- Ба, и капитан Гастингс тут! - проговорил Джепп. - Как поживаете,
сэр?
- Благодарю, отлично.
- Так, значит, новые убийства? - игриво продолжал Джепп.
- Вы угадали... новые убийства.
- А вешать голову не годится, старина, - заметил Джепп. - Пусть даже
вы кое в чем и не в силах разобраться. Что ж тут такого, в ваши годы
нельзя рассчитывать, что каждый раз попадешь в яблочко, как бывало. Все
мы с годами изнашиваемся. Пора, знаете ли, уступать дорогу молодым.
- И все же старый пес не обманет, - тихо ответил Пуаро. - У него есть
сноровка. Он не бросит след на полпути.
- Э! Мы ведь толкуем не о собаках, а о людях.
- Да велика ли разница?
- А это как посмотреть. Ну и силен же он, а, капитан Гастингс? Всегда
был такой. С виду не изменился, только волосы малость поредели на макуш-
ке, зато вот метелки вымахали почище прежнего.
- Э? - удивился Пуаро. - О чем это он?
Он восхищается вашими усами, - успокоительно ответил я.
- О да, они великолепны. - Пуаро самодовольно расправил усы.
Джепп оглушительно захохотал.
- Так вот, - заговорил он немного погодя, - я провернул ваши делишки.
Помните, те отпечатки пальцев, что вы мне прислали...
- Ну-ну? - встрепенулся Пуаро.
- Пустой номер. Кто бы ни был этот господин, в наших руках он не по-
бывал. Хотя, с другой стороны, я связался с Мельбурном - там не знают
человека с такой внешностью или под такой фамилией.
- Ага!
- Так что в конце концов с ним, может, что-то и не ладно. Только он
не из наших. Теперь насчет второго дела, - продолжал Джепп.
- Что же?
- У "Лазаруса и сына" хорошая репутация. Сделки ведутся честно, по
всем правилам. Конечно, пальца в рот им не клади, но это уж другой воп-
рос. В делах иначе невозможно. Но у них все чисто. Хотя они и сплоховали
в смысле финансов.
- Да что вы?
- По ним чувствительно ударило падение спроса на картины. И на ста-
ринную мебель. Входит в моду всякая современная дребедень, которую при-
возят с континента. В прошлом году фирма построила новое помещение, ну
и... как я уже сказал, считайте, что в долгу как в шелку.
- Я вам очень обязан.
- Пустое. Вы ведь знаете, что собирать такие сведения не по моей час-
ти. Но я поставил себе за правило выискивать все, что вам интересно. Мы
всегда можем получить информацию.
- Мой милый Джепп, что я стал бы делать без вас!
- О, можете быть спокойны! Всегда рад услужить старому другу. В ста-
рину вам, бывало, перепадали от меня недурные дела, а?
Я сообразил, что таким образом Джепп выражает Пуаро свою призна-
тельность за то, что тот распутал многие дела, оказавшиеся не по зубам
инспектору.
- Да, добрые были времена.
- Я и сейчас порой не прочь поболтать с вами. Может, ваши методы и
устарели, но голова у вас работает как надо.
- Ну, а последний мой вопрос? Насчет доктора Мак Эллистера?
- А, этот-то! Он по дамской части. Только не гинеколог. Он лечит нер-
вы. Предписывает спать среди пурпурных стен и под оранжевым потолком,
толкует о каком-то либидо - и не велит его обуздывать. По-моему, он по-
рядочный шарлатан, но к дамам у него подход. Они к нему так и льнут. Он
часто ездит за границу, кажется, ведет какую-то еще медицинскую работу в
Париже.
- Что еще за доктор Мак Эллистер? - изумился я. Эта фамилия была мне
совершенно незнакома. - Откуда он взялся?
- Доктор Мак Эллистер - дядя капитана Челленджера, - пояснил Пуаро. -
Помните, он говорил о своем дяде-докторе.
- Ох, и дотошный же вы человек! - воскликнул я. - Вы что, решили, что
он оперировал сэра Мэтью?
- Он не хирург, - заметил Джепп.
- Мой друг, - возразил Пуаро. - Я люблю до всего допытываться. Эркюль
Пуаро хорошая ищейка, а хорошая ищейка всегда идет по следу. В том прис-
корбном случае, когда след пропадает, она обнюхивает все вокруг в поис-
ках чего-нибудь не очень приятного. Таков и Эркюль Пуаро. И часто - ох
как часто! - он находит.
- Наша профессия не из приятных, - заметил Джепп. - Это стильтон? Не
возражаю... Нет, неприятная профессия. А вам еще хуже, чем мне: вы ведь
не официальное лицо - вам куда чаще доводится пролезать тайком.
- Я не маскируюсь, Джепп. Я никогда не маскировался.
- Да вам бы и не удалось, - воскликнул Джепп, - вы ведь единственный
в своем роде! Кто раз увидел - в жизни не забудет.
Пуаро взглянул на него с сомнением.
- Только шутка, - пояснил Джепп. - Не обращайте внимания. Стаканчик
портвейну?
Вечер протекал в полном согласии. Вскоре мы погрузились в воспомина-
ния. Один случай, другой, третий... Мне, признаться, было приятно вспом-
нить прошлое. Добрые были деньки. Каким старым и опытным чувствовал я
себя сейчас!
Бедняга Пуаро! Судя по всему, орешек оказался ему не по зубам - у не-
го уж не те силы. Я чувствовал, что он потерпит неудачу и что убийца
Мегги Бакли выйдет сухим из воды.
- Мужайтесь, друг мой, - проговорил Пуаро, хлопая меня по плечу. -
Еще не все потеряно. И не сидите с похоронным видом, прошу вас.
- Не беспокойтесь. Со мной все в порядке.
- Со мною тоже. И с Джеппом.
- Мы все в полном порядке, - радостно возвестил Джепп.
И мы расстались, весьма довольные Друг другом.
На следующее утро мы вернулись в Сент Лу. Едва мы прибыли в отель,
Пуаро позвонил в лечебницу и попросил к телефону Ник.
Внезапно он изменился в лице и чуть не выронил трубку.
- Как? Что это значит? Повторите, прошу вас.
Минуту или две он молча слушал, потом сказал:
- Да, да, я немедленно приеду.
Он повернулся ко мне; лицо его побледнело.
- И зачем только я уезжал, Гастингс! Боже мой! Зачем я уезжал!
- Что же случилось?
- Мадемуазель Ник опасно больна. Отравление кокаином. Добрались
все-таки. Боже мой! Боже мой! Зачем я уезжал!
Глава семнадцатая
КОРОБКА ШОКОЛАДНЫХ КОНФЕТ
По дороге в лечебницу Пуаро не умолкая что-то шептал и бормотал себе
под нос. Он не мог простить себе того, что случилось.
- Я должен был предвидеть, - вздыхал он. - Я должен был предвидеть.
Хотя что я мог сделать? Ведь я и так принял все меры предосторожности.
Она была недосягаема. Кто же ослушался меня?
Нас проводили в комнату на первом этаже, а через несколько минут туда
явился доктор Грэхем. Он заметно побледнел и осунулся.
- Все обойдется, - сообщил он. - Можно уже не беспокоиться. Самое
трудное было установить, какое количество этой дряни она проглотила.
- Что это было?
- Кокаин.
- Она останется в живых?
- Да, да, она останется в живых.
- Но как это произошло? Как смогли до нее добраться? К ней кого-ни-
будь впустили? - Пуаро чуть ли не подпрыгивал от возбуждения.
- Никого.
- Не может быть.
- Уверяю вас.
- Но ведь...
- Это была коробка шоколадных конфет.
- О черт! Я же ей говорил, чтобы она не ела ничего, кроме того, что
ей дают в больнице.
- Мне об этом неизвестно. Шоколадные конфеты - большой соблазн для
девушки. Слава Богу, что она съела всего одну.
- Они все были отравлены?
- Нет, не все. Одну съела мисс Бакли, в верхнем слое были обнаружены
еще две. Все остальные были совершенно безвредны.
- Как был положен яд?
- Чрезвычайно примитивным способом. Разрезали конфету пополам, приме-
шивали к начинке кокаин и снова склеивали шоколадом. Дилетантская, так
сказать, кустарная работа.
Пуаро горестно вздохнул.
- Ах, если б я знал, если б я знал!.. Могу я повидать мадемуазель?
- Через час, очевидно, сможете, - ответил врач. - Не падайте духом,
дружище. Она не умрет.
Весь следующий час мы пробродили по улицам Сент Лу. Я изо всех сил
старался успокоить Пуаро, доказывая ему, что в конце концов все обош-
лось, несчастья не случилось.
Но он только качал головой и время от времени повторял:
- Я боюсь, Гастингс, я боюсь...
Он говорил это таким странным тоном, что меня и самого охватил страх.
Неожиданно он схватил меня за руку.
- Послушайте, мой друг. Здесь все не так. Я заблуждался с самого на-
чала.
- Вы хотите сказать, что не деньги...
- Нет, в этом-то я не ошибся. Деньги, конечно, деньги. Я говорю о
тех, кого мы подозревали, об этих двоих. Уж слишком здесь все неприкры-
то... слишком в лоб... Напрашивается еще какой-то поворот. Определенно
здесь должно быть еще что-то.
Внезапно он вскипел.
- Ах! Эта крошка! Разве я ей не запретил? Разве не сказал: "Не прика-
саться ни к чему, принесенному извне"? И она меня ослушалась, меня, Эр-
кюля Пуаро! Мало ей было четыре раза уйти от смерти? Ей захотелось поп-
робовать в пятый! О! Это неслыханно!
Но вот, наконец, мы вернулись в больницу. Нас почти сразу же проводи-
ли наверх.
Ник сидела в постели. Ее зрачки были неестественно расширены, руки
судорожно вздрагивали. Она казалась чрезвычайно возбужденной.
- Ну вот вам опять, - прошептала она.
Ее вид тронул Пуаро до глубины души. Он откашлялся и взял ее за руку.
- Ах, мадемуазель, мадемуазель!
- Мне было б ровным счетом наплевать, - сказала она с вызовом. -
Пусть бы они меня прикончили. Мне так все опротивело, так опротивело!
- Бедная малютка!
- И все-таки что-то во мне восстает против этого.
- Спортивный дух. Вы молодец.
- Как видите, меня не уберегла даже ваша хваленая больница.
- Если б вы повиновались приказу, мадемуазель...
Она взглянула на него с легким удивлением.
- Я так и делала.
- Вам было ясно сказано: не ешьте ничего, принесенного извне.
- Я и не ела.
- А шоколадные конфеты?
- Но это же совсем другое дело. Ведь их прислали вы.
- Как вы сказали, мадемуазель?
- Вы их прислали.
- Я? Никогда. Я ничего подобного не присылал.
- Как же не присылали, если там лежала ваша карточка?
- Что-о?
Ник порывисто повернулась к столику. Сиделка поспешила к ней на по-
мощь.
- Вы ищете ту карточку, которая была в коробке?
- Да, пожалуйста, сестра.
Сиделка вышла. Через минуту она вернулась с карточкой.
- Вот она.
У нас с Пуаро перехватило дыхание. На карточке стояла та же надпись,
какую сделал Пуаро, отправляя корзину цветов: "С приветом от Эркюля Пуа-
ро". И росчерк был таким же пышным.
- Черт побери!
- Вот видите, - укоризненно проговорила Ник.
- Я этого не писал! - воскликнул Пуаро.
- Как?
- И все же, - прошептал Пуаро, - и все же это моя рука.
- Я знаю. Точно такая карточка пришла с оранжевой гвоздикой. Я ни ми-
нуты не сомневалась, что конфеты от вас.
Пуаро покачал головой.
- Где уж тут сомневаться! Ах, дьявол! Умный, жестокий дьявол! Доду-
маться до такого! Нет, он просто гений, он гений, этот человек. "С при-
ветом от Эркюля Пуаро"?! Так просто, но это надо было предусмотреть. А
я... не предусмотрел. Я проморгал этот ход.
Ник заметалась на кровати.
- Не надо волноваться, мадемуазель. Вы не виноваты, вы ни в чем не
виновны. Это я во всем виноват, я жалкий идиот! Я должен был предвидеть
этот ход. Да, да, я должен был его предвидеть.
Пуаро уронил голову на грудь. Он был воплощенное отчаяние.
- Мне, право же, кажется... - заговорила сиделка.
Все это время она топталась рядом, неодобрительно поглядывая на нас.
- А? Да, да, я ухожу. Мужайтесь, мадемуазель. Это моя последняя ошиб-
ка. Я опозорен, я убит! Меня провели, одурачили, как школьника. Но
больше этого не повторится. Нет, не повторится. Даю вам слово. Идемте,
Гастингс.
Прежде всего он встретился с сестрой-хозяйкой. Незачем говорить, что
она была в отчаянии.
- Нечто невероятное, мосье Пуаро, нечто совершенно невероятное. Чтобы
у меня в больнице произошла такая вещь!
Пуаро был само сочувствие и тактичность. Он как мог утешал ее и при-
нялся расспрашивать, при каких обстоятельствах была принесена роковая
передача.
Сестра-хозяйка полагала, что об этом следовало бы поговорить с сани-
таром, дежурившим в то время.
Этот человек, по фамилии Худ, оказался глуповатым, но честным на вид
