прикаспийских стран в Европу. Фантастическими скопищами они переплывали
Волгу у Астрахани...
- Но это же и есть Россия!.. - тут же почему-то сказал я.
Откуда мне это было известно, убей Бог, не помню!..
- Да что ты?!.. - удивилась Мадам. - Я и понятия не имела. А
дальше...
А дальше Крысы поперли на Запад как сумасшедшие! Прошлепали на кораб-
лях из Ост-Индии в Англию, затем в Восточную Пруссию, потом в Париж пеш-
ком, а спустя пару лет приплыли в Америку.
Об одной страничке своей родословной Мадам или не знала, или созна-
тельно умолчала. Ручаюсь, что во время Великого Исхода Крыс на Запад ее
предки явно останавливались в Одессе. И кто-то там у них по женской ли-
нии таки трахнулся с местным Одесским Крысом!.. А Пруссия, Париж, Амери-
ка были уже потом.
Это я сужу по тому, КАК она это все рассказывала - в какой манере, с
какими интонациями...
Я, в свою очередь, чтобы не показаться полным дураком, поведал Мадам
средневековую историю взлетов и падений Котов и Кошек, запросто жонгли-
ровал эпохами и именами, - короче, пересказал ей все, что еще совсем не-
давно узнал от Мастера в открытом Атлантическом океане. Чем привел ста-
руху в искреннее восхищение!..
Охрана и прислужники тоже слушали меня развесив уши. Но восхищались
не всем, что нравилось их Мадам, а лишь периодами истории, когда Котов и
Кошек варили в кипящем масле, жарили на железных прутьях и сбрасывали с
крепостных стен и башен.
И это я просек во время переговоров о мире!.. Ну что ж, запомним -
мало ли как еще жизнь повернется.
После чего мы с Мадам обговорили ряд пунктов о ненападении и взаимо-
выручке, наметили несколько совместных мероприятий и стали прощаться,
очень довольные друг другом.
- О'кей, Муся! - сказал я Мадам. - Как говорят в Германии - "Абге-
махт"! В смысле - договорились!
Глянул на недобрые рожи Охраны, на подозрительные рыла Прислужников и
прочих Холуев, посмотрел в мудрые, хитрющие глаза Мадам и снова, на вся-
кий случай, добавил:
- Но если твои раздолбай только попробуют...
- Все, все! - прервала она меня. - Как ты сказал? "Абгемахт"? Так вот
- абгемахт. Договорились. И кончай залупаться!
Проснулся в двенадцать.
То, что в двенадцать, - сомнений не было. День в окнах, а на больших
Тимуровских часах с Дональд Даком на циферблате обе стрелки пиками стро-
го смотрят вверх. А это - двенадцать. Я знаю.
Пить хочется, жрать хочется, гадить хочется - спасу нет!
В доме никого. Рут на работе, Тимур в школе.
Ноги мягкие, подламываются, хвост волочится по полу, самого качает -
еще поспать, что ли?.. Так ведь недолго во сне и описаться! Этого еще не
хватало. Не Котенок все-таки...
Тащусь в кухню. С диким трудом вспрыгиваю на подоконник, оттуда жутко
неловко и некрасиво перепрыгиваю на дерево, плюхаюсь на ветку, как мешок
с говном (в любом смысле этого слова), спускаюсь на землю и лезу под
старый автомобиль.
Сижу, пытаюсь делать свои дела...
Заглядывает какой-то пожилой Кот.
- Хай! - говорит. - Я, извиняюсь, вчера так и не понял...
- Иди отсюда, дубина стоеросовая, - говорю. - Не видишь, я занят!
Ушел, слава Богу, кретин несчастный. Выбрал время...
Ох, батюшки... Что же я вчера такого сожрал, отчего меня так кре-
пит?!.. Жидкости, жидкости нужно больше употреблять - супчики разные,
сливочки жирненькие, сметаночку... Тогда и запоров не будет. И двигаться
нужно больше - прыгать, бегать, трахаться! Чтобы организм работал на
полную! И спать ложиться вовремя, а не под утро.
Вот отыщу Шурика Плоткина, обустроимся мы в Нью-Йорке, и начну я вес-
ти новый, здоровый образ жизни...
Фффу-у!.. Слава те Господи! Сработало.
Понимаю - натурализм, то, се, пятое, десятое... Но ведь - Жизнь. Куда
от нее денешься?
Минут десять, наверное, зарывал. Вылез из-под автомобиля - этот Кот
опять ко мне:
- У меня всего один вопросик...
- Вот вечером его и задашь, - говорю. - Сейчас мне некогда.
На дерево, с дерева на подоконник, а уже оттуда в кухню.
И сразу вижу: низенькая подставочка, на ней - две белые мисочки. В
одной - какая-то замечательная жратва неведомая, во второй - нескисающее
молоко. Вот как они его делают? И в Германии, и в Америке.
А вокруг все пахнет Тимуром и Рут... Какая женщина! И пацан, конечно,
классный.
Я давай скорей умываться, приводить себя в порядок. Тут я ни времени,
ни сил не жалею. Это у меня в крови.
А жрать хочу, как говорил Шура, будто семеро волков!
Это еще хорошо, что старый Крыс вывел меня ночью во двор совершенно
другим, коротким ходом, а то я бы еще позже домой вернулся.
И тут же вспомнил картинку маслом! Идем мы со стариком Крысом по это-
му новому широкому проходу: впереди Охрана, сзади Охрана - все, как по-
ложено, а навстречу нам движется какой-то Крысиный цирк: две рабочие
Крысы (у них там иерархия - строжайшая!), пятясь задом, волокут за хвост
третью Крысу. Та лежит на спине и всеми четырьмя лапами плотно прижимает
к животу большое куриное яйцо! А за ними, точно так же, движется еще од-
на тройка Крыс - две волокут за хвост третью с яйцом... А за второй
тройкой - третья...
- Е-мое и сбоку бантик! - говорю. - Это что же такое?!..
- Это обычная, нормальная транспортировка сырых яиц для Мадам и наше-
го Детско-Крысятного сада. Очень, очень древний способ! Мадам говорила,
что он даже описан в "Жизни животных" у Брэма. А мы как раз сейчас осво-
или новый продуктивный склад ресторана "Регистан", а там этих яиц - ви-
димо-невидимо! - объяснил мне старый Крыс.
Короче, пожрал я, снова умылся, почистил лапы между когтями и пошел
осматривать квартиру. Я ведь нигде, кроме кухни-столовой и комнаты Тиму-
ра, и не был.
Большая квартира. Больше нашей ленинградской раза в три. В Нью-Йорке
вообще - все очень большое. По объему. Уж на что в нашей квартире пи-
терской, в кухне, на восьми с половиной метрах, человек по десять соби-
ралось, а на этой, американской, можно было принять всех пассажиров
трамвайного вагона в часы пик! А про холодильник я уже говорил...
Комната Рут тоже была большая - с огромной кроватью, больше, чем у
Фридриха фон Тифенбаха. Наверное, после Фреда осталась. Шкафы по стенам,
фигурки всякие смешные, фотографии на тумбочках и туалетном столике -
здоровый простоватый парень с симпатичной физиономией в полицейской фор-
ме - скорее всего, Фред Истлейк. И без формы, в одних трусах. На пляже,
а вокруг пальмы. И с Рут... И свадебное фото: Рут в белом платье, а Фред
в сером фраке. И цветы, цветы, цветы... И похороны Фреда. Тоже очень
много цветов. Рут в черном, с черной шляпки на лицо свисает такая черная
сеточка. Я в каком-то кино такую видел...
А вот Рут в полицейской форме с Тимуром у типичной полицейской маши-
ны. Такие машины обычно по телику показывают. Они приезжают с воем и ми-
галками к концу фильма, когда уже обычно все сделано и закончено.
Из комнаты Рут есть выход прямо в ванную. Очень удобно. И там же все
остальное...
Гостиная просто необъятная! Как вся наша квартира на Гражданке. Была,
была... Сам понимаю, а все никак не могу свыкнуться с мыслью, что всего
лишь "была", а теперь - нету...
Хотя, помню, кто бы ни приходил, все говорили: "Какая у вас с Марты-
ном миленькая квартирка! Только зачем так много книжек? Они же пыль со-
бирают..." Но это в основном говорили или Шурины поблядушки, или Шурины
"друзья детства".
Вот кого я не переваривал, это Шуриных друзей детства!!!
Им всем почему-то казалось, что они имеют на Шуру больше права, чем
остальные. И все время им хотелось вспоминать "правду" об их совместном
детстве. Но не про себя, а про Шуру. А все вокруг, кто познакомился с
Шурой позже, должны знать, что если для вас Шура - известный, скан-
дальный журналист и какой-то там "правозащитник" (что это такое - по сей
день понять не могу!..), то для друга детства он всего лишь "Шурка Плот-
кин". И кто, как не друг детства, скажет правду в глаза?!..
И говорили. Пили Шурину водку, жрали иногда мой хек и говорили: "Нет,
Шурик, а ты помнишь, как тебя из пионеров исключали?.." Или: "Ой, ну, не
могу! Счас обхохочетесь!.. Шурка в четвертом классе написал любовные
стихи одной дурочке - Нинке Кошич, а учительница русского МарьБанна -
помнишь, Шурка? - эту записочку перехватила и давай вслух всему классу
разбирать Шуркины грамматические ошибки в этих стихах!.. Мы все - в по-
кат со смеху, а Шурка наш стоит, слезки катятся, красный весь, аж мали-
новый!.."
Помню, я тут не выдержал, прошмыгнул под стол, отыскал вонючие, пот-
ные лапы Шуриного школьного друга и обосрал! А когда он дернулся и заб-
лажил, я его за ногу так рванул клыками, что этот мудак у нас больше ни-
когда не появлялся. Шура мне за это потом целую банку оливок купил. Ис-
панских.
Гостиная у Рут и Тимура Истлейк была просто прекрасная! Очень краси-
вая. Мебель стильная. Белая, кожаная. Телек огромаднейший. И книжек - до
чертовой матери. Вот ведь что замечательно!
У Тимура оказался свой собственный душ и туалет. Я приглядел, как там
спускается вода. Мало ли что? Забудут приоткрыть мне окно в кухне, или
еще что-нибудь...
Шурик один раз уехал в Москву и забыл оставить ключи соседям. Они
обычно во время его командировок кормили меня и на пустырь выпускали. А
в этот раз - привет! Я взаперти, у соседей ключей нет, квартира наша на
восьмом этаже, зима, окна заклеены - что делать? Пришлось ходить в убор-
ную на горшок и спускать за собой воду. Но там от бачка шел такой рычаг,
и на нем нужно было повиснуть, чтобы смыть горшок. А здесь просто такая
большая кнопка.
Попробовал, нажал лапой - все работает, вода бежит. "Нам не страшен
серый волк..." - пел в таких случаях Шура.
У Тимура в комнате книжек тоже было до хрена. Только не в таком по-
рядке, как у Рут. Надо будет сказать ему...
А еще у него был компьютер, которого я сначала не заметил. Всякие ра-
дио, магнитофоны, кассеты разные. И очень много старых игрушек, которые
ему уже не по возрасту. И фотография - Рут и Тимур стоят в обнимку со
здоровым Котом Томом из мультяшного сериала "Том и Джерри", а вокруг -
дети, дети, дети и какая-то совершенно сказочная обстановка! И ни одной
фотографии из России. Будто России и не было в его жизни...
Есть в квартире и еще одна небольшая комната, рядом с комнатой Тиму-
ра. Так называемая "гостевая". Там обычно раньше останавливались родите-
ли Рут, когда прилетали на недельку к дочери и зятю. Об этом мне еще
вчера ночью Рут сама рассказала.
Сейчас эта комната закрыта на ключ. Рут собрала там все вещи Фреда,
оставшиеся после его смерти, а часть разных симпатичных мелочей, принад-
лежавших Фреду, Рут раздарила на память о нем его близким друзьям.
Я подошел к этой запертой двери и принюхался. Не было никаких запа-
хов. Я не поверил своему носу и улегся у самой нижней щели. Из-под двери
не пахло ничем, словно с уходом из Жизни Фред Истлейк унес даже все свои
запахи. Странно...
Но в общем квартира мне очень понравилась!
Большая, удобная, уютная и, что всегда для меня очень важно, - чис-
тая. Без вылизанности, без назойливого педантизма, без показухи - просто
очень аккуратная, прибранная квартира. Это как раз то, за что я всегда
боролся с Шурой Плоткиным!
Нет, нет, лично Шура был на самой что ни есть высоте - поразительно
чистоплотен. Но его тошнило от необходимости класть вещи на место; ему
было проще купить новые чашки, чем вымыть старые. Даже при редком нали-
чии у нас денег Шура забывал оплатить телефон и квартиру, а потом бегал
со взмыленной задницей по всяким чиновникам... Сдать белье в стирку было
для него равносильно подвигу. Забрать белье из прачечной - покорение
Космоса. Он утверждал, что все это ограничивает его Свободу, а этого он
вынести не в силах!
А "священный" бардак на его письменном столе, к которому даже я не
