будут говорить - потом мне доложишь.
Алик и Лысый рассмеялись, но как только Водила скрылся в туалете,
Алик тут же засунул руку ко мне в сумку, тщательно обшарил ее и с улыб-
кой сказал Лысому:
- Киса - кисой, а диктофончик тоже мог оказаться в сумочке. Ты уже
разговаривал с ним?
- Да вы что?! Когда? Вы бы видели, что у нас в порту было!..
- Я видел, - спокойно сказал Алик. - Вы этого кота должны под хвост
целовать, идиоты. То есть, не вы идиоты, а те, кто придумал такой способ
транспортировки. Инструмент от Бармена получил?
- Какой инструмент?..
- Который пиф-паф делает.
- А... Да, получил.
- Я так и думал. Вот и засунь его себе в задницу. Или выброси к чер-
тям собачьим. Один кретин дал, второй кретин взял. Когда же вы, наконец,
поймете, что тут вам не Россия-матушка - с пистолетами разгуливать.
Здесь полиция не шутит и в лапу не берет.
- А если он не захочет? Как же...
- Никак. Все, что надо будет, - я сам сделаю.
В это время мой Водила вышел из туалета.
- Сейчас, мужики! Секунду. Только в лавку заскочу еще...
И распахнул перед собой стеклянную дверь магазина. Прямо из сумки я
видел через широкие окна, как Водила стал набирать разные продукты в ма-
ленькую корзиночку, которую он взял у входа.
- Бармен сказал, что пакет нужно перегрузить к вам в машину во время
ночевки в Нюренберге, - почтительно сказал Лысый и показал на Водилу.
- А он не собирается ночевать в Нюренберге, - усмехнулся Алик, а у
меня мороз пошел по коже. - Ты не видел, сколько он солярки заправил в
оба бака? А я видел. И сейчас, смотри, он запасается питьем и едой до
самого Мюнхена. С одной стороны, это неплохо - чем дольше товар будет у
него в машине, тем меньше риска...
Ну, надо же! Как этот молоденький сукин сын все просекает?! Вот уж,
действительно, "Профессионал".
А еще я чувствовал, как Алик смотрит на Лысого и холодно прикидывет,
когда удобнее всего будет переселить Лысого с этого света на другой - до
перегрузки или сразу же после? Ибо теперь нужды в Лысом уже почти не бы-
ло. Все, что мог, он уже сделал - обеспечил погрузку товара в машину мо-
его Водилы, проследил за отправкой, а вот самое важное - поговорить с
Водилой, попытаться его купить, дать возможность "фирме" всегда иметь
под руками такого Водилу - мужика крепкого и авторитетного, и судя по
всему, к сожалению, очень неглупого, - Лысый так и не смог сделать. То
ли перетрусил, то ли упустил подходящий момент для такого разговора, а
может быть, и решил сэкономить для себя те пять тысяч зеленых, которые
предназначались моему Водиле.
Теперь, этот глуповатый и алчный лысый человек представлял собою не
более, как очень опасное свидетельское звено в этой, и без того бездар-
ной, цепочке. А это звено нужно было еще на корабле отсечь самым безжа-
лостным образом! Там это сделать было так удобно.
Как только этим безликим московско-ленинградским бездарностям, бесс-
мысленно цепляющимся за неведомые им рукоятки управления гигантского,
стремительно рушащегося аэроплана, в котором сидит полтораста миллионов
несчастных пассажиров, обреченных на гибель, могла придти в голову такая
бессмысленная схема реэкспорта товара?! В то время, когда существует, по
меньшей мере, с десяток блистательно зарекомендовавших себя образцов пе-
реправки любых наркотиков через любые границы!..
Все это дерьмо теперь должен своими руками разгребать Алик - человек
тонкий, интеллигпентный и глубоко порядочный в своем деле. За достаточно
серьезный куш, однако не избавляющий от целого ряда омерзительных ощуще-
ний, не говоря уже о прямом риске.
- Сколько весит этот пакет с фанерой?
Ответ Лысого сразу же продлил ему жизнь почти до Мюнхена:
- Сто семьдесят килограммчиков. Полтора метра на полтора. Сам гру-
зил...
Алик понял, что одному ему такой пакет не перегрузить, а Водила вряд
ли будет ему помощником, и милостиво сказал Лысому:
- Ладно. Поживем - увидим. Тормознем его у самого Мюнхена.
- Не боись, Кыся. Уж какую-нибудь козу мы им обязательно заделаем! -
успокоил меня Водила, когда на подъезде к Касселю я закончил рассказ о
том, что говорил и про что думал наш новый знакомый Алик.
Наверное, Водиле показалось, что такого слабого заверения для меня
явно недостаточно, и он добавил в своей обычной манере:
- И на хитрую жопу есть хуй с винтом, Кыся...
Водила это добавил с такой святой убежденностью, что несмотря на тре-
вожность ситуации и нависшую над нами опасность, я тут же живо предста-
вил себе, как может выглядеть "хитрая жопа" и "хуй с винтом"!
Это показалось мне таким смешным, что я расхохотался по-своему и от
хохота свалился со спинки пассажирского кресла прямо на сиденье. Глядя
на то, как я валяюсь на спине и от смеха дрыгаю всеми четырьмя лапами,
Водила тоже развеселился. И даже спел, как говорит Шура, "ни к селу, ни
к городу":
Ах, не гляди тетя в окошко,
Твоя щучья голова!
Твоя дочка согрешила -
Мне на праздничек дала!
Мы еще немножко с Водилой похихикали - каждый по-своему, а потом я
посчитал необходимым не давать ему так уж расслабляться. Мне почему-то
все время казалось, что Водила явно недооценивает опасность ситуации. То
ли потому, что он с такими штуками никогда не сталкивался, то ли потому,
что ощущал себя вот таким большим, сильным, мощно-сексуальным самцом, а
это всегда несколько обманчиво гипертрофирует уверенность в самом себе.
Со мной тоже иногда происходит такое. Естественно, - в моих собственных
масштабах. Но в отличии даже от очень умных и чутких Людей, я обладаю
даром предвидения, неким мистически Котово-Кошачьим необъяснимым
свойством почти точно предсказывать ближайшее будущее. Я уже об этом
как-то говорил.
Поэтому мы - Коты крайне редко попадаем в неожиданные неприятности.
Для того, чтобы вляпаться в нежелательную или опасную историю, Кот в эту
секунду должен быть так увлечен каким-то иным событием, что этот данный
ему Богом дар - просто не успевает сработать!
Ближайший пример: наш пустырь... Рыжая Кошка... сачок... Как выража-
ется Шура Плоткин - "коитус интерубтус", то есть - "прерванный половой
акт"... Васька-сволочь... Мерзавец-Пилипенко... Ну, и так далее...
В результате я неожиданно оказываюсь за границей, черт знает на каком
расстоянии от собственного дома, а мой Шура Плоткин уже третьи сутки
сходит там с ума от горя, мечется, как угорелый по всем окрестным квар-
талам и спрашивает у каждого встречного: "Вы такого крупного котика не
видели?.. У него еще левое ухо разорвано и шрам через всю мордочку?.."
А я в это время ввязываюсь в отвратительную и опасную уголовщину с
наркотиками...
Слава Богу, сталкиваюсь с очень пристойным мужиком Водилой...
Слава Мне, устанавливаю с ним Телепатический Контакт по доктору Шелд-
рейсу...
...и теперь мы с Водилой катим уже пятую сотню километров в его ог-
ромном грузовом "Вольво" по центральному автобану Германии в толпе самых
разных легковых и грузовых автомобилей из всех европейских стран...
Спереди и сзади нас практически КОНВОИРУЮТ - такая же громадина
"Вольво" с этим гнусным Лысым и белый микроавтобусик "Тойота" с жуткова-
тым Аликом за рулем.
Все же началось с того, что на нашем родном пустыре я самозабвенно
трахал ту Рыжую Кошку. И вот что из этого получилось!
Я снова вспрыгнул на спинку пассажирского сиденья - чтобы лучше ви-
деть дорогу и все вокруг. Умылся, привел себя в порядок и достаточно ре-
шительно и волево сказал Водиле:
"Все, Водила. Все! Закончили хиханьки и хаханьки. Вернемся к козе".
- Какой еще "козе"?! - удивился Водила.
"Которую ты обещал заделать Лысому и Алику".
- А... Это только так говорится - "заделать козу". Тут надо будет со-
ображать по ходу...
"Нет. Мы должны все продумать заранее. Может случиться так, что у те-
бя не будет времени соображать по ходу".
- А что ты предлагаешь, Кыся?
"Полное смирение! Никакого героизма. Они оба вооружены, а..." - за-
кончить мысль мне не удалось, потому что Водила прервал меня и закончил
за меня ее сам:
- ...а против лома - нет приема, да, Кыся? Это ты хочешь сказать?
Ура-ура-ура! Да здравствует гениальный доктор Ричард Шелдрейс! Да
здравствуют Люди, решившие перевести и издать эту книгу у нас в России!
Шура говорил, что сегодня это равносильно подвигу или самоубийству. Он
имел в виду именно такие книги.
И, конечно же, да здравствует мой Шура Плоткин, который от одиночест-
ва (Я - не в счет. Я - Кот. Я говорю о Человеческом одиночестве) насоба-
чился читать мне вслух разные умные книжки!
А чуть ли не ежедневные половые упражнения с разными девицами или
Кошками, как выяснилось, от одиночества не спасают. Это я и по себе
знаю.
Хорошо еще, что у меня нет халата! Счастье, что Котам халат не поло-
жен. А то все Шурины девицы по утрам напяливают на себя его старый мах-
ровый халат, и спросонок наблюдать за этой процедурой несколько диковато
- халат один и тот же, а бабы в нем разные! Одной - халат короток, у
другой - волочится по полу, кому-то - широк, у кого-то не сходится на
груди. И если смотреть сзади - на тот же самый воротник каждое утро сви-
сают абсолютно разные волосы. Беленькие, черненькие, коричневые... Ко-
роткие и длинные, вьющиеся и прямые, густые и жиденькие...
Иногда это смешно и забавно. Иногда грустно. Шуру жалко.
Как-то утром он признался мне, что от этого зрелища ему очень хочется
повеситься. Но это было уже в русле его любимой пословицы - "Чем лучше с
вечера, тем хуже утром", поэтому я не очень разволновался и посоватовал
ему сделать хотя бы недельный перерыв. Шура послушался и за это время
написал, как потом все говорили, самый лучший рассказ в своей жизни!
- Ты про кого это, Кыся? - осторожно спросил меня Водила.
"Да, так... Ты не знаешь. Про одного своего друга".
- Давай, Кыся, не отвлекаться, - сказал мне Водила, и я услышал в его
голосе легкие нотки ревности. - Значит, ты считаешь, что я должен взять
у них пять штук зеленых, на все согласиться и помочь им перегрузить па-
кет? А они мне сразу же после этого засандалят пулю в лоб! Да?
"Нет, не сразу", - подумал я...
...И вдруг, сначала не очень отчетливо, а протом все яснее и яснее
УВИДЕЛ, как это произойдет! Вот ОНО - наше, Кошачье-Котовое! Я же гово-
рил!.. Это внезапное озарение БУДУЩЕГО. Как? Что? Откуда?.. В голове не
укладывается... Но ЭТО же ЕСТЬ!!!
- А если я не захочу остановиться? - донесся голос Водилы.
"Ты будешь вынужден это сделать", - с сожалением заметил я...
...Я УВИДЕЛ, как за двести метров до съезда с автобана к "зоне отды-
ха", в темноте, пронзенной фарами десятков машин, когда от невидимого
горизонта в глухое черно-лиловое небо стало вздыматься гигантское дрожа-
щее зарево вечернего Мюнхена, с нами поравнялся белый микроавтобусик
"Тойота".
Правое стекло его кабины автоматически опустилось, и оттуда высуну-
лась худенькая рука Алика с большим пистолетом, на котором был навинчен
длинный глушитель...
Я на слышал, я ВИДЕЛ тот выстрел! Наша машина резко вильнула, Водила
выматерился, с трудом выровнял огромный грузовик и стал притормаживать.
- Передний скат, бля, спустил, сука!.. Ну, надо же?!
...Потом видение стало терять четкость, помню только, что мы тремя
машинами - Лысый, мы и Алик - съехали на параллельную автобану пустынную
и почти неосвещенную "зону отдыха", отгороженную от проезжей части шоссе
густым кустарником и высокими деревьями... Что-то явно происходило, но
что - разобрать было уже трудно, да, честно признаться, я и побаивался
так уж пристально вглядываться в ЭТО БУДУЩЕЕ...
Кажется, потом еще кто-то подъехал... На зеленой машине. И Водила
стал, вроде бы, менять переднее колесо...
Или, наоборот, кто-то уехал?.. А может быть, нас было всего только
