цовском кабинете.
К телефону подошел Алексей Алексеевич.
- Слушаю... Да, я... Кто? Здравствуйте, Павел Васильевич!.. Благодарю
вас, ничего, а ваше?.. Волька?. Волька спит... По-моему, вполне здоров,
поужинал с исключительным аппетитом... Да, знаю, он рассказал... Сам
удивляюсь... Да, пожалуй, другим не объяснишь... Конечно, пусть лучше
отдохнет несколько времени, если вы не возражаете... Благодарю вас за
внимание, Павел Васильевич... Будьте здоровы... Тебе привет от директора
школы, - сказал Алексей Алексеевич жене. - Интересовался Волькиным здо-
ровьем. Говорил, чтобы не беспокоились: Волька у них на хорошем счету. И
чтобы хорошенько отдохнул.
Снова Волька попытался услышать, о чем толковали между собой его ро-
дители, и снова, ничего не разобрав, уснул.
Но и на этот раз ему удалось поспать не больше четверти часа. Опять
помешал телефон.
- Да, это я, - послышался приглушенный голос Алексея Алексеевича. -
Да... Здравствуйте, Николай Никандрович... Что?.. Нет, нету... Да, дома,
конечно дома... Пожалуйста... До свидания, Николай Никандрович.
- Это кто звонил? - донесся из кухни голос Волькиной мамы.
- Отец Жени Богорада. Волнуется, что Женя до сих пор не вернулся до-
мой. Спрашивал, не у нас ли он и дома ли Волька.
- В мои годы, - вмешалась в разговор бабушка, - так поздно возвраща-
лись домой только гусары... Но чтобы ребенок...
Через полчаса телефонный звонок в третий раз за эту беспокойную ночь
прервал сон Вольки Костылькова.
На этот раз звонила Татьяна Ивановна - мать Жени Богорада. Женя все
еще не вернулся домой. Она просила узнать о нем у Вольки.
- Волька! - приоткрыл Алексей Алексеевич дверь. - Татьяна Ивановна
спрашивает, когда ты в последний раз видел Женю.
- Вечером в кино.
- А после кино?
- А после кино я его не видел.
- А он тебе не говорил, куда он собирается пойти после кино?
- Нет.
Долго, очень долго ждал Волька, когда прекратятся наконец разговоры
старших о пропавшем Жене (сам-то он нисколько не волновался: он подозре-
вал, что Женя на радостях махнул в Парк культуры, в цирк), да, так и не
дождавшись, в третий раз заснул. На сей раз окончательно.
Вскоре в углу раздался тихий всплеск. Потом послышались шлепающие ша-
ги. На полу появлялись и быстро высыхали следы чьих-то невидимых мокрых
ног. Кто-то, напевая себе под нос заунывную протяжную восточную мелодию,
незримо расхаживал по комнате.
Следы мокрых ног направились к столу, на котором озабоченно тикал бу-
дильник. Раздалось чье-то восхищенное чмоканье. Будильник сам по себе
взлетел в воздух и некоторое время спокойно висел между полом и потол-
ком, потом вернулся на свое обычное место, а следы повели по направлению
к аквариуму. Снова раздался плеск, и все затихло.
Поздно ночью пошел дождь. Он весело стучал в окна, лихо шумел в гус-
той листве деревьев, деловито журчал в водосточных трубах. Временами он
затихал, и тогда слышно было, как крупные дождевые капли солидно и звон-
ко падают в бочку, стоявшую под окном. Потом, как бы набравшись сил,
дождь снова начинал лить густыми потоками.
Под такой дождь приятно спать, он действует убаюкивающе даже на лю-
дей, страдающих бессонницей, а Волька никогда не жаловался на бессонни-
цу.
К утру, когда небо почти прояснилось от туч, кто-то несколько раз ос-
торожно тронул за плечо нашего крепко спавшего героя. Но Волька не прос-
нулся. И тогда тот, кто тщетно пытался разбудить Вольку, печально вздох-
нул, что-то пробормотал и, шаркая туфлями, направился в глубь комнаты,
где на высокой тумбочке поблескивал Волькин аквариум с золотыми рыбками.
Раздался еле слышный всплеск, и снова в комнате воцарилась тишина.
IX. НЕ МЕНЕЕ БЕСПОКОЙНОЕ УТРО
Утро наступило чудесное, солнечное.
В половине седьмого бабушка, тихо приоткрыв дверь, прошла на цыпочках
к окну и распахнула его настежь. В комнату ворвался бодрящий прохладный
воздух. Начиналось московское утро, шумное, жизнерадостное, хлопотливое.
Но Волька не проснулся бы, если бы одеяло не соскользнуло с него на пол.
Первым делом он нащупал выросшую на его щеках щетину и понял, что на-
ходится в совершенно безвыходном положении. В таком виде нечего было и
думать показываться на глаза родителям. Тогда он снова забрался под оде-
яло и стал думать, что же ему делать.
- Воля, а Воля! Вставай! - услышал он из столовой голос отца, но ре-
шил не отвечать, прикинуться спящим. - Не понимаю, как можно спать, ког-
да на дворе такое замечательное утро.
Послышался бабушкин голос:
- Вот заставить бы тебя самого, Алеша, сдавать экзамены да будить те-
бя ни свет ни заря!
- Ну и пускай его спит! - пробурчал отец. - Небось захочет есть -
сразу проснется.
Это Волька-то не хотел есть?! Да он ловил себя на том, что яичница с
ломтем свежего черного хлеба его волнует сейчас даже больше, нежели ры-
жая щетина на его щеках. Но здравый смысл взял все-таки верх над
чувством голода, и Волька пролежал в постели, покуда отец не ушел на ра-
боту, а мать с кошелкой не отправилась на рынок.
"Была не была! - решил он, услышав, как щелкнула за нею дверь. -
Расскажу все бабушке. И вместе что-нибудь придумаем".
Волька с наслаждением потянулся, сладко зевнул и направился к дверям.
Проходя мимо аквариума, он бросил на него рассеянный взгляд... и остол-
бенел от удивления. За ночь в этой небольшой четырехугольной стеклянной
посудине произошло событие, никак необъяснимое с точки зрения естествен-
ных наук и полное поэтому таинственного смысла. Вчера в аквариуме плава-
ли четыре рыбки, а сегодня их стало пять. Появилась еще одна - большая,
толстая золотая рыбка, важно шевелившая пышными ярко-алыми плавниками.
Когда Волька удивленно прильнул к толстому стеклу аквариума, ему показа-
лось, что рыбка несколько раз хитро ему подмигнула.
- Что за ерунда! - пробормотал Волька, забыв на время даже про свою
бороду, и засунул руку в воду, чтобы схватить загадочную рыбку!
Но она сама, словно только того и дожидалась, сильно ударила хвостом
по воде, выскочила из аквариума на пол и превратилась в Хоттабыча.
- Уф! - промолвил старик, отряхиваясь и вытирая бороду неведомо отку-
да появившимся роскошным шерстяным полотенцем, обшитым по краям золотыми
и серебряными петушками. - Я все утро ожидаю чести выразить тебе свое
глубочайшее почтение. Но ты не просыпался, а я щадил твой сон. И мне
пришлось переночевать с этими красивыми рыбками, о счастливейший Волька
ибн Алеша!
- Как не стыдно смеяться надо мной! - рассердился Волька. - Только в
насмешку можно назвать счастливым мальчика с бородой!
X. ПОЧЕМУ С.С. ПИВОРАКИ ПЕРЕМЕНИЛ ФАМИЛИЮ
В это очаровательное утро Степан Степаныч Пивораки решил совместить
сразу два удовольствия. Он решил побриться, наслаждаясь в то же время
живописным видом на Москву-реку. Придвинул к самому окну столик с брит-
венными принадлежностями и принялся, мурлыча под нос веселую песенку,
тщательно намыливать себе щеки.
А мы пока что расскажем о нашем новом знакомом.
По странному совпадению обстоятельств, его фамилия полностью соот-
ветствовала одной из двух его слабостей: он любил хлебнуть кружечку-дру-
гую пивка и закусить их аппетитными, чуть солоноватыми вареными раками.
Второй его слабостью была излишняя словоохотливость. Из-за своей
болтливости Степан Степаныч, человек, вообще говоря, неглупый и начитан-
ный, нередко становился в тягость даже самым близким друзьям.
За всем этим он был превосходным человеком и большим мастером своего
дела. Он был лекальщик.
Закончив намыливать щеки, Степан Степаныч взял в руку бритву, попра-
вил ее маленечко на ладони и принялся с необыкновенной легкостью и сно-
ровкой бриться. Побрившись, он с наслаждением обрызгал себя из пульвери-
затора цветочным одеколоном "Магнолия" и начал вытирать бритву, когда
вдруг неожиданно рядом с ним, неизвестно каким путем, возник старичок в
канотье и расшитых золотом и серебром нежно-розовых сафьяновых туфлях с
причудливо загнутыми носками.
- Ты брадобрей? - сурово спросил старичок у изрядно опешившего Степа-
на Степаныча.
- Во-первых, - вежливо отвечал ему Пивораки, - я попросил бы вас не
тыкать, А во-вторых, вы, очевидно, хотели сказать "парикмахер"? Нет, я
не профессионалпарикмахер. Хотя, с другой стороны, я могу сказать про
себя, что да, я парикмахер, потому что, не будучи парикмахером, или, как
вы выразились "брадобреем", я могу все же заткнуть за пояс любого парик-
махера-профессиопала, или, как вы старомодно выразились "брадобрея",
пли, что то же самое, цирюльника, тогда как ни один парикмахер не может
заткнуть за пояс меня... А почему?.. А потому что, в то время как парик-
махер-профессионал, или как вы выразились, "бра..."
Старик очень невежливо перебил разболтавшегося Пивораки.
- Сумеешь ли ты, о не в меру многословный брадобрей, отлично, ни разу
не порезав, побрить отрока, которому ты не достоин даже целовать пыль
под его стопами?
- Я бы вторично просил вас не тыкать, - сказал Пивораки. - Что же ка-
сается существа затронутого вами вопроса, то...
Он хотел было продолжать свою речь, но старик молча собрал все брит-
венные принадлежности, схватил за шиворот не перестававшего ораторство-
вать Степана Степаныча и, не говоря худого слова, вылетел с ним через
окошко в неизвестном направлении.
Вскоре они через окошко же влетели в знакомую нам комнату, где приго-
рюнившись сидел на кровати Волька Костыльков, изредка со стоном погляды-
вал в зеркало на вновь обраставшую бородой физиономию.
- Счастье и удача сопутствуют тебе во всех твоих начинаниях, о юный
мой повелитель! - торжественно провозгласил Хоттабыч, не выпуская из рук
пытавшегося вырваться Степана Степаныча. - Я совсем было отчаялся найти
тебе брадобрея, когда увидел сего не в меру болтливого мужа, и я его
захватил к тебе, под благословенный кров твоего дома, и вот он перед то-
бой со всем, что необходимо для бритья... А теперь, - обратился он к Пи-
вораки, вытаращившему глаза на бородатого мальчика, - разложи, как это
подобает, твои инструменты и побрей этого достойного отрока, так, чтобы
его щеки стали гладкими, как у юной девы.
- Я попросил бы вас не тыкать, - повторил Пивораки, но прекратил соп-
ротивление.
Бритва заблестела в его умелой руке, и в несколько минут Волька был
побрит на славу.
- А теперь, - сказал старик, - сложи свои инструменты. Завтра рано
утром я за тобой вновь прилечу, и ты снова побреешь этого отрока.
- Завтра я не могу, - устало возразил Пиворакн. - Завтра я работаю в
утренней смене.
- Меня это не касается! - сурово отозвался Хоттабыч.
Наступило тяжелое молчание. Потом Степана Степаныча озарило.
- А почему бы вам не попробовать "таро"? Прекрасное средство.
- Это такой порошок? - вмешался Волька, который до этого времени мол-
чал как убитый. - Кажется это такой серенький, такой порошочек... Я
где-то о нем слышал... или читал...
- Вот именно, порошочек! Серенький такой! - обрадовался Пивораки. -
Производится в Грузии. Прекрасная солнечная страна. Лично я просто без
ума от Грузии. Изъездил ее во время отпуска вдоль и поперек. Сухуми,
Тбилиси, Кутаиси... Нет лучшего места для отдыха! От души советую вам на
основании собственного опыта обязательно побывать в... Простите, я нес-
колько отклонился от темы. Так вот, насчет таро. Стоит развести этот по-
рошок в кашицу, смазать ею щеки, и самая густая борода сразу сходит без
остатка... Правда, через некоторое время она снова вырастает.
- У моего юного друга она больше не вырастет, - остановил его Хотта-
быч.
- Вы уверены? - удивился Пивораки.
Хоттабыч не стал его посвящать в свои дела.
- Уверен. Пусть только будет таро. Остальное я беру на себя.
- Немножко порошка я привез с собой из Тбилиси. Могу предложить, -
