меня, удивленно поднял брови, рассмеялся и сказал:
- Вот так Котик!.. Прямо - громила с большой дороги! А я слышу -
по-русски говорят да еще и частушки поют. Что же такое, думаю? Это ж у
нас тут не каждый день... Я и решил подойти. Ничего? Не помешаю?
- Присаживайся, браток, - приветливо сказал ему мой Водила.
Звали его Алик. Наш - ленинградец. Или - петербуржец? Теперь с этими
ново-старыми названиями вечная путаница.
Алик успел захватить и последний год Афганистана, и в Карабахе повое-
вал. Сначала на одной стороне, потом - на другой. Там стали платить
больше. И не в рублях, а в долларах.
Сейчас живет в Мюнхене со старенькой еврейской мамой. Он у нее -
поздний ребенок. Отец был эстонцем. Умер уже давно. Сам Алик говорит и
по-немецки, и по-английски. По-английски - хуже. А эстонский - совсем
забыл И лет ему, оказалось, двадцать девять. Хотя больше, чем на двад-
цать, он никак не выглядел!
- Помню, в кино "детям до шестнадцати" билет не продают, сигареты не
отпускают, ну, а насчет выпивки - полный атас!.. По любому поводу прихо-
дилось паспорт предъявлять, - смеялся Алик.
- Это все уже древняя история, - сказал Водила. - Сейчас наши "цветы
жизни" и куревом, и водкой, и порнухой, и наркотой - чуть не с детсада
начинают задвигаться. Малолетние проституточки - от восьми до двенадцати
лет, смех сказать, - у Дворца Пионеров, угол Фонтанки и Невского, кучку-
ются. Или в Гостином Дворе промышляют... Вот так-то, Алик. Приезжай, не
пожалеешь. Давно в Союзе не был?
- В России, - поправил Лысый Водилу.
- Один хер. Сколько лет, как ты уже дрыснул оттуда? Если я тебя пра-
вильно понял, - сказал Водила и в упор посмотрел на Алика.
- Приятно иметь дело с понятливым человеком! - весело рассмеялся
Алик. - Вот уж пятый год здесь кручусь. А в Питер ехать, честно скажу,
неохота. Говорят, у вас там беспредел, бандитизм...
- Устарелые сведения, сынок, - сказал Водила. - Раньше - да, было.
Захочешь дельце организовать, к тебе тут же бандюги с пушками, граната-
ми: "Плати бабки!" А ты еще ни копья не заработал. Они тебя и за ноги
подвесят, и раскаленным утюгом по причинному месту, а то и вовсе в твоей
же ванной тебя и утопят... А счас все культурненько. У тебя юрист и бух-
галтер, и у них - юрист и бухгалтер. Да еще покруче твоих. В конце каж-
дого месяца - пожалте документацию... Хочешь иметь "крышу" - чтобы тебя
больше никто не трогал - десять процентиков с чистого дохода! Все по-бо-
жески. Так что, не боись, Алик! Посети нашу колыбель уже четырех револю-
ций. А то с этими немцами - тоска одна...
- Не в немцах дело, мужики. Я ведь, в основном, с нашими, с русскими
работаю. Всю дорогу в разъездах... То в Америку лечу на один день, то на
три-четыре часа в Италию, то в Швейцарию. Последнее время очень много
приходится в Испанию ездить. А недавно даже в Австралию летал на сут-
ки!..
- И это все за свой счет?! В Австралию, в Америку?.. - ошарашенно
спросил Лысый.
- Что ты, что ты! Нет, конечно. Все переезды за счет заказчика, - ус-
покоил Лысого добродушный Алик.
- Что же это за работа такая?! - не мог уняться Лысый.
- Чисто юридическая, - симпатично улыбнулся Алик.
Мы с Водилой видели, что от зависти и жадности Лысый даже багровыми
пятнами покрылся:
- И сколько же тебе плотют за эту работу?..
- Ты даешь, паря, - сказал мой Водила Лысому. - Кто же теперь такие
вопросы задает?
- Нет, почему же? - мило возразил Алик. - Я свою работу люблю, делать
ее стараюсь толково, и платят мне очень неплохо. Хотя и каждый раз по
разному. Тут учитывается и дальность расстояния, и сложность исполнения,
и, как всегда, сжатые сроки... Словом, любое такое задание слегка попа-
хивает нашей родной совковой штурмовщинкой. Но главное, конечно - Кли-
ент! Кто он, что он, сколько стоится. И само собой, срывы там, ошибки -
абсолютно исключены. Иначе я могу вылететь с этой работы так далеко, что
лучше об этом даже не думать... А платят вполне прилично - хватает и на
хлеб с маслом, и на кусок очень хорошей ветчины.
Водила снял меня со стула и посадил к себе на колени. Положил свою
огромную лапищу мне на загривок, и я тут же услышал его вопрос:
"Ты все понял, Кыся?"
"Еще бы! Я это понял, как только он допел твою дурацкую песенку! -
ответил я. - От него же просто несет пистолетом! Неужели ты не чувству-
ешь на нем запаха оружия?!"
"Нет, - сказал Водила. - Зато я чувствую все остальное".
"Пожалуйста, спроси его, куда и на чем он едет. Нам нужно исключить
какие-либо сомнения".
- А сейчас куда, Алик? - тут же спросил Водила.
- В Мюнхен.
- На чем?
Алик повернулся к окну, показал пальцем на стоянку легковых автомоби-
лей и сказал:
- А во-о-он моя "Тойота"... Белый микроавтобусик видишь? Номера -
"эМЦеХа семьдесят четыре - двадцать шесть". Это и есть мой катафалк! - И
Алик весело и внимательно посмотрел на Лысого.
У Лысого самым натуральным образом отвалилась нижняя челюсть! Таким
растерянным я его еще ни разу не видел.
- Все, ребятишки, - решительно сказал мой Водила и встал со стула. -
Кончили травить. Еще пилить черт-те сколько. А перед дорожкой надо и Кы-
сю выгулять, и самому вдумчиво отлить. Еще и в лавочку заскочить... За-
нимай свое место, Кыся!
Я впрыгнул в сумку, и мы вышли из столовой. У "Хунде-Бара" пританцо-
вывал какой-то пуделек. Почуяв меня, он стал тревожно оглядываться по
сторонам и даже чего-то вякать. Однако, как только мы вышли на свежий
воздух, пуделек тут же вернулся к миске с той отвратительной подливкой и
тушеным мясом.
Было отчетливо видно, что Лысый все еще не может придти в себя. Никак
он не ожидал, что "исполнителем", профессиональным убийцей, может ока-
заться этот невысокий, худенький мальчик с беленькими вьющимися волоси-
ками. Такой улыбчивый, смешливый и умненький. Ни дать, ни взять - деся-
тиклассник, отличник и комсомолец из недавнего советского прошлого...
- Что, земляки, в Мюнхен вместе пойдем? - весело спросил Алик.
- Дак... Вот, как напарник скажет, - Лысый совсем смешался.
- А чего!... - беспечно сказал Водила. - Ежели вы нас с Кысей подож-
дете - кайн проблем. Нет вопросов. Айда, Кыся, вон к тем кустикам.
У кустов Водила вытряхнул меня из сумки, сел на скамейку у мусорного
бака и закурил сигаретку. Рядом присели Лысый и Алик.
- Давай, Кыся, не задерживайся! - крикнул мне Водила. - Я лучше потом
остановлюсь и еще раз тебя выпущу!..
Я юркнул в кусты, быстренько сделал все, что требовалось, зарыл, заб-
росал все свежим песочком, отряхнул лапы, подмылся и только собрался бы-
ло вылезать на свет Божий, как вдруг увидел поверх кустов пожилую даму в
больших темных очках, которая говорила по-французски:
- Лола, дорогая... Ну, сделай пи-пи!.. Мамочка умоляет тебя, Лола!...
Пис-пис, пис-пис... Ну, пожалуйста, Лола!..
Затем я услышал шорох и прямо на меня выползло какое-то ну совершенно
небесное создание!... Это была Кошка такой неземной красоты, какой я в
жизни еще не встречал. На ее пушистой шейке красовался очаровательный
голубенький бантик, и Кошечка была на поводке. Но не с ошейником, а с
такой системой ремешочков, очень похожей на парашютную подвесную систе-
му. Я как-то смотрел по телевизору соревнования парашютистов на точность
приземления и отметил для себя, что особо драгоценные породы Кошек и ма-
леньких Собачек типа Дженни непременно одевают вот в такие сбруйки. У
этой красотки Лолы поводок крепился именно так. Второй конец поводка
этой фантастической Кошечки уходил через кусты наверх - в руки Хозяйки,
которая буквально не закрывала рта:
- Лолочка, детка! Ну, не стесняйся, сделай пи-пи... Умоляю! Ты же всю
машину уже загадила, стерва!!! Там же дышать невозможно! Лола, пупсик,
ну, пожалуйста...
Красотка Лола увидела меня и глаза ее мгновенно зажглись совершенно
бесовски-блядским светом! Изображая внезапно нахлынувшее на нее сумас-
шедшее желание, она разинула рот, сладострастно облизнулась и, прикрывая
глаза в любовном томлении, мордой потянулась ко мне...
От такой откровенной прямолинейности я несколько опешил. За свою дол-
гую, бурную и не всегда разборчивую сексуальную жизнь я впервые столк-
нулся с таким четким исключением из каких-либо Кошачье-Половых правил -
ложного "сопротивления", фальшивого "нежелания", притворной "боязни" за-
беременеть и тому подобное, что так свойственно нашим российским Кошкам.
- Ты что же это гадишь в машине? - строго спросил я ее, чтобы скрыть
свое замешательство.
- Ненавижу автомобили! Это моя форма протеста... - прошептала она и
тут же недвусмысленно стала задирать хвост вверх и чуть вбок, подворачи-
вая под меня свой задик.
- Ну!.. У тебя есть другие предложения?
- О, черт!.. - на секунду растерялся я.
Оставляя свой задранный хвост у самого моего носа, Лола изогнулась
так, что сумела повернуть свою наглую, сытую, холеную рожицу дорогой по-
таскухи ко мне и спросить, глядя мне прямо в глаза:
- А может быть, ты - кастрат?..
- Вот я тебе сейчас покажу, какой я "кастрат", шалава французская! -
рявкнул я и показал этой Лоле все, на что я был способен.
Выяснилось, что на нервной почве я был способен на многое. Достаточно
сказать, что я затрахал эту красотку с бантиком так, что в руках ее Хо-
зяйки, которая совершенно не понимала, что там в кустах происходит с ее
Лолочкой, чуть не лопнул поводок! А он мне, кстати, изрядно мешал. Если
бы не поводок, я ей вообще "показал небо в алмазах"! Я не очень предс-
тавляю себе, что это такое, но в сходных ситуациях, так всегда говорил
Шура Плоткин. А Шура, как известно, знает толк в таких штуках.
Я первым выдрался из этих кустов, подбежал к скамейке, где сидели Во-
дила, Лысый и Алик, и сам впрыгнул в сумку.
- Ай да Кыся!.. Ай да умница... - ласково сказал Водила и очень тро-
гательно погладил меня своей шершавой огромной лапой.
Уже из сумки я видел, как Хозяйка вытащила Лолу за поводок из из-под
кустов к мусорному баку. Но, Боже мой, в каком виде?!
Бывший бантик, теперь - мокрая, измочаленная моими зубами, драная,
грязно-голубая ленточка - неопрятно свисала до самой земли, роскошная
белая шубка свалялась и была вся забита каким-то пересохшим мусором, у
сбруйки поводка лопнул один из ремешочков, сбруйка перекосилась, съехала
Лоле на морду, и она, лежа на спине, пыталась содрать ее с себя всеми
четырьмя лапами. Поэтому из кустов Лолу удалось вытащить только волоком.
Хозяйка была в ужасе!..
Но мне на это было уже наплевать. Уж слишком эта французская говнюшка
была целенаправленна! Слишком механистична. Вот уж точно - "ни любви, ни
тоски, ни жалости...", как говорил Шура. И потом это гнусное свойство,
которое я ненавижу и в Кошках, и в Котах в равной степени. Когда во вре-
мя ЭТОГО думают только о себе, только о своих ощущениях! Будто партнер
для них - всего лишь бездушная трахательная машина.
Ну, хорошо, - я ЭТО всегда могу. А попадись ей другой Кот? Да у него
от такого хамского напора и наплевательского отношения вообще на эту Ло-
лу не встал бы никогда! Несмотря ни на какую ее внешнюю привлека-
тельность.
Поэтому сейчас, с легким сердцем и пустыми яйцами, я с удовольствием
покачивался в сумке, которую нес на своем широком плече мой Водила, и
все дальше и дальше удалялся от тех кустов, откуда слышался голос Лоли-
ной Хозяйки:
- Так ты сделала наконец это свое "пи-пи" или нет, я тебя спрашиваю,
лахудра?!
Туалеты находились рядом с прозрачным магазином, сквозь широкие стек-
ла которого просматривалась почти вся стоянка грузовиков и заправочные
колонки под уютными навесами.
Водила снял с плеча сумку и протянул ее Алику и Лысому:
- Подержите Кысю, ребята. Я схожу отолью и заскочу в лавочку - че-
го-нибудь попить в дорожку прихвачу. А ты, Кыся, слушай все, что дяди
