изумлением переспросила Бабушка. - Это же Серому Волку на один зуб, Светлана
Яковлевна! Вы, наверное, хотели сказать: три десятка?
- Конечно! Правильно! Вот теперь - согласны! - завопил Серый Волк. -
Именно четыре десятка! Или даже - для ровного счета - пятьдесят. Вот это
будет в самый раз! Еще ведь репетиции...
Генеральная репетиция состоялась накануне родительского дня. Все прошло
просто безупречно, а начальница лагеря, толстая Валентина Николаевна,
колыхалась от смеха всем своим телом, даже сказала:
- Восхитительно!
И отдала распоряжение на кухню: испечь для культурных целей необходимое
количество пирожков с капустой...
В день спектакля раньше всех были готовы именно пирожки. Повариха Нина
Захаровна торжественно внесла за кулисы блюдо с аппетитнейшими горяченькими
пирожками.
- Ур-ра-а!!!-закричали все присутствующие, кроме Красной Шапочки.
Буквально сейчас, ну вот сейчас - за полчаса до начала спектакля,
выяснилось одно ужасающее обстоятельство: во всем лагере не нашлось
корзинки! Было все что угодно: ведра, кастрюли, ночные горшочки, баки,
авоськи, капроновые и холщовые сумки с изображениями популярных артистов, но
это все было не то...
А вот корзинки, прекрасной плетеной корзинки, с которой приличествовало
бы ходить именно Красной Шапочке, как ее рисуют на всех картинках во всех
книжках, известных с детства, - такой корзинки не было... Не было - и все
тут!
На ресницах Красной Шапочки, уже одетой в прекрасное пышное платье с
нижней юбочкой и в великолепную красную шапочку, повисли слезы:
исполнительница главной роли оказалась плаксивой...
Назревал скандал.
Но выручил верный Стас.
- На, - вдруг сказал он Красной Шапочке, протягивая великолепную синюю
сумку на молнии с надписью: "Эйрфранс", предмет зависти всего отряда. -
Пьеска-то чья? - спросил он. - То-то! Французская! И сумочка тоже
французская. Фирмачок... Очень в духе... Я бы сказал: ор-р-риги-нальное
режиссерское решение! Прямо находка!
Светлана Яковлевна согласилась с этим смелым предложением, и Красная
Шапочка успокоилась...
Нет, не случайно Стас Аверкин был на целую голову выше других - и в
прямом и в переносном смысле! Все-таки он оказался очень, очень
сообразительным мальчиком!
...А блюдо с пирожками стояло за кулисами. Караулить его было поручено
безотряднику Лешке, чтобы он напрасно не путался под ногами.
- Ты будешь реквизитор! - сказала ему Светлана Яковлевна. Лешка,
конечно, ничего не понял, но был очень горд своим положением и первым делом
попробовал один пирожок.
- Вкусные! - сказал он.
- Да... Первый сорт! - протянул руку со стремянки Саша Воробьев.
- Ну как пирожочки? - спрашивал каждый, пробегавший мимо
Лешки-безотрядника. - Хороши? Дай-ка попробовать... И добрый Лешка давал...
Ведь пирожков было так много!
На сцене меж тем стремительно развивалось действие. Уже Серый Волк под
восторженное скандирование родителей спел свою песенку, которую с легкой
руки Светланы Яковлевны называли в местных театральных кругах "арией Серого
Волка". Уже Красная Шапочка исполнила персональный танец под запись
громогласного ансамбля...
И вот главные действующие лица, наконец, встретились...
- А, Красная Шапочка! - довольно приветливо сказал Серый Волк и сделал
рукой внизу такой изысканный жест, что можно было сразу догадаться: это он
виляет хвостом.
Это виляние одновременно служило еще и условным знаком для Стасика,
стоявшего за кулисами наготове. Он ударил по струнам - и на этот раз уже под
аккомпанемент гитары Серый Волк продолжил вторую часть своего коронного
номера.
Выждав, когда смолкнут родительские аплодисменты, он скромно спросил
Красную Шапочку:
- Ничего, да? - И заинтересованно ждал ответа.
- Вполне прилично поешь! - искренне одобрила Красная Шапочка. - В любой
ВИА возьмут!
- Ви-и-у-а-а! Ви-и-у-а-а! - довольно подвыл Волк. - А куда это ты
направилась? Небось тоже... к каким-нибудь "Лесным гитарам"?
- Нет, Серый Волк! Я иду навещать свою больную Бабушку...
- Знаем, знаем, - отмахнулся серый Волк от канонического текста и
заговорщицки подмигнул Красной Шапочке: - Слушай... А что это у тебя в
корзиночке? Нет... виноват... в этой... как ее... в сумочке?
- Пирожки... - ответила Красная Шапочка. - И еще молоко... И она для
убедительности потянула из сумки бутылку. Та оказалась пустой...
- А молоко, по-моему, Лешка выпил... - растерянно сказала Красная
Шапочка, разглядывая бутылку с явными следами молока.
- У тебя что, братик объявился? - удивился Серый Волк, никак не
ожидавший подобной импровизации.
- Какой брат? Это Лешка-безотрядник!
- Да ладно! Плевал я на твое молоко с высокого дерева!-очень
реалистично прорычал Волк, показав лапой на дерево под общее одобрение зала.
- Пирожки-то с чем? С капустой?
И опять же весьма натурально облизнулся.
- Талант... - заметил кто-то из рядов. - Прямо настоящий талант!
- Да, да... С капустой... Я несу их своей бабушке... - пыталась меж тем
ввести диалог в сюжетное русло добрая внучка своей бабушки.
- Знаю я, знаю, где живет твоя Бабушка... - торопливо отмахнулся Серый
Волк. - Вот по этой тропиночке, мимо высокого дерева, потом направо, потом
садик, огородик...
- И домик с красной черепичной крышей... - заученно подсказывала
круглая отличница Красная Шапочка.
- А в огородике - капуста... - гнул свое серый Волк.
- Ну при чем тут капуста?!
- А при том, что пирожочки-то с капустой! Слушай, Красная Шапочка, - с
обезоруживающей прямотой спросил Серый Волк. - А не угостишь ли ты меня
пирожком?
- С удовольствием... - вежливо приподняла край кружевной юбочки Красная
Шапочка и стала рыться в своей корзинке... впрочем, виноват... в своей
элегантной сумке с крупной надписью "Эйрфранс". Волк терпеливо ждал и
всячески обыгрывал свой возрастающий на глазах у публики прямо-таки зверский
волчий аппетит: закатывал глаза, подпрыгивал, облизывался и заглядывал под
руку Красной Шапочке...
- Ну где пирожки? - наконец не выдержал он.
- Не могу найти... - пролепетала Красная Шапочка. - Ни одного
пирожка...
- С чем же ты тогда идешь к своей бабушке? Хороша внучка, нечего
сказать! - с подлинной актерской находчивостью пошутил Серый Волк. - Неужели
все пирожки тоже Лешка съел?!
- Не знаю... - испуганно запинаясь, пробормотала Красная Шапочка,
краснея от смущения, как ее красная шапочка. - Не мог же он один слопать
сорок пирожков?!
- А пятьдесят не хочешь? - поправил ее Волк, но тут же спохватился: -
Ясное дело, не мог! Да ты поищи получше. Поищи! Может быть, за подкладку
один-другой завалился? Очень уж пирожков хочется...
И Серый Волк выразительно погладил себя по животу.
- Нету ни одного... - призналась Красная Шапочка под общий хохот в
зале.
- Понятно... - угрожающе прорычал Серый Волк. - Игр-р-ра с
во-обр-р-р-ражаемыми пр-р-рр-редметами?! Отдай пирожок, жадина! А то я
тебя... А то я тебе... нос откушу! Вместе с сумкой съем!
- Не имеешь права! - закричала на него Красная Шапочка и замахнулась
своей фирменной сумкой с надписью "Эйрфранс". - Ты должен сначала проглотить
Бабушку!
Она нечаянно выпустила сумку из рук, та упала к ногам Волка и
раскрылась. Серый Волк запустил в нее жадную когтистую лапу... тьфу, руку -
и застыл от изумления: пирожков действительно не было!
- А! Ладно! - находчиво рявкнул Серый Волк, показал Красной Шапочке
кулак и побежал "по тропинке" вокруг бумажного дерева в веселых разноцветных
листьях в другой угол сцены, где в окно домика (кровать, как вы понимаете,
на маленькой сцене не поместилась!) выглядывала голова Бабушки в огромном
чепце.
- Знаешь, - вместо всякого приветствия сказал Серый Волк, - а
пирожки-то... Того... Испарились...
- Ты хочешь сказать, уважаемый Серый Волк, - неожиданным басом
проговорила Бабушка, - что моя любимая внучка Красная Шапочка идет ко мне в
гости и не несет никаких пирожков?
- Вот именно...
- Ну хоть бутылку молока своей больной Бабушке?! - почти искренне
простонала пятиклассница Нонна Бородина, так любившая поесть...
- А молоко твой Лешка выпил! - мстительно и совершенно не по тексту
признался Серый Волк. Потом он сел на свой воображаемый хвост... и завыл.
- Ну я ему сейчас покажу! - И, забыв про свою роль престарелой Бабушки,
лихо выпрыгнула в окно. Ниже старомодного кружевного чепчика с завязками у
нее была майка с иностранной надписью, джинсы в обли-почку и чешские белые с
красным кроссовки. Весь ее вид приятно контрастировал с ее старушечьей
ролью, поэтому неудивительно, что благодарные зрители наградили ее бурными,
долго не смолкающими аплодисментами...
Сценическое действие, по примеру передового современного театра,
продолжалось еще и среди публики. Лешка-безотрядник, увидев приближающихся к
нему Нонну и Машу, выскочил на сцену и крикнул:
- Да я и съел-то всего три штуки!
Но на всякий случай включил полную скорость и быстро оторвался от своих
грозных преследовательниц, успев-таки выпалить через плечо:
- Воображалы!
- А ты? - подозрительно спросил Серый Волк верного Стаса Аверкина. - Ты
пирожки пробовал?
- Да... - безразлично донеслось с почти заоблачных высот. -
Качественные... Кажется, я сглотнул десяток...
- Десяток? - ахнули внизу.
- А что? - через несколько секунд донеслось сверху. - Мне эти ваши
пирожки, извините, как слону - жевательная резинка...
Нет, не зря, не зря мы говорили, что Стас - очень развитой и остроумный
мальчик!
А на сцену в резиновых сапогах и шляпах с перьями, с игрушечными
автоматами в руках, заполняя воздух стрельбой и пистонной вонью, выскочили
трое братьев Киселевых - Киса Малый, Киса Средний и Киса Старший. Сначала
сидящие в зале подумали, что это разбойнички, - так ужасно выглядели братья,
- но они быстро "пристрелили" Серого Волка Витьку и увлекли его за кулисы.
А потом под общий хохот, троекратно выстрелив из своих автоматов,
громогласно признались:
- А остальные пирожки съели мы!
Успех был не то что полный, а просто не поддающийся никакому описанию.
Артистов, и всех рабочих сцены, и болельщиков, и даже Лешку-безотрядника
вызывали по многу раз. А потом еще и качали.
- Вот видите, - говорила счастливая, раскрасневшаяся Светлана
Яковлевна, - как важно сценическое перевоплощение? Великая вещь - игра с
воображаемыми предметами...
ПЕРЕПИСКА
Вообще-то фамилия моего знакомого музыканта была Борщевский, это мы все
точно знали, но на афишах он писался почему-то укороченно: Игорь Борщев. Жил
он через подъезд в том же доме, что и мы - длинной вытянутой девятиэтажке, и
иногда приходил к моему отцу играть в шахматы. Я однажды не вытерпел и
спросил его: "А почему?" То есть, конечно, не почему он в шахматы приходит
играть, тут все ясно - мой отец классно играет и у него почти всегда
выигрывает, а насчет афиш.
Он посмотрел на меня этак внимательно и ответил:
- А это в целях экономии типографской краски... Доступно, шпрот?
Мне-то было доступно, но почему это, интересно знать, он меня шпротом
назвал? Он что, Щов-Борщов, считает, что я маленький, как те кильки в банке?
Мне, между прочим, двенадцать скоро... Ну, не скоро... Почти через год, если
по-честному... Но одиннадцать-то мне стукнуло?! Стукнуло! Двенадцатый пошел?
Пошел... Отец даже сказал: "Слушай, Арсенопирит! Тебя уже одиннадцать раз
