Поблизости не было ни другого племени, ни отряда войск, и зоркие развед-
чики стояли на страже вокруг озера, день и ночь наблюдая за малейшими
движениями тех, кого без всякого преувеличения можно было теперь назвать
осажденными.
В глубине души Хаттер был очень тронут поступком Хетти, хотя и принял
его с кажущимся равнодушием. Старик припомнил кроткую мольбу, с какой
она обратилась к нему, когда он покидал ковчег, и постигшая его неудача
сообщила этой просьбе особый смысл, о чем он легко мог позабыть в случае
успеха. Хаттер знал непоколебимую преданность своей простодушной дочери
и понимал, что ею руководило совершенное бескорыстие.
- Нехорошо, Хетти, - сказал он укоризненно, имея в виду дурные пос-
ледствия, грозившие самой девушке. - Это очень свирепые дикари: они ни-
когда не прощают оскорбления, нанесенного им, и не склонны помнить ока-
занную им услугу.
- Скажи мне, отец, - спросила девушка, украдкой оглядываясь по сторо-
нам, как бы опасаясь, что ее подслушают, - позволил ли вам бог совершить
то жестокое дело, ради которого вы пришли сюда? Мне это надо знать, что-
бы свободно говорить с индейцами.
- Тебе не следовало приходить сюда, Хетти. Эти скоты не поймут твоих
чувств и намерений.
- Но все-таки чем кончилось это дело, отец? Как видно, ни тебе, ни
Непоседе не удалось добыть скальпов?
- На этот счет ты можешь быть совершенно спокойна, дитя. Я схватил
молодую девушку, которая пришла с тобой, но ее визг быстро привлек целую
стаю диких кошек, бороться с которыми оказалось не под силу христианину.
Если это может утешить тебя, то мы оба так же невинны по части скальпов,
как, несомненно, останемся невинны и по части получения премий.
- Спасибо тебе за это, отец! Теперь я смело буду говорить с ирокезс-
ким вождем - совесть моя будет спокойна. Надеюсь, Непоседа тоже не успел
причинить никакого вреда индейцам? i: - На этот раз, Хетти, - откликнул-
ся молодой человек, - вы попали в самую точку. Непоседе не повезло, и
этим все сказано. Много видывал я шквалов на воде и на суше, но, сколько
помнится, ни один из них не мог бы сравниться с тем, что налетел на нас
позапрошлой ночью в обличье этих индейских горлопанов. Да что тут гово-
рить, Хетти! Разума у вас мало, но все-таки и вы можете иметь кое-какие
человеческие понятия. Теперь я вас попрошу вдуматься в наше положение.
Мы со стариком Томом, вашим батюшкой, явились сюда за законной добычей,
о которой говорится в прокламации губернатора.
Ничего худого мы не замышляли. Но тут на нас напали твари, больше по-
хожие на стаю голодных волков, чем на обыкновенных дикарей, и скрутили
нас обоих, словно баранов; и произошло это гораздо скорее, чем я могу
рассказать вам эту историю.
- Но ведь вы теперь свободны, Гарри, - возразила Хетти, застенчиво
поглядывая на молодого великана. - У вас не связаны ни руки, ни ноги.
- Нет, Хетти, руки и ноги у меня свободны, но этого мало, потому что
я не могу пользоваться ими так, как мне бы хотелось. Даже у этих де-
ревьев есть глаза и язык.
Если старик или я вздумаем тронуть хотя бы один прутик за пределами
нашей тюрьмы, нас сгребут раньше, чем мы успеем пуститься наутек. Мы не
сделаем и двух шагов, как четыре или пять ружейных пуль полетят за нами
с предупреждением не слишком торопиться. Во всей колонии нет такой на-
дежной кутузки. Я имел случай познакомиться на опыте с парочкой-другой
тюрем и потому знаю, из какого материала они построены и что за публика
их караулит.
Дабы у читателя не создалось преувеличенного представления о безн-
равственности Непоседы, нужно сказать, что преступления его ограничива-
лись драками и скандалами, за которые он несколько раз сидел в тюрьме,
откуда почти всегда убегал, проделывая для себя двери в местах, не пре-
дусмотренных архитектором. Но Хетти ничего не знала о тюрьмах и плохо
разбиралась в разного рода преступлениях, если не считать того, что ей
подсказывало бесхитростное и почти инстинктивное понимание различия меж-
ду добром и злом. Поэтому грубая острота Непоседы до нее не дошла. Уло-
вив только общий смысл его слов, она ответила:
- Так гораздо лучше, Непоседа. Гораздо лучше, бели отец и вы будете
сидеть смирно, пока я не поговорю с ирокезом. И тогда все мы будем до-
вольны и счастливы. Я не хочу, чтобы вы следовали за мной. Нет, предос-
тавьте мне действовать по-моему. Как только я все улажу и вам позволят
возвратиться в замок, я приду и скажу вам об этом.
Хетти говорила с такой детской серьезностью и так была уверена в ус-
пехе, что оба ее собеседника невольно начали рассчитывать на благополуч-
ный исход ее ходатайства, не подозревая, на чем оно основывалось. Поэто-
му, когда она захотела покинуть их, они не стали ей перечить, хотя виде-
ли, что девушка направилась к группе вождей, которые совещались в сто-
ронке, видимо обсуждая причины ее внезапного появления.
Оставив свою новую подругу, Уа-та-Уа приблизилась к двум-трем старей-
шим воинам; один из них был всегда ласково ней и даже предлагал принять
ее в свой вигвам как родную дочь, если она согласится стать гуронкой.
Направив свои шаги в их сторону, девушка рассчитывала, что к ней обра-
тятся с расспросами. Она была слишком хорошо воспитана, согласно поняти-
ям своего народа, чтобы самовольно поднять голос в присутствии мужчин,
но врожденный такт и хитрость позволили ей привлечь внимание воинов, не
оскорбляя их гордости. Ее притворное равнодушие возбудило любопытство, и
едва Хетти подошла к своему отцу, как делаварская девушка уже очутилась
в кружке воинов, куда ее подозвали почти незаметным, но выразительным
жестом. Здесь ее стали расспрашивать о том, где встретилась она со своей
товаркой и почему привела ее в лагерь. Только это и нужно было Уа-та-Уа.
Она объяснила, каким образом заметила слабоумие Хетти, причем постара-
лась преувеличить его степень, и затем вкратце рассказала, зачем девушка
явилась во вражеский стан. Слова ее произвели то самое впечатление, на
которое она и рассчитывала. Добившись своего, делаварка отошла в сторону
и принялась готовить завтрак, желая предложить его гостье. Однако бойкая
девушка ни на минуту не переставала следить за обстановкой, подмечая
каждое изменение в лицах вождей, каждое движение Хетта и все мельчайшие
подробности, которые могли иметь отношение к ее собственным интересам
или к интересам ее новой приятельницы.
Когда Хетти приблизилась к вождю, кружок индейцев расступился перед
ней с непринужденной вежливостью, которая сделала бы честь и самым бла-
говоспитанным белым людям. Поблизости лежало упавшее дерево, и старший
из воинов неторопливым жестом предложил девушке усесться на нем, а сам
ласково, как отец, занял место рядом с ней. Остальные столпились вокруг
них с выражением серьезного достоинства, и девушка, достаточно наблюда-
тельная, чтобы заметить, чего ожидают от нее, начала излагать цель свое-
го посещения.
Однако в тот самый миг, когда она уже раскрыла рот, чтобы заговорить,
старый вождь ласковым движением руки предложил ей помолчать еще немного,
сказал несколько слов одному из своих подручных и затем терпеливо дожи-
дался, пока молодой человек привел к нему Уа-та-Уа.
Вождю необходимо было иметь переводчика: лишь немногие из находивших-
ся здесь гуронов понимали поанглийски, да и то с трудом.
Уа-та-Уа была рада присутствовать при разговоре, особенно в качестве
переводчицы. Девушка знала, какой опасностью грозила всякая попытка об-
мануть одну из беседующих сторон, тем не менее решила использовать все
средства и пустить в ход все уловки, какие могло подсказать ей индейское
воспитание, чтобы скрыть появление своего жениха на озере и цель, ради
которой он туда пришел. Когда она приблизилась, угрюмый старый воин с
удовольствием посмотрел на нее, ибо он с тайной гордостью лелеял надежду
вскоре привить этот благородный росток к стволу своего собственного пле-
мени. Усыновление чужих детей так же часто практикуется и так же безого-
ворочно признается среди американских племен, как и среди тех наций, ко-
торые живут под сенью гражданских законов.
Лишь только делаварка села рядом с Хетти, старый вождь предложил ей
спросить "у красивой бледнолицей", зачем она явилась к ирокезам и чем
они могут служить ей.
- Скажи им, что я младшая дочь Томаса Хаттера. Томас Хаттер - старший
из пленников; ему принадлежат замок и ковчег, и он больше всех имеет
право считаться хозяином этих холмов и этого озера, потому что давно по-
селился в здешних местах, давно тут охотится и ловит рыбу. Они поймут,
кого ты называешь Томасом Хаттером, если ты им объяснишь. А потом скажи,
что я пришла сюда убедить их не делать ничего худого отцу и Непоседе, но
отпустить их с миром и обращаться с ними как с братьями, а не как с вра-
гами. Скажи им все это и не бойся ни за себя, ни за меня. Бог нас защи-
тит.
Делаварка исполнила ее желание, постаравшись по возможности буквально
точно передать слова своей подруги на ирокезском наречии, которым владе-
ла совершенно свободно. Вожди выслушали это заявление с величавой
серьезностью; двое или трое, немного знавшие поанглийски, беглыми, но
многозначительными взглядами выказали свое одобрение переводчице.
- А теперь, Уа-та-Уа, - продолжала Хетти, лишь только ей дали понять,
что она может говорить дальше, - а теперь мне хочется, чтобы ты слово в
слово передала краснокожим то, что я скажу. Сначала скажи им, что отец и
Непоседа явились сюда, желая добыть как можно больше скальпов. Злой гу-
бернатор обещал деньги за скальпы, независимо от того, будут ли это
скальпы воинов или женщин, мужчин или детей, и любовь к золоту была так
сильна в их сердцах, что они не могли ей противиться. Скажи им это, ми-
лая Уа-та-Уа, как ты слышала от меня, слово в слово.
Сначала делаварка не решалась дословно перевести эту речь. Но, заме-
тив, что индейцы, говорящие по-английски, отчасти поняли слова Хетти,
она вынуждена была повиноваться. Вопреки всему, что мог бы ожидать циви-
лизованный человек, откровенное признание в том, что замыслили пленники,
не произвело дурного впечатления на слушателей. Они, вероятно, считали
подобный поступок проявлением доблести и не хотели осуждать других за
то, что без всякого колебания могли сделать сами.
- А теперь, Уа-та-Уа, - продолжала Хетти, заметив что вожди поняли ее
слова, - ты должна сказать им коечто поважнее. Они знают, что отец и Не-
поседа не успели причинить им зло, поэтому нельзя на них за это сер-
диться. Впрочем, если бы они даже убили нескольких детей или женщин, это
ничего бы не изменило, и то, что я хочу сказать, осталось бы в полной
силе. Но сперва спроси, Уа-та-Уа, знают ли они, что существует бог, ца-
рящий над всей землей, верховный владыка всех людей - красных и белых.
Делаварка, видимо, была несколько удивлена этим вопросом, однако пе-
ревела его по возможности точно и получила утвердительный ответ, выска-
занный с величайшей серьезностью.
- Очень хорошо, - продолжала Хетти, - теперь мне легче будет испол-
нить мой долг. Великий Дух, как вы называете нашего бога, приказал напи-
сать книгу, которую мы называем библией. В этой книге содержатся его за-
поведи и правила, которыми должны руководствоваться все люди не только в
своих поступках, но даже в помыслах и желаниях. Вот эта святая книга.
Скажи вождям, что я сейчас им прочитаю кое-что, начертанное на ее стра-
ницах.
Так Хетти вынула из коленкорового чехла маленькую английскую библию с
таким благоговением, с каким католик мог бы прикоснуться к частице мо-
щей. Пока она медленно раскрывала книгу, угрюмые вожди, не сводя глаз,
следили за каждым ее движением. Когда они увидели маленький томик, у
двух или трех вырвалось тихое восклицание. Хетти с торжеством протянула
им библию, как бы ожидая, что один вид ее должен произвести чудо.
