ли, смазали марганцовкой, выдали обмундирование и велели убираться на
все четыре стороны и никогда больше сюда не попадать.
Его ждал Эк с машиной. Летучий Хрен, прознав обо всем, велел Петеру
прервать командировку и вернуться в редакцию за дополнительными инструк-
циями. Езда причинила Петеру массу переживаний - ягодицы пострадали не
менее, чем локти и колени; наконец, он приспособился ехать стоя, придер-
живаясь за дугу тента. Эк рассказал, что мост устоял, но работы пока ве-
дутся только восстановительные, потому что разбомбили к чертям собачьим
все подъездные пути, электростанцию - ее настолько основательно, что
сразу стали строить новую,- и здорово покорежили стапель. Ну и по мело-
чам... да. Но налеты прекратились. Почти прекратились. В тот день сбили,
говорят, пятьдесят шесть самолетов - это кого хочешь отучит...
Летучий Хрен расспросил Петера - очень кратко - о делах и велел отды-
хать. В тот же вечер Менандр свозил Петера в генеральскую баню, там за
него взялся огромных размеров волосатый мужик и за два часа превратил
Петера в розовую ватную куклу - размял, снял коросту, распарил и измоло-
тил руки, ноги, спину. Наутро Петер проснулся легким и обновленным. И
пошел к Летучему Хрену.
- Так сразу? - удивился тот.- А я хотел тебя еще здесь подержать.
- Позарез надо,- сказал Петер.- Просто позарез.
- Ну, тогда давай, выкладывай подробности,- сказал Летучий Хрен. И
потом, когда Петер выложил все, что знал, и о чем догадывался, и о чем
только подозревал, согласился: - Поезжай.
Возвращается на круги своя, подумал Петер, все та же докрасна обод-
ранная земля, следы наступления великой инженерной армии, но ведь я вижу
это только во второй раз, почему же кажется, что - в сотый? А вот но-
венькое: дюралевые обломки, разбросанные вокруг - да как много! Специ-
ально стаскивали и раскладывали вдоль дороги. А машин разбитых нет, уби-
рают сразу с глаз долой. Рука господина Мархеля, это уж точно...
Баттен спал в блиндаже, больше никого не было; Петер посидел, потом
зарядил новенькую, привезенную с собой камеру и пошел бродить по окрест-
ностям. Разрушения, причиненные последней бомбежкой, были велики и бро-
сались в глаза даже сейчас, по прошествии времени: бесформенные обломки
чего-то, сгребенные бульдозерами в кучи, захламленная территория бывшей
электростанции - туда свалили изуродованные фермы моста, а вот этой глы-
бы раньше не было, она скатилась сверху... Но работа кипела, дорогу от-
сыпали еще лучше прежней, новая электростанция напоминала подземный
форт, а главное, везде были понарыты щели, траншеи, ходы сообщения и
прочее, и прочее...
В такой вот момент созерцания Петера и застал подполковник-адъютант.
- Подполковник Милле? - произнес он этаким полувопросом - знал ведь
точно, но считал необходимым уточнить.
- Майор Милле,- Петер уточнил, как и предполагалось.
- Простите, подполковник,- сказал подполковник,- у меня более свежие
сведения. Господин советник просит вас немедленно прибыть в штаб.
- Странно,- сказал Петер.- Почему-то я привык считать себя майором.
- Звание вам присвоено только сегодня,- сказал подполковник.Час на-
зад. Прошу в машину.
Господин Гуннар Мархель принял Петера стоя.
- Господин Петер Милле! - сказал он торжественно.- За примерное ис-
полнение воинского и профессионального долга вам присвоено воинское зва-
ние подполковника от инфантерии. Примите мои поздравления.
- Слуга Его Величества! - ответил Петер, приняв предписываемую уста-
вом стойку: пятки вместе, носки на ширину ступни, руки согнуты в локтях
и локти отведены назад, подбородок приподнят.
- Вольно,- сказал господин Мархель.- А теперь побеседуем о нашей ра-
боте.
Беседа свелась к тому, что господин Мархель говорил, а Петер слушал и
соглашался. В сценарий мы вынуждены внести некоторые изменения, говорил
господин Мархель, и вы должны с ними ознакомиться. Возможно, придется
переснять некоторые сцены. Завтра прибудет еще одна киногруппа, на этот
раз с киностудии "ДОРМ", им предстоит снимать трюковые сцены, вас это не
коснется, работать будете независимо друг от друга, хотя некоторая коор-
динация действий будет осуществляться, и не только мной, но и вами. Да-
лее: участились случаи пропажи и недостачи лент у оператора Шанура. Раз-
беритесь и доложите. Далее: по объективным причинам строительство выби-
лось из графика. Тем не менее при производстве съемок следует руко-
водствоваться тем фактом, что строительство не прекращалось ни на мину-
ту. Пока все.
Вошел лысый, гладко выбритый полковник в мешковатой шинели. Петер
поприветствовал его, полковник ответил небрежно и стал по-хозяйски хо-
дить по генеральскому кабинету, заглядывать в какие-то бумаги на столе;
замерший от почтительности подполковник-адъютант, уловив некий тайный
знак, сорвался с места и принял шинель. Под шинелью оказался гене-
ральский мундир. Стоя у зеркала, лысый генерал с отвращением смотрел,
как адъютант натягивает на него парик, расчесывает волосы, приклеивает
усы - как на свет божий появляется привычный генерал Айзенкопф...
- Скотина ты, Гуннар,- сказал генерал, обретя свой былой вид.- Знал
бы ты, как мне остомерзел этот маскарад!
- Но это же для твоей же безопасности, как ты не понимаешь, снайперы
ведь так и охотятся за тобой.
- Да перестань ты - снайперы... Снайперы... Чуть голову нагреет - та-
кое начинается, что впору о том снайпере молиться, чтобы поскорее и по-
метче... Взял бы артиста какого и мучил бы его сколько хочешь. Или пе-
ресними все, чтобы я в нынешнем виде везде был.
- Думал уже, не получается,- сказал господин Мархель.
- Заладил: не получается, не получается... Правда, возьми артистов,
загримируй - и вытворяйте с ними, что хотите, слова не скажу.
- Ну, Йо, ты так говоришь, что неудобно становится, ей-богу,сказал
господин Мархель.- Это же кинохроника, не что-нибудь там...
- Придумай что-нибудь, на то ты и...
- ...не что-то там! Ты должен выступить перед саперами.
- Ну вот еще. Мало я выступал?
- Надо призвать их к стойкости. К стойкости перед лицом врага.
- Было уже. И к стойкости, и к верности, и к умеренности, и к самопо-
жертвованию - ко всему было.
- Тогда было перед строем. А сейчас ты обратишься по радио. Я так и
вижу: ты перед микрофоном, а следующий кадр: репродукторы, и все обора-
чиваются, сбегаются, на лицах - самое предельное внимание... Ты высту-
пишь символом объединения, понимаешь?
- А что я буду говорить?
- Что всегда: доблестные воины, наследники ратной славы великих ги-
перборейских атлантов Гангуса, Слолиша и Ивурчорра, перед лицом коварно-
го врага - да не посрамим знамен... Ну и прочее в том же духе, сам зна-
ешь. Призовешь к сплочению, к стоицизму, к подвижничеству.
- Надо тогда радио провести.
- Ну так проведи. Не мне же этим заниматься.
Генерал кивнул адъютанту, тот четко повернулся и вышел.
- Ну, подполковник,- обратился господин Мархель к Петеру,- вы поняли
свою задачу? Вот вам сценарий - читайте и думайте. Я проверю. Завтра бу-
дем снимать генерала, говорящего с народом по радио. Готовьтесь. И нас-
чет недостающих лент - проверьте.
- Есть,- сказал Петер.
Сценарий.
"Бдительно несут службу зенитчики: солдаты и офицеры из-под ладоней
вглядываются в небо; неприятельский самолет! Огонь! - командует офицер.
В небе кучно возникают белые шарики разрывов, еще, еще - и, пылая, вра-
жеский ас..." Так, это уже было. Дальше что?
"Работает бульдозер. Вот он сгребает с дороги обломки вражеского са-
молета, и вдруг в стекле кабины появляется маленькая дырочка в центре
паутины трещин. Дверца медленно открывается, и, хватаясь за нее руками,
на землю вываливается тело сапера. Бульдозер продолжает двигаться впе-
ред, но, лишенный воли и руки человека, застревает и впустую скребет гу-
сеницами камень. Следующий кадр: в ряд лежат, укрытые национальным фла-
гом, пять-шесть тел. Саперы с обнаженными головами клянутся отомстить за
погибших. Следующий кадр: минометчики на позициях, наблюдатель с бинок-
лем, вот он видит противника и дает команду, по рукам плывет тяжелая ми-
на, опускается в ствол, все зажимают уши - выстрел. Снова тот берег,
несколько секунд ожидания, и взрыв там, где только что сидел вражеский
снайпер. Потом еще и еще взрывы. Все заволакивает дымом и пылью. Еще с
одним снайпером покончено!"
Петер перелистнул сразу десяток страниц.
"Саперы со сварочными электродами в руках. Яркий свет сварки. Вдруг
он меркнет. Гаснет электрическая лампочка. Останавливаются моторы, при-
водящие в действие масляные насосы домкратов. Останавливаются лебедки,
натягивающие тросы. Роторы электрогенераторов делают по инерции нес-
колько оборотов и застывают в неподвижности. В чем дело? Почему остано-
вились дизель-моторы? Вот он, ответ: форсунки засорены песком! У кого
поднялась рука на подобное злодеяние? Кто этот мерзавец? Он не ушел от
ответа, он схвачен за руку, мелкий и скользкий тип, под чужой личиной
проникший на стройку. Кто ты: убежденный враг, или продажная тварь, или
мстительный, не прощающий мелких обид мизантроп? Все это мы узнаем. Два
офицера полевой жандармерии уводят его..."
"...разбрасывая в стороны застывшие автомашины, танк рвется вперед, к
мосту, но на пути его встает сапер с гранатой в руке. Бросок гранаты - и
танк застывает, окутываясь дымом. Второй танк пятится, но уйти ему не
удается: еще одна граната..."
"...торжественный момент. Да, свершилось! Исполинской стальной дугой
соединились берега каньона, и тяжелые танки, грохоча по настилу, устрем-
ляются на вражеский берег. Вот они, не встречая сопротивления, сминают
слабые заслоны и растекаются по оперативному простору. За ними идут бро-
нетранспортеры с пехотой. Десятки истребителей и бомбардировщиков прохо-
дят над ними, и там, где враг не сдается, его смешивают с землей. Полная
и окончательная победа, Ватерлоо наших дней! Торжество..."
Петер захлопнул папку. Шикарная кожаная папка, богатое тиснение, над-
пись: "К докладу". Это чтобы генералы не испытывали отрицательных эмо-
ций, осязая ее. Тисненая кожа ласкает холеную кожу генеральских ладоней
куда искусней, чем плебейский картон. И эти мягкие кресла... Как там у
Вильденбратена? "Понимая Отечество прежде всего как зеленое бархатное
вместилище для собственного зада, пекутся, разумеется, о пользе его и
процветании..."
Вошел Шанур и кинулся к Петеру чуть ли не с объятиями.
- Наш майор вернулся! - заорал он, и Баттен подскочил на койке и сел,
озираясь.
- Тьфу, черт,- сказал он, наконец.- Приснится же такое! Майор - это
хорошо...- Он лег к стенке лицом и снова уснул.
- Ты чего это так обрадовался? - спросил Петер, в общем-то польщенный
такой встречей.
- Как - чего? - удивился Шанур.- Просто - хорошо. Ну и работа... то-
же...
- Пойдем наружу, поговорим,- сказал Петер.
- А снайперы? - напомнил Шанур.
- А "Трех мушкетеров" ты читал? - в свою очередь напомнил Петер.
- Понял,- сказал Шанур.- Тогда я поведу.
Он привел Петера на монтажную площадку, к подножию покалеченного бом-
бами подъемного крана. Кран этот просто оттащили в сторону, чтобы не ме-
шал. На его месте уже стоял новый. Петер и Шанур забрались по лесенке в
кабину крановщика, прикрытую со всех сторон броневыми щитами, и там рас-
положились.
- Христиан,- сказал Петер.- Я не буду вызывать тебя на откровенность
и так далее, я просто хочу тебя предупредить: ты под очень серьезным по-
дозрением у этого черта. Ты брал на складе больше лент, чем сдал отсня-
тых. Как будем оправдываться?
Шанур молчал, покусывая губу.
- Десяток лент я могу взять на себя: после той бомбежки, сам понима-
ешь...
- Не получится,- сказал Шанур.- Я тогда подобрал и вашу камеру, и
сумку.
