- Меня зовут Хетти, хотя в библий это имя пишется "Эйфирь".
- Почему? Нехорошо так. Совсем не надо писать имена. Моравские братья
пробовали научить Уа-та-Уа писать; но я им не позволила. Нехорошо дела-
варской девушке знать больше, чем знает воин; это очень стыдно. Мое имя
Уа-та-Уа, я буду звать тебя Хетти.
Закончив к обоюдному удовольствию предварительные переговоры, девушки
начали рассуждать о своих надеждах и намерениях. Хетти рассказала новой
подруге более подробно обо всем, что она собиралась сделать для отца, а
делаварка поделилась своими планами, связанными с появлением юного вои-
на. Бойкая Уа-та-Уа первая начала задавать вопросы. Обняв Хетти за та-
лию, она наклонила голову, заглядывая в лицо подруги, и заговорила более
откровенно.
- У Хетти - не только отец, но и брат, - сказала она. - Почему не го-
воришь о брате, а только об отце?
- У меня нет брата. Говорят, был когда-то, но умер много лет назади
теперь лежит в озере рядом с матерью.
- Нет брата, но есть юный воин. Любишь его, почти как отца, а? Очень
красивый и храбрый; может быть вождем, если он такой, каким кажется.
- Грешно любить постороннего мужчину, как отца, и потому я стараюсь
сдерживаться, - возразила совестливая Хетти, которая не умела скрывать
свои чувства даже с помощью простых недомолвок, хотя ей было очень стыд-
но. - Но мне иногда кажется, что я не совладала бы с собой, если бы Не-
поседа, чаще приходил на озеро. Я должна сказать тебе всю правду, милая
Уа-таУа: упала бы и умерла в лесу, если бы он об этом узнал.
- А почему сам не спросит? На вид такой смелый, почему не говорит так
же смело? Юный воин должен спросить девушку: девушке не пристало гово-
рить об этом первой. И у мингов девушки стыдятся этого.
Это было сказано горячо и с благородным негодованием, но не произвело
особого впечатления на простодушную Хетти.
- О чем спросить меня? - встрепенулась она в сильнейшем испуге. -
Спросить меня, люблю ли я его также, как своего отца? О, надеюсь, он ни-
когда не задаст мне такой вопрос! Ведь я должна буду ему ответить, а это
меня убьет.
- Нет, нет, не убьет, - возразила индианка, невольно рассмеявшись. -
Быть может, покраснеешь, быть может, будет стыдно, но ненадолго; затем
станешь счастливее, чем когда-либо. Молодой воин должен сказать девушке,
что он хочет сделать ее своей женой; иначе она никогда не поселится у
него в вигваме.
- Гарри не хочет жениться на мне. Никто и никогда не женится на мне.
- Почему ты знаешь? Быть может, каждый мужчина готов жениться на те-
бе, и мало-помалу язык скажет, что чувствует сердце. Почему никто не же-
нится на тебе?
- Говорят, я слабоумная. Отец часто говорит мне это, а иногда и Джу-
дит, особенно если рассердится. Но я верю не столько им, сколько матери.
Она только раз сказала мне это. И при этом горько плакала, как будто
сердце у нее разрывалось на части. Тогда я поняла, что я действительно
слабоумна.
В течение целой минуты Уа-та-Уа молча глядела в упор на милую, прос-
тодушную девушку. Наконец делаварка поняла все; жалость, уважение и неж-
ность одновременно вспыхнули " ее груди. Вскочив на ноги, она объявила,
что немедленно отведет свою новую подругу в индейский лагерь, находив-
шийся по соседству. Она внезапно переменила свое прежнее решение, так
как была уверена, что "а один краснокожий не причинит вреда существу,
которое Великий Дух обезоружил, лишив сильнейшего орудия защиты - рас-
судка.
В этом отношения почти все первобытные народы похожи друг на друга;
Уа-та-Уа знала, что слабоумные и сумасшедшие внушают индейцам благогове-
ние и никогда не навлекают на себя насмешек и преследований, как это бы-
вает среди более образованных народов.
Хетти без всякого страха последовала за своей подругой. Она сама же-
лала поскорее добраться до лагеря и нисколько не боялась враждебного
приема.
Пока они медленно шли вдоль берега под нависшими ветвями деревьев.
Хетти не переставала разговаривать. Но индианка, роняв, с кем имеет де-
ло, больше не задавала вопросов.
- Но ведь ты не слабоумная, - говорила Хетти, - и потому Змей может
жениться на тебе.
- Уа-та-Уа в плену, а у мингов чуткие уши. Не говори им о Чингачгуке.
Обещай мне это, добрая Хетти!
- Знаю, знаю, - ответила Хетти шепотом, стараясь выразить этим, что
понимает всю необходимость молчания. - Знаю: Зверобой и Змей собираются
похитить тебя у ирокезов, а ты хочешь, чтобы я не открывала им этого
секрета.
- Откуда ты знаешь? - торопливо спросила индианка; на один миг ей
пришло в голову, что ее подруга далеко не так уж слабоумна, и это нем-
ножко раздосадовало ее. - Откуда ты знаешь? Лучше говорить только об от-
це и Непоседе; минг поймет это, а ничего другого он не поймет. Обещай
мне не говорить о том, чего ты сама не понимаешь.
- Я это понимаю и должна говорить об этом. Зверобой все рассказал от-
цу в моем присутствии. И так как никто не запретил мне слушать, то я
слышала все, как и тогда, когда Непоседа разговаривал с отцом о
скальпах.
- Очень плохо, когда бледнолицые говорят о скальпах, очень плохо,
когда молодце женщины подслушивают. Я знаю, Хетти, ты теперь любишь ме-
ня, а среди индейцев так уж повелось: чем больше любишь человека, тем
меньше говоришь о нем.
- У белых совсем не так: мы больше всего говорим о тех, кого любим.
Но я слабоумная и не понимаю, почему у красных людей это бывает иначе.
- Зверобой называет это обычаем. У одних обычай - говорить, у других
обычай - держать язык за зубами. Твой обычай среди мингов - помалкивать.
Если Хетти хочет увидеть Непоседу, то Змей хочет увидеть Уа-та-Уа. Хоро-
шая девушка никогда не говорит о секретах подруги.
Это Хетти поняла и обещала делаварке не упоминать в присутствии, мин-
гов о Чингачгуке и о том, почему он появился на озере.
- Быть может, он освободит Непоседу, и отца, именно, если ему позво-
лят действовать по-своему, - прошептала Уа-та-Уа Хетти, когда они подош-
ли уже настолько близко к лагерю, что могли расслышать голоса женщин,
занятых работами по хозяйству. - Помни это, Хетти, и приложи два или да-
же двадцать пальцев ко рту. Без помощи Змея не бывать твоим друзьям на
воле.
Она, конечно, не могла придумать лучшего средства, чтобы добиться
молчания Хетти, для которой важнее всего было освобождение отца и моло-
дого охотника. С невинным смехом бледнолицая девушка кивнула головой и
обещала исполнить желание подруги. Успокоившись на этот счет, Уа-та-Уа
не стала более мешкать и, нисколько не скрываясь, направилась к лагерю.
Глава XI
О глупый! Ведь король нов королями
Приказ свой на скрижалях написал:
Чтоб ты не убивал! И ты преступишь
Его закон в угоду человеку?
О, берегись: его рука карает
И на ослушника ложится тяжело.
Шекспир, "Король Ричард III"
Отряд индейцев, в который довелось попасть Уа-таУа, еще не вступил на
тропу войны; это было видно хотя бы из того, что в его состав входили
женщины. То была небольшая часть племени, отправившаяся на охоту к рыб-
ную ловлю в английские владения, где ее и застало начало военных
действий. Прожив таким образом зиму и весну до некоторой степени за счет
неприятеля, ирокезы решили перед уходом нанести прощальный улар. В ма-
невре, целью которого было углубиться так далеко во вражескую террито-
рию, также проявилась замечательная индейская прозорливость. Когда гонец
возвестил о начале военных действий между англичанами и французами и
стало ясно, что в эту войну будут вовлечены все племена, живущие под
властью враждующих державу упомянутая нами партия ирокезов кочевала по
берегам озера Онайда, находящегося на пятьдесят миль ближе к их
собственной территории, чем Глиммерглас. Бежать прямо в Канаду значило
подвергнуться опасности немедленного преследования. Вожди предпочли еще
дальше углубиться в угрожаемую область, надеясь, что им удастся отсту-
пить, передвигаясь в тылу своих преследователей, вместо того чтобы иметь
их у себя за спиной.
Присутствие женщин делало необходимой эту военную хитрость; наиболее
слабые члены племени не могли бы, конечно, уйти от преследования врагов.
Если читатель, вспомнит, как широко простирались в те давние времена
американские дебри, ему станет ясно, что даже целое племя могло в тече-
ние нескольких месяцев скрываться в этой части страны. Встретить врага в
лесу было не более опасно, чем в открытом море во время решительных во-
енных действий.
Стоянка была временная и при ближайшем рассмотрении оказалась все-
го-навсего наспех разбитым бивуаком, который был, однако, оборудован
достаточно хорошо для людей, привыкших проводить свою жизнь в подобной
обстановке. Единственный костер, разведенный посредине лагеря у корней
большого дуба, удовлетворял потребности всего табора. Погода стояла та-
кая теплая, что огонь нужен был только для стряпни. Вокруг было разбро-
сано пятнадцать - двадцать низких хижин - быть может, правильнее назвать
их шалашами, - куда хозяева забирались на ночь и где они могли укры-
ваться во время ненастья. Хижины были построены из древесных ветвей, до-
вольно искусно переплетенных и прикрытых сверху корой, снятой с упавших
деревьев, которых много в каждом девственном лесу. Мебели в хижинах поч-
ти не было. Возле костра лежала самодельная кухонная утварь. На ветвях
висели ружья, пороховницы и сумки. На тех же крючьях, сооруженных самой
природой, были подвешены две-три оленьи туши.
Так как лагерь раскинулся посреди густого леса, его нельзя было оки-
нуть одним взглядом: хижины, одна за другой, вырисовывались на фоне уг-
рюмой картины. Если яте считать костра, здесь не было ни общего центра,
ни открытой площадки, где могли бы собираться жители; все казалось пота-
енным, темным и коварным, как сами ирокезы. Кое-где ребятишки перебегали
из хижины в хижину, придавая этому месту некоторое подобие домашнего ую-
та. Подавленный смех и низкие голоса женщин нарушали время от времени
сумрачную тишину леса. Мужчины ели, спали или чистили оружие. Говорили
они мало и держались особняком или небольшими группами в стороне от жен-
щин. Привычка к бдительности и сознание опасности, казалось, не покидали
их даже во время сна.
Когда обе девушки приблизились к лагерю, Хетти тихонько вскрикнула,
заметив своего отца. Он сидел на земле, прислонившись спиной к дереву, а
Непоседа стоял возле него, небрежно помахивая прутиком. По-видимому, они
пользовались такой же свободой, как остальные обитатели лагеря: человек,
незнакомый с обычаями индейцев, легко мог бы принять их за гостей, а не
за пленников.
Уа-та-Уа подвела подругу поближе к обоим бледнолицым, а сама скромно
отошла в сторону, не желая стеснять их. Но Хетти не привыкла ластиться к
отцу и вообще проявлять как-нибудь свою любовь к нему. Она просто подош-
ла к нему и теперь стояла, не говоря ни слова, как немая статуя, олицет-
воряющая дочернюю привязанность. Старика как будто нисколько не удивило
и не испугало ее появление. Он давно привык подражать невозмутимости ин-
дейцев, хорошо зная, что лишь этим способом можно заслужить их уважение.
Сами дикари, неожиданно увидев незнакомку в своей среде, тоже не обнару-
жили ни малейших признаков беспокойства. Короче говоря, прибытие Хетти
при столь исключительных обстоятельствах произвело не больше эффекта,
чем приближение путешественника к дверям салуна в европейской деревне.
Все же несколько воинов собрались а кучку и по тем взглядам, которые они
бросали на Хетти, разговаривая между собой, видно было, что именно г-н
является предметом их беседы. Это кажущееся равнодушие вообще характерно
для североамериканского индейца, но в данном случае многое следовало
приписать тому особому положению, в котором находился отряд. Ирокезам
были хорошо известны все силы, находившиеся в "замке", кроме Чингачгука.
