пеняй на себя!..
Вот тут я вдруг понял, что этот огромный, наверное, невероятной силы
самец, при всех своих внушительных статях, - примитивный и злобный ИМПО-
ТЕНТ!
Импотент, которому ничего не остается, как люто ненавидеть Кошек и
унижать Котов, способных нормально трахаться...
Мало того, даже гомосексуализм, который он так назойливо выставлял
напоказ, был сотворен из злобы и зависти. Его гомосексуализм был наск-
возь лжив. Это была не врожденная аномалия, когда одна особа не в состо-
янии победить в себе влечение к субъекту своего же пола. Недуг - вечно
охаиваемый, всегда преследовавшийся и только в последние годы завоевав-
ший свое место в мире под половым Солнцем. Недаром же мэр Нью-Йорка бла-
госклонно участвовал в ИХ демонстрации!
В Германии, в Грюнвальде, я знал трех Фоксиковпедерастов. Милые, доб-
рожелательные и очень сердечные ребята. Как только я однажды отказался
участвовать в их сексиграх, сказав, что я совсев-совсем из другой коман-
ды, тактичные Фоксики тут же предложили мне бескорыстную дружбу, которую
я с благодарностью принял.
В конце концов, кого ты хочешь трахать - это твое личное дело. Хоть
замочную скважину. Бог в помощь...
Но лживый, искусственный гомосексуализм Вагифа был соткан из элемен-
тарного полового бессилия, мстительности и неукротимой, чисто восточной
жажды власти.
- А ты не боишься, что я увлекусь этим занятием и нечаянно оторву те-
бе твои дряблые, пустые яйца? - спросил я, осторожно слезая с дерева.
Боже, что тут было?!! Коты и Кошки банды Вагифа шарахнулись в разные
стороны от ужаса. Наверное, никто никогда не позволял себе так разгова-
ривать с "самим Вагифом"!..
Краем глаза я видел, как моя беленькая Кошечкагрязнулька в панике
юркнула под автомобиль, уткнулась носом в землю и обхватила голову пе-
редними лапами, закрыв глаза и уши.
Сам Вагиф тоже был потрясен! Он перевернулся на живот, огляделся в
недоумении и встал на все четыре лапы.
- Что ты сказал?.. - просипел он, не веря своим ушам.
С последней, самой нижней ветки дерева я спрыгнул на землю.
- Я сказал, что отгрызу сейчас твои вонючие, грязные яйца! - повторил
я.
Голос мой вибрировал от чудовищной злобы. Чувствовал я себя сейчас
так, как тогда в Германии - на автобане Гамбург-Мюнхен, когда Алик начал
стрелять в Водилу! Выбора не было. Или я - или он...
Этот подонок был и тяжелее меня, и клыки у него были побольше моих,
да и физически он был мощнее меня. Бодибилдингом занимался, что ли, сво-
лочь?!..
Банда очухалась и стала сжимать круг. Я понимал, что, если сейчас я
не совершу что-нибудь из ряда вон выходящее, я буду разорван на куски.
И тогда я, не отдавая себе отчета в своих действиях, просто сел на
землю. Это было неожиданно не только для меня, но и для Вагифа, и для
всех, окружавших меня Котов и Кошек.
Теперь, когда я находился в непосредственной близости от Вагифа, - я
смог разглядеть его поподробнее. Он был огромен, грязен, перемазан
кровью несчастного Песика и очень вонял!
Вагиф еще больше выгнул спину, прижал уши к затылку и пошел мне
навстречу, в остервенении хлеща себя по могучим, клочкастым бокам.
А круг становился все теснее и теснее, - кольцо Котов, жаждущих моей
крови, все плотнее сжималось вокруг меня. Даже если Вагифу не удастся
покончить со мной одним разом, в следующее мгновение я буду растерзан
дружным коллективом этих провонявших помойками, злобных, тупых, хвоста-
тых тварей.
"...Будто кто-то мне в кабацкой драке саданул под сердце финский
нож..." - вспомнил я вдруг нашу петербургскую кухню и пьяненького Шуру с
гитарой...
И в ту же секунду, когда уже совсем рядом, у самого своего носа я
ощутил хриплое и нечистое дыхание этого негодяя Вагифа, я из положения
сидя, со всех четырех своих лап, взвился в воздух над ним, метра на два
с лишним, и сверху рухнул на спину этого могучего и грязного идиота!..
Когтями всех четырех лап я пронзил мощное и жилистое тело своего
смертельного Врага, а клыками...
Хочу извиниться сразу за излишний натурализм этой сцены. Но и я поп-
росил бы не забывать, что всетаки я - КОТ ЖИВОТНОЕ! И когда в сотые доли
секунды решается извечный вопрос - "БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ...", из меня начис-
то улетучиваются такие славные чувства, как Жалость и Сентиментализм.
Как говорил в таких случаях Шура Плоткин, "кончилось время благородных
мушкетеров капитана де Тревиля!.."
Я даже не осознал произошедшего. Просто услышал у себя на зубах про-
тивный и громкий хруст шейных позвонков Вагифа, ощутил вкус его крови,
хлынувшей мне в рот, и под всеми четырьмя лапами с глубоко вонзенными в
его тело когтями почувствовал предсмертную судорогу этого Гада!..
Но я еще глубже запустил в него, уже в мертвого, свои когти, а клыка-
ми вконец раздробил ему шею у самой головы.
Не разжимая зубов, сдерживая рвущийся из меня Дикий Победный вой, я
поднял глаза на окружавшую меня трусливую хамскую свору и посмотрел на
них так, что они попятились.
Тогда я разомкнул пасть и, не слизывая кровь ни с морды, ни с усов,
негромко сказал им всем по-Нашему, по-Животному:
- Ну что, бляди? Кто следующий?!..
Я даже и не представлял себе, что могу так ОЗВЕРЕТЬ!
И в России, и в Германии я очень любил смотреть телевизионные переда-
чи о Животных. Особенно - в Германии! Немцы эти передачи делают просто
великолепно. В отличие от всего остального кино, которое, по выражению
Шуры Плоткина, да и того же Фридриха фон Тифенбаха, - "в рот взять
нельзя".
Я-то в этом кино, признаюсь, не очень тяну. Мне - или интересно, или
- не интересно. А вот эти два столь разных Человека, обладавших, с моей
точки зрения, безупречным вкусом, утверждали, что художественный кинема-
тограф немцам явно противопоказан! Ну, не дано людям, и все тут...
В отличие от американцев, которым это ремесло вложил в руки сам Гос-
подь Бог.
Вернемся к телевизионным фильмам о Животных. Вспоминаю, как меня
всегда раздражал и приводил в бешенство один и тот же момент в охоте
больших и ужасно хищных моих Собратьев и Со... ("Сосестер" - можно ска-
зать? Или так не говорят?..) из клана Тигров, Львов, Леопардов и других
Котообразных, когда они подкрадывались к гигантскому стаду полосатых
Зебр и, предположим, Львица набрасывается на одну Зебру и тут же, на
глазах у всего стада, убивает ее и утаскивает к чертям собачьим!
Каждый раз, когда на экране появлялась подобная сцена, мне вдруг ста-
новилось наплевать на все мои Видовые и Родовые связи со Львицей и я це-
ликом становился на сторону Зебры!..
Глядя на экран, мне всегда хотелось вопить дурным голосом:
"Суки вы все трусливые!.. Чего вы смотрите, как эта падла терзает ва-
шу подругу?!.. Чего вы боитесь, кретины огромные?!! Да бросьтесь вы на
эту паршивую Львицу хоть небольшой компашкой, она же обсерется от стра-
ха! Забейте ее своими сильными копытами! Не давайте ей нападать на
вас!.. Почему вы отворачиваетесь?.. Вон, даже травушку щиплете, вроде
вас это не касается... Еще как касается! Вон ты, которая делает вид, что
ничего не происходит, хотя в десяти метрах от тебя убивают тебе подоб-
ную, ты же, говно, будешь следующей!.. А вокруг все твои полосатые тупые
бздилы будут щипать травку и отворачиваться!.."
Я понимаю - кушать всем нужно, детенышей кормить... И каждый промыш-
ляет, как может. Как говорится, Бог вам судья.
Но когда я вижу стадо Зебр, вооруженное могучими копытами, или Анти-
лоп с рогами-кинжалами, или Буйволов, способных лбом свалить дерево, - и
вижу, как они трусливо бросают Своего на растерзание одной Львице, я от-
казываюсь их понимать!
Да соберитесь воедино, затопчите вы Львицу копытами, проткните ее ро-
гами, раздавите своей чугунной тупой башкой! Но только одной командой,
сообща...
Я всю свою сознательную жизнь существовал по принципу - "Своих не
закладывают!" Мне посчастливилось общаться с Людьми и Животными, для ко-
торых этот девиз тоже не был пустым звуком: Шура Плоткин и мой друг
безхвостый Кот-Бродяга, Водила и Таня Кох, полицейский овчар Рэкс и его
подчиненный лейтенант Клаус (забыл фамилию...), профессор фон Дейн и
Хельга Шредер, Фридрих фон Тифенбах и карликовый пинчер Дженни, милицио-
нер Митя и Капитан-Александр-Иванович-Кэп-Мастер... Да тот же Кот Ру-
дольф и его супруга Маня! А мои новые друзья - Тим и Рут Истлейк?!..
Все они обязательно следовали этому правилу - "Своих не закладывают".
Я все это к чему? А к тому, что я сильно ошибался, полагая, будто
банда Вагифа хорошо организована. Была бы она организована - от меня ос-
тались бы только клочья. АН нет! Никто и не рюхнулся, когда я прикончил
их засранного Главаря!..
Наоборот, вот они его тут же ЗАЛОЖИЛИ! Да еще как... Прямо по истори-
ческому примеру, о котором рассказывал мне Фридрих фон Тифенбах, - "Ко-
роль умер! Да здравствует Король!.."
Тут же около меня оказалось несколько давно немытых, но вполне при-
личных Кошек с томными глазами. Их, правда, достаточно решительно и
как-то по-хозяйски тут же оттерла моя Первая Американочка - беленькая
Кошечка-грязнулька.
Трусовато поджав хвосты, на полусогнутых лапах подходили по очереди
разные Коты - представиться и снюхаться. Рыла у них были самые что ни
есть готовые к повиновению. Причем это были те же самые Коты, которые
пятнадцать минут тому назад по приказу Вагифа скопом, ни за что ни про
что растерзали несчастного заблудившегося Песика. А еще минуту назад бы-
ли готовы схарчить и меня!..
Но тут, извините, Вагиф не успел скомандовать. Я ему слегка поме-
шал...
Конечно, это была свора беспредельщиков и банда преступников. Но ор-
ганизованы они были из рук вон плохо. Нельзя держать в повиновении такое
количество Живых существ только на одном страхе и унижении. Наверное, у
любого Главаря или Президента должен быть хотя бы небольшой элемент Люб-
ви к своему народцу. Тогда никто не будет обходить тебя, мертвого, сто-
роной, будто и не лежишь ты сейчас в луже собственной крови. И, нечаянно
вступив в эту кровь, никто не будет брезгливо отряхивать лапы и пытаться
как можно скорее избавиться от "этой гадости", как пробормотал один из
Котов, ублажавших Вагифа.
Этот подоняра и у меня попытался понюхать под хвостом, но я только
показал ему клыки, как он моментально на жопе отъехал к стенке старого
гаража. Это произвело впечатление и на остальных.
И снюхиваться я не хотел ни с кем из них. Меня все еще трясло от пе-
режитого, кровь Вагифа засыхала у меня на морде, усах, под когтями, но
облизываться было противно и невмоготу. Неожиданно моя Кошечка-гряз-
нулька будто прочитала мои мысли. А может, так оно и было? Во всяком
случае, она очень вовремя шепнула мне:
- Тебе нужно водой умыться. Идем. Тут недалеко...
- Спасибо, - тихо сказал я ей, а на всех остальных рявкнул: - Трупы
убрать! Никуда не расходиться. А кто смоется...
Я грозно оглядел эту бандитскую шоблу и, на всякий случай, добавил:
- Вернусь - всех пересчитаю!
Перебивая друг друга, Коты и Кошки хором закричали, что будут следить
друг за другом и никто без спросу не уйдет. Тоже достаточно гнусно, но
действенно. Однако и я - хорош! "Всех пересчитаю!.." Наврал для пущего
страха. Считать-то я, сами понимаете... Надо, чтобы Тимур позанимался со
мной хотя бы самой простой арифметикой. Еще бы научиться самому чи-
тать...
Мы вышли со двора на Шестьдесят пятую. Из каждого дома на высоте мое-
го носа торчал пожарный гидрант. Мы с Грязнулькой пробежали парочку до-
мов и нашли подтекающий гидрант, из которого сочилась струйка воды.
- Прокладку надо бы сменить... - сказал я, чем привел мою Грязнульку
в полное восхищение.
Что такое "прокладка" и почему ее надо "менять" - я и понятия не
имел. Но так всегда говорил Шура Плоткин, когда видел подтекающий водоп-
