Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Статьи - Кузнецов Ан. Весь текст 487.1 Kb

Бабий Яр

Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 42
        Анатолий Кузнецов. Бабий Яр

---------------------------------------------------------------
 журнал "Юность", 1966 г.
 Журнальный вариант.
 OCR by Michael Seregin.
---------------------------------------------------------------

        Бабий Яр. Роман-документ *




        НЕОБХОДИМОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ

   Все в этой книге -- правда.
   Когда я рассказывал эпизоды этой истории разным людям,  все
в один голос утверждали, что я должен написать книгу. Да и сам
я чем больше живу на свете,  тем больше убеждаюсь,  что обязан
это сделать.
   Дело  в  том,  что  сам  я  родился и  вырос  в  Киеве,  на
Куреневке,  недалеко от  большого оврага,  название которого в
свое время было известно лишь местным жителям: Бабий Яр.
   Как  и  прочие  куреневские  места,  Бабий  Яр был, как это
говорится, местом моего детства, местом наших игр и т. п.
   Потом сразу, в один день, он стал очень известен.
   Два  с лишним года он был запретной зоной, с проволокой под
высоким  напряжением, с лагерем, и на щитах было написано, что
по всякому, кто приблизится, открывается огонь.
   Однажды  я  даже  побывал  там, в конторе, но, правда, не в
самом Яре, иначе бы эту книжку не писал.
   Мы   только   слышали   пулеметные   очереди  через  равные
промежутки: та-та-та, та-та... Я это слышал два года изо дня в
день, и это стоит в моих ушах сегодня.
   В   конце  второго  года  оккупации  над  оврагом  поднялся
тяжелый, жирный дым. Он шел оттуда недели три.
   Когда немецкие войска были выбиты из Киева и все кончилось,
мы  с другом, хоть и боялись мин, пошли посмотреть, что же там
осталось.
   Это  был огромный, можно даже сказать, величественный овраг
между  тремя  киевскими  районами:  Лукьяновкой,  Куреневкой и
Сырцом.  По  его  дну всегда протекал очень симпатичный ручей.
Склоны  крутые, обрывистые, иногда просто отвесные. И в Бабьем
Яре  часто  бывали  обвалы.  Но  в  общем он выглядел довольно
обыкновенно;  там  есть  еще соседний Репьяхов Яр, такой же, и
другие, их много там.
   С одной стороны оврага на другую перебирался оборванный дед
с торбой,  и по тому,  как уверенно он шел,  мы поняли, что он
ходит здесь уже не первый раз.
   -- Дед! -- спросил я. -- Евреев тут стреляли или дальше?
   Дед  резко  остановился,  оглядел  меня  с  ног до головы и
сказал:
   --  А  сколько  тут  русских  положено, а украинцев, а всех
наций?
   И ушел.
   Мы  знали  этот  ручей  как свои пять пальцев, мы в детстве
запруживали его, устраивая "гатки", и купались.
   В  нем  был хороший крупнозернистый песок, но сейчас он был
весь почему-то усыпан белыми камешками.
   Я  нагнулся и  поднял  один,  чтобы  рассмотреть,  Это  был
обгоревший кусочек кости величиной с  ноготь,  с одной стороны
белый,  с другой --  черный. Ручей вымывал их откуда-то и нес.
Из этого мы заключили,  что евреев, русских, украинцев и людей
других наций стреляли выше.
   И  так мы  долго шли по  этим косточкам,  пока не  пришли к
самому  началу  оврага,  и  ручей  исчез,  он  вытекал многими
источниками из-под песчаных пластов,  отсюда-то  он и  вымывал
кости.
   Овраг здесь стал узким,  разветвлялся на несколько голов, и
в одном месте песок стал серым.  Вдруг мы поняли,  что идем по
человеческому пеплу.
   Рядом,  тут, размытый дождями, обрушился слой песка, из-под
него  выглядывал гранитный тесаный  выступ  --  и  слой  угля.
Толщина этого угольного пласта была примерно четверть метра.
   На склоне паслись козы,  в трое мальчишек-пастушков, лет по
восьми,  усердно долбили молотками уголь и  размельчали его на
гранитном выступе.
   Мы  подошли,  Уголь  был  зернистый,  бурого  оттенка,  так
примерно,  как  если бы  паровозную золу смешать со  столярным
клеем.
   -- Что вы делаете? -- спросил я.
   -- А вот!  -- Один из них достал из кармана кусочки чего-то
блестящего и грязного и подбросил на ладони.
   Это были полусплавившиеся золотые кольца и еще что-то.
   Они добывали золото.
   Мы походили вокруг,  нашли много целых костей,  свежий, еще
сырой череп и снова куски черной золы среди серых песков.
   Я подобрал один кусок, килограмма два весом, унес с собой и
сохранил.  Это зола от многих людей, в ней все перемешалось --
так сказать, интернациональная зола.
   Уже  тогда  у  меня  была  мысль,   что  надо  бы  об  этом
рассказать,  с  самого начала,  как  это  было на  самом деле,
ничего не пропуская и ничего не вымышляя.
   Вот это я делаю,  потому что чувствую,  обязан это сделать,
потому что,  как говорено в  "Тиле Уленшпигеле",  пепел Клааса
стучит в мое сердце.
   Таким   образом,    слово   "документ",   проставленное   в
подзаголовке этого романа, означает, что здесь мною приводятся
только  подлинные  факты  и   документы  и  что  ни  малейшего
литературного домысла,  то есть того, как это "могло быть" или
"должно было быть", здесь нет.

         * ПЕРВАЯ ЧАСТЬ *


        НЕМЦЫ ПРИШЛИ

+----------------------------------------------------------+
|                 ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО                 |
|                    ВЕЧЕРНЕЕ СООБЩЕНИЕ                    |
|                  21 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА                   |
|   В   течение   21   сентября  наши  войска  вели  бои  с|
|противником    на   всем   фронте.   После   многодневных,|
|ожесточенных боев наши войска оставили Киев.              |
+----------------------------------------------------------+

   Я  увидел,  как  наши  уходят,  и  понял,  что  это  конец.
Красноармейцы --  в своей защитной,  выгоревшей форме, одни со
скатками, иные без -- редко побежали через дворы, по огородам,
перепрыгивали заборы.
   Стало очень тихо.  Много дней  шли  бои,  гремела канонада,
выли  сирены,  бомбежки были  одна за  другой,  по  ночам весь
горизонт освещался зарницами и  заревами,  мы спали на узлах в
окопе, земля тряслась и сыпалась нам на головы.
   И  вот стало тихо --  та  тишина,  которая кажется страшнее
всякой стрельбы. И уже было неизвестно, где мы: по эту сторону
фронта, уже по ту или посредине.
   С железнодорожной насыпи четко и близко чecaнул пулемет. Со
старого вяза над окопом посыпались мелкие веточки и листья.  Я
грохнул люком и обрушился в яму, где дед зашипел на меня и дал
по уху.
   Наш окоп, вырытый на огороде, был типовой щелью тех времен:
в форме буквы "Т",  два метра глубиной,  сантиметров семьдесят
шириной;  такими щелями были изрыты все дворы,  скверы, улицы,
радио призывало их рыть и рассказывало, как.
   Но  мы  с  дедом работали несколько дней и  улучшили схему.
Земляные  стены  мы  обшили  досками,   пол  выложили  кусками
кирпича,  а сверху сделали покрытие.  У нас,  конечно, не было
бревен, чтоб сделать три наката, но мы. намостили поверх окопа
полутораметровые дровяные плашки и  вообще навалили сверху все
дрова, какие только нашлись в сарае.
   Дед рассуждал так:  если на окоп упадет бомба, она, значит,
шарахнет в эти Дрова, поленья разлетятся, как бильярдные шары,
а  нас  взрыв  не  достанет:   куда  ему,  подлому,  разрушить
поленницу!
   Для  прочности  мы набросали на дрова земли, для маскировки
обложили  дерном,  так  что  получился довольно внушительный и
ярко  приметный  холм,  под которым, если закрыть входной люк,
было тихо и темно, как в могиле.
   Наше большое счастье, что поблизости ничего не взорвалось и
даже  не  попал  приличный  осколок;  случись  это,  все дрова
исправно  рухнули бы нам на головы... Тогда мы этого не знали,
гордились  делом  рук  своих  и  были  уверены,  что  сидим  а
великолепной безопасности.
   Первое время,  пока  у  нас  не  было  еще  такого хорошего
бомбоубежища,  мы  с  дедом  и  бабкой прятались от  бомб  под
кроватью.
   Кровать была старинная, добротная, со спинками из листового
железа, на которых были нарисованы масляными красками картины:
мельницы,  озера с лебедями. Мы думали так: если бомба упадет,
она   пробьет  потолок,  подпрыгнет  на  пружинном  матраце  с
периной,  разорвется,  а  перина  да  еще  два  ватных  одеяла
осколков, естественно, не пропустят.
   Чтобы  не  лежать  на  голом  полу,  бабка  постелила и под
кроватью одеяло, положила подушки, так что вышло очень уютно.
   И   когда  начиналась  стрельба  и  стекла  зудели  от  воя
бомбардировщиков,  дед кидался под кровать первым и прижимался
к стенке.  За ним вкатывался кубарем я и ложился посредине.  А
бабка,  вечно  замешкавшись у  печи,  прихватывала кота  Тита,
ложилась с краю, закрывая всех нас собой, и так мы спасались.
   Дед шептал молитвы и ругался в мой адрес:
   -- От гомон, чего ты крутишься, будто червяк в тебе сидит?
   Закончив строительство нашего  мощного  "окопа",  мы  стали
бегать в него в той же последовательности, только бабка всегда
бежала с  подушками и  одеялом (она их в "окопе" не оставляла,
чтобы не  сырели).  Кот  Тит  привык к  войне,  при  первых же
выстрелах, задрав хвост, огромными прыжками несся прямо к люку
в "окоп" и с мукой в глазах мяукал, чтобы его спустили, потому
что по отвесной лестнице мог только вылезать,  а спускаться не
научился.
   До  сих пор не знаю, что это за слово -- гомон. Дед умер, я
забыл  у  него  спросить. А червяк любознательности мучил меня
всегда.  Я  высовывался, чтобы посчитать самолеты и увидеть на
них  жуткие  кресты,  пытался разглядеть, как рвутся бомбы. Но
вот, когда побежали красноармейцы и стало ясно, что это конец,
я  бы  не  очень  хотел  видеть это, и мне стало по-настоящему
страшно.
   В  "окопе"  горела керосиновая лампа, пахло чадом. Мать (до
этого  она  днями  и  ночами дежурила в своей школе) сидела на
табуретке с ужасом в глазах. Дед ел, он всегда у нас ел, когда
волновался,  его седая борода на два клинышка резко двигалась,
потому  что  из-за  вставных челюстей он не жевал, а "жамкал",
как  говорила  бабка,  и  крошки сыпались ему на бороду. Бабка
едва  слышно  молилась,  редко  крестясь  перед  иконой божьей
матери,  которую  принесла  сюда;  я сам забивал гвоздь, чтобы
повесить;  эта  икона мне нравилась, из всех бабкиных икон она
была у меня самая любимая.
   А  в  стенах  за  досками  тихо шуршало, возилось: там жили
своей личной жизнью, безразличной к войне, деятельные муравьи,
жуки и черви. Земля наконец перестала вздрагивать и сыпаться с
потолка.   И   в  этой  жуткой  тишине  казалось,  что  сейчас
произойдет что-то ужаснейшее, какой-то немыслимый взрыв.
   Я сидел, едва дыша, ожидая этого взрыва...
   Вдруг   раздался  топот,  люк  поднялся,  и  соседка  Елена
Павловна, возбужденная, на себя не похожая, закричала:
   -- Что вы сидите? Немцы пришли!
   Мне   было  двенадцать  лет.   Многое  для  меня  в   жизни
происходило впервые.  Немцы приходили тоже впервые.  Я  прежде
всех вылетел из "окопа", зажмурился от яркого света и отметил,
что  мир  стал какой-то  иной,  хотя как  будто все оставалось
по-прежнему.
   Елена Павловна, захлебываясь, взмахивая руками, говорила:
   -- ...молоденький,  такой молоденький стоит!..  Мои же окна
на улицу. Машина ушла, а он, молоденький, стоит!..
   Я немедленно рванул через двор, взлетел на забор.
   У сквера на нашей Петропавловской площади стояла низенькая,
хищная,  длинноносая пушка на толстых надутых шинах. Возле нее
-- действительно  очень  молоденький,  белокурый,  розовощекий
немецкий солдатик в  необычно чистой и  ладно  сидящей на  нем
серо-зеленой форме. Он держал винтовку на весу, заметил, что я
смотрю на  него,  и  загордился.  Очень  мило  загордился так,
зафасонил.
   Был  у  меня  друг жизни,  старше меня года на  три,  Болик
Каминский,  я еще о нем расскажу.  Его эвакуировали с училищем
ФЗО.  Так  вот  этот  парнишка  был  очень  похож  на  Болика.
Понимаете,  я ожидал всего:  что фашисты --  страшные гиганты,
что ли, все сплошь на танках, в противогазных масках и рогатых
касках, и меня потрясло, что этот парнишка такой обыкновенный,
прозаический, совсем как наш Болик.
   Зафасонил, ага, я б тоже зафасонил, имей эту пушку.
   В   этот  момент  раздался  тот  самый  невероятный  взрыв,
Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 42
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (5)

Реклама