нет, не молитву... заклинание?.. именно заклинание. Петеру показалось
вдруг, что в лицо брызнуло холодом, а самый свет солнца стал разреженным
и призрачным. Тьфу, чертовщина! Ладно, они там, наверху, все на этом де-
ле сдвинутые, но я-то! Я - нормальный, сравнительно разумный человек,
вчера вогнавший этого проклятого колдуна в холодный пот,- сегодня просто
так, без причины, боюсь задать ему вопрос. Именно боюсь. Ну и дела...
Но вскоре все стало ясно и без вопросов. По сторонам дороги вдали
стали угадываться заводские корпуса, от них шли многочисленные и разно-
образные "притоки" к шоссе, по притокам шли машины, и скоро на шоссе
стало тесно до безобразия. Навстречу попадались главным образом тягачи с
платформами на прицепе; по ходу обогнали несколько таких же, но гружен-
ных чем-то тяжелым и громоздким, но чем именно, непонятно - брезент. И
вот так, в машинной толчее, в газойлевом чаду ехали километров сто, по-
падались регулировочные посты, палаточные городки, много чего попада-
лось, но Петер утратил способность воспринимать что-либо - на него запах
газойля действовал крайне угнетающе. Он не вполне очнулся даже, когда
машина затормозила наконец перед свежим, желтеньким еще щитовым домом,
окруженным штабными машинами, сторожевыми вышками и колючей проволокой в
два кола; проволока вдруг привлекла его внимание, он не сразу понял чем
- потом только дошло, что она блестела этаким синеватым блеском. Никели-
рованная колючка! Оригинально, черт возьми...
- Ждите меня здесь,- сказал господин Мархель и пошел к дому. Часовому
он предъявил некий документ, и часовой вытянулся в струнку с такой исто-
востью, будто перед ним был по меньшей мере фельдмаршал. Господин Мар-
хель зачем-то оглянулся на пороге, обвел глазами окружающий мир и вошел
внутрь. Петер расслабился. Голова болела, и рыжие круги ползли снизу
вверх по внутренней стороне лба. Но посидеть тихо ему не дали: из двери
пулей вылетел полковник, подбежал к их машине и потребовал:
- Майор Милле, следуйте за мной!
И далее уже обычным шагом повел Петера туда, в недра дома, где - что?
Штаб? Резиденция? Короче, повел - мимо часовых: часовых внешних, часовых
внутренних, через просторный предбанник, битком набитый офицерами,- Пе-
тер вытянулся на пороге и выбросил вперед правую руку, и эти блестящие
офицеры повскакивали с мест и тоже приветствовали его имперским жестом,
нет, не фронтовики вы, ребята, и говорить нечего - ни один фронтовик
вскакивать не станет, он приподнимется лениво и отмахнется, как от мухи,
- за обитую кожей двойную дверь в кабинет с занавешенной картой на сте-
не, со столом о трех тумбах и бронзовым имперским орлом - пресс-папье
такое, что ли? - и трехкоронным генералом по ту сторону стола, и госпо-
дином Мархелем по правую руку от генерала, и неким полковником в сапер-
ной форме (ох, и лицо у этого полковника!), и полковник-адъютант отошел
на шаг влево, и Петер четко, без излишнего усердия доложил:
- Режиссер-оператор группы кинопропаганды майор Милле по вашему при-
казанию прибыл, господин генерал!
- Вольно,- разрешил генерал, и Петер встал вольно.
- Майор еще не в курсе, Йо,- сказал господин Мархель, обращаясь к ге-
нералу.
- Тогда сам и объясняй,- сказал генерал.- Ему же все делать придется,
так, нет? Чтобы потом вопросов не возникало - выкладывай ему все.
- Твоей картой можно воспользоваться?
- Можно.
Так Петер приобщился к военной и государственной тайне чрезвычайной
важности. По ту сторону Гросс-Каньона лежала территория врага, причем
территория, войсками и инженерными сооружениями совсем не прикрываемая.
Каньон практически непреодолим, это считалось за аксиому. Нет, в мирное
время, конечно, можно было бы построить мост, обычный подвесной мост -
но ведь для этого надо вести работы на обоих берегах. Только инженерный
гений полковника Юнгмана - вот он стоит, познакомьтесь, вам вместе рабо-
тать и работать - позволил решить эту задачу. Итак, подготовительные ра-
боты закончены полностью, завтра начнется непосредственно строительство
моста; через двадцать три дня мост будет наведен, и наши доблестные бро-
нетанковые и мотомеханизированные части, пройдя по нему, развернут побе-
доносное наступление - поистине победоносное, потому что, смотрите: все
коммуникации врага перерезаются, и сама столица беззащитна,- да это
просто удар кинжалом в мягкое брюхо! Это завершение не просто кампании,
это завершение войны - победное завершение! И все это - благодаря вот
этому мосту, стальной стреле, пронзившей пустоту над Каньоном! Вам, ма-
йор, предстоит во всех деталях запечатлевать все этапы великого события.
Разумеется, в общих чертах мы будем направлять вас и руководить вами, но
инициатива и предприимчивость ваши будут иметь колоссальное значение.
Сейчас вы будете определены на жительство, и тотчас - за работу!
Петер был не то чтобы ошеломлен, но озадачен. Ему, человеку как-никак
с инженерным образованием - хотя эксплуатация машин и механизмов и стро-
ительство - вероятно, не совсем одно и то же,- так вот, ему все это ка-
залось безусловной технической ересью. Впрочем, чего не бывает? На месте
разберемся.
На месте... Легко сказать - на месте; а попробуйте-ка, имея всего па-
ру ног и рост метр семьдесят восемь, обойти и обозреть стройплощадку на
дне ущелья глубиной метров триста, если не больше, узкого, извилистого,
загроможденного стальными фермами будущего моста, да тем более еще нику-
да и не пускают без предварительного допроса... Часа через четыре, ума-
явшись до последней степени, Петер разыскал господина Гуннара Мархеля и
потребовал вертолет.
Господин Мархель сидел за пишущей машинкой в блиндаже, где расположи-
лась киногруппа, и стучал по клавишам - хорошо стучал, быстро. В зубах у
него была зажата длинная тонкая сигарета. Не переставая стучать и не
разжимая зубов, он объяснил Петеру, что, согласно режиму секретности и
повышенной бдительности на данном объекте, все летающие предметы автома-
тически считаются вражескими и подлежат уничтожению всеми возможными
способами, в большинстве случаев - методом расстреляния из зенитных ору-
дий, которых здесь очень много. Ну а что касается постоянного и повсе-
местного пропуска, то пропуск будет, и немедленно, а пока Петер может
ознакомиться с первой частью сценария будущего фильма. Фильма? Сценария?
Я полагал, что мы будем делать хронику... я всегда считал, что сценарий
для хроники... м-м... излишен, события сами... События никогда не идут
сами, запомните это! За каждым событием в наше время непременно стоит ум
и воля Императора - или злой ум и злая воля врага, и мы, летописцы, не
можем позволить себе увлечься кажущейся естественностью и спонтанной са-
мотечностью событий! Читайте!
Петер стал читать.
"Мост Ватерлоо. Сценарий документального фильма. Часть I. Кадры фрон-
товой хроники: наши войска, напрягая все силы, отбивают атаки противни-
ка, нанося ему огромные потери в живой силе и технике. Карта военных
действий, у карты военачальник. Задумывается, глядя на карту. Да, обста-
новка на фронте не радует... Инженер Юнгман склонился над расчетами.
Ночь, но при свете свечей он продолжает свою работу. Глаза инженера
блестят. Еще немного, еще одно усилие мысли... Есть!!! Он лихорадочно
чертит чертеж, и мы видим, каким вдохновением горят его глаза. Закончив
работу, он засыпает тут же, за столом, он счастлив. Следующий кадр: пре-
одолевая волнение, инженер Юнгман докладывает Высшему военному совету
свой проект; генералы встречают его недоверчиво, инженер нервничает, но
вот трехкоронный генерал Айзенкопф подходит к инженеру, жмет ему руку и
похлопывает по плечу... И вот мощные бульдозеры прокладывают дорогу в
горах, саперы взрывают скалы, и вот расчищено место, откуда начнется ве-
ликое строительство. Вы видите сооружение, похожее на немыслимых разме-
ров прокатный стан? Это и есть тот стапель, с которого и двинется вперед
наш корабль победы! Настал торжественный день. Саперы, стоя в строю,
принимают поздравления генерала Айзенкопфа; и вот они в одном порыве
устремляются на свои рабочие места; взревели сервомоторы, засверкали ог-
ни сварки, и первая секция моста медленно, почти незаметно для глаза
двинулась вперед - и повисла над бездной. А на стапеле уже следующая
секция, саперы, вооруженные сварочными аппаратами, дружно пристыковывают
ее к первой, превращая в единый сплошной монолит. Стальные тросы, натя-
нутые, как струны эоловой арфы, поддерживают это сооружение. Вот мы со
стороны видим, как стометровая стрела вынеслась над каньоном, и солнеч-
ные лучи преломляются в паутине блестящих тросов над ней. Сапер, снимая
защитный щиток, улыбается, смеется от души - он доволен своей работой,
он вытирает рукавом пот со лба, и это честный счастливый пот. Бдительно
несут службу зенитчики; солдаты и офицеры всматриваются в небо - неприя-
тельский самолет! Огонь! В небе кучно возникают шарики разрывов, еще,
еще - и, пылая, вражеский ас врезается в скалы. Обломки самолета - круп-
ным планом. Еще обломки. И еще, и еще. Никто не прорвется к мосту!
Часть II. Блиндаж, саперы отдыхают. Кто-то читает письмо из дому,
кто-то пишет; а вот, усевшись кружком, поют, и один подыгрывает на губ-
ной гармонике. Два сапера играют в шахматы, другие смотрят, обсуждая
партию. Приносят ужин, появляются фляжки, унтер-офицер произносит тост:
"За Императора! За победу!" - саперы чокаются фляжками и выпивают; потом
приступают к ужину. Ночь. Саперы спят. Бдительно несет службу часовой.
Шорох в темноте. "Стой! Стреляю!" Вспышка выстрела из темноты. Часовой,
раненный в плечо, бросает гранату. Взрыв гранаты. Тревога! В отдалении
вспыхивает и затихает стрельба. Темноту прорезают трассирующие пули.
Взлетают осветительные ракеты. Приносят и складывают в ряд трупы вражес-
ких диверсантов. Крупно - их мертвые лица. Это мальчики лет пятнадцати,
еще безусые, тонкошеие. Кто послал их на верную смерть? В глазах саперов
мы читаем жалость к убитым мальчикам и ненависть к их настоящим убийцам.
Надо скорей прекращать эту войну! И саперы с новыми силами принимаются
за работу. Уже двести метров - длина моста..."
- Я все понял,- сказал Петер.
- Не сомневался в вас,- сказал господин Мархель.- У вас великолепные
данные.
Без камеры - солнце ушло - Петер спустился вниз, к основным сооруже-
ниям. Стапель, понял он. Это стапель. Ничего себе... На прокатный стан
это совершенно не похоже, господин Гуннар Мархель, наверное, и не видел
никогда прокатного стана. Скорее всего это напоминает увеличенный раз в
десять каркас товарного вагона... бог ты мой, вот это балки! Тавры два
на три, не меньше. Петер уважительно похлопал ладонью по глухому железу.
И вмурованы прямо в скальное основание - на какую глубину, интересно?
Что тут от прокатного стана, так это роллинги - по ним, надо думать, бу-
дут катиться фермы моста. Но какое же усилие потребуется, чтобы их выд-
вигать, сотни тонн, если не тысячи... если не тысячи... Вот оно что! Это
такие гидроцилиндры - мать твою... Даже сравнить не с чем. Ну, Юнгман,
ну, инженер! Или вправду гений, или чокнутый. Впрочем, одно другому не
мешает... одни глаза чего стоят...
- Дайте свет! Репетируем сцену в штабе. Господа генералы, вокруг сто-
ла, пожалуйста. Вы заинтересованы, но недоверчивы... изображайте недове-
рие! Хорошо, вот так. Юнгман, говорите, доказывайте, горячитесь! Лицом
работайте! Лицом, говорю! Хорошо! Йо, начинай. Ты раньше всех все понял
- выходи вперед, жми ему руку, хлопни по плечу... хорошо. Юнгман, про
лицо не забывай! Все! На исходные. Приготовились. Внимание. Мотор! Пошла
съемка! Господа генералы... недоверчивость, недоверчивость изображайт
е... вот вы, слева, наклонитесь чуть вперед... достаточно. Юнгман, лицо!
Играй лицом, скотина! Желваками играй! Стоп! Все сначала. На исходную.
