леньких капель ртути.
- Это еще не все! - громовым, нечеловеческим уже голосом прокричал
Хоттабыч, разгоряченный всеобщим одобрением, и стал вытаскивать из-под
полы своего пиджака целые табуны разномастных лошадей.
Лошади испуганно ржали, били копытами, мотали головами, развевая при
этом свои роскошные шелковистые гривы. Потом, по мановению руки Хоттабы-
ча, лошади пропали, из-под полы пиджака выскочили один за другим, грозно
рыча, четыре огромных берберийских льва и, несколько раз пробежав вокруг
арены, исчезли.
Дальше Хоттабыч действовал уже под сплошные рукоплескания.
Вот он махнул рукой, и все, что было на арене: и Сидорелли, и его по-
мощники, и разнообразный и многочисленный его реквизит, и нарядные, мо-
лодцеватые униформисты, - все это в одно мгновение взвилось вверх и,
проделав несколько прощальных кругов над восхищенными зрителями, тут же
растаяло в воздухе.
Неизвестно откуда возник на манеже огромный лопоухий африканский слон
с веселыми, хитрыми глазками: на его спине - слон поменьше; на втором -
третий, еще меньше; на третьем - четвертый... Последний, седьмой, под
самым куполом, был не больше овчарки. Они разом затрубили, высоко подняв
хоботы, хлопнули, как по команде, своими обвислыми ушами и улетели, раз-
махивая ими, как крыльями.
Тридцать три окрестранта с веселыми криками вдруг сгрудились в одну
кучу, огромным комом скатились вниз с площадки на манеж. Этот ком катил-
ся по барьеру, постепенно уменьшаясь в своем объеме, пока наконец не
достиг величины горошины. Тогда Хоттабыч поднял его, положил себе в пра-
вое ухо, и из уха понеслись сильно приглушенные звуки марша.
Затем старик, который еле держался на ногах от возбуждения, как-то
по-особому щелкнул сразу пальцами обеих рук, и все зрители, один за дру-
гим стали со свистом срываться со своих мест и пропадать где-то далеко
под куполом.
И вот наконец в опустевшем цирке остались только три человека - Хот-
табыч, устало присевший на барьере арены, и Волька с приятелем, кубарем
скатившиеся к старику из последнего ряда амфитеатра.
- Ну как? - вяло спросил Хоттабыч, с трудом приподнимая голову и гле-
дя на ребят странными, помутившимися глазами. - Это вам не Сидорелли!
А?..
- Куда ему до тебя! - отвечал Волька, сердито моргая Жене, который
все порывался попросить о чемто старика.
- А какие были рукоплескания! - с удовольствием вспоминал Хоттабыч.
- Еще бы!.. А ты мог бы вернуть всех на прежние места? Это, наверно,
очень трудно?
- Нет, не трудно... То есть для меня, конечно, не трудно, - еле слыш-
но отвечал Хоттабыч.
- А мне почему-то кажется, что тебе это чудо не под силу, - коварно
сказал Волька.
- Под силу. Но что-то очень устал...
- Ну вот, я и говорю, что тебе не под силу.
Вместо ответа Хоттцбыч, кряхтя, приподнялся на ноги, вырвал из бороды
тринадцать волосков, мелко их изорвал, выкрикнул какое-то странное и
очень длинное слово и, обессиленный, опустился прямо на опилки, покрыва-
ющие арену.
Тотчас же из-под купола со свистом примчались и разместились, соглас-
но купленным билетам, беспредельно счастливые зрители. На манеже, как
из-под земли, выросли Сидорелли со своими помощниками и реквизитом и
униформисты во главе с бравым ведущим.
Громко хлопая ушами, прилетела обратно вся семерка американских сло-
нов, приземлилась и снова выстроилась в пирамиду. Только на сей раз вни-
зу был самый маленький, а наверху, под куполом, - самый большой, тот,
который с веселыми, хитрыми глазками. Потом пирамида рассыпалась, слоны
цугом помчались по манежу, стремительно сокращаясь в размере, пока не
стали с булавочную головку и окончательно не затерялись опилках.
Оркестр горошиной выкатился из правого уха Хоттабыча, быстро вырос в
огромный ком весело хохочущих людей, вопреки закону всемирного тяготения
покатился наверх, на площадку, рассыпался там на тридцать три отдельных
человека, расселся по местам и грянул туш...
- Разрешите, граждане!.. Попрошу вас пропустить, - проталкивался к
Хоттабычу сквозь тесно опступившую его восторженную толпу худощавый че-
ловек в больших круглых роговых очках. - Будьте любезны, товарищ, - поч-
тительно обратился он к Хоттабычу, - не откажите заглянуть в кабинет ди-
ректора. С вами хотел бы поговорить начальник Управления госцирков нас-
чет ряда выступлений в Москве и периферийных цирках.
- Оставьте старика в покое! - сказал с досадой Волька. - Вы разве не
видите - он болен, у него повышенная температура.
Действительно, у Хоттабыча был сильный жар.
Старик здорово объелся мороженым.
ХXVII. БОЛЬНИЦА ПОД КРОВАТЬЮ
Тот, кто никогда не возился с заболевшим джинном, не может даже себе
представить, какое это утомительное и хлопотливое дело.
Прежде всего возникает вопрос: где его держать? В больницу его не по-
ложишь, и дома на виду его тоже держать нельзя.
Во-вторых, как его лечить? Медицина рассчитана на лечение людей, а не
сказочных волшебников.
В-третьих, заразны ли для людей болезни джиннов?
Все эти три вопроса были тщательно обсуждены ребятами, когда они на
такси увозили бредившего Хоттабыча из цирка.
Было решено:
1. Хоттабыча в больницу не везти, а держать его со всеми возможными
удобствами у Вольки под кроватью, предварительно предложив ему для безо-
пасности сделаться невидимым.
2. Лечить его, как лечат людей от простуды. Давать на ночь аспирин,
поить чаем с малиновым вареньем, чтобы хорошенько пропотел.
3. Болезни джиннов людям, очевидно, не передаются.
К счастью, дома никого не было. Хоттабыча удалось спокойно уложить на
его обычное место под кроватью. Женя побежал в аптеку и в "Гастроном" за
аспирином и малиновым вареньем, а Волька пошел на кухню подогреть чай.
- Ну, вот и чай готов! - весело сказал он, возвращаясь из кухни с ки-
пящим чайником в руках. - Будем пить чай, старина? А?..
Ответа не последовало.
- Умер! - ужаснулся Волька и вдруг почувствовал, что, несмотря на все
неприятности, которые уже успел ему доставить Хоттабыч, будет очень жал-
ко если старик умрет. - Хоттабыч, миленький! - залепетал он и, встав на
колени, полез под кровать.
Но старика под кроватью не оказалось.
- Вот нелепый старик! - рассвирепел тогда Волька, сразу позабыв о
своих нежных чувствах. - Только что был здесь и уже успел куда-то запро-
паститься!
Неизвестно, какие еще горькие слова произнес Волька по адресу стари-
ка, если бы в комнату в это время не ввалился Женька, с шумом волоча за
собой Хоттабыча. Старик упирался и бормотал себе под нос что-то несвяз-
ное.
- Вот чудак!.. Нет, ты подумай только, что за чудак! - возмущался Же-
ня, помогая укладывать больного под кровать. - Возвращаюсь это я по ули-
це, смотрю - а Хоттабыч стоит на углу с мешком золота и все норовит всу-
чить его прохожим. Я его спрашиваю: "Что ты здесь делаешь с повышенной
температурой?" А он отвечает: я, мол, чувствую приближение смерти, я,
мол, хочу по этому случаю раздать милостыню. А я ему говорю: "Чудак ты,
чудак! Кому же ты собираешься раздавать милостыню?" А он говорит: "В та-
ком случае, я пошел домой". Вот я его и привел... Лежи, старичок, поп-
равляйся! Умереть всегда успеешь!..
Хоттабычу дали лошадиную дозу аспирина, скормили ему с чаем всю банку
малинового варенья и, укутав получше, чтобы пропотел за ночь, уложили
спать.
Старик, полежав некоторое время спокойно, вдруг проголодался и соб-
рался вставать, чтобы пойти к Сулейману ибн Дауду извиняться за какие-то
давнишние обиды. Потом он заплакал и стал просить Вольку, чтобы тот сбе-
гал в Средиземное море и Индийский океан, разыскал там на дне медный со-
суд, в котором заточен его дорогой братик Омар Юсуф ибн Хоттаб, освобо-
дил его из заточения и привел сюда.
- Мы бы так чудно зажили здесь все вместе! - бормотал он в бреду, за-
ливаясь горючими слезами.
Через полчаса старик пришел в сознание и слабым голосом произнес
из-под кровати:
- О юные мои друзья, вы не можете себе вообразить даже, как я вам
благодарен за вашу любовь и дорогое ваше внимание! Окажите мне, прошу
вас, еще одну услугу: свяжите мне покрепче руки, а то я во время горячки
такое наколдую, что потом боюсь и сам ничего не смогу поделать.
Старика связали, и он моментально уснул как убитый.
Наутро Хоттабыч проснулся совершенно здоровым.
- Вот что значит вовремя поданная медицинская помощь! - удовлетворен-
но сказал Женя Богорад и твердо решил по окончании школы поступить в ме-
дицинский институт.
XIX. СТАРИК ХОТТАБЫЧ И ГОСПОДИН ВАНДЕНТАЛЛЕС
- Благословенный Волька, - сказал после завтрака Хоттабыч, блаженно
греясь на солнышке, - все время я делаю тебе подарки, по моему разумению
ценные, и каждый раз они тебе оказываются не по сердцу. Может быть, сде-
лаем так: ты мне сам скажешь, что тебе и твоему молодому другу угодно
было бы от меня получить в дар, и я почел бы за великую честь и счастье
немедленно доставить вам желаемое.
- Подари мне в таком случае большой морской бинокль, - ответил Волька
не задумываясь.
- С радостью и любовью.
- И мне тоже бинокль. Если можно, конечно, - застенчиво промолвил Же-
ня.
- Нет ничего легче.
И они всей компанией отправились в комиссионный магазин.
В магазине, расположенном на шумной и короткой уличке в центре горо-
да, было много покупателей.
Наши друзья с трудом протиснулись к прилавку, за которым торговали
настолько случайными предметами, что их никак нельзя было распределить
по специальным отделам, потому что тогда пришлось бы на каждую вещь за-
водить особый прилавок.
- Покажи мне, о любезный Волька, как они выглядят, эти угодные вашему
сердцу бинокли! - весело промолвил Хоттабыч, но вдруг побледнел и зат-
рясся мелкой дрожью.
Он горестно глянул на своих молодых друзей, заплакал, гробовым голо-
сом сказал им: "Прощайте, дорогие моему сердцу!", направился к седому,
хорошо одетому иностранцу с багровым лицом, растолкал локтями публику и
бухнулся перед ним на колени.
- Приказывай мне, ибо я твой покорный и смиренный раб! - промолвил
Хоттабыч, глотая слезы и порываясь поцеловать полы его пиджака.
- Не лезайте на меня! - закричал иностранец на ломаном русском языке.
- Не лезайте, а то я вам буду съездить по физиономии! Вы есть один жу-
лик! Вы есть хотеть украсть мой бумажник! Какой скандал!
- Ты ошибаешься, о мой повелитель, - отвечал старик, все еще стоя на
коленях. - Я жду твоих приказаний, чтобы исполнить их немедленно и бесп-
рекословно.
- Стыдно, гражданин, попрошайничать в наше время! - укоризненно обра-
тился к Хоттабычу продавец изза прилавка.
- Итак, сколько много я вам имею заплатить за этот плохой кольтсоу? -
нервно продолжал иностранец разговор, прерванный Хоттабычем.
- Всего-навсего десять рублей семьдесят одну копейку, - отвечал про-
давец. - Вещица, конечно, совершенно случайная.
Продавцы магазинов случайных вещей и комиссионных магазинов уже хоро-
шо знали господина Ванденталлеса, недавно приехавшего из-за границы в
сопровождении своей супруги. В свободное время он совершал регулярные
рейсы по комиссионным магазинам и магазинам случайных вещей в надежде
приобрести за бесценок какую-нибудь стоящую вещицу.
Совсем недавно ему удалось приобрести по весьма сходной цене полдюжи-
ны чашек фарфорового завода имени Ломоносова, и вот сейчас, как раз тог-
да, когда перед ним опустился на колени безутешный Хоттабыч, он прицени-
вался к потемневшему от времени колечку, которое продавец полагал сереб-
ряным, а господин Ванденталлес - платиновым.
Получив свою покупку, он спрятал ее в жилетный карман и вышел на ули-
цу. За ним вслед поспешил и Хоттабыч, утирая кулаком слезы, обильно
струившиеся по его смуглому морщинистому лицу. Пробегая мимо своих дру-
зей, он еле успел бросить им на ходу:
- Увы, в руках этого седовласого чужеземца я только что увидел вол-
