ся наличными условиями, средствами и способами действия, которые склады-
ваются или усваиваются извне; однако спаивание между собой элементарных
звеньев, образующих состав операций, их "сжимание" и их передача на ни-
жележащие неврологические уровни происходит подчиняясь физиологическим
законам, не считаться с которыми психология, конечно, не может. Даже при
обучении, например, внешнедвигательным или умственным навыкам мы всегда
интуитивно опираемся на эмпирически сложившиеся представления о мнеми-
ческих функциях мозга ("повторение - мать учения") и нам только кажется,
что нормальный мозг психологически безмолвен.
Другое дело, когда исследование требует точной квалификации изучаемых
процессов деятельности, особенно деятельности, протекающей в условиях
дефицита времени, повышенных требований к точности, избирательности и
т.п. В этом случае психологическое исследование деятельности неизбежно
включает в себя в качестве специальной задачи ее анализ на психофизиоло-
гическом уровне.
Наиболее, пожалуй, остро задача разложения деятельности на ее элемен-
ты, определения их временных характеристик и пропускной способности от-
дельных рецепирующих и "выходных" аппаратов встала в инженерной психоло-
гии. Было введено понятие об элементарных операциях, но в совершенно
другом, не психологическом, а логико-техническим, так сказать, смысле,
что диктовалось потребностью распространить метод анализа машинных про-
цессов на процессы человека, участвующего в работе машины. Однако такого
рода дробление деятельности в целях ее формального описания и применения
теоретико - информационных мер столкнулись с тем, что в результате их
поля зрения исследования полностью выпадали главные образующие дея-
тельности, главные ее определяющие, и деятельность, так сказать, расче-
ловечивалась. Вместе с тем нельзя было отказаться от такого изучения де-
ятельности, которое выходило бы за пределы анализа ее общей структуры.
Так возникла своеобразная контраверза: с одной стороны, то обстоя-
тельство, что основанием для выделения "единиц" деятельности служит раз-
личие связей их с миром, в общественные отношения к которому вступает
индивид, с тем, что побуждает деятельность, с ее целями и предметными
условиями, - ставит предел дальнейшему их членению в границах данной
системы анализа; с другой стороны, настойчиво выступила задача изучения
интрацеребральных процессов, что требовало дальнейшего дробления этих
единиц.
В этой связи в последние годы была выдвинута идея "микроструктурного"
анализа деятельности, задача которого состоит в том, чтобы объединить
генетический (психологический) и количественный (информационный) подходы
к деятельности84. Потребовалось ввести понятия о "функциональных бло-
ках", о прямых и обратных связях между ними, образующих структуру про-
цессов, которые физиологически реализуют деятельность. При этом предпо-
лагается, что эта структура в целом соответствует макроструктуре дея-
тельности и что выделение отдельных "функциональных блоков" позволит уг-
лубить анализ, продолжая его в более дробных единицах. Здесь, однако,
перед нами встает сложная теоретическая задача: понять те отношения, ко-
торые связывают между собой интрацеребральные структуры и структуры реа-
лизуемой ими деятельности. Дальнейшее развитие микроанализа деятельности
необходимо выдвигает эту задачу. Ведь уже сама процедура исследования,
например, обратных связей возбужденных элементов сетчатки глаза и мозго-
вых структур, ответственных за построение первичных зрительных образов,
опирается на регистрацию явлений, возникающих только благодаря последую-
щей переработке этих первичных образов в таких гипотетических "семанти-
ческих блоках", функция которых определяется системой отношений, по са-
мой природе своей являющихся экстрацеребральными и, значит, не физиоло-
гическими.
По характеру своих опосредствований переходы, о которых идет речь,
сопоставимы с переходами, связывающими технику производства и само про-
изводство. Конечно, производство реализуется с помощью орудий и машин, и
в этом смысле производство является следствием их функционирования; од-
нако орудия и машины порождаются самим производством, которое является
категорией уже не технической, а общественно-экономической.
Я позволил себе привести это сопоставление, имея единственно в виду
выделить ту мысль, что анализ деятельности на психофизиологическом уров-
не хотя и открывает возможность адекватного использования тонких индика-
торов, языка кибернетики и теоретико-информационных мер, но вместе с тем
неизбежно абстрагируется от ее детерминации как системы, порождаемой
жизненными отношениями. Проще говоря, предметная деятельность, как и
психические образы, не производится мозгом, а является его функцией, ко-
торая заключается в их осуществлении посредством органов телесного
субъекта.
Анализ структуры интрацеребральных процессов, их блоков или констел-
ляций представляет собой, как уже было сказано, дальнейшее расчленение
деятельности, ее моментов. Такое расчленение не только возможно, но час-
то и необходимо. Нужно только ясно отдавать себе отчет в том, что оно
переводит исследование деятельности на особый уровень - на уровень изу-
чения переходов от единиц деятельности (действий, операций) к единицам
мозговых процессов, которые их реализуют. Я хочу особенно подчеркнуть,
что речь идет именно об изучении переходов. Это и отличает так называе-
мый микроструктурный анализ предметной деятельности от изучения высшей
нервной деятельности в понятиях физиологических мозговых процессов и их
нейронных механизмов, данные которого могут лишь сопоставляться с соот-
ветствующими психологическими явлениями.
С другой стороны, исследование реализующих деятельность интерцереб-
ральных процессов ведет к демистификации понятия о "психических функци-
ях" в его прежнем, классическом значении - как пучка способностей. Ста-
новится очевидным, что это проявления общих функциональных физиологичес-
ких (психофизиологических) свойств, которые вообще не существуют как от-
дельности. Нельзя же представить себе, например, мнемическую функцию как
отвязанную от сенсорной и наоборот. Иначе говоря, только физиологические
системы функций осуществляют перцептивные, мнемические, двигательные и
другие операции. Но, повторяю, операции не могут быть сведены к этим фи-
зиологическим системам. Операции всегда подчинены объективно-предметным,
т.е. экстрацеребральным отношениям.
По другому очень важному, намеченному еще Л.С.Выготским, пути проник-
новения в структуру деятельности со стороны мозга идут нейрописхология и
патопсихология. Их общепсихологическое значение состоит в том, что они
позволяют увидеть деятельность в ее распаде, зависящем от выключения от-
дельных участков мозга или от характера тех более общих нарушений его
функции, которые выражаются в душевных заболеваниях.
Я остановлюсь только на некоторых данных, полученных в нейропсихоло-
гии. В отличие от наивных психоморфологических представлений, согласно
которым внешне психологические процессы однозначно связаны с функциони-
рованием отдельных мозговых центров (центров речи, письма, мышления в
понятиях и т.д.), нейропсихологические исследования показали, что эти
сложные, общественно-исторические по своему происхождению, прижизненно
формирующиеся процессы имеют динамическую и системную локализацию. В ре-
зультате сопоставительного анализа обширного материала, собранного в
экспериментах на больных с разной локализацией очаговых поражений мозга,
выявляется картина того, как именно "откладываются" в его морфологии
разные "составляющие" человеческой деятельности85.
Таким образом, нейропсихология со своей стороны - т.е. стороны мозго-
вых структур - позволяет проникнуть в "исполнительские механизмы" дея-
тельности.
Выпадение отдельных участков мозга, приводящее к нарушению тех или
иных процессов, открывает и другую возможность: исследовать в этих со-
вершенно эксквизитных условиях их функциональное развитие, которое выс-
тупает здесь в форме их восстановления. Ближайшим образом это относится
к восстановлению внешних и умственных действий, выполнение которых стало
недоступным больному вследствие того, что очаговое поражение исключило
одно из звеньев той или иной осуществляющей их операции. Для того чтобы
обойти предварительно тщательно квалифицированный дефект больного, исс-
ледователь проектирует новый состав операций, способных выполнять данное
действие, а затем активно формирует у него этот состав, в котором пора-
женное звено не участвует, но который зато включает в себя звенья, в
нормальных случаях избыточные или даже отсутствующие. Нет надобности го-
ворить об общепсихологическом значении этого направления исследований,
оно очевидно.
Конечно, и нейропсихологические исследования, так же как и исследова-
ния психофизиологические, необходимо ставят проблему перехода от экстра-
церебральных отношений к интрацеребральным. Как я уже говорил, проблема
эта не может быть решена путем прямых сопоставлений. Ее решение лежит в
анализе движения системы предметной деятельности в целом, в которую
включено и функционирование телесного субъекта - его мозга, его органов
восприятия и движения. Законы, управляющие процессами их функционирова-
ния, конечно, проявляют себя, но лишь до того момента, пока мы не пере-
ходим к исследованию самих реализуемых ими предметных действий или обра-
зов, анализ которых возможен лишь на уровне исследования деятельности
человека, на уровне психологическом.
Не иначе обстоит дело и при переходе от психологического уровня исс-
ледования к собственно социальному: только здесь этот переход к новым,
т.е. социальным, законам происходит как переход от исследования процес-
сов, реализующих отношения индивидов, к исследованию отношений, реализу-
емых из совокупной деятельностью в обществе, развитие которых подчиняет-
ся объективно-историческим законам.
Таким образом, системный анализ человеческой деятельности необходимо
является также анализом по-уровневым. Именно такой анализ и позволяет
преодолеть противопоставление физиологического, психологического и соци-
ального, равно как и сведение одного к другому.
Глава IV
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И СОЗНАНИЕ
1. ГЕНЕЗИС СОЗНАНИЯ
Деятельность субъекта - внешняя и внутренняя - опосредствуется и ре-
гулируется психическим отражением реальности. То, что в предметном мире
выступает для субъекта как мотивы, цели и условия его деятельности,
должно быть им так или иначе воспринято, представлено, понято, удержано
и воспроизведено в его памяти; это же относится к процессам его дея-
тельности и к самому себе - к его состояниям, свойствам, особенностям.
Таким образом, анализ деятельности приводит нас к традиционным темам
психологии. Однако теперь логика исследования оборачивается: проблема
проявления психических процессов превращается в проблему их происхожде-
ния, их порождения теми общественными связями, в которые вступает чело-
век в предметном мире.
Психическая реальность, которая непосредственно открывается нам, -
это субъективный мир сознания. Потребовались века, чтобы освободиться от
отождествления психического и сознательного. Удивительно то многообразие
путей, которые вели к их различению в философии, психологии, физиологии:
достаточно назвать имена Лейбница, Фехнера, Фрейда, Сеченова и Павлова.
Решающий шаг состоял в утверждении идеи о разных уровнях психического
отражения. С исторической, генетической точки зрения это означало приз-
нание существования досознательной психики животных и появления у чело-
века качественно новой ее формы - сознания. Так возникли новые вопросы:
о той объективной необходимости, которой отвечает возникающее сознание,