надо, - шептал ему в тревоге Малыш.
Карлсон с невозмутимым видом продолжал искать кнопку, ему трудно было
добраться до нее из-за всех этих тюлевых накидок.
Господин Пек уже стоял в дверях, когда вдруг зажужжал моторчик
Карлсона.
- Я и не знал, что над Вазастаном проходит маршрут вертолетов, -
сказал господин Пек. - Не думаю, чтобы им следовало здесь летать, многим
этот шум мешает. Прощайте, фрекен Бок. До завтра!
И господин Пек ушел.
А Карлсон взмыл к потолку, сделал несколько кругов, облетел лампу и
на прощание помахал фрекен Бок тюлевыми накидками.
- Гордая юная девица улетает далеко-далеко! - крикнул он. - Привет,
гей-гей!
КРАСИВЫЙ, УМНЫЙ И В МЕРУ УПИТАННЫЙ
Время после обеда Малыш провел наверху у Карлсона, в его домике на
крыше. Он объяснил Карлсону, почему надо оставить в покое фрекен Бок.
- Понимаешь, она хочет сделать торт со взбитыми сливками, потому что
мама, и папа, и Боссе, и Бетан возвращаются завтра домой.
Карлсону это показалось убедительно.
- Да, если она делает торт со взбитыми сливками, ее надо оставить в
покое. Опасно низводить домомучительницу, когда она взбивает сливки, а то
она скиснет, а вместе с ней и сливки.
Вот почему последние часы в семье Свантесон фрекен Бок провела в
полном покое - так, как она хотела. Малыш и Карлсон тоже спокойно сидели у
камина в домике на крыше. Им было очень хорошо и уютно. Карлсон быстро
слетал на улицу Хетерге и купил там яблок.
- Я за них честно отдал пять эре, - сказал он Малышу. - Не хочу,
чтобы меня заподозрили в краже. Ведь я самый честный в мире! - Разве эти
яблоки стоят всего пять эре?
- Видишь ли, я не мог спросить их цену, - объяснил Карлсон, - потому
что продавщица как раз пошла пить кофе.
Нанизав яблоки на проволоку, Карлсон пек их над огнем.
- Угадай, кто лучший в мире специалист по печеным яблокам? - спросил
Карлсон.
- Ты, Карлсон, - ответил Малыш.
И они ели печеные яблоки, и сидели у огня, а сумерки все сгущались.
"Как хорошо, когда трещат поленья! - подумал Малыш. - Дни стали холодными.
По всему видно, что пришла осень".
- Я все собираюсь слетать в деревню и купить дров у какого-нибудь
крестьянина. Знаешь, какие скупые эти крестьяне, но, к счастью, они тоже
иногда уходят пить кофе, - сказал Карлсон.
Он встал и подбросил в огонь два больших березовых полена.
- Я люблю, чтобы было жарко натоплено, - сказал он. - Остаться зимой
без дров - нет, так я н играю. И, не стесняясь, скажу это крестьянину.
Когда камин прогорел, в комнате стало темно, и Карлсон зажег
керосиновую лампу, которая висела у самого потолка над верстаком. Она
осветила теплым, живым светом комнату и все те вещи, которые валялись на
верстаке.
Малыш спросил, не могут ли они чем-нибудь обменяться, и Карлсон
сказал, что он готов.
- Но когда ты захочешь что-нибудь взять, ты должен сперва спросить у
меня разрешения. Иногда я буду говорить "да", а иногда - "нет"... Хотя
чаще всего я буду говорить "нет", потому что все это мое и я не хочу ни с
чем расставаться, а то я не играю.
И тогда Малыш начал спрашивать разрешения подряд на все вещи, которые
лежали на верстаке, а получил всего-навсего на старый разбитый будильник,
который Карлсон сам разобрал, а потом снова собрал. Но все равно игра эта
была такой интересной, что Малыш даже представить себе не мог ничего более
увлекательного.
Но потом Карлсону это наскучило, и он предложил постолярничать.
- Это самое веселое на свете занятие, и можно сделать так много
чудесных вещиц, - сказал Карлсон. - Во всяком случае, я могу.
Он скинул все, что валялось на верстаке, прямо на пол и вытащил
из-под диванчика доски и чурки. И оба они - и Карлсон и Малыш - принялись
пилить, строгать, и сколачивать, так что все загудело вокруг.
Малыш делал пароход. Он сбил две досточки, а сверху приладил круглую
чурочку. Пароход и в самом деле получился очень хороший.
Карлсон сказал, что должен сделать скворечник и повесить его возле
своего домика, чтобы там жили маленькие птички. Но то, что у него вышло,
совсем не походило ни на скворечник, ни, впрочем, на что-либо другое.
Весьма трудно было сказать, что за штуку он смастерил.
- Это что? - спросил Малыш.
Карлсон склонил набок голову и поглядел на свое произведение.
- Так, одна вещь, - сказал он. - Отличная маленькая вещица. Угадай, у
кого в мире самые золотые руки?
- У тебя, Карлсон.
Наступил вечер. Малышу пора было идти домой и ложиться спать.
Приходилось расставаться с Карлсоном и с его маленьким домиком, где было
так уютно, и со всеми его вещами: и с его верстаком, и с его коптящей
керосиновой лампой, и с его дровяным сарайчиком, и с его камином, в
котором так долго не прогорали головешки, согревая и освещая комнату.
Трудно было все это покинуть, но ведь он знал, что скоро снова вернется
сюда. О, как чудесно, что домик Карлсона находился на его крыше, а не на
какой-нибудь другой!
Они вышли. Над ними сверкало звездное небо. Никогда прежде Малыш не
видел столько звезд, да таких ярких, да так близко! Нет, конечно, не
близко, до них было много тысяч километров, Малыш это знал, и все же... О,
над домиком Карлсона раскинулся звездный шатер, и до него, казалось, рукой
подать, и вместе с тем так бесконечно далеко!
- На что ты глазеешь? - нетерпеливо спросил Карлсон. - Мне холодно.
Ну, ты летишь или раздумал?
- Лечу, - ответил Малыш. - Спасибо.
А на следующий день... Что это был за день! Сперва вернулись Боссе и
Бетан, потом папа, а последней - но все равно это было самое главное! -
мама. Малыш кинулся к ней и крепко ее обнял. Пусть она больше никогда от
него не уезжает! Все они - и папа, и Боссе, и Бетан, и Малыш, и фрекен
Бок, и Бимбо - окружили маму.
- А твое переутомление уже прошло? - спросил Малыш. - Как это оно
могло так быстро пройти?
- Оно прошло, как только я получила твое письмо, - сказала мама. -
Когда я узнала, что вы все больны и изолированы, я почувствовала, что тоже
всерьез захвораю, если немедленно не вернусь домой.
Фрекен Бок покачала головой.
- Вы поступили неразумно, фру Свантесон. Но я буду время от времени
приходить к вам помогать немного по хозяйству, - сказала фрекен Бок. - А
теперь я должна немедленно уйти. Сегодня вечером я выступаю по
телевидению.
Как все удивились: и мама, и папа. и Боссе, и Бетан.
- В самом деле? Мы все хотим на вас посмотреть. Обязательно будем
смотреть, - сказал папа.
